Органы военной контрразведки "Смерш" (1943 - 1946)

Автор Забава Александр, 29 ноября 2013, 19:44:05

« назад - далее »

0 Пользователи и 2 гостей просматривают эту тему.

Alex

#80
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА УКР«СМЕРШ» 2-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА1 №2/1/2368 В ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР
О КОНТРРАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ РАБОТЕ В ТЫЛУ ПРОТИВНИКА
     
24июня1944 г.
     
После выхода Управления фронта из резерва Ставки, за период с 1 марта с.г.  по 5 апреля на ковельском и с 1 мая по настоящее время на могилевском направлениях, Управлению «Смерш» пришлось контрразведывательную работу по   тылу противника начинать дважды совершен­но заново.Прибыв 1 мая на новый участок фронта, Управление контрразведки «Смерш»  приступило в первые дни к сбору и систематизации данных о разведывательных  и контрразведывательных органах противника, про­тивостоящих фронту.Анализом уже собранных нами материалов устанавливается, что участку фронта противостоят и активно действуют разведывательный орган «Виддер» в г.  Бобруйске (абвергруппа-1072 при 9-й немецкой армии), разведывательный  орган в г. Могилеве (абвергруппа-1083при 4-й немецкой армии), Нейндорфская
разведшкола3, из которой обу­ченная агентура поступает в абверкоманду-1034 «Сатурн» в г. Минске, и затем, непосредственно командой или через абвергруппы, направля­ется на задание. Кроме этого, установлено наличие немецких контрразведыватель­ных органов в  г. Минске и Могилеве, ведущих борьбу с советской агенту­рой и партизанами. Управлением «Смерш» фронта и подчиненным ему Отделом «Смерш» 49-й армии за  истекший период времени переброшено в тыл противника 4 зафронтовых агента,  из них:

18 мая с.г. осуществлена переброска в тыл противника перевербован­ного  нами немецкого агента, явившегося с повинной, под кличкой «Феник». Агент «Феник» возвращен в Могилевский разведорган как якобы выполнивший задание и благополучно перешедший на сторону немцев.Для вручения немецкой разведке интересующих их данных агент «Феник» был  обеспечен дезинформационными сведениями, приближен­ными к действительности.Перед агентом «Феник» была поставлена основная задача: по воз­вращении в Могилевский разведорган убедить немцев в правдивости своего отчета о выполнении их задания. По достижении этой цели агент приступает к выполнению порученного ему задания — насаждению аген­туры среди обслуживающего персонала разведоргана и вербовке через нее агентуры,  идущей на задание в наш тыл, для явки ее с повинной в наши органы. В результате умелого поведения агента «Феник» ему удалось осуще­ствить  поставленную перед ним задачу, убедить немцев в «честной» ра­боте на них и заслужить недоверие.Показаниями задержанных нами агентов немецкой разведки уста­навливается, что «Феник» благополучно прибыл в Могилевский разве­дорган, где был принят начальником этого органа. После приема «Фенику» предоставлен отдых, он премирован деньгами, а также представлен к награждению бронзовой медалью. Выполняя наше задание, агент «Феник» предлагал перебрасываемым на задание  в наш тыл немецким агентам Бородину и Карпову явиться с повинной к советскому командованию. По имеющимся у нас данным, «Феник» в настоящее  время готовится к выброске на задание в наш тыл.
 
21 мая нами осуществлена переброска агента «Радомский» под ви­дом случайного попадания в плен. Планом агентурной комбинации и за­данием «Радомскому» предусмотрено, что он после пленения его немца­ми будет
проводить работу в лагерях военнопленных по вербовке плен­ных и подставы их немецким вербовщикам для проникновения в разве­дывательные и  контрразведывательные органы противника. Исходили мы из того, что
могилевская разведгруппа черпает свои основные кадры из могилевского  лагеря военнопленных, куда и направляются обычно пленные, взятые на участке нашего фронта.
     
30 мая с.г. в тыл противника переброшен самолетом в район Могиле­ва наш  зафронтовой агент «Левасиг». Сущность агентурной комбинации заключается в том, что «Лева­сиг» переброшена в тыл противника с легендой, якобы она завербована  «разведотделом Красной Армии» для подбора конспиративной кварти­ры в г. Могилеве, куда намечается выброска с нашей стороны радиста и разведчика.При задержании у «Левасиг» обнаруживают карту Могилевского района, компас, немецкие деньги и другие вещи, которые будут ее изоб­личать в
принадлежности к советским разведорганам.В этом случае «Левасиг» рассказывает о своей работе переводчицей гестапо при немцах, об ее аресте органами НКВД.Согласно данной ей легенды, показывает подробно обстоятельства вербовки,   метод подготовки и полученное задание. Также рассказывает, что на случай ее задержания немцами она должна была легендировать свое пребывание в г. Могилеве тем, что приехала из Минска с одним не­мецким офицером, в этот же  день она якобы должна была выехать обрат­но, но в назначенном месте  офицера не оказалось, С этой целью ей выда­ли минский паспорт на имя  Лучковой Ирины Викторовны, которая дей­ствительно проживает в указанном городе по Могилевской улице, д. 42.
Агентурная комбинация рассчитана на заинтересованность немцев возможностью выброски в наш тыл радиста и разведчика. В этом случае они должны от имени  «Левасиг» прислать к нам в тыл связного. Следует полагать, что этот связной будет являться преданным немцам агентом. При успешном осуществлении данной агентурной комбинации и даль­нейшая ее разработка будет связана с «радиоигрой» и внедрением наших агентов в
контрразведывательную команду. Агент «Левасиг» 1918 г. рождения,... белоруска, учащаяся педагоги­ческого
института, из крестьян-середняков, замужняя, образование сред­нее, окончила музыкальный техникум в 1938 году, не судимая, беспар­тийная, проживает в г. Костюковичи.В течение двух лет [она] проживала на оккупированной территории в г.  Костюковичи, Могилевской области и работала переводчицей при гестапо. С
отступлением немецких частей скрылась в лесу до прихода Красной Армии.В октябре 1943 года находилась под арестом в РО НКВД по подозре­нию в выдаче гестапо местной жительницы, имевшей связь с партизана­ми, однако  следствием было установлено, что работала в гестапо по зада­нию командования партизанского отряда, выполняла ряд их серьезных заданий и никакого отношения к аресту гестапо кого-либо из граждан не имела.
 
11 июня с.г. нами переброшен в тыл противника зафронтовой агент «Монаков»  1911 года рождения, белорус, образование среднее, беспар­тийный, не судим. Сущность агентурной комбинации состоит в том, что агент «Мона­ков»  заброшен в тыл противника под видом изменника Родины для осе­дания на жительство в г. Могилеве. Свой добровольный переход к нем­цам «Монаков» объясняет стремлением сохранения жизни, желанием ус­троиться на гражданскую службу в г. Могилеве, где проживают его близ­кие связи, могущие оказать ему содействие в поступлении на работу.С этой целью агент «Монаков» рассказывает правдивые данные об оказанных  ему услугах со стороны немцев, проживавших с ним вместе в г. Мстиславле во время оккупации, которые хорошо его знают и могут дать отзыв о прежней работе.Легендой предусмотрено, чтобы «Монаков» подчеркивал свою ло­яльность к немцам за то, что они в 1941 году освободили его из метис -лавльского
лагеря военнопленных, отпустили домой, устроили на работу и продвигали по службе от чернорабочего до бухгалтера маслозавода и директора кирпичного завода.В задачу, поставленную агенту «М», входит: осесть на жительство в г.  Могилеве. Добившись указанного, «Монаков» из числа знакомых ему советских граждан, находящихся на службе в могилевской администра­ции, и других  местных жителей подбирает лиц, советски настроенных, вербует их и создает резидентуру для выявления агентуры, оставляемой немцами при отступлении. При отступлении немцев «Монаков» уходит с ними и выполняет это же задание в новом районе. Насажденная им агентура остается и докла­дывает о собранных данных по условленному паролю. За отчетный период нами разработаны контрразведывательные ме­роприятия и подготовлены кандидатуры для их осуществления в бли­жайшие дни следующие:Организована и заканчивается подготовка оперативной группы, на­мечаемой к заброске в тыл противника в район Минска, на базу парти­занской бригады.Оперативную группу возглавляет зам. нач. 1-го отделения, 2-го От­дела капитан И. А. Дунаев.В состав группы включаются: радист, два агента-вербовщика и два агента-связника.Перед оперативной группой поставлена задача:
а) изучение агентурной обстановки и дислокации разведорганов про­тивника в  связи с его отступлением;
б) вербовка официальных сотрудников и агентуры разведорганов в Минске;
в) захват официального сотрудника разведки в Минске. План дей­ствия оперативной группы в тылу противника будет представлен Вам для санкции в  ближайшие дни.
Агентурная комбинация на зафронтового агента «Рончинского», на­мечаемого к переброске в тыл противника для внедрения в так называе­мую «Белорусскую освободительную национальную армию», формиру­емую немцами на  оккупированной территории Белоруссии для борьбы с Красной Армией и партизанами. Установлено, что формирование «Бона» в основном производится путем мобилизации всех белорусов-мужчин, проживающих на оккупированной территории, а также военнопленных — бывших военнослужащих Красной Армии. Сущность агентурной комбинации заключается в том, что агенту «Рончинскому»  легендируем прохождение службы в штрафном баталь­оне, куда он попал из-за  организации коллективной выпивки, вследствие чего произошел несчастный случай с курсантом школы — младшим лей­тенантом, где «Рончинский» якобы  преподавал топографию.Во время выполнения задания командования на переднем крае не­мецкой обороны оторвался от своих товарищей, заблудился и подо­шел к немецкой обороне, где его должны увидеть немцы и захватить в плен. Легендируем его пребывание на курсах младших лейтенантов с 1942 года до мая 1944 года, за этот период времени дважды аттестован­ного и прибывшего в штрафной батальон в звании старшего лейтенанта.Агентурной комбинацией заинтересовываем немцев возможностью использования агента «Рончинского» как белоруса на командной долж­ности в так называемой «Бона» или преподавателем в школе пропаган­дистов.Агенту «Рончинскому» ставим задачу внедрения на командную дол­жность в так
называемой «Бона». По достижении этой цели произво­дить вербовки офицеров из числа лиц, лояльно настроенных к советской власти, которым поручать выполнять наши задания:
а) при возможности внедриться в разведку противника или подста­вить для вербовки в нее подготовленных им лиц;
б) выявлять среди личного состава «Бона» лиц, связанных с немец­кими контрразведывательными органами, и устанавливать путем наблю­дения за ними конспиративные квартиры и работников этих органов;
в) компрометировать лиц офицерского состава «Бона», преданно работающих на немцев, с целью отстранения последних от занимаемых должностей и выдвижения на их места лиц, работающих в нашу пользу;
г) по подготовлению подразделений «Бона» к переходу на сторону Красной Армии или к партизанам, предусматривая при этом разгром штаба немецкого  разведоргана или гестапо, полиции и захват их руково­дителей.Агентурная комбинация по внедрению нашего агента в контрразве­дывательный орган противника и компрометации в глазах немцев воз­вратившегося к ним после выполнения задания их агента «Елмакова», напарник которого — «Петров», — нами задержан и арестован.Сущность агентурной комбинации состоит в том, что перевербован­ного немецкого агента Самодаева возвращаем к немцам, где он должен «откровенно», в соответствии с разработанной нами легендой, расска­зать обстоятельство «задержания» его в нашем тылу и вербовке его орга­нами «Смерш».Одновременно Самодаев называет ряд известных ему немецких аген­тов,
содержавшихся вместе с ним в нашей тюрьме. Среди названных им разведчиков будет фигурировать агент «Петров», являющийся напар­ником «Елмакова». О «Петрове» Самодаев рассказывает, что он вместе с напарником явился с повинной.Предполагаем, что немцы, проверяя показания Самодаева, устано­вят
«Елмакова», явившегося к ним без напарника после выполнения за­дания при  внешне сомнительных обстоятельствах и репрессируют его. Самодаев далее рассказывает в разведоргане, что для оправдания его
продолжительного пребывания в тылу Красной Армии ему дана легенда, по которой он и напарник под видом отставших от своей части явились к  коменданту, последний определил их в запасный полк. Из запасного полка в  составе роты он был направлен в действующую часть, где, нахо­дясь в боевом охранении, перебежал к немцам. О напарнике ему предло­жено сказать, что  они расстались в запасном полку.Самодаев также передает немцам, что от нас он получил задание вы­являть официальных работников штаба, при котором он будет находить­ся, устанавливает деятельность этого штаба и имеющуюся агентуру. О вы­полнении  задания доложить при вторичной посылке в тыл Красной Армии.По достижении намечаемого результата — убеждении немцев в «че­стной» на  них работе Самодаева и направлении его после этого для рабо­ты в разведывательный или контрразведывательный орган, он выполня­ет наше  задание:
а) по изучению деятельности официальных сотрудников органа, в котором будет находиться;
б) тщательное и осторожное изучение настроений агентуры, обслу­живающего  персонала и по установлению лиц, лояльно настроенных к советской власти, производство вербовок для явки с повинной к нам по паролю;
в) в случае, если Самодаева немцы попытаются использовать на прак­тической  карательной работе, бежать к нам (через партизан), предвари­тельно осуществив теракт над кем-либо из официальных работников разведоргана.
Нами подготовлена и осуществляется переброска на партизанскую базу в район Могилева группы проверенных нами агентов, бывших парти­зан, ранее  принимавших участие в партизанском отряде в районе Моги­лева. Группа  условно нами именуется «Витязь»1. В ее состав входит че­тыре человека.В задачу этой группы агентов ставится:
1. Изучить возможности и осуществить захват кого-либо из офици­альных сотрудников могилевского разведпункта, расположенного в по­селке Карабановка.
2. Если названный разведпункт в связи с военными действиями пе­редислоцировался — принять меры к установлению нового места его дислокации и выполнить это же задание.
3. После утверждения Главным управлением контрразведки плана переброски нашей группы в район Минска группа «Витязь» будет вы­полнять указания  начальника опергруппы (нашего официального сотруд­ника).При наступлении наших войск группа «Витязь» вместе с партизана­ми будет передвигаться в район Минска.
Для улучшения нашей зафронтовой работы, помимо осуществлен­ных и  подготовленных нами мероприятий, намечаем следующее:В настоящее время, в связи с наступлением наших войск и прибыти­ем большого контингента военнопленных, приступили к подбору канди­датур из немцев, чехов, поляков и других национальностей для исполь­зования на зафронтовой работе.Подготовленную агентуру из военнопленных будем направлять в рай­оны дислокации разведорганов противника с задачей вербовки офици­альных сотрудников немецкой разведки или из захвата.Подбираем также агентуру из поляков, западников — белорусов и немцев (в
частности из инвалидов), для последующей посылки их в глу­бокие тылы противника для оседания, создания явочных квартир и вы­явления подготавливаемой немцами агентуры.В этих целях заготавливаем необходимые документы для легализа­ции нашей агентуры в намеченных пунктах.В качестве контингента для вербовки и посылки на внедрение в раз­ведорганы  противника считаем целесообразным направлять на сторону противника наших  агентов от имени белорусских, украинских национа­листов, политбанд из  бывших полицейских и т. д. В частности, готовим посылку агента из  Хиславичского района, где в период оккупации нем­цами была создана
контрреволюционная организация «белорусских на­ционалистов» так называемый «Отечественный союз». Подбираем так­же кандидатуры из прибывшего пополнения уроженцев западных облас­тей Украины.По мере продвижения наших войск на правый берег Днепра намеча­ем проведение контрразведывательных мероприятий от имени суще­ствующей в указанном районе контрреволюционной организации так называемый «Союз борьбы против большевизма» («СБПБ»).
     
Начальник Управления контрразведки «Смерш» 2-го Белорусского фронта
генерал-майор Едунов'(2)
   
ЦА ФСБ России
     
Прим.
Настоящая докладная записка УКР «Смерш» 2-го Белорусского фронта направлена в ГУКР «Смерш» НКО СССР на второй день после начала на­ступления войск фронта.В ходе Могилевской операции (23-28 июня) войска фронта завершили форсирование Днепра севернее и южнее Могилева, штурмом овладели этим важным узлом вражеской обороны на подступах к Минску, освободили Шклов,   Быхов и к исходу дня вышли в междуречье Друти и Днепра (160-170 км от  Минска). Были созданы условия для наступления непосредственно на Минск с
целью окружения и разгрома совместными усилиями Белорусского фронта  минской группировки противника (см. Великая Отечественная война 1941— 1945: энциклопедия. М., 1985, с. 453-454).
   
Кроме указанных в тексте документа разведывательных органов абвера (103 абверкоманда, 107-я, 108-я абвергруппы) в полосе фронта также действо­вала  203-я диверсионно-разведывательная абверкоманда и ее 207-я, 208-я, 209-я,   210 я, 215-я абвергруппы.Ведением активной контрразведывательной работы здесь занималась 303-я абверкоманда и ее подчиненные абвергруппы: 307-я, 308-я, 309-я, 310-я, 315-я, 316-я, 318-я, 325-я. Последние действовали при 4-й, 9-й немецких армиях и 216-й, 286-й, 392-й, 590-й охранных дивизиях (ЦА ФСБ России).
   
12-й Белорусский фронт образован решением Ставки ВГК от 17 февраля 1944 г. 5 февраля 1944 г. был расформирован его общевойсковые армии: 47-я, 61-я, 70-я армии и 6-я ВА переданы Белорусскому фронту, а управление — в резерв Ставки. Восстановлен 24 апреля 1944 г. В состав фронта вошли 33-я, 49-я,
50-я армии, 4-я ВА.

Речь идет о  мест. Маллетен возле дер. Нейндорф (5 км южнее гор. Лыкк) с декабря 1943 по август 1944 г. дислоцировалась Борисовская разведывательная школа.
   
1- Агент «Левасиг», уроженка Минской области, накануне войны училась в  Мин­ском пединституте на литературном факультете. 23 июня 1941 г. выехала к родите­лям мужа в гор. Костюковичи, Могилевской области, осталась на  оккупированной немцами территории. В сентябре 1942 г. установила связь со
спецгруппой «Вперед» НКГБ СССР и по ее заданию в декабре того же года поступила на работу в немецкий спецорган ГФП в качестве переводчицы и в  этой должности находилась до освобож­дения города Советской Армией. В  апреле 1944 г. завербована УКР «Смерш» 2-го Белорусского фронта в качестве  зафронтового агента под псевдонимом «Левасиг», прошла спецподготовку и 31  мая ночью выброшена с самолета У-2 в 54 км северо-западнее Могилева, чтобы внедриться в один из спецорганов противника. Перед выброской вела себя
мужественно и смело. В отчете агента «Левасиг» представила установочные и характерные данные на 19 официальных сотрудников и агентов аб­вергруппы  310. После успешного выполнения задания награждена медалью «За бое­вые  заслуги». После окончания войны работала учительницей в Минской области.

Группа «Витязь» в тыл противника не выбрасывалась.

Едунов Яков Афанасьевич (1896-?), генерал-лейтенант. С июля 1941 г. — опе­руполномоченный УОО НКВД СССР, с августа 1941 г. — заместитель  начальника ОО НКВД 50-й армии, с ноября 1941 г. — начальник ОО НКВД 9-й,  потом 48-й армий, с марта 1943 г. — начальник ОО НКВД ПриВО, с апреля 1943 г. — начальник УКР НКО «Смерш» Северо-Западного фронта, с апреля 1944 г. — начальник УКР НКО «Смерш» 2-го Белорусского фронта, с августа 1945 г. —  начальник УКР НКО «Смерш» Северной группы войск. С июля 1946 г. —
начальник 1-го Управления 3-го Главного управления МГБ ССР. с апреля 1947  г. — начальник отдела 2-Н 2-го Глав­ного управления МГБ СССР, с января 1951 г. — начальник 3-го Главного управления МГБ СССР. С июня 1952 г. —  начальник УКР МГБ Белорусского военного округа. Приказом КГБ № 486 от 3 октября 1956 г. уволен в отставку по ст. 60 п. «б» (по болезни).
   

Alex

ИЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР № 00167/СШ
О РЕОРГАНИЗАЦИИ СВЕРДЛОВСКИХ КУРСОВ КОНТРРАЗВЕДКИ В ШКОЛУ ГУКР «СМЕРШ»
     
15июня 1944 г.
     
1. Свердловские курсы по подготовке оперативного состава контр­разведки  реорганизовать в школу Главного управления контрразведки «Смерш» с контингентом слушателей 350 человек. Дислоцировать в г. Свердловске.
Срок обучения установить от 6 до 9 месяцев.
     
Начальник Главного управления контрразведки «Смерш» НКО
комиссар госбезопасности 2-го ранга Абакумов
     
ЦА ФСБ России
 
Свердловские курсы были созданы в соответствии с приказом НКО СССР № 0086/сш от 15 июня 1943 г. Учебная программа курсов была рас­считана на  4-месячный срок обучения. Контингент обучаемых состоял из 200 человек. Как явствует из документа, в результате преобразования курсов в школу ГУКР  «Смерш» увеличивался срок обучения слушателей и их количествен­ный состав.
     

   

Alex

 ИЗ ПЛАНА АГЕНТУРНО-ОПЕРАТИВНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ ОКР «СМЕРШ» 70-й АРМИИ  И ПОДЧИНЕННЫХ ОРГАНОВ «СМЕРШ» В СВЯЗИ С ПОДГОТОВКОЙ ЧАСТЕЙ АРМИИ К  НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ
           
[Не позднее 7 июля 1944 г.]
           
Вся работа отдела «Смерш» армии и подчиненных органов «Смерш» должна  быть направлена на обеспечение успеха в проведении намечае­мых наступательных операций частями армии, оказание в этом необхо­димой
помощи командованию. Основной задачей перед оперсоставом и агентурным аппаратом орга­нов поставлено: своевременное выявление и разоблачение через имеющий­ся   агентурный аппарат шпионов, изменников Родине, диверсантов, терро­ристов и другого враждебного элемента, пробравшегося в части  армии.
Всем комплексом проводимых агентурно-оперативных мероприятий  оградить части от проникновения в них враждебного элемента и  прове­дения там подрывной деятельности.Конкретно к проведению намечены следующие мероприятия:
п/п Наименование мероприятий  Срок исполне­ния
(Пункт 1-2 не публикуются)

3.В работе с агентурой в период подготовки к наступлению и в ходе активных боевых действий особое внимание уделить на лиц, бывших в плену и окружении, с целью своевременного предотвращения со стороны этого контингента фактов измены Родине, совершения терактов, дезертирства и т.д.Весь период
                 
4.В целях полного разгрома и ликвидации действующих на уча­стке армии разрозненных бандгрупп ОУН и УПА в период с 7 по 12 июля с.г. всем органам «Смерш», с использованием всех  сил и средств, провести повсеместные операции в районах,  наиболее пораженных бандгруппами, с целью их ликвидации  вооруженными путем (согласно специально составленному плану). Наряду с этим усилить агентурную работу по выявле­нию и аресту  активных участников ОУН и бандгрупп УПА.  Розыск агентуры противника:
                 
5.По имеющимся ориентировкам и следственным материалам со­ставить списки агентов немецкой разведки, ее конспиративных  и переправочных квартир, действующих на участке армии. Со­ставленные и обобщенные материалы разослать подчиненным  органам «Смерш» для руководства и исполнения.12/VII
                 
6.С учетом продвижения вперед, усилить работу  оперативно-розыскных групп, наметить и разработать новые
маршруты и районы их деятельности, в том числе армейских: 1. 2  группы двигаются по тракту в направлении гг. Ковель — Брест.2.2 группы по направлению движения войск 114 СК.8/VII —»- -»-
                 
7.При освобождении пунктов, где дислоцировались разведорганы  противника и их конспиративные и переправочные квартиры  (согласно имеющимся данным), создать оперативно-чекистские  группы по захвату официальных сотрудников разведорганов противника и документов этих органов.
                 
8.Дать указание подчиненным органам «Смерш» по вопросам: а) Проинструктировать поисковую агентуру по выявлению лиц, приставших к подразделениям из других частей, в периоддви­жения вперед.б) Нацелить поисковую агентуру на выявление лиц, оставшихся в населенных пунктах после ухода немцев.в) Старших оперативно-розыскных групп и их личный состав  детально проинструктировать о их деятельности в период
на­ступательных операций, снабдив их соответствующими  ориен­тировками и списками по розыску.г) Имеющиеся оперативно-розыскные группы во главе с опера­тивными работниками по розыску следуют за передовыми час­тями и охватывают иа своем пути прочёской близлежащие се­ления, хутора и прочие места, позволяющие оседанию скры­вающихся лип.д) В пунктах, где дислоцировались немецкие разведорганы,
конспиративные и переправочные квартиры, проводить вербов­ки  лиц в качестве опознавательной агентуры из числа, главным  образом, граждан, работавших в этих органах по обслуживанию  (уборщицы, сторожа, кухарки, прачки и проч.) Задержанных лиц, проходящих по розыску, и других лиц, представляющих  оперативный интерес, направлять с актами задержаний и  про­токолами допросов в ОКР «Смерш» армии.9/VII
                 
9.Создать при ОКР «Смерш» армии оперативную группу на ар­мейском сборно-пересыльном пункте для фильтрации в период массового поступления контингента.
                 
10.Создать группу оперработников по обработке военнопленных  при поступлении их в период продвижения армии. Допрос их вести  в соответствии с высланным УКР «Смерш» 1 БФ специ­альным вопросником.
                 
11.В операциях по розыску агентуры противника в период наступ­ления иметь тесный контакт с погранчастями армии, оказывая взаимную помощь при проведении операций и т.д.
                 
(Пункты 12-13 не публикуются)

14.Имея в виду, что в ближайшее время части армии вступят в  бой с противником, подчиненным органам, даны конкретные  указа­ния об окончании следствия по имеющимся следственным де­лам.
                 
15.В целях оказания конкретной практической помощи органам  «Смерш» и оперсоставу в организации агентурно-оперативной  работы, в направлении подготовки к боям и организации рабо­ты в ходе самих боев — организовать выезды в ОКР «Смерш» дивизий  и бригад. (Согласно плану выездов)
                 
18.В целях установления бесперебойной связи с подчиненными органами «Смерш» во время боев и обеспечения своевременной информации по всем вопросам агентурно-оперативной работы  вышестоящих органов — создать при ОКР «Смерш» армии группу  резерва для связи с органами «Смерш».
             
Начальник 3 отделения ОКР «Смерш» 70-й армии
капитан Ушкварок
           
ЦА ФСБ России
           
Настоящий план ОКР «Смерш» 70-й армии был сверстан за две недели до  начала проведения Люблин-Брестской операции (18 июля — 2 августа1944 г.)70-я армия в своем составе имела 102-ю, 106-ю, 140-ю, 162-ю, 175-ю и 181-ю стрелковые дивизии, ряд танковых, артиллерийских и других частей (см. Ве­ликая Отечественная война 1941-1945: энциклопедия.    М., 1985, с. 647).

Аналогичные планы в преддверии наступления были разработаны ОКР «Смерш» 8-й гвардейской, 47-й, 61-й, 69-й и 2-й танковых армий 1-го   Белорус­ского фронта. Общее руководство оперативными группами
возлагалось на за­местителей начальников отделов контрразведки армии.Перед началом боевых действий, наряду с постановкой конкретных задач, личный состав групп ознакомился с ориентировками в отношении
разведыва­тельных и контрразведывательных органов противника, действовавших в по­лосе наступления армий.
           


Alex

ИЗ ПЛАНА АГЕНТУРНО-ОПЕРАТИВНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ ПО РОЗЫСКУ ВРАЖЕСКОЙ АГЕНТУРЫ ОРГАНАМИ     УКР «СМЕРШ» КАРЕЛЬСКОГО  ФРОНТА
           
12 июля 1944 г.
           
В целях активизации работы по выявлению и розыску агентуры  разведывательных органов противника провести следующие меропри­ятия:
Второму отделу
1. Проверить по всем материалам розыска (спискам агентуры  про­тивника, альбому особых примет и фотоальбому) весь подозрительный по шпионажу и другой антисоветский элемент, бывших в плену и окру­жении противника и попавших в партизанские отряды при   подозритель­ных обстоятельствах.Всех лиц, поступающих в партизанские отряды в порядке пополне­ния, проверять по материалам розыска.Срок исполнения 25.07.1944 г.
           
2. Активизировать разработку лиц из партизанских отрядов, имею­щих  сходство с разыскиваемыми агентами разведорганов противника, бывших   в плену и окружении противника.По наиболее перспективным делам на лиц этой категории составить   планы мероприятий. Срок исполнения 20.07.1944 г.
           
3. Проверять по спискам розыска лиц, проходящих через фронтовой пересыльный пункт.Срок исполнения — по мере поступления
           
4. По всем разыскным делам составить конкретные планы мероприя­тий с  расчетом обеспечения задержания агентуры противника, получе­ния подробных данных на разыскиваемых и выявления их связей.Срок исполнения 25.07.1944 г.
            [...]
           
7. В целях создания на указанных объектах благоприятной обстанов­ки  для агентурно-оперативной работы подобрать из среды бывших чеки­стов  5-6 человек и через отдел укомплектования устроить их на  руково­дящую работу в указанные пункты. Срок исполнения 27.08.1944 г.
           
8. На железнодорожных станциях и населенных пунктах, где нет об­служиваемых 1-м отделом объектов, насадить розыскное осведомление.Со всей розыскной сетью отработать способы связи, обеспечиваю­щие
своевременную проверку и задержание подозрительных лиц по ее  сигналам.Срок исполнения 1.09.1944 г.
           
9. Усилить борьбу с агентами-парашютистами и диверсантами, для чего:
а) Тщательно проанализировать каналы проникновения и легализа­ции вражеской агентуры в частях Красной Армии, на коммуникациях фронта и принять меры к перекрытию этих каналов.
б) В местах переправ вражеской агентуры устраивать засады, секре­ты,  расставлять мины — ловушки и сюрпризы.
в) Проводить анализ полетов вражеской авиации в наш тыл и но  маршрутам подозрительных трасс проводить проческу местности и про­верку населенных пунктов.
г) В местах, вероятных для проникновения вражеской агентуры, пе­риодически проводить проческу местности и осмотр пустых землянок, отдельных домиков, избушек и других подозрительных мест.В осуществление этих мероприятий в контакте с управлением войск НКВД по охране тыла Карельского фронта составить отдельный план.Срок исполнения 30.07.1944 г.
           
10. Пересмотреть и проверить весь личный состав, занимающийся  проверкой документов на контрольно-пропускных пунктах, и состав пат­рулей на подступах к городу; неблагонадежных и неоправдавших себя на этой работе — заменить.Срок исполнения 28.07.1944 г.
           
11. Проверить расстановку КПП и патрулей с расчетом, исключаю­щимпроникновение в город агентуры противника.
           
12. Организовать патрульно-секретную службу по сторонам КПП, на жел.дор. станции Сорокская и на подступах к городу.Предусмотренные пунктами 11 и 12 мероприятия провести по согла­сованию с комендантом штаба фронта, начальником отдела укомплекто­вания штаба и комендантом Беломорского гарнизона, для
чего совмест­но разрабатывать расстановку, включив ее в общий план  организации заградительной службы.
Срок исполнения 30.07.1944 г.
           
13. При военном коменданте г. Беломорск организовать круглосу­точное дежурство оперработников, возложив на них:
а) Тщательную проверку всех задержанных, по спискам розыска, аль­бомам особых примет, фотокарточек разыскиваемых и материалам по распознаванию фиктивных документов.
б) Проверку агентурных и других данных о появлении и пребывании в расположении города и окрестностей подозрительных лиц.
в) Контроль и проверку работы КПП, патрульной и секретно-пат­рульной служб.
г) Регистрацию и учет задержанных и мероприятий по их фильтрации. Выделить для этой цели и закрепить по одному оперработнику от 1,2 и 4-го отделов.
           
14. Проверить организацию розыскной работы в отделах «Смерш» армий в   соответствии с последними указаниями начальника Главного управления контрразведки «Смерш», для чего:
а) Командировать в отделы «Смерш» 7 и 32-й армий двух опытных  оперработников.Срок исполнения 15.07.1944 г.
б) Провести совещание с начальниками 4-х отделений отделов «Смерш», 7-й Воздушной, 14, 19 и 26-й армий, начальниками отделов «Смерш» Мурманского гарнизона и 112-й ЗСП.Срок исполнения 15.07.1944 г.
           
15. В целях обеспечения контроля за выполнением подчиненными органами «Смерш» указаний Главного управления «Смерш», мероприя­тий управления «Смерш» Карельского фронта по активизации розыск­ной
работы и оказания практической помощи в ее организации,  органи­зовать не реже одного раза в месяц выезды оперсостава на  места.
           
16. Составить единый обобщенный алфавитный список местного ро­зыска, в который включить агентуру, не объявленную во всесоюзный ро­зыск. Списком снабдить все органы «Смерш» армий, гарнизонов и ЗСП.Срок исполнения 25.07.1944 г.
           
17. Составить обобщенный алфавитный список розыска изменников, предателей и пособников немцев, находящихся в лагерях военнопленных. Списком снабдить все органы «Смерш» армий, гарнизонов и ЗСП.
Срок исполнения 25.07.1944 г.
           
18. Тщательно проанализировать фиктивные документы и печати на них,  изъятые у арестованных агентов, составить справку по распознава­нию этих документов и ориентировать все органы «Смерш».Срок исполнения 20.07.1944 г.
           
19. Составить альбом фиктивных документов, который использо­вать при инструктаже оперативно-розыскных групп и фильтрации за­держанных.Срок исполнения 30.07.1944 г.
           
20. Из имеющихся фотокарточек на разыскиваемую агентуру про­тивника  составить фотоальбом, который использовать при инструктаже агентуры оперативно-розыскных групп и фильтрации задержанных.
           
21. Просмотреть алфавитный список розыска Главного управления «Смерш», взять на особый учет агентуру, переброшенную и подготовля­емую для переброски на Карельский фронт, и агентуру из лиц, ранее служивших в частях Карельского фронта, проживавших на  территории дислокации фронта, и организовать работу по выявлению ее родствен­ных и иных связей.Срок исполнения 25.07.1944 г.
           
22. На агентуру, переброшенную и подготовляемую к переброске на  Карельский фронт, составить альбом характерных примет. Экземпля­ром  этого альбома снабдить оперативные отделы «Смерш» фронта, отде­лы
«Смерш» армий, гарнизонов и запасных полков.
           
Первому отделу
1) Немедленно организовать агентурно-оперативную работу по вы­явлению:
а) бывших в плену и окружении противника, проживавших на  окку­пированной территории, прибывших в части в порядке пополнения с  других фронтов, через штрафные подразделения, случайно приставших к
частям, и т. п.;
в) военнослужащих, имеющих родственные связи в Финляндии и других странах, воюющих с СССР;
г) реэмигрантов, проживающих на территории дислокации обслу­живаемых частей, имеющих родственные и иные связи в Финляндии и других  странах, воюющих с СССР.Всех выявленных лиц этой категории проверить по спискам розыска под углом установления агентуры противника и ее родственных связей,  альбому особых примет, фотоальбому и сличать их документы с  фик­тивными документами.Результаты проверки отражать на агентурных донесениях и других материалах.
2. Проверять по всем материалам розыска лиц, проходящих через отделы  кадров управлений фронта, в порядке пополнения соединений и отдельных частей.Срок исполнения — по мере поступления
3. Взять на учет и проверить по спискам розыска агентов  разведотде­ла штаба фронта, не возвратившихся с заданий. Установить их родствен­ные связи.Срок исполнения 5.08.1944 г.
4. Проверить по спискам розыска вражеской агентуры всех лиц, чис­лящихся убитыми или пропавшими без вести, семьи которых  прожива­ют на территории дислокации обслуживаемых объектов.Срок исполнения 30.07.1944 г.
5. На всех лиц, разрабатываемых как имеющих сходство с разыски­ваемыми, составить конкретные планы мероприятий, которыми предус­мотреть проведение быстрой спецпроверки в направлении установления подлинной личности проверяемого.Практиковать проведение спецпроверки с высылкой фотокарточки для
опознания лицами, знающими проверяемого (уроженцами одной ме­стности, сослуживцами и т. д.) и арестованными агентами противника.Срок исполнения 25.07.1944 г.
6. В г. Беломорске, на территории дислокации штаба фронта, Сани­тарного управления, 32 и 190-го ОЗАД, 80-го полка связи и т. д. в их окружении создать разветвленную розыскную сеть, для чего  террито­рию Беломорска разбить на участки, строго разграничив их между опер-составом, обслуживающим объекты.Срок исполнения 20.07.1944 г.
7. Насадить розыскное осведомление в окружении военных объек­тов внаселенных пунктах: поселок Шижня, Вирма, Сумпосад, Шуерецкая, ст. Кочкома и друг.Срок исполнения 20.07.1944 г.
            [...]
9. Периодически прочесывать прилегающую к населенным пунктам местность, для чего по договоренности с командованием расположенных  в этих пунктах объектов создать группы из числа бойцов и офицеров,
возглавляемые оперработниками.Копию плана прочески, с указанием конкретных участков и сроков,
представить во 2-й отдел для включения в общий план.Срок исполнения 20.07.1944 г.
10. Пересмотреть личный состав КПП, негодных к несению заград-службы  (малограмотных, скомпрометированных — заменить). Рядовой состав проинструктировать о порядке проверки документов, а начальни­ков КПП — о методах распознавания фиктивных документов.Организовать агентурное наблюдение за порядком несения службы на шлагбаумах, контрольно-пропускных пунктах.Срок исполнения 30.07.1944 г.
11. Всех задерживаемых проверять по месту службы и только при  подтверждении службы и получении предъявленных при проверке до­кументов, с обязательным указанием номера документа, даты выдачи фамилии лица, подписавшего его, направлять в свои части.Задерживаемых, прохождение службы которых не подтверждается командованием частей или это не представляется возможным проверить на месте, направлять к военному коменданту г. Беломорска.
           
Начальник 2-го отдела управления контрразведки «Смерш» Карельского  фронта
           
подполковник Выползов1
           
ЦА ФСБ России
           
Прим.
Настоящий план УКР «Смерш» Карельского фронта был разработан в  период проведения войсками Карельского и Ленинградского фронтов  Выборгско-Петрозаводской наступательной операции (21 июня — 9  августа 1944 г.) на Карельском перешейке и Южной Карелии, где оборонялись основные силы финской армии в составе 15 дивизий, 8 пехотных и 1 кавалерийской бригад (см. История Второй мировой войны  1939-1945 (в 12-и томах). М., 1978, т. 9, с. 27). Планом предусматривалось проведение целого комплекса оперативных  мероприятий, связанных с активизацией работы по выявлению и розыску аген­туры разведывательных органов противника.
           
1 Выползов Степан Михайлович (1914-1960), полковник (1955). В 1941 г. — старший оперуполномоченный ОО НКВД Ленинградского военного округа, с апреля 1942 г. — начальник 7-го отделения ОО НКВД  Ленинградского фронта, затем на­чальник 8-го отделения ОО НКВД Волховского фронта, с мая 1943 г. — заместитель начальника 2-го отдела УКР «Смерш» Волховского фронта, с октября 1943 г. — начальник 2-го отдела УКР «Смерш» Волховского фронта, с апреля 1944 г. —  на­чальник 2-го отдела УКР «Смерш» Карельского фронта, затем Приморской группы войск. С декабря 1946 г. — начальник Сталинского РО УМГБ Московской области, с июля 1952 г. — начальник 4-го отдела УМГБ Московской области, с декабря 1954 г. — начальник 2-го отдела   УКГБ при СМ СССР по Московской области. С марта 1960 г. — заместитель начальника 2-го отдела УКГБ по Московской области.
           


Alex

ИЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР № 00184/СШ
О МЕРОПРИЯТИЯХ ПО УСИЛЕНИЮ РОЗЫСКА АГЕНТУРЫ РАЗВЕДКИ ПРОТИВНИКА
           
11 июля 1944 г.
           
Органы «Смерш» провели значительную работу по выявлению, ро­зыску и аресту агентов разведки противника.
Однако проверкой состояния разыскной работы на фронтах и в во­енных округах, проведенной Главным управлением «Смерш», а также из  докладов начальников Вторых отделов и отделений по розыску, управ­лений и отделов контрразведки фронтов и военных округов, вызванных в Москву, установлены существенные недочеты в работе органов «Смерш» по розыску агентуры противника.Многие контрразведчики, в том числе и отдельные руководящие  работники органов «Смерш», считали, что розыск агентуры противника возложен только на отделения по розыску, в то время как выявлением и розыском вражеской агентуры должны заниматься все оперативные ра­ботники.Некоторые начальники органов «Смерш» в работе по розыску не на­правляют в достаточной мере агентурно-осведомительную сетьвыяв­ление и разработку лиц, подозрительных по шпионажу, как в воинских частях, так и среди окружения военнослужащих, ограничиваясь  прове­дением мероприятий по заградительной службе.Начальники органов «Смерш» в достаточной степени не используют
имеющиеся возможности по обеспечению непроницаемости линии фрон­та, не проявляют настойчивости перед командованием по проведению  необходимых войсковых мероприятий и установлению надлежащего режима в прифронтовой полосе и войсковых тылах. Подбор и использование в качестве опознавателей перевербован­ной
агентуры разведки противника в ряде случаев проводятся неправильно...
            [...]
До сего времени многие контрразведчики не выполняют инструк­цию по  розыску(1), а часть из них вовсе ее не знает.В результате указанных выше недостатков часть переброшенной на нашу  сторону агентуры разведки противника до настоящего времени еще не  разыскана, а в отдельных случаях некоторым из них даже удалось
вернуться на сторону врага.В целях усиления работы органов «Смерш» по розыску агентуры раз­ведки противника и имея в виду, что германская военная разведка  в пос­леднее время усилила заброску на нашу сторону наиболее подготовлен­ной и враждебно настроенной к советской власти агентуры из числа бе­логвардейцев, националистов, предателей, уголовников и  другого пре­ступного элемента,приказываю:
           
1. Начальникам управлений и отделов «Смерш» фронтов и военных округов принять меры к улучшению работы по розыску агентуры  развед­ки противника, разъяснив всему оперативному составу, что  выявление и розыск вражеских агентов являются важнейшей задачей  органов контр­разведки и что этой работой должен заниматься каждый  контрразведчик.
2. Обязать весь оперативный состав органов контрразведки:
а) направить агентурно-осведомительную сеть в штабах, узлах свя­зи, шифровальных отделах и других управленческих органах, также в частях Красной Армии и среди окружения военнослужащих на выявле­ние и
разработку лиц, подозрительных по шпионажу.
б) принять меры к выявлению и розыску руководителей и участни­ков антисоветских организаций, действующих по заданиям разведки противника (НТСНП, ОУН и др.);
в) усилить агентурно-оперативную работу по выявлению и ликви­дации агентуры разведки противника с заданиями по террору, обратив особое внимание на выявление и своевременный арест лиц с заданием по центральному террору;
г) начальникам органов «Смерш», находящимся в Москве, ... уси­лить агентурно-оперативную и разыскную работу в Москве и в прилега­ющих  ней районах с целью своевременного выявления и ареста агентов разведки противника, особенно с заданиями по террору;
д) через командование частей и соединений Красной Армии и  Уп­равление войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии настойчиво принимать необходимые меры, обеспечивающие охрану пе­реднего края, организацию заградительной службы и соблюдение уста­новленного режима в прифронтовой полосе, с тем чтобы сделать линию фронта непроницаемой для вражеской агентуры;ведение заградительных мероприятий; порядок задержания агентов вражеской развед­ки и его оформление; порядок оформления показаний задержанных агентов развед­ки противника; порядок составления письменной информации ГУ КР «Смерш» о ра­боте по розыску
е) от разоблаченных агентов разведки противника в кратчайшие сро­ки отбирать наиболее полные показания об известных им разведчиках и  диверсантах, методах работы разведорганов противника, районах  пере­броски вражеской агентуры и маршрутах ее движения в нашем тылу, фиктивных документах, которыми снабжают немцы своих агентов, а так­же другие данные, необходимые для выявления и розыска вражеской
агентуры;
ж) изучить инструкцию по розыску агентов разведки противника,изданную Главным управлением «Смерш», и в соответствии с этой инст­рукцией проводить работу по розыску.Руководящему составу органов контрразведки «Смерш» проверить знание инструкции каждым оперативным работником.
3. Пересмотреть состав агентов-опознавателей из числаперевербо­ванной вражеской агентуры...Подбор, перевербовку и использование агентуры в качестве опознавателей в дальнейшем проводить в строгом соответствии с инструкцией по розыску.
4. Начальникам отделов «Смерш» военных округов усилить работу по  выявлению и розыску вражеской агентуры в частях и соединениях  округов и в особенности в запасных стрелковых частях, укомплектован­ных мобилизованными с территории, освобожденной от  противника, и из западных областей Украины.
5. Начальникам отделов «Смерш» Северного, Южного и Закавказ­ского фронтов ПВО обеспечить своевременной информацией Главное управление «Смерш» и соответствующие органы контрразведки о трас­се пролета
вражеских самолетов для организации розыска и задержания выброшенно на парашютах агентуры противника.
6. Начальникам органов «Смерш» ориентировать офицерский со­став  Красной Армии, имеющий отношение к проверке документов (кон­трольно-пропускные пункты, заставы, комендатура и т. д.), об основных признаках фиктивных документов, которыми разведка противника снаб­жает свою агентуру.
7. Начальникам 3-го и 4-го отделов Главного управления «Смерш»  подготовлять к выпуску алфавитные списки, фотоальбомы и сборники примет вражеских агентов, подлежащих розыску и аресту, а также  ори­ентировки по разведывательным органам противника и о наиболее пока­зательных методах работы органов «Смерш» по выявлению и розыску агентуры противника.
8. Начальнику 3-го отдела Главного управления «Смерш»... направ­лять в командировки на фронты и в военные округа работников 3-го отдела  для проверки и оказания помощи органам контрразведки в деле розыска
вражеской агентуры.В этих же целях практиковать вызовы в Главное управление «Смерш»  сотрудников органов контрразведки, непосредственно ведущих  разыск­ную работу на фронтах и в военных округах.
            [...]
Настоящий приказ зачитать на оперативных совещаниях органов «Смерш».Для оказания практической помощи на фронты командировать по­мощников начальника и других ответственных работников Главного уп­равления
«Смерш».С этой же целью направить руководящих работников контрразвед­ки фронтового и армейского аппарата в армии, корпуса, дивизии, брига­ды и другие соединения.
           
Начальник Главного управления контрразведки «Смерш»
комиссар госбезопасности 2 ранга Абакумов
           
ЦА ФСБ России
           
Настоящий приказ был издан в условиях начала летнего наступления войск Красной Армии.
     
О планах советского Верховного Главнокомандования на лето 1944 г. И. В. Сталин 6 июня писал У. Черчиллю следующее: «Летнее наступление со­ветских войск, организованное согласно уговору на Тегеранской
конференции, начнется к середине июня на одном из важных участков  фронта. Общее на­ступление советских войск будет развертываться  этапами путем последова­тельного ввода армий в наступательные  операции. В конце июня и в течение июля наступательные операции превратятся в общее наступление советских войск».
           
С 10 июня по 11 июля 1944 г. войска Красной Армии произвели около 13  наступательных операций. Летнее наступление 1944 г. советские Вооружен­ные Силы начали операцией на Карельском перешейке и в Южной
Карелии, затем осуществлялась Белорусская операция и др. В Карелии войска Красной Армии продвинулись на 110-250 км, а в ходе Белоруской операции — на 550-600 км (см. История Второй мировой войны 1939-1945
(в 12-ти томах). М., 1978, т. 9, с. 20. Великая Отечественная война 1941-1945: энциклопедия. М., 1985, с. 20, 31. Кто был кто в Великой Отечественной войне 1941-1945 (крат­кий справочник). М, 1995, с. 375-378).
           
В целях усиления борьбы с подрывной деятельностью немецко-фашист­ских разведывательных органов на освобожденной территории предусматри­валась активизация и организация оперативного  розыска вражеских агентов, в связи с чем был издан настоящий приказ начальника ГУКР «Смерш» НКО СССР Им был обобщен опыт работы по розыску агентуры противника, вскры­ты имеющиеся недостатки в этой деятельности.
           

1- Имеется в виду «Инструкция по организации розыска агентуры противника», которая была объявлена директивой Главного управления контрразведки «Смерш» № 49519 от 9 сентября 1943 г. В ней излагалась  организация местного розыска; по­рядок использования перевербованных  агентов разведки противника; организация и порядок работы  оперативно-разыскных групп; выявление агентов вражеской раз­ведки,
проходящих по ориентировкам и разыскным спискам ГУКР «Смерш».

Забава Александр

#85
А.А. Зданович

Создание и деятельность Главного управления контрразведки «СМЕРШ»

(Доклад на заседании Научного совета   Российского военно-исторического общества)

Еще осенью 1942 г., стремясь усилить обеспечение безопасности Красной армии,
члены ГКО поручили наркомату внутренних дел, а конкретно Управлению особых отделов,
более четко и однозначно формулировать задачи органов военной контрразведки. Во
исполнение данного поручения во второй половине октября 1942 г. за подписью Л.П. Берия в
ГКО был представлен пакет документов, включавший проект постановления
Государственного Комитета Обороны, справку о штатной численности особых отделов
НКВД СССР; список начальников отделов фронтов, армий, военных округов, флотов и
флотилий. В проекте упомянутого выше постановления ГКО были прописаны задачи военной
контрразведки, вытекающие из складывающейся обстановки. В пункте втором проекта
предусматривалось, в частности, обязанность начальников особых отделов своевременно
информировать командование обо всех имеющихся материалах на командно-
начальствующий и рядовой состав, а также о выявленных недостатках.
По неизвестным причинам предполагавшееся постановление ГКО не состоялось,
однако разработанный план лег в основу тех радикальных решений, которые были приняты
уже весной 1943 г.
Победа в Сталинградской битве вселила в войска, прежде всего в командный состав,
уверенность в возможности наращивания наступательных действий. Оснований к этому
виделось вполне достаточно. Однако, реальность оказалась иной. Харьковская
наступательная операция, предпринята в феврале 1943 г. Воронежским фронтом и 6-й армией
Юго-Западного фронта, развивалась успешно. Сломив сопротивление противника, советские
войска освободили Курск, Белгород, а затем и Харьков. Но фронтовое командование
допустило ошибки в оценке обстановки. Ставка ВГК, не обладая полными данными, не
поправила решение командующих на продолжение наступления, темпы которого резко
замедлились. Исчерпав свои возможности и не имея резервов, армии Воронежского фронта
вынуждены были перейти к обороне, а затем вновь оставить Харьков, Белгород и другие
населенные пункты. К 25 марта 1943 г. наши войска отошли на 100-150 км.
2
Ошибки, допущенные командованием фронтов, коренились в том числе и в
недостатках работы разведывательных органов, в искаженной информации, поступавшей в
Ставку ВГК о состоянии наступающих войск, способности их закрепить достигнутые успехи.
Эти обстоятельства подтолкнули Верховного Главнокомандующего и других членов ГКО
принять необходимые организационно-кадровые решения, направленные на исправление
положения.
Документы однозначно свидетельствуют, что никаких предложений об изменении
положения органов военной контрразведки до конца марта 1943 г. в адрес ГКО и от самих
членов Государственного Комитета Обороны не поступало. Более того, не начальник
Управления особых дел НКВД СССР, а первый заместитель наркома В.Н. Меркулов в конце
марта собрал в Москве первое за период с начала Великой Отечественной войны
совещание руководителей особых отделов фронтов и некоторых армий.
На совещании ставился вопрос об усилении деятельности военной контрразведки по
решению основной задачи и укреплении ее связи в практической работе с
территориальными органами госбезопасности и внутренних дел. С основным докладом
выступил не комиссар госбезопасности 2 ранга В.С. Абакумов (что было бы логично), а его
подчиненный — начальник Особого отдела Западного фронта Л.Ф. Цанава, бывший нарком
госбезопасности Белорусской ССР, близкий соратник Меркулова и члена ГКО, наркома
внутренних дел СССР Берия. Оратор почти не упомянул о такой функции военной
контрразведки, как информирование командования о вскрываемых недостатках в войсках.
Другие выступающие не просто обратили на это внимание, но и высказались за усиление
значения информационной работы, однако, не нашли открытой поддержки руководства.
Лишь отдельные замечания Абакумова могут свидетельствовать о его стремлении сохранить
известный баланс между контрразведывательной и информационной работой.
Следует отметить, что в марте 1943 г. за исключением нескольких первых дней Берия
не был на приеме в кабинете Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. И лишь 31
марта мы видим его фамилию в списке. Характерно, что одновременно с ним по времени на
совещании присутствовали члены ГКО В.М. Молотов, Г.М. Маленков, а также заместитель
начальника Генштаба по организационным вопросам генерал-лейтенант Ф.Е. Боков,
начальник Главного разведывательного управления генерал-лейтенант И.И. Ильичев,
заместитель наркома обороны — начальник Главного политического управления РККА
генерал-полковник А.С. Щербаков, первый заместитель наркома внутренних дел комиссар
госбезопасности 1 ранга Меркулов и впервые приглашенный в кабинет главы государства
начальник Управления особых дел НКВД СССР, комиссар госбезопасности Абакумов.
3
Состав участников не оставляет сомнений, что обсуждались важные вопросы в области
разведки, контрразведки и правоохранительной деятельности.
Во исполнение указаний Сталина, поддержанных другими членами ГКО, Меркулов
уже 2 и 4 апреля 1943 г. представил в ГКО различные варианты структурных преобразований,
в которых не предполагалось выделение органов военной контрразведки из состава
будущего НКГБ. Однако, председатель ГКО вернул документы на доработку с тем, чтобы
предусматривалась передача системы особых отделов в НКО с подчинением лично ему как
наркому. Новые проекты документов были представлены Сталину 14 апреля и в тот же день
рассмотрены на заседании Политбюро ЦК ВКП(б).
Принятые решения были формализованы в виде постановления ЦК ВКП(б) «Об
организации народного комиссариата» и соответствующего Указа Президиума Верховного
Совета СССР. Что касается Управления особых отделов СССР как одного из структурных
подразделений наркомата внутренних дел, то достаточным было принятие постановления
Совнаркома. Это документ за №415-138 сс был подписан председателем СНК СССР
Сталиным через несколько дней — 19 апреля 1943 г. В постановлении указывалось
следующее: «1.Управление особых отделов НКВД СССР изъять из ведения НКВД СССР и
передать народному комиссариату обороны, реорганизовав его Главное управление
контрразведки НКО «Смерть шпионам...»
Далее в постановлении перечислялись задачи органов военной контрразведки.
Текстуально и по приоритетности они несколько отличались от того, что было изложено в
проекте постановления ГКО, разработанного в НКВД СССР 15 октября 1942 г. (о нем
говорилось выше). Естественно, что борьба со шпионской, диверсионной, террористической
и иной подрывной деятельностью иностранных разведок осталась на первом месте.
Выявление и пресечение активности антисоветских элементов, изменнических намерений и
действий, а также борьба с дезертирством и членовредительством остались в качестве
задач. Исходя из личных указаний Верховного Главнокомандующего, некоторые задачи были
детализированы фактически до уровня конкретных мероприятий, как то: «принятие агентурно-
оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий,
исключающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию
фронта, с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских
элементов».
В такой постановке данный вопрос будет присутствовать практически во всех
указаниях ГУКР НКО «Смерш», фронтовых и армейских аппаратов по обеспечению
безопасности войск в оборонительных операциях. Важно подчеркнуть, что в постановлениях
СНК СССР изложен исчерпывающий перечень задач для органов военной контрразведки:
«Установить, что органы «Смерш» освобождаются от проведения всякой другой работы, не
связанной непосредственно с задачами». Вместе с тем, в постановлении зафиксирована
возможность наркома обороны давать специальные задания аппаратам военной
контрразведки.
В развитие юридического акта Совнаркома уже через два дня, 21 апреля 1943г.,
члены ГКО приняли постановление №3222 «Об утверждении положения о Главном
управлении контрразведки НКО («Смерш») и его органах на местах». Само Положение
утвердил лично Сталин. Принципиальным новшеством стало то, что начальник ГУКР НКО
«Смерш» становился «заместителем народного комиссара обороны», подчинялся
непосредственно наркому и «выполнял только его распоряжения». Таким образом, Сталин
становился основным обладателем информации, добываемой органами военной
контрразведки.
Заинтересованность председателя ГКО в скорейшем проведении реорганизации
военной контрразведки видна из документов, сохранившихся в архиве ФСБ России. Так,
Сталин лично корректировал «Положение о ГУКР НКО «Смерш», рассматривал проекты
штатов Главного управления и подчиненных ему органов фронтового, военно-окружного и
армейского звена, причем в ряде случаев изменял штатное расписание в сторону увеличения
численности сотрудников. Все это относилось и к системе школ и курсов по подготовке
личного состава.
Сталин согласился со всеми предложениями вновь назначенного начальника ГУКР
НКО «Смерш» Абакумова. Эти предложения касались как построения структуры военной
контрразведки (включая и сам Главк), так и сосредоточения в едином центре ряда
направлений оперативной работы. В частности, нарком обороны утвердил создание аппарата
помощников начальника ГУКР НКО «Смерш», каждый из которых курировал 2-3 фронтовых
аппарата. Сделано это было по образцу Генерального штаба РККА, где уже
функционировали аналогичные структуры в виде соответствующих направлений. Помощники
начальника Главка с подчиненными им группами опытным оперативных работников являлись
контрольно-инспекторскими и аналитическими аппаратами, призванными обеспечить главу
ГУКР НКО «Смерш», а через него членов — ГКО, начальника Генерального штаба, других
руководителей наркома обороны и командующих родами войск информацией по вопросам,
отнесенным к компетенции военной контрразведки.
Кроме аппарата помощников начальника Главка в ГУКР НКО «Смерш» создавались
функциональные отделы. Так, во исполнение личного указания Сталина, был организован
отдел, отвечающий за проведение радиоигр с разведцентрами противника. В этот отдел
передавались все те сотрудники НКГБ СССР, кто ранее вел такого рода работу. Таким
образом, с апреля 1943 г. все радиоигры проводились только органами военной
контрразведки. Исключение составила лишь трехэтапная операция «Монастырь - «Курьеры» -
Березино», которая длительное время велась 4-м Управлением НКГБ СССР. Проявлением
усиления наступательности в действиях военной контрразведки явилось создание 4-го
(позднее 3-го) отдела. Согласно текста Положения о ГУКР НКО «Смерш», этому отделу
поручалась «контрразведывательная работа на стороне противника в целях выявления
каналов проникновения агентуры противника в части и учреждения Красной армии».
Следует отметить и тот факт, что практически одновременно с реорганизацией
органов внутренних дел и госбезопасности, а также органов военной контрразведки, на
основании приказа наркома обороны №0071 от 19 апреля 1943 г. была трансформирована и
система военной разведки. Из состава Главного разведывательного управления Красной
армии выделялось Разведывательное управление Генерального штаба КА.
На данное управление возлагалось руководство войсковой агентурной разведкой и
армий, а также дезинформация противника относительно замыслов и планов командования.
При начальнике Генштаба указанным выше приказом создавалась группа командиров во
главе с генерал-полковником Ф.И. Голиковым с задачей обобщения и анализа всех данных о
противнике, поступающих от всех органов разведки партизанских штабов и от Главного
управления контрразведки «Смерш». В свою очередь Главку поручалось усилить работу по
обеспечению безопасных условий функционирования военной разведки, систематически
информировать РУ ГШ КА о причинах провалов его агентов, фактах внедрения противником
своих источников в агентурную сеть нашей разведки и т.д.
ГУКР НКО «Смерш» наладило и деловое взаимодействие с Главным управлением
наркомата внутренних дел по охране тыла действующей армии, созданным на основании
приказа НКВД СССР №00792 от 4 мая 1943 г.
После подготовки и утверждения организационно-кадровых документов председатель
ГКО Сталин поручил Абакумову принять действенные меры по активизации агентурно-
оперативной работы и ликвидации выявившихся в ходе войны недостатков в деятельности
следственных подразделений. На основании полученных указаний ГУКР НКО «Смерш»
издало необходимые директивы для подчиненных органов, а позднее направило на места
инспекционные группы для проверки реализации полученных из Москвы установок.
В апреле 1943 г. от НКГБ СССР в ГУКР НКО «Смерш» было передано
контрразведывательное обеспечение штабов партизанского движения, включая и
Центральный, а также партизанских отрядов и соединений.
Здесь следует отметить, что через несколько месяцев после указанного выше
решения, на основании информации Главного управления военной контрразведки о
серьезных недостатках в некоторых штабах, руководство страны посчитало излишним
дислоцирование в Москве республиканских штабов партизанского движения, а в середине
января 1944г. ГКО постановил ликвидировать Центральный штаб. Здесь также не обошлось
без информации ГУКР НКО «Смерш».
В положение о ГУКР НКО «Смерш», как уже отмечалось, содержалось указание на
то, что Главк и его подчиненные органы выполняют, помимо своих прямых обязанностей,
конкретные поручения наркома обороны. На протяжении 1943-1945 гг. Сталин не раз
использовал свое право. Так, в феврале 1944 г. военные контрразведчики проверяли
информацию о серьезных недостатках в комплектовании гвардейских частей и по
результатам проверки доложили председателю ГКО. В первой половине 1944 г. ГУКР НКО
«Смерш», основываясь на решении ГКО о дополнительном изыскании людских ресурсов для
фронта, провел негласную проверку в Приволжском военном округе. На основе полученных
данных туда была направлена специальная комиссия НКО, подтвердившая содержание
сверх штата более 2000 человек, годных к службе в боевых частях. На основании данных,
изложенных в докладной записке в ГКО о грубых нарушениях руководством Главупроформа
приказов наркома обороны и ряда решений Государственного Комитета обороны, была
назначена комиссия ЦК ВКП(б) с участием сотрудников ГУКР НКО «Смерш»,
подтвердившая все приведенные чекистами факты. По итогам работы комиссии начальник
Главупроформа, его первый заместитель и более десяти ответственных исполнительный
лишились своих должностей.
Ряд комиссий ГКО выезжали на фронты для перепроверки доложенной
контрразведчиками информации о недостатках в деятельности высшего командного состава
фронтового или армейского звена. К примеру, на Калининском фронте в мае 1943 г.
работала комиссия ГКО во главе с генерал-полковником А.С. Щербаковым. Основанием
для поездки явились данные ГУКР НКО «Смерш» о неудовлетворительном состоянии тыла
фронта, изъянах в снабжении войск. В выводах комиссии нашли свое подтверждение
большинство данных, полученных от военных контрразведчиков. В постановлении ГКО,
принятом по докладу председателя комиссии, командующий фронтом генерал-полковник
Н.А. Пуркаев был освобожден от занимаемой должности, начальник тыла фронта отдан под
суд военного трибунала.
Еще одна комиссия ГКО разбиралась весной 1944 г. с ситуацией на Западном
фронте. Дважды, 14 и 29 февраля 1944 г., начальник ГУКР «Смерш» Абакумов докладывал
председателю ГКО Сталину об обстановке на Западном фронте и, в частности, о
«необеспеченности руководства боевыми операциями и издевательствах над командирами со
стороны командующего 33-й армией генерал-полковника В. Гордова».
Изложенные в докладной записке сведения наложились на ранее имевшиеся у
Сталина свидетельства о серьезных ошибках в деятельности Гордова, за что последний был
снят в 1942 г. с должности командующего Сталинградским фронтом. Тогда, как и позднее,
Гордов проявлял личное мужество, но как военачальник не отличался обдуманными
решениями. Имелись претензии и к командующему Западным фронтом генералу армии В.Д.
Соколовскому. Он в этот период не обеспечил решение поставленных перед фронтом
задач: в ходе предпринятого наступления удалось продвинуться лишь на один-полтора
километра, потеряв при этом убитыми 5858 и ранеными 17478 человек.
Об этом и многом другом, что происходило на Западном фронте, Абакумов
доложил в ГКО в конце марта 1944 г. Для проверки приведенных начальником ГУКР
«Смерш» данных приказом Ставки ВГК была создана специальная комиссия в составе: Г.М.
Маленкова (член ГКО), начальника Главного политуправления КА генерал-полковника А.С.
Щербакова, начальника Оперативного управления Генштаба генерал-полковника С.М.
Штеменко и начальников Главного разведывательного управления КА И.И. Ильичева и
Разведупра Генштаба генерал-полковника Ф.Ф. Кузнецова. Результаты работы комиссии
подтвердили то, что ранее сообщал в ГКО ГУКР «Смерш».
Выяснилось, что для получения дополнительных войск, боеприпасов и т.д.
командование фронта принудило начальника разведотдела увеличить в докладных записках
количество немецких дивизий перед линией Западного фронта на пятнадцать. Только за
февраль 1944 г. Западный фронт израсходовал 1300 вагонов боеприпасов и не имел
желаемого результата (для сравнения: 2-й Украинский фронт израсходовал 370, а 1-й
Украинский — 566 вагонов, выполнив поставленные задачи). При этом Западный фронт понес
значительные потери. Общее количество потерь указывалось выше, но следует отметить, что
свыше 50% составили потери 33-й армии генерала Гордова.
8
Своим постановлением №5606 от 12 апреля 1944 г. ГКО одобрил доклад комиссии
и на этой основе Ставка ВГК издала свой приказ №220076 от 12 апреля 1944, в
соответствии с которым Соколовский был снят с должности командующего фронтом, а
другие генералы, включая и Гордова, строго предупреждены.
По указанию ГКО и Ставки ВГК оперативные группы ГУКР НКО «Смерш»,
возглавляемые помощниками начальника Главка, по нескольку раз выезжали на те участки
советско-германского фронта, где намечались крупные операции. Эти группы обеспечивали
координацию усилий аппаратов контрразведки ряда фронтов, оказывали им действенную
практическую помощь, обеспечивали поступление в Москву более точной и всесторонней
информации. Так, по итогам работы оперативных групп ГУКР НКО «Смерш» перед началом
Белорусской стратегической наступательной операции в ГКО была представлена
информация об активизации немецкой агентурной разведки именно в предполагаемой
полосе действий 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов, что могло свидетельствовать о
наличии у противника неких сведений о подготовке наступления советских войск.
Копия данного сообщения адресовалась и начальнику Генерального штаба для учета
при выработке конкретных директив фронтовому командованию.
ГУКР НКО «Смерш» постоянно наращивало поток информации в ГКО. Архивные
документы, сохранившиеся в ЦА ФСБ России, показывают, что в зависимости от существа
информации, копии докладных записок направлялись (в ряде случаях по личному указанию
И.В. Сталина) в адрес заместителя председателя ГКО В.М. Молотова, членов ГКО — Л.П.
Берия, Г.М. Маленкова, А.И. Микояна, а также начальнику Генерального штаба,
руководителям Главного политического управления РККА, начальнику ГРУ ГШ, командующим
родами войск. На основе докладных записок и спецсообщений принимались постановления
ГКО, издавались приказы наркома обороны и его заместителей, директивы и указания
начальника Генерального штаба и т. д.
За период с 19 апреля 1943 г. (т. е. со дня образования ГУКР НКО «Смерш») и до 13
мая 1945 г. только членам ГКО было направлено 727 докладных записок.
Анализ этих документов позволяет определить их направленность. Так, наибольшее
количество докладов относилось к отчетам о проделанной работе по основным
контрразведывательным направлениям (разоблачению агентуры противника, внедрению в его
разведывательно-диверсионные органы, проведению и итогам радиоигр, оперативной работе
по иностранным военным формированиям в СССР, задержанию разыскивавшихся нацистских
преступников и т.д.). Такого рода информация составляла более 60% докладных записок.
9
Еще около 30% — относилось к недостаткам в боевой готовности войск, фактам
очковтирательства со стороны командующих фронтами и армиями, грубым нарушениям ими
правил скрытого управления войсками, расследованию крупных чрезвычайных происшествий,
сопряженных с гибелью большого количества личного состава и материальных средств и т.д.
Из изложенного видно, что система органов военной контрразведки СССР как
накануне, так и в ходе войны претерпела серьезные изменения, которые не могли не
сказаться на эффективности ее функционирования. Причем, и это следует отметить особо,
передача армейской и флотской контрразведки в состав наркомата обороны не дала
положительного эффекта — не хватило времени на ее успешное завершение. Первый месяц
войны показал необходимость концентрации всех структур, обеспечивающих
государственную и общественную безопасность. На переломном этапе войны руководством
страны было принято абсолютно оправданное решение о включении военной контрразведки
в структуру военного ведомства. Однако, при этом нельзя забывать, что сам Наркомат
обороны СССР возглавлял Верховный Главнокомандующий и председатель Государственного
Комитета Обороны Сталин, которому и был непосредственно подчинен начальник Главного
управления контрразведки «Смерш» Абакумов. Это позволяло военным чекистам напрямую
информировать главу государства, как о деятельности по подавлению активности спецслужб
противника, так и по вопросам состояния боеготовности войск, а также выполнять личные
поручения Сталина по самым разнообразным вопросам. Независимый от других органов
госбезопасности источник информации помогал Верховному Главнокомандующему, ГКО и
Ставке ВГК в выработке взвешенных решений, в том числе и стратегического уровня.
Всю войну военные контрразведчики работали в тесном контакте со своими
коллегами из НКГБ и НКВД, разведорганами РККА. При возникновении некоторых
противоречий между спецслужбами, которые были неизбежны в сложнейшей обстановке
войны, урегулированием конкретных проблем занимался ГКО, а именно И.В. Сталин и Л.П.
Берия - заместитель председателя ГКО.

Alex

СПЕЦСООБЩЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА УКР «СМЕРШ» 1-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА№ 2/12282 в  ВОЕННЫЙ СОВЕТ ФРОНТА О РАЗВЕДДАННЫХ ПО ГОРОДУ МИНСКУ1
     
11 июня 1944 г.
     
Арестованные в мае с.г. Отделом контрразведки «Смерш» 65-й ар­мии агенты  германских разведывательных органов «Виддер» и «Буссард» Федосеенко,  Димитриев, Веркасов, Запольский, Жарков и Шумихин на       следствии рассказывают, что начиная с апреля 1944 г. немецкое командо­вание с Запада на Восточный фронт в район Могилева, Орши,  Бобруйска и Жлобина перебрасывало значительное количество войск, техники,
боеприпасов и других военных грузов. В мае с.г. на ст. Минск ежедневно прибывало 8-10 воинских эшелонов, идущих к линии фронта в направ­лении вышеуказанных городов.Вокруг г. Минска строится сеть оборонительных укреплений, осо­бенно сильно  укрепляются подступы к вокзалу. На улицах города строят­ся ДОТы и ДЗОТы с круговым сектором обстрела, в домах устраивают­ся бойницы, на крышах зданий установлены зенитные и ручные пулеме­ты. На окраинах города  усиленными темпами проводятся оборонитель­ные работы по созданию укреплений. В 5-километровой зоне от города проходит линия окопов с ходами  сообщения. На оборонные работы мо­билизовано все городское население с 12 до 60-летнего возраста. В г. Минске и его окрестностях расквартированы отдельные танко­вые, артиллерийские части, подразделения СС, СД и РОА, которые  под­готавливаются для участия в боях на Восточном фронте. В городе также расположены тыловые части, авиаподразделения, различные склады, базы и  несколько штабов. Промышленные предприятия города полностью ра­ботают на оборону, главным образом, на восстановление выведенных из строя танков,
автотранспорта и артиллерии. Немецкий агент Запольский — житель г. Минска, на следствии 2 июня с.г. по
вопросу о наличии в городе немецких воинских штабов показал следующее: «...В бывшем доме правительства, по Советской улице, размещается крупный  немецкий административный центр, объединяющий в себе руководство различными немецкими предприятиями и учреждениями. В этом здании находится большое количество немецких офицеров. У подъ­езда в здание круглосуточное движение большого количества легкового автотранспорта. К дому  правительства немцами проложена железнодорож­ная ветка и часто подходят
составы, так как во дворе имеются склады. По ул. Советской, в полукилометре от Московской магистрали, в 5-этажном полукруглом здании размещается штаб воздушных сил». Немецкий агент Веркасов, проживавший в г. Минске и пользовав­шийся правом беспрепятственного хождения по городу, из личных на­блюдений рассказывает:«...В военном городке в одном из зданий размещается штаб немецкой авиационной части. По Червеньскому тракту напротив военного городка в   одном из зданий размещена немецкая танковая или артиллерийская школа.В большом полукруглом здании размещается крупный штаб авиа­соединения» О наличии войск в г. Минске он же показал:«.. В Минске располагаются главным образом тыловые, авиацион­ные
подразделения и части СС.В военном городке в казармах расположена немецкая танковая часть, имеющая до 1000 человек личного состава, на вооружении до 60 само­ходных 88 мм пушек. Солдаты и офицеры этой части носят немецкую форму с изображением на  петлицах черепа и скрещенных костей. В конце Советской улицы расквартирована пехотная часть до 4 бата­льонов личного состава».В дополнение к вышеуказанному агент Запольский на следствии 2 июня с.г.  показал:«...В 2 километрах от г. Минска в сторону мест. Красное Рочище в больших корпусах дислоцируется пехотный полк».Помимо регулярных войск в г. Минске по Советской улице в 10 до­мах  расквартирована часть СС численностью до полка и на восточной окраине  города в кирпичном здании по Гомельскому шоссе раскварти­рованы войска  немецкого карательного органа СД. Это подтверждается также показаниями   разведчика Жаркова, который рассказал, что, буду­чи в конце мая в г.
Минске, ему приходилось наблюдать большое скопле­ние войск СС и СД. Город сильно укрепляется, на перекрестках улиц строятся ДОТы и ДЗОТы, в домах устраиваются бойницы, на крышах зданий установлены зенитные и ручные  пулеметы. На окраинах города усиленными темпами проводятся оборонительные
работы по созданию укреплений.По улице Комаровка в деревянных бараках размещены подразделе­ния так
называемой «Украинской охранной полиции», которые исполь­зуются для борьбы с партизанскими отрядами, а также в городе расквар­тированы подразделения«Белорусской краевой обороны». Кроме того, в г. Минске имеются созданные русские части СС из быв.  военнослужащих Красной Армии различных национальностей, об­мундированы в  форму немецких войск СС и предназначаются для учас­тия в боях на Восточном  фронте.
Вблизи военного городка, в деревянных бараках размещены подраз­деления РОА, которые подготавливаются для участия в боях на Италь­янском фронте.По Червеньскому тракту в двухэтажных домах размещена школа, якобы   создаваемая немцами «Белорусской армии», в этой школе имеет­ся до 500 чел.  белорусской национальности, которые подготавливаются к очередным боям на Восточном фронте.На следствии обвиняемый Жарков показал, что ему лично известно, что в райцентре Осиновичи, Свислочь, в с. Вязье и на бывшем заводе «Красный  Октябрь» (в пяти км от Свислочь) располагаются основные силы гимлеровской  дивизии, которая ведет борьбу с партизанами и не­сет охранную службу. На  вооружении дивизии имеются 45 мм пушки, минометы, станковые, ручные пулеметы и автотранспорт.Гимлеровская дивизия укомплектована бывшими военнослужащи­ми Красной  Армии, полицейскими и добровольцами из числа граждан­ского населения.
По заявлению Жаркова, вблизи г. Бобруйска в совхозе Дуриничи размещена рота немцев, занимающихся обучением собак и выезжают1на борьбу против партизан.В селе Косье и мест. Красный Октябрь до последнего времени дис­лоцируется   строительный полк, личный состав которого используется на строительстве  моста через реку Березина в селе Косье. В полку имеет­ся большое количество автотранспорта.В 2-3 км от г. Бобруйска, по левую сторону Минского шоссе, имеет­ся аэродром, обнесенный проволочным заграждением. Проезжая мимо аэродрома,   Жарков видел до 20 самолетов. Аэродром замаскирован.Через агентов Веркасова и Запольского устанавливается также, что на  юго-восточной окраине города Минска имеется аэродром, на котором базируется до 200 самолетов, по наблюдениям, как заявил Веркасов, ему приходилось видеть на аэродроме до 120 бомбардировщиков, около 15 истребителей «Мессершмидт-109» и «Фокуке-Вульф», а также транс­портные   самолеты.По утверждению разведчика Жаркова, на северной окраине города также расположен аэродром и перед переброской через линию фронта он был  доставлен на этот аэродром, где перед полетом видел до 20 само­летов. Аэродром обнесен проволочным заграждением и охраняется не­мецкими солдатами.
О наличии продовольственных складов, нефтяных баз и различных  ремонтно-восстановительных мастерских Веркасов показал: «...В полутора километрах от города, на западной окраине, недалеко от линии железной дороги Минск — Вильно расположена нефтебаза, снаб­жающая  авиацию.По ул. Комаровка в деревянных бараках размещен большой продо­вольственный склад. В Минске имеется две ремонтно-восстановитель-ные мастерские — одна  по Червеньскому тракту, а другая — на северо­восточной окраине города. В мастерской по Червеньскому тракту я лич­но видел до 30 отремонтированных  орудий разных калибров и около 1000 орудий, привезенных для ремонта».По этому вопросу агенг Запольский показал:«...Основная база горючего и смазочных материалов находится по Могилевскому шоссе, на ж.д. ветке между мест. Красное Рочище и окраи­ной   города. Горючее и смазочные масла содержатся в больших чанах, цис­тернах и бочках, которые врыты в землю (на базе разведчик был в мае с.г.).  В недостроенном здании авиазавода (около Красной Рочище) орга­низован  склад запасных частей и авиамоторов. Здесь же в корпусах име­ется крупный гараж, в котором находится большое количество автома­шин, прибывших из Германии. В здании бывшего гаража совнаркома БССР производится ремонт пушек. В этом же здании ремонтируются самоходные пушки типа «Фердинанд»...»
Разведчик утверждает, что он лично 7-10 мая с.г., проходя по улице, виделоколо здания 10 самоходных пушек. Он также заявил, что на быв­шем заводе  им. Ворошилова производится ремонт танков и он в мае видел во дворе завода  до 100 машин, привезенных для ремонта.В городе работают две электростанции, трамвай, кожевенный,  спиртоводочный, дрожжевой заводы, мясокомбинат и колбасная фабрика. О переброске войск через г. Минск на различные участки фронта Запольский показал:«...Через ж.д. ст. Минск в сторону фронта на Могилев и Жлобин ежедневно  проходят 10-12 эшелонов с танками, автомашинами, войска­ми и разными грузами». Агент германской военной разведки Жарков, переброшенный 23 мая с.г. в тыл частей Красной Армии на самолете с Минского аэродрома, за­держанный 28 мая в расположений 37 гсд, при попытке перейти линию фронта, на следствии рассказывает, что в мае с.г. в период пребывания в разведгруппе германского разведоргана «Буссард» он выезжал в экскур­сию в гг. Лицмандштадт (Западная Польша), Бреславль и Минск. В пути следования по   железной дороге от ст. Бобруйск до Брест-Литовска ему приходилось видеть
большое передвижение немецких войск. В направ­лении Бобруйска проходили  эшелоны преимущественно с войсками и незначительное количество с военными грузами и боеприпасами.Показания Запольского и Жаркова подтверждаются показаниями Веркасова, который на следствии показал:  «...Начиная с конца апреля 1944 года заметно интенсивное передви­жение войск в направлении города Могилева. Через Минск в направлении этого города ежедневно проходят эше­лоны с  пехотой, артиллерией и танками.Войска также двигаются на Бобруйск. В направлении г. Орша войска пехоты передвигаются на автомашинах. На автомашинах этих частей я видел драконы и собачьи головы. Агент Веркасов следствию также заявил, что, будучи в разведоргане, ему
пришлось слышать разговор сотрудников разведоргана о том, что ле­том 1944 г. немецкая армия предпримет наступление между Могилевом и Витебском с  целью отрезать советские войска, находящиеся на юге.
О строительстве оборонительных сооружений, возводимых немца­ми в окрестностях г. Минска, Веркасов показал:  «...На подступах к Минску возводятся две линии окопов — одна в 5-6 километрах и другая — по окраине города. В городе возле домов строятся бетонированные укрепления куполо­образного вида с 3-4-я амбразурами с круговым сектором обстрела. Осо­бенно сильно  укрепляется железнодорожная станция. Там возводится мощный оборонительный пояс, состоящий из цементированных ДОТов».На следствии Веркасов рассказал, что, будучи в рабочем лагере ГР-1314, в предместье г. Вена-Швейхат-2, он работал на строительстве завода «Хейнкель», эвакуированного в 1943 году в г. Вена из г. Росток (Германия).На строительстве завода используется до 30 тысяч человек из числа  военнопленных французов, итальянцев, русских, иностранных рабочих, чехов, голландцев, датчан, а также советских граждан, насильно угнан­ных в  Германию.
В конце 1943 года были пущены цеха: 1,2,3,4,47 и 50. Завод выпус­кал в  сутки один самолет типа «Хейнкель-219», якобы в 1944 году завод будет выпускать за сутки 15 самолетов. При заводе имеется конструк­торское бюро,  которое занято проектом нового самолета. По заявлению разведчика, иностранные рабочие, работавшие на за­воде, настроены очень плохо, производительность труда низкая, имеют­ся побеги.Особенно плохо настроены чехи, французы и русские, ожидающие поражения Германии в войне и окончания войны.Среди работающих широко распространен анекдот о Гитлере следу­ющего  содержания:«...Когда Гитлер решил пойти войной против Советского Союза, пе­реодевшись в костюм шофера, пришел к знахарке узнать свое счастье. Знахарка, погадав   канцлеру, заявила:«У твоей машины при поездке сломается ось, затем не хватит бензи­на, и  машина остановится. Все строительные работы производятся под руководством немцев, рабочие на
работу сопровождаются усиленным вооруженным конвоем. По вопросу режима, установленного немецким командованием в при­фронтовой полосе, Жарков рассказал следующее:«...На протяжении 12-15 км от переднего края обороны немецких войск все гражданское население эвакуировано в тыл, и доступ в эту зону запрещен. В запретной зоне в глубь тыла размещаются воинские подразделения главным  образом обозно-хозяйственные.Около больших лесных массивов по левому берегу реки Березина на­ходятся  добровольческие и немецкие части для борьбы с партизанами».О режиме, установленном немецкими оккупационными властями в г. Минске,  разведчик Запольский на следствии показал:«...Власть в городе принадлежит немецкому военному коменданту и городскому  управлению во главе с бургомистром. Установленный поря­док поддерживается
полицией, состоящей из русских, и немецкими ко­мендантскими патрулями.В городе работают два кинотеатра и драматический белорусский те­атр». В подтверждение вышеизложенного разведчик Веркасов рассказы­вает, что
военная власть в г. Минске возглавляется немецкой военной комендатурой. В  городе создано самоуправление.
В Минске, как заявил Веркасов, имеется так называемое «Управле­ние Белорусской республики», организованное немцами и в руковод­ство управлением поставлен некий Островский — быв. профессор.
Он же о режиме в г. Минске рассказал следующее: «...Хождение по городу гражданскому населению разрешено с 7 ча­сов утра до   21 часа, после этого времени разрешено хождение только для обладателей так
называемого «Пропуска ближнего действия» Каждое гражданское лицо с 14-летнего возраста обязано иметь не­мецкий паспорт за подписью городского головы».О настроении и отношении к немецким захватчикам различных сло­ев населения города Минска, Запольский рассказал, что население горо­да ненавидит немцев и с нетерпением ждет прихода Красной Армии. Отдельные лица, добровольно поступившие на службу в администра­тивно-карательные органы  оккупационных властей: городское управле­ние, комендатуру, полицию госпитали и воинские части, стараются дер­жаться за немцев и среди населения ведут соответствующую пропаганду, восхваляя немецкую армию и   существующий режим.Агент немецкой военной разведки Димитриев (быв. военнослужа­щий Красной  Армии), арестованный нами в начале мая, рассказывает, что в Бобруйской
крепости содержатся под стражей до 2 тыс. человек военнопленных и до тысячи человек гражданского населения, арестован­ных по подозрению в  связях с партизанами. В окрестностях города Боб­руйска имеется 4 лагеря   для гражданского населения и военнопленных, которые используются на различных работах.
Вблизи крепости в 1942 году немецкие карательные органы расстре­ляли  несколько тысяч военнопленных. Разведчик утверждает, что он лично видел, где был произведен расстрел и похоронены трупы. На том месте сейчас  поставлены два больших черных креста. В лагерях для военнопленных созданы невыносимые условия, плен­ных кормят один раз в сутки, выдают только по 200 граммов хлеба-суро-гата. От голода
возникают различные болезни и имеется большая смерт­ность.Будучи в лагерях, Димитриеву ежедневно приходилось наблюдать, как немецкие солдаты уводили военнопленных группами по 10-20 чело­век в неизвестном направлении.В г. Бобруйске немецкая комендатура размещена по Главной улице, вблизи
детского кукольного театра в белом школьном здании.
     
Начальник Управления контрразведки «Смерш» 1 Белорусского фронта
генерал-майор   Вадис
     
ЦА МО РФ. Ф. 233. On. 2352. Д. 152. Лл. 43-47.

Прим.
Настоящее спецсообщение УКР «Смерш» 1-го Белорусского фронта было представлено командованию фронта за две недели до начала минской операции  (29 июня — 4 июля 1944 г. ). В этой наступательной операции кроме 1-го Белорус­ского фронта принимали участие войска 3-го, 2-го Белорусских фронтов при содей­ствии 1-го Прибалтийского фронта.     

Alex

#87
Спецсообщение В.С. Абакумова - И.В. Сталину
       
05.10.1944    
№ 551/А
 
Совершенно секретно
   
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
товарищу СТАЛИНУ
     
При этом представляю протокол допроса арестованного ТИМОШЕНКО Афанасия  Прокофьевича, являющегося племянником Маршала Советского Союза С.К. ТИМОШЕНКО.
     
ТИМОШЕНКО Афанасий сознался, что, проживая на оккупированной противником территории Одесской области, он некоторое время являлся начальником  районной полиции, а затем был завербован шефом румынской жандармерии  ШТЕФАНЕСКУ, по заданию которого выявлял партизан, коммунистов и лиц, враждебно настроенных против оккупантов.Незадолго до освобождения Одесской области от румынских оккупантов с ТИМОШЕНКО А.П. дважды встречался приезжавший из Бухареста офицер сигуранцы ДРАГУЛЕСКУ. Как показал ТИМОШЕНКО А.П., он сообщил офицерам немецкой и румынской разведки известные ему данные о Маршале ТИМОШЕНКО. Кроме того, ТИМОШЕНКО А.П. рассказал, что вместе с ним на оккупированной  противником территории находилась сестра Маршала ТИМОШЕНКО — КУЗЮМА А.К.,  которая допрашивалась немцами и румынами о С.К. ТИМОШЕНКО и так же, как и он (ТИМОШЕНКО А.П.), не подвергалась репрессиям со стороны оккупационных властей. На основании этого ТИМОШЕНКО А.П., учитывая отношение к нему со  стороны румын, высказал предположение, что, возможно, КУЗЮМА А.К. также  сотрудничала с румынской разведкой Характерно, что в мае с.г., после освобождения Одесской области, КУЗЮМА  А.К. приезжала в Москву к С.К. ТИМОШЕНКО и гостила у него на даче. В  период пребывания на даче С.К. ТИМОШЕНКО и КУЗЮМА вели между собой  продолжительные беседы, специально выходя для этого из помещения,  вследствие чего зафиксировать их разговоры оперативной техникой не  удалось. Об этом Вам было доложено 5 июля с.г. № 033/А.За КУЗЮМА А.К. устанавливаем агентурное наблюдение. В целях более тщательного выяснения шпионских заданий, полученных от румын ТИМОШЕНКО А.П., а возможно и КУЗЮМА А.К., — органам «СМЕРШ», находящимся в Румынии, дано указание о выявлении ДРАГУЛЕСКУ и ШТЕФАНЕСКУ и секретном их   изъятии.
Допрос ТИМОШЕНКО А.П. продолжается.
   
АБАКУМОВ
     

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
арестованного ТИМОШЕНКО Афанасия Прокофьевича от 4 октября 1944 года
     
ТИМОШЕНКО (ЧАБАН) А.П., 1908 года рождения, Уроженец села Фурманка  Килийского района Измаильской области, с 1940 года гражданин СССР беспартийный, из крестьян.
   
ВОПРОС: Следствие располагает данными о вашей преступной деятельности в период пребывания на временно оккупированной противником территории. Дайте об этом показания.
ОТВЕТ: Проживая на оккупированной румынскими войсками территории Одесской  области, я с декабря 1942 и до февраля 1943 года состоял на службе у румын  в качестве шефа полиции в районном центре Саврань и одновременно  использовался жандармерией как переводчик румынского языка.
     
ВОПРОС: При каких обстоятельствах вы оказались на оккупированной  противником территории?
ОТВЕТ: Перед войной я проживал по месту своего рождения в селе Фурманка Измаильской области, куда прибыл из Румынии в начале июля 1940 года, в  период освобождения Бессарабии Советским Союзом.С началом Отечественной войны я вместе с другими своими родственниками эвакуировался в село Изобильное Орджоникидзевского края.В августе 1942 года район, в котором я проживал, был оккупирован противником, и выехать оттуда я не успел. Остался на стороне противника я против своего желания, тем более что, являясь родственником Маршала Советского Союза С.К. ТИМОШЕНКО, я опасался репрессий со стороны немцев и румын.
     
ВОПРОС: В каких родственных отношениях вы находитесь с Маршалом ТИМОШЕНКО?
ОТВЕТ: Я являюсь племянником С.К. ТИМОШЕНКО, а оставшаяся вместе со мной на оккупированной противником территории моя тетя КУЗЮМА Анастасия Константиновна является родной сестрой Маршала ТИМОШЕНКО.
   
ВОПРОС: Немцы знали, что вы являетесь родственником С.К. ТИМОШЕНКО?
ОТВЕТ: Я скрывал от немецких и румынских властей, что являюсь родственником С.К. ТИМОШЕНКО. Учитывая, что многие жители села Изобильное знали о моем родстве с ним, я и мои родные в сентябре 1942 года выехали в Бессарабию, где, как я полагал, мне удастся избежать репрессий.По пропуску, полученному в немецкой комендатуре, мы доехали до гор.  Тирасполя, где были задержаны и заключены в лагерь. На допросах в этом лагере я вынужден был сознаться, что являюсь  племянником Маршала ТИМОШЕНКО.
   
ВОПРОС: Вы говорите неправду. Вы по собственной инициативе заявили в  Тирасполе румынам о своем родстве с С.К. ТИМОШЕНКО.Почему вы это сделали?
ОТВЕТ: Я заявляю, что не сознавался в этом до тех пор, пока на допросе в  Тирасполе мне не предъявили документов, изобличающих меня в родстве с ТИМОШЕНКО.
     
ВОПРОС: Вы лжете. Ваша жена ТИМОШЕНКО М.А. показала, что вы заранее  договорились между собой о том, чтобы заявить румынским властям о своем родстве с С.К. ТИМОШЕНКО.С какой целью вы сейчас это скрываете?
ОТВЕТ: Я сказал неправду. Действительно, в Тирасполе я и жена  договорились, чтобы не скрывать больше от румынских властей свое родство с С.К. ТИМОШЕНКО, так как опасались, что румыны станут проверять меня по
месту рождения, установят, что я являюсь родственником Маршала, и тогда  могут нас расстрелять. Поэтому мы решили, что если на допросе от меня снова будут добиваться признания, то я сознаюсь в том, что являюсь его
племянником.Так я и поступил. Когда меня в начале ноября 1942 года вызвали в лагере на допрос, то я сознался перед румынскими офицерами и также сообщил им, что вместе со мной находится родная сестра ТИМОШЕНКО — КУЗЮМА А.К. Ее вызвали  на допрос, и она подтвердила мои показания.
     
ВОПРОС: Румыны требовали от вас подробных сведений о С.К. ТИМОШЕНКО?
ОТВЕТ: Нет, в этот раз меня о С.К. ТИМОШЕНКО не расспрашивали, однако на  следующем допросе от меня потребовали рассказать подробно о нем.
     
ВОПРОС: Какие данные вы сообщили румынам о маршале ТИМОШЕНКО?
ОТВЕТ: Примерно 20-го ноября я был снова вызван на допрос, на котором  кроме румынских офицеров присутствовали также и немецкие.Во время допроса от меня настойчиво требовали известные мне данные о С.К.  ТИМОШЕНКО.Интересовались, где он живет, есть ли у него семья, где находится он в  настоящее время и виделся ли я с ним, а также имел ли с маршалом ТИМОШЕНКО  переписку.Я ответил, что место пребывания С.К. ТИМОШЕНКО мне неизвестно, но   постоянно он проживает в Москве, в Кремле, переписки с ним не имел и давно   его не видел.  На это допрашивавший меня румынский офицер заявил, что я говорю неправду,
так как в 1940 году С.К. ТИМОШЕНКО приезжал в село Фурманка, где я его  бесспорно видел.Подтвердив, что маршал действительно приезжал в Фурманку в начале июля  1940 года, я объяснил, что с ним не виделся, так как в то время меня в селе не было. Остальные родственники, проживавшие в себе Фурманка, имели
встречи с маршалом во время его пребывания на родине. Сказал, что у него есть жена и дети, причем на заданный мне вопрос,  является ли жена С.К. ТИМОШЕНКО уроженкой Бессарабии, я ответил, что она  не бессарабка, но откуда родом, мне неизвестно.Тогда меня спросили, приезжала ли жена ТИМОШЕНКО или кто-нибудь из его семьи в Фурманку, на что я дал отрицательный ответ.После этого у меня допытывались, кто из родственников ТИМОШЕНКО, проживавших в Бессарабии, ездил к Маршалу в Москву.Сперва я ответил, что никто из родственников у С.К. ТИМОШЕНКО в Москве не был, однако, прервав меня, офицер стал кричать, что я вру, так как им известно о поездке в Москву брата Маршала — Ефима ТИМОШЕНКО. В связи с этим я вынужден был подтвердить, что Ефим действительно в 1940 году ездил к С.К. ТИМОШЕНКО и некоторое время гостил у него в Москве. Офицер стал настойчиво требовать от меня данных о местонахождении в настоящее время Ефима, но я этого не знал и сообщил лишь, что Ефим эвакуировался в тыл Советского Союза, а куда именно — мне неизвестно.Кроме того, у меня добивались показаний, почему я эвакуировался в начале  войны из Бессарабии, а затем остался на оккупированной территории и теперь  снова возвращаюсь в Бессарабию. При этом меня называли «советским  агентом», «большевиком», избивали и грозили расстрелять или отправить в
Германию.После допроса вызвали мою тетю КУЗЮМА А.К., но о чем ее допрашивали, я не знаю.
     
ВОПРОС: А с вами что сделали?
ОТВЕТ: Никаких репрессий ко мне больше не применяли, а на другой день под охраной отправили из Тирасполя в Балту вместе с другими бессарабцами и украинцами.Из Балты я с женой были направлены в группе до 30 человек в районный центр Одесской области — село Саврань, а моя тетя — КУЗЮМА А.К., в числе других,
послана в райцентр Песчаны, где, как я уже потом узнал, она устроилась в   качестве рабочей в столовую претуры (районное управление) Прибывших со мной в с. Саврань послали работать в разные колхозы, я же был оставлен в Саврани, где сначала работал в колхозе, а затем меня взяли на службу в полицию.
     
ВОПРОС: Кто вас взял на службу в полицию?
ОТВЕТ: Когда 23 ноября 1942 года мы прибыли в с. Саврань, шеф жандармерии ПЕТРЕСКУ, услышав, что я говорю по-румынски, заявил мне: «Ну вот, будешь  хороший полицейский». На мои возражения, что я не смогу работать в полиции, так как страдаю болезнями, ПЕТРЕСКУ ответил: «Ну ничего, тогда будешь у меня переводчиком». Тут же он дал распоряжение оставить меня в Саврани и предоставить мне квартиру. Мне же он велел через каждые три дня   являться к нему в жандармерию для регистрации.Выполняя приказание ПЕТРЕСКУ, я несколько раз являлся к нему в жандармерию  для регистрации.В середине декабря ПЕТРЕСКУ вызвал меня к себе и объявил, что я назначаюсь полицейским. Я пытался отказаться, но ПЕТРЕСКУ категорически настаивал и  грозил расправиться со мной, если я не соглашусь. Я испугался его угроз и дал согласие служить в полиции, а вскоре и приступил к своим обязанностям. Таким образом, с 23 декабря 1942 года и до февраля 1943 года я служил в качестве полицейского в селе Саврань.
     
ВОПРОС: Разве вы были рядовым полицейским?
ОТВЕТ: Нет, я был назначен шефом полиции в селе Саврань, и у меня в подчинении было 7 полицейских.
     
ВОПРОС: ПЕТРЕСКУ знал, что вы родственник маршала ТИМОШЕНКО?
ОТВЕТ: Да, он знал об этом по документам, которые были доставлены в Саврань жандармом, сопровождавшим нас из Балты.
     
ВОПРОС: Почему же вас назначили шефом полиции?
ОТВЕТ: Я не могу объяснить этого. ПЕТРЕСКУ сразу же, как только увидел меня в первый раз, заявил мне, что я буду служить в полиции.Через несколько дней, возможно, после того, как ПЕТРЕСКУ ознакомился с
документами, которые были присланы из Балты, он в разговоре со мной спросил, почему я ему не сообщил о том, что я племянник С.К. ТИМОШЕНКО. Однако после этого ПЕТРЕСКУ не изменил своего решения и назначил меня  шефом полиции.
   
ВОПРОС: Вы даете ложные объяснения. Румынские власти, несмотря на то что  знали о вашем родстве с маршалом ТИМОШЕНКО, не только не репрессировали  вас, а назначили шефом полиции. Предлагаем говорить правду.
ОТВЕТ: Я ничего не скрываю от следствия, но не могу объяснить, почему я не  был репрессирован румынскими властями, а назначен шефом полиции.
   
ВОПРОС: Под какой фамилией вы служили шефом полиции в Саврани?
ОТВЕТ: Сначала я служил шефом полиции под своей настоящей фамилией ТИМОШЕНКО, но примерно числа 14 января 1943 года ПЕТРЕСКУ вызвал меня к себе и предложил мне сменить фамилию.С этого момента я значился под фамилией ЧАБАН. Впоследствии, летом 1943 года, когда происходила перерегистрация документов, мне на фамилию ЧАБАН выдали новый паспорт.
   
ВОПРОС: Почему ПЕТРЕСКУ предложил вам сменить фамилию?
ОТВЕТ: Как объяснил мне ПЕТРЕСКУ, фамилию ТИМОШЕНКО мне необходимо было  сменить на другую для того, чтобы избежать возможных недоразумений и неприятностей со стороны румын или немцев, приезжавших в Саврань.
     
ВОПРОС: Какие обязанности вы выполняли, будучи шефом полиции?
ОТВЕТ: Являясь шефом полиции, я ежедневно выделял дежурных полицейских в   претуру и в ночной обход по селу, назначал людей для охраны колхозных складов, проводил сбор налогов, выполнял распоряжения претуры о  мобилизации на работы местных жителей и транспорта, рассылал в колхозы предписания претуры о сдаче мяса и курей. Кроме того, по приказанию ПЕТРЕСКУ я одновременно, как знающий румынский  язык, являлся переводчиком при претуре.
   
ВОПРОС: Вы участвовали в обысках и арестах, производимых жандармерией?
ОТВЕТ: Да, я как шеф полиции по указанию ПЕТРЕСКУ привлекался к участию в обысках, которые производили жандармы.Так, в январе 1943 года я вместе с жандармами производил обыск у местного  жителя ГУМЕННОГО, на которого поступили данные о том, что в его домеспрятаны несколько винтовок, револьвер и патроны.
При обыске у ГУМЕННОГО мы нашли револьвер и патроны, после чего он был арестован жандармерией.
Должен заявить, что на протяжении всего времени службы в полиции я тяготился выполняемой мною работой и неоднократно просил ПЕТРЕСКУ освободить меня от службы в полиции.ПЕТРЕСКУ сначала не соглашался удовлетворить мою просьбу, но 1 февраля 1943 года, когда я вновь обратился к нему, он, рассердившись, сорвал с  меня полицейскую повязку, отобрал удостоверение, и с этого времени я в полиции больше не служил.
     
ВОПРОС: Чем вы занимались после ухода со службы в полиции?
ОТВЕТ: После ухода со службы в полиции я долго болел и ничем не занимался, а с апреля 1943 года был назначен продавцом в продуктовый магазин в Саврани.В этом магазине я проработал вплоть до марта 1944 года, когда румыны были  изгнаны из Саврани.
     
ВОПРОС: Кто вас назначил продавцом в магазин?
ОТВЕТ: Продавцом в продуктовый магазин меня назначил претор НИКУЛЕСК Дмитрий, которому я непосредственно и подчинялся. Должен сказать, что я по существу исполнял обязанности заведующего магазином, так как отвечал лично сам за работу магазина и подписывал все документы.
   
ВОПРОС: С жандармерией вы связь продолжали поддерживать?
ОТВЕТ: После того как я был снят с должности шефа полиции, я никакого отношения к жандармерии не имел и связи с ней не поддерживал.
     
ВОПРОС: А в качестве переводчика вы использовались жандармерией?
ОТВЕТ: Да, один раз в начале декабря 1943 года я действительно присутствовал в жандармерии в качестве переводчика на допросе СОПИНА  Петра, проживавшего в селе Саврань.
     
ВОПРОС: Значит, связь с жандармерией вы продолжали поддерживать и после ухода со службы в полиции?
ОТВЕТ: Нет, связи с жандармерией я не поддерживал, а участие мое в допросе СОПИНА произошло при следующих обстоятельствах:СОПИН явился ко мне на квартиру, хотя я знал его до этого очень мало, и заявил, что я должен остерегаться, так как меня хотят убить.На мой вопрос о том, кто хочет меня убить и за что, СОПИН ответил, что в Саврани есть бандиты, которые именуют себя партизанами. Они намереваются, по его словам, убить меня, считая, что я связан с жандармерией и что по  моему доносу жандармы якобы убили военнопленного ЧУБА. Мне было известно, что ЧУБ служил в полиции, затем был за что-то арестован жандармерией, но через некоторое время освобожден. Я об убийстве ЧУБА ничего не знал и в жандармерию на него не доносил. Поэтому я удивился заявлению СОПИНА и пытался узнать у него, кто именно  грозит убить меня. Однако СОПИН ничего определенного мне не сказал, а со злобой стал говорить о жителях Саврани ПОСТУПАЛЬСКОМ, МАЦЫПУРЕ и РОМАНЮКЕ,  называя их бандитами, которых нужно уничтожить, так как нельзя допустить,  чтобы из-за них страдали невинные люди. По его словам, партизаны убьют 2—3  румын, а за это жандармы перебьют ни в чем не повинных людей. При этом СОПИН мне заявил, что он должен переговорить с шефом жандармерии, и просил меня устроить ему свидание с ним в моей квартире. Не желая связываться с жандармерией, я отказался выполнить просьбу СОПИНА. В ту же ночь, после ухода СОПИНА, ко мне в квартиру неожиданно явились  жандармы и арестовали меня.
   
ВОПРОС: Вы и здесь пытаетесь ввести следствие в заблуждение. Никто вас не арестовывал, а вы сами явились в жандармерию и заявили о том, что было сообщено СОПИНЫМ. Расскажите об этом.
ОТВЕТ: Признаю, я пытался скрыть от следствия, что после ухода СОПИНА я немедленно явился к шефу жандармерии ШТЕФАНЕСКУ (назначен после ухода ПЕТРЕСКУ) и сообщил ему о своем разговоре с СОПИНЫМ.
После моего заявления ШТЕФАНЕСКУ приказал мне и двум жандармам разыскать и  привести к нему СОПИНА.
Будучи доставлен в жандармерию, СОПИН на допросе рассказал ШТЕФАНЕСКУ о  существовании в Савранском районе подпольной советской группы, имеющей оружие, и выдал более 20 ее участников. ШТЕФАНЕСКУ предложил мне переводить показания СОПИНА на румынский язык, и, таким образом, я присутствовал на этом допросе в качестве переводчика. После допроса я ушел домой, СОПИН также был отпущен, а на другой день  жандармерия начала производить аресты в Саврани.
     
ВОПРОС: Значит, вы вместе с СОПИНЫМ предали подпольную советскую группу,  существовавшую в Саврани?
ОТВЕТ: Да, это так. Я стал соучастником предательства СОПИНА, но поступил так потому, что опасался за свою жизнь.
     
ВОПРОС: А не потому ли, что вы выполняли задание румынской жандармерии?
ОТВЕТ: Никаких заданий от румынской жандармерии я не получал.
     
ВОПРОС: Перестаньте лгать. Говорите, когда вы установили преступную связь с жандармерией?
ОТВЕТ: Я упорно скрывал от следствия факт своей вербовки румынской  жандармерией, но теперь решил рассказать правду.Я действительно с декабря 1943 года являлся агентом румынской жандармерии,  имел задание выявлять в Саврани коммунистов, партизан и лиц, настроенных  против румынских властей.
     
ВОПРОС: Кем вы были завербованы в качестве агента жандармерии?
ОТВЕТ: Еще задолго до вербовки для меня было ясно, что жандармерия хочет  использовать меня, и по этой причине я не только не был репрессирован  после того, как сознался в своем родстве с маршалом ТИМОШЕНКО, а,  наоборот, освобожден из лагеря и назначен на должность шефа полиции.В январе 1943 года бывший шеф жандармерии ПЕТРЕСКУ мне говорил, что я многим обязан румынам и должен искупить перед ними свою вину.
Хотя я и не был завербован тогда ПЕТРЕСКУ, но жандармерия считала меня доверенным человеком, так как несколько раз жандармы приходили ко мне и интересовались сведениями о местных жителях, настроенных против румын. В начале декабря 1943 года, после того как я донес в жандармерию на СОПИНА  и участвовал в его допросе, шеф жандармерии ШТЕФАНЕСКУ предложил мне  выявлять среди местных жителей Саврани партизан, коммунистов и других лиц, проводящих какую-либо работу против румын.Я пытался отказаться, говорил, что не смогу выявлять таких лиц, так как я не местный житель и никого в Саврани не знаю. Однако ШТЕФАНЕСКУ настаивал на своем, заявил мне, что я уже связан с жандармерией, поскольку донес на СОПИНА, и пригрозил, что если я не дам ему согласие выполнять задания жандармерии, то буду арестован и уничтожен.
Использовав это обстоятельство, ШТЕФАНЕСКУ заставил меня дать ему согласие  выполнять задания жандармерии в качестве ее секретного агента.
   
ВОПРОС: Вы дали об этом подписку ШТЕФАНЕСКУ?
ОТВЕТ: Нет, такой подписки ШТЕФАНЕСКУ от меня не требовал, но после   допроса СОПИНА я дал подписку, что под угрозой смерти обязуюсь никому не  говорить о том, что происходило на допросе СОПИНА и какие показания он дал.
     
ВОПРОС: Какую предательскую работу вы провели по заданиям жандармерии?
ОТВЕТ: После вербовки ШТЕФАНЕСКУ предупредил, что со мной будет поддерживать связь жандарм АЛЬБУ, который присутствовал при нашем  разговоре.Дня через три АЛЬБУ явился ко мне в магазин и, назвав фамилии ряда местных жителей, которыми интересовалась жандармерия, предложил тщательно следить  за ними, выявлять их настроения и установить — не связаны ли они с  партизанами.Я обещал АЛЬБУ выполнить это задание.В последующем при встречах с АЛЬБУ я сообщал ему выявленные мною данные о  настроениях этих лиц, однако установить их связь с партизанами мне не удалось, чем АЛЬБУ остался недоволен.В конце января 1944 года меня вызвали в претуру с отчетными документами по магазину. Как оказалось, это было лишь предлогом для вызова меня к  прибывшему в Саврань румынскому офицеру ДРАГУЛЕСКУ Претор познакомил меня с ним и сказал, что ДРАГУЛЕСКУ хочет поговорить со мной наедине. Последний предложил мне незаметно пройти в помещение   лесничества, где он намеревался со мной разговаривать.Когда я явился в лесничество, ДРАГУЛЕСКУ заявил мне, что он прибыл из  Бухареста и является представителем сигуранцы, стал интересоваться моей работой как агента жандармерии.Должен сказать, что ДРАГУЛЕСКУ был полностью осведомлен о моей работе, так как в разговоре упоминал дело СОПИНА и связанных с ним участников
подпольной советской группы в Саврани.После того как я ему подробно рассказал о своей работе в жандармерии, ДРАГУЛЕСКУ меня отпустил.
   
ВОПРОС: А какие задания вы получили от ДРАГУЛЕСКУ?
ОТВЕТ: Никаких заданий от ДРАГУЛЕСКУ в этот раз я не получал, но через  месяц, в конце февраля, когда ДРАГУЛЕСКУ снова приехал в Саврань, он во  время встречи со мной поручил выявлять, какие разговоры ведутся среди   местных жителей в связи с успешным наступлением частей Красной Армии, кто из жителей Саврани хочет избежать эвакуации и ожидает прихода советских войск.После этого ДРАГУЛЕСКУ я больше не видел, так как вскоре началась  эвакуация румын из Саврани.
     
ВОПРОС: Вы также эвакуировались из Саврани с румынами?
ОТВЕТ: Я был вынужден выехать из Саврани, так как меня заставили это  сделать жандармы.Еще в Саврани я пытался избежать эвакуации, заявив, что не могу выехать из-за отсутствия транспорта. Тогда по приказанию шефа жандармерии мне была предоставлена повозка и 3 лошади, после чего отказаться от поездки я уже
не смог. Однако в пути я умышленно отстал от жандармов, пробрался к месту жительства моей тети КУЗЮМА А.К. в село Песчаны, где и остался ожидать прихода частей Красной Армии.
     
ВОПРОС: Неправда. Вы были специально оставлены ДРАГУЛЕСКУ на освобожденной частями Красной Армии территории.Какие задания вы от него получили?
ОТВЕТ: Я остался в селе Песчаны ожидать прихода Красной Армии по собственной инициативе и никаких заданий от ДРАГУЛЕСКУ не получал.
     
ВОПРОС: Ранее вы показали, что ваша тетя КУЗЮМА А.К. допрашивалась в Тирасполе немецким и румынским офицерами, но скрываете ее преступные связи. Говорите об этом.
ОТВЕТ: Как я уже показал, находясь в лагере в Тирасполе, я в ноябре 1942   года сознался на допросе, что являюсь родственником С.К. ТИМОШЕНКО, и  показал, что вместе со мной в лагере находилась его родная сестра КУЗЮМА А.К.После этого КУЗЮМА дважды допрашивалась немецкими и румынскими офицерами.
Со слов КУЗЮМА мне было известно, что на допросах ее подробно расспрашивали о маршале ТИМОШЕНКО, но какие дала показания о нем, она мне  не говорила.То обстоятельство, что моя тетя КУЗЮМА А.К., так же как и я, была   освобождена из лагеря, направлена на работу в претуру и впоследствии не  репрессировалась румынскими властями, дает основание полагать, что,   возможно, она также была завербована румынами, но об этом мне неизвестно.
   
ВОПРОС: Вы пытаетесь выгородить КУЗЮМУ и умалчиваете о заданиях, которые вам дал ДРАГУЛЕСКУ. Об этом вы еще будете подробно допрошены.
   
Показания с моих слов записаны правильно, протокол мною прочитан.
  ТИМОШЕНКО
     
ДОПРОСИЛ:
зам. нач. отдела Главного управления «СМЕРШ»
подполковник БЕЛОУСОВ
   
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 256. Л. 77—93. Подлинник. Машинопись.
     

Примечания
1 А.П. Тимошенко в июле 1946 г. решением Особого совещания был приговорен  к 10 годам заключения по обвинению в измене Родины. Освобожден в ноябре 1954 г.

Alex

 Спецсообщение В.С. Абакумова - И.В. Сталину и В.М. Молотову
     
18.10.1944
№ 566/А
     
Совершенно секретно
     
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
      Товарищу СТАЛИНУ
      Товарищу МОЛОТОВУ
     
При этом представляю протокол допроса арестованного агента английской  разведки ГУСЕВА П.М., являвшегося секретарем советского военного атташе в Швеции, — о чем Вам было доложено 1 октября с.г. за № 547/А.

Особого внимания заслуживают показания ГУСЕВА о наличии среди сотрудников  советского посольства в Швеции иностранцев — шведов, норвежцев и немцев, которые в своем большинстве составляют близкое окружение посла КОЛЛОНТАЙ и пользуются ее покровительством.ГУСЕВ также показал, что среди этих лиц ему известен агент шведской  полиции, а также, что ряд других иностранцев, работающих в посольстве, по-видимому, подставлены шведской полицией или германской разведкой в целях шпионажа.
     
АБАКУМОВ
     
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     
арестованного ГУСЕВА Петра Михайловича
  от 18 октября 1944 года
     
ГУСЕВ П.М., 1907 года рождения, уроженец гор. Ленинграда, русский, гр-н СССР, бывший член ВКП(б), с высшим образованием, в 1939 году окончил  Военную академию имени Фрунзе, бывший секретарь советского военного атташе в Стокгольме (Швеция), майор Красной Армии.
     
ВОПРОС: На допросе 30 сентября с.г. вы показали, что являлись агентом  английской разведки, однако не рассказали о всех своих шпионских связях.  Говорите об этом.
ОТВЕТ: На предыдущем допросе я признался, что в бытность мою секретарем  военного атташе СССР в Швеции я в июле 1943 года был завербован английской разведкой для шпионской деятельности против Советского Союза и тогда же  передал английским разведчикам ХЕНИНГСЕНУ и РОБЕРТУ сведения об агентах, состоявших у меня на связи, а также о тех советских агентах, которых  военная миссия подготовляла для переброски в Норвегию. В марте 1944 года мною были переданы английской разведке характеристики на  вновь прибывших сотрудников в аппарат советского военного атташе. О совершенных мною преступлениях и об английских шпионах, с которыми я был  связан, я дал ранее исчерпывающие показания, и мне больше рассказывать
нечего, но должен заявить, что в Советском посольстве в Стокгольме работает сотрудник, который является агентом шведской полиции.
     
ВОПРОС: Назовите фамилию этого сотрудника.
ОТВЕТ: ВЫСТРЕМ — шведский подданный, по национальности швед, работающий личным шофером советского посла КОЛЛОНТАЙ Александры Михайловны.
     
ВОПРОС: Откуда вам известно, что ВЫСТРЕМ сотрудничает со шведской полицией?
ОТВЕТ: В августе 1943 года шведской полицией в Стокгольме были арестованы  советские агенты — местные жители КАЦ Михаил и его сын КАЦ Ленарт,  поддерживавшие через имевшуюся у них радиостанцию непосредственную связь с  Главным Разведывательным Управлением Красной Армии. Чтобы выяснить обстоятельства их ареста, я встретился с женой КАЦ Михаила. В беседе она рассказала, что после суда имела свидание со своим мужем, который передал для меня книгу.Понимая, что книга передана мне с целью, я, возвратившись в посольство,  стал изучать ее вместе с военным атташе полковником НИКИТУШЕВЫМ и его
помощником подполковником ПЕНЮГИНЫМ. Через лупу нам удалось заметить, что некоторые буквы отмечены точками.Прочитав по порядку эти буквы, мы узнали, что КАЦ был арестован шведами после того, как шведские радиостанции государственного телеграфа, генштаба  и полиции запеленгировали его работу по рации с Москвой. КАЦ также предупреждал, что на суде по его делу ему стало известно, что  швед, работающий шофером в советском посольстве, является агентом шведской полиции, который донес о его, КАЦА, посещениях посольства.Хотя фамилии шофера КАЦ не указал, но было ясно, что его сообщение относится к ВЫСТРЕМ — единственному шведу среди шоферов. Все остальные шофера были русскими.
     
ВОПРОС: ВЫСТРЕМ был уволен из посольства?
ОТВЕТ: Нет, когда я 15 июня 1944 года выезжал из Стокгольма в Москву, ВЫСТРЕМ продолжал исполнять обязанности шофера посла.Необходимо указать, что ВЫСТРЕМ пользуется поддержкой у КОЛЛОНТАЙ, имеет
свободный доступ в здание посольства, часто его можно видеть у дверей  кабинетов советников, секретарей и других сотрудников посольства и военной  миссии.После сообщения КАЦ я понял, что ВЫСТРЕМ это делал не случайно, а по заданию шведской полиции вел наблюдение за работниками советского посольства.
Кроме ВЫСТРЕМ, в посольстве работали и другие иностранцы, которые, видимо, подставлены шведской полицией или германской разведкой в целях шпионажа.
     
ВОПРОС: О каких иностранцах вы говорите?
ОТВЕТ: В советском посольстве в Стокгольме до последнего времени работало несколько шведов, норвежцев и даже немцев.Эти иностранцы составляют личное окружение КОЛЛОНТАЙ, пользуются ее покровительством и, несмотря на то что все эти лица не внушают доверия, работают при посольстве по несколько лет.Работники посольства удивлялись, почему КОЛЛОНТАЙ окружила себя иностранцами, и в частности почему у нее пользуются доверием немцы.Например, няней у посла работает немка ДАББЕРТ Эмма, которая пользуется особым покровительством КОЛЛОНТАЙ, имеет доступ в ее служебный кабинет и почти неотлучно находится с ней. ДАББЕРТ выезжала вместе с КОЛЛОНТАЙ в Сольчебаден (под Стокгольмом), где в одной из гостиниц происходили встречи  ПААСИКИВИ с КОЛЛОНТАЙ по вопросу заключения перемирия между СССР и  Финляндией.Личной прислугой КОЛЛОНТАЙ работает норвежка РАНТЕ Равик, которая долгое  время живет в посольстве, пользуется правом свободного хождения по всему  зданию и имеет возможность наблюдать за всеми, кто посещает советское посольство и военного атташе. Зачастую ее можно было видеть на 2-м и 4-м  этажах, где размещались военный и морской атташе, шифровальная, а также  квартира посла.Из наблюдений за поведением этой прислуги у меня сложилось определенное мнение, что РАНТЕ Равик по чьим-то указаниям следит за работниками посольства.До конца 1943 года уборщицей посольства работала некая шведка (фамилию не   помню), которая должна была убирать помещение до начала работы, однако ее  каждый день можно было встретить в здании в дневное время.Не менее подозрительным лицом является работающий в посольстве в качестве адвоката швед БРАНТИНГ.
     
ВОПРОС: Что вам известно о БРАНТИНГ?
ОТВЕТ: В посольстве всем сотрудникам было известно, что БРАНТИНГ является  членом шведской социал-демократической партии, которая всю войну занимала   враждебную позицию к СССР и предсказывала поражение России в войне с Германией.БРАНТИНГ являлся активным членом этой партии и в посольстве никакими  правовыми вопросами не занимался, хотя и получал ежемесячно зарплату в 500  крон.В конце 1942 года лично КОЛЛОНТАЙ ему дала единственное поручение —уладить конфликт, возникший между одним из домовладельцев Стокгольма и его жильцом — работником посольства. БРАНТИНГ провалил порученное ему дело, и работник посольства был демонстративно выселен из занимаемой им квартиры. Сотрудник посольства ШЕКИН не раз удивлялся пребыванию БРАНТИНГА в посольстве и говорил мне: «За что такому прохвосту посол платит большие   деньги? Если посольству нужен юрист, почему она не хочет пригласить его из Советского Союза».Я лично, видя, как вокруг КОЛЛОНТАЙ группировались иностранцы, приходил к  выводу, что она больше доверяет немецким и шведским специалистам, нежели  русским. КОЛЛОНТАЙ 14 лет проживает в Швеции и в значительной степени оторвалась от советской действительности.
     
ВОПРОС: Какие основания вы имеете делать такое заявление?
ОТВЕТ: Я приведу конкретные примеры. В 1942 году к заведующему конторой «Интурист» в Стокгольме СИДОРЕНКО из Советского Союза приехала его жена, по специальности врач по детским болезням.Узнав об этом, многие жены сотрудников посольства стали к ней обращаться за консультацией и приглашать для лечения детей. Женщины говорили, что  обращаться к своему отечественному врачу удобнее. Когда об этом стало  известно КОЛЛОНТАЙ, она вызвала СИДОРЕНКО и, как потом он мне рассказывал,  сделала ему выговор за то, что он разрешает жене заниматься врачебной практикой, заявив, что шведские врачи являются хорошими и более опытными специалистами, чем русские, и поэтому надо пользоваться их услугами.Когда СИДОРЕНКО возразил, что этого хотят сами матери детей, КОЛЛОНТАЙ запретила жене СИДОРЕНКО принимать больных.Не чем иным, как только особым доверием, питаемым КОЛЛОНТАЙ к иностранцам,  объясняется и тот факт, что в детском саду, который существовал в 1942  году при посольстве, воспитательницей работала немка, немецкому языку посольских работников обучал немец и даже в кружке пения для жен  сотрудников руководителем являлся также немец.7 ноября 1943 года, когда хоровой кружок давал концерт, присутствовавшие в зале сотрудники и члены их семей были возмущены тем, что во время войны с  Германией в советском посольстве в Стокгольме немец обучает советских  граждан пению. К тому же, как мне известно, этот немец является офицером  германской армии.
     
ВОПРОС: Как фамилия этого немца?
ОТВЕТ: Фамилия его ШТЕМПЕЛЬ.
     
ВОПРОС: Откуда вам известно, что ШТЕМПЕЛЬ офицер германской армии?
ОТВЕТ: Об этом мне говорил помощник военного атташе ПЕНЮГИН, который тогда же обратил мое внимание, что ШТЕМПЕЛЬ продолжает оставаться в Стокгольме  несмотря на то, что большинство немцев выехало из Швеции в Германию в   связи с мобилизацией в армию.Необходимо указать, что у этого же ШТЕМПЕЛЯ брал уроки немецкого языка  военный атташе полковник НИКИТУШЕВ.Другой преподаватель немецкого языка — немка по имени Герта, ее фамилию не помню, давала уроки поверенному в делах СЕМЕНОВУ, советнику ВЕТРОВУ и шоферу ТРОИЦКОМУ. Она так же, как и ШТЕМПЕЛЬ, пользовалась расположением  посла, которая рекомендовала ее всем, кто намерен был изучать немецкий  язык Герта по указанию КОЛЛОНТАЙ в 1942 году являлась воспитательницей в детском саду.Обращает внимание, что муж Герты — немец — не был мобилизован в германскую  армию, несмотря на свой призывной возраст и всеобщую мобилизацию в  Германии.Только покровительство, которым пользуются эти немцы, норвежцы и шведы у КОЛЛОНТАЙ, дает им возможность оставаться в посольстве, а некоторым из них прощается даже вызывающее их поведение.
Так, в посольстве работает швед СТОРГ, числящийся переводчиком в пресс-бюро. Его хорошо знает КОЛЛОНТАЙ. 7-го ноября 1943 года на прием в  советское посольство СТОРГ без разрешения привел двух членов шведской  национал-социалистической партии. По словам работника ТАСС — ПАВЛОВА, приведенные СТОРГОМ гости известны ему  как ярые фашисты. После того как был окончен официальный прием и в посольстве остались  только советские граждане, СТОРГ продолжал оставаться со своими  друзьями-фашистами, и его пришлось просить, чтобы он ушел. Учитывая это, на прием по случаю 25 годовщины Красной Армии я, рассылая  приглашения, СТОРГУ его не послал, однако он явился на прием незваным и  опять в сопровождении тех же друзей-фашистов, которые были с ним в первый  раз. Засидевшись до 10-ти часов вечера, СТОРГ начал хулиганить, и его пришлось из посольства выдворять. КОЛЛОНТАЙ на эти факты не реагировала. Надо сказать, что на приемах, устраиваемых в посольстве, бывают и другие  лица, которые ведут себя ничем не лучше СТОРГА. Ранее прихода других гостей в посольстве обычно появляется русская
белоэмигрантка графиня ПОССЕ, знакомая КОЛЛОНТАЙ и, кроме нее, никому не  известная, которая, пользуясь хорошим отношением к ней КОЛЛОНТАЙ, держит  себя свободно.Другим таким же, как и ПОССЕ, посетителем посольства является шведка НИЛЬСОН, именующая себя врачом, которая посещает КОЛЛОНТАЙ только во время  завтраков и обедов.ПОССЕ и НИЛЬСОН играют при КОЛЛОНТАЙ роль приживалок, и они в курсе
разного рода дел, происходящих в посольстве. Симпатии КОЛЛОНТАЙ к иностранцам в Стокгольме известны, и она не случайно пользуется у шведов авторитетом. Однако этот авторитет КОЛЛОНТАЙ снискала, по моему мнению, не как посол Советского Союза, а скорее как частное лицо. В этом отношении показателен факт, когда министр иностранных дел Швеции  ГЮНТЕР, известный своей враждебностью к Советскому Союзу и являвшийся организатором помощи немцам под прикрытием «нейтралитета», неоднократно частным порядком посещал КОЛЛОНТАЙ во время ее болезни.Кроме этого ряд сотрудников посольства также, по моему мнению, не
заслуживают оказываемого им доверия, так как они задерживались шведской  полицией.
     
ВОПРОС: Кто из сотрудников посольства задерживался шведской полицией?
ОТВЕТ: В начале 1944 года было два случая задержания работников посольства шведской полицией, при этом как в одном, так и в другом случае задерживались лица, имевшие отношение к шифрам посольства. В один из воскресных дней шифровальщик посольства СУРОГИН, после просмотракинокартины в клубе посольства и обеда у курьера АФИНОГЕНОВА, отправился  прогуляться по городу. В 2 часа ночи СУРОГИН возвратился в посольство в  опьяненном состоянии в сопровождении двух полицейских. Все сотрудники посольства, с которыми мне приходилось об этом  разговаривать, высказывали мнение, что СУРОГИНА к работе с шифрами
допускать нельзя, тем не менее по распоряжению КОЛЛОНТАЙ он продолжительное время оставался на этой работе, а затем был переведен в  Торгпредство.Также в начале 1944 года, вскоре после случая с СУРОГИНЫМ, работающие в  посольстве ПЕТРОВ и ПАВЛОВ во время одной из прогулок на автомашине задерживались полицией, и каким образом они были освобождены, мне неизвестно.Об этом случае было доложено КОЛЛОНТАЙ, однако ПАВЛОВ был оставлен на работе в ТАСС, а ПЕТРОВ продолжал оставаться шифровальщиком.Должен также сообщить, что в 1940 году, когда я прибыл на работу в Швецию,  полковник НИКИТУШЕВ, знакомя меня с работой, говорил, чтобы я учитывал особенности характера КОЛЛОНТАЙ, которая, по его словам, со всеми сотрудниками любезна, но в то же время склонна сплетничать о них. Она, говорил НИКИТУШЕВ, хорошо относится только к некоторым сотрудникам, считающимся ее любимцами.За более чем 4-х летнюю работу в посольстве я наблюдал, как некоторые   сотрудники совершенно незаслуженно пользовались особым расположением посла.В 1940 году на должность курьера охраны прибыл некий ВОЛЬФЕН, направленный за границу по просьбе его жены, работающей референтом в посольстве.ВОЛЬФЕН снискал симпатию КОЛЛОНТАЙ не совсем обычным способом. Когда стало известно, что КОЛЛОНТАЙ в связи с ее 70-ти летием награждена орденом Трудового Красного Знамени, ВОЛЬФЕН рано утром собрал в посольстве из ваз
все цветы и, когда КОЛЛОНТАЙ находилась еще в постели, преподнес их ей, поцеловав руку.С этих пор, как заявил мне полковник НИКИТУШЕВ, КОЛЛОНТАЙ считала курьера  ВОЛЬФЕНА самым культурным и образованным человеком в посольстве.Пользуясь репутацией любимца КОЛЛОНТАЙ, ВОЛЬФЕН стал позволять себе   насмешки над некоторыми ответственными работниками и, в частности, иронизировал советника СЕМЕНОВА. Полковник НИКИТУШЕВ тогда сделал ему  замечание, на что ВОЛЬФЕН ответил грубостью.Будучи близок к послу, ВОЛЬФЕН в то же время имел связь с подозрительными  лицами.
     
ВОПРОС: С кем именно?
ОТВЕТ: В соседнем с посольством доме по ул. Виллагатен в Стокгольме  проживала белоэмигрантка, фамилию которой я не знаю. На нее мы обратили   внимание в связи с тем, что она все время проводила у окна, наблюдая за выходом из посольства. Из окон второго этажа посольства можно было заметить, что эта женщина хотя и делала вид, что занята вязаньем, однако периодически, когда открывалась дверь посольства, свою работу откладывала,   брала в руки карандаш и делала какие-то записи.Однажды вечером по приглашению курьера охраны КУДРЯВЦЕВА я посмотрел через окно внутрь помещения, где проживала эта белоэмигрантка, и увидел сидящего  там за столом ВОЛЬФЕНА.
     
ВОПРОС: Где ВОЛЬФЕН находится сейчас?
ОТВЕТ: В августе 1944 года в Москве я встретил старшего помощника 2-го  отделения Главного Развед- Управления майора СТАРОСТИНА, который  некоторый период находился в Швеции и знал работников посольства.СТАРОСТИН мне рассказал, что ВОЛЬФЕН устроился в институт иностранных языков Красной Армии преподавателем скандинавских языков. Оба мы этому  удивились, так как знали, что ВОЛЬФЕН слабо владеет шведским языком. Другим приближенным КОЛЛОНТАЙ являлся некий КАБАНКОВ, который работал заведующим шифровальной. КАБАНКОВ заслужил известность среди посольских работников как беспробудный пьяница.
В разговоре со мной секретарь посольства ГРАУР говорил, что КАБАНКОВА  снять с работы нельзя — это запрещает КОЛЛОНТАЙ.Доверенным лицом КОЛЛОНТАЙ является жительница Стокгольма Анна Ивановна
ПЕТРОВА, которая обслуживает ее приемы, устраиваемые в посольстве.Полковник НИКИТУШЕВ мне как-то говорил, что ПЕТРОВА очень подозрительна и не исключено, что она завербована шведской полицией. Какими фактами располагал НИКИТУШЕВ о ПЕТРОВОЙ, я не знаю.
     
Протокол с моих слов записан правильно и мной прочитан.
      ГУСЕВ
     
ДОПРОСИЛ:
нач. отделен. следотдела Гл. упр. «СМЕРШ»
майор СОКОЛОВ
     
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 256. Л. 97—108. Подлинник. Машинопись.
     

Alex


Доктор исторических наук Мозохин О.Б. вносит ясность в "фальсифицированное" дело о  Коллонтай.


Советский дипломат Александра Коллонтай

Об Александре Михайловне Коллонтай (1872-1952) в последние десятилетия написано немало, а в конце 2013 года в известной серии ЖЗЛ вышла книга о ней, написанная Леонидом Млечиным. Но ряд важных сюжетов биографии этой энергичной женщины, оставившей своеобразный след в отечественной истории ХХ века, по-прежнему остаются не до конца прояснёнными. Среди таких проблем и отношения Коллонтай со Сталиным, на мой взгляд, заслуживающие даже больше внимания, чем бурная личная жизнь Александры Михайловны.

На протяжении всей своей жизни Коллонтай вела дневники. Часть из них после обработки, которой она занялась в послевоенный период, была сформирована под общим названием "Двадцать три года дипломатической работы", отдельная их часть была посвящена встречам и беседам со Сталиным в 1922-1934 годах. Сегодня эти тексты частично опубликованы. Вне всякого сомнения, после редакторской правки они видоизменились, но, как показывает сохранившаяся переписка со Сталиным, несущественно.

Тесное знакомство Коллонтай со Сталиным относится к концу 1917 года, когда оба вошли в первое советское правительство: она - в качестве наркома государственного призрения, он - как нарком по делам национальностей. По версии Млечина, их общение в 1917-м очень серьёзно повлияло на последующую участь первой женщины-наркома: "Двадцать пятого ноября 1917 года два наркома - Коллонтай и Сталин - приехали на съезд социал-демократов Финляндии... Сталина командировали как наркома по делам национальностей, Коллонтай - как знатока финских дел. У Иосифа Виссарионовича остались самые приятные впечатления от общения с Александрой Михайловной. Это был счастливый для неё случай, спасший ей жизнь". Мне представляется, что эту краткую совместную поездку переоценивать не стоит - хорошо известна судьба многих из тех, у кого в те или иные периоды времени отношения со Сталиным были куда лучше, нежели у "мадам Коллонтайки".

Заметим также, что ещё до помещённого выше рассказа о путешествии в Финляндию Млечин приводит известную цитату из работы Троцкого о Сталине:

"После переворота первое заседание большевистского правительства происходило в Смольном, в кабинете Ленина, где некрашеная деревянная перегородка отделяла помещение телефонистки и машинистки. Мы со Сталиным явились первыми. Из-за перегородки раздался сочный бас Дыбенко: он разговаривал по телефону с Финляндией, и разговор имел скорее нежный характер. Двадцатидевятилетний чернобородый матрос, весёлый и самоуверенный гигант, сблизился незадолго перед тем с Александрой Коллонтай, женщиной аристократического происхождения, владеющей полудюжиной иностранных языков и приближавшейся к 46-й годовщине. В некоторых кругах партии на эту тему, несомненно, сплетничали. Сталин, с которым я до того времени ни разу не вёл личных разговоров, подошел ко мне с какой-то неожиданной развязностью и, показывая плечом за перегородку, сказал, хихикая:
- Это он с Коллонтай, с Коллонтай...
Его жест и его смешок показались мне неуместными и невыносимо вульгарными, особенно в этот час и в этом месте. Не помню, просто ли я промолчал, отведя глаза, или сказал сухо:
- Это их дело.
Но Сталин почувствовал, что дал промах. Его лицо сразу изменилось, и в желтоватых глазах появились те же искры враждебности, которые я уловил в Вене. С этого времени он никогда больше не пытался вступать со мной в разговоры на личные темы".

При всей пристрастности Льва Давидовича и переполняющей его ненависти к Сталину Троцкий вряд ли стал бы существенно искажать реальность в столь незначительном эпизоде. Более того, и в 1917 году, и позже Иосиф Виссарионович относился к Александре Михайловне с такой вот сталинской иронией - и в этом плане поездка к финским социал-демократам вряд ли что-то принципиально изменила. Главное заключалось в том, что Коллонтай никогда не казалась Сталину сколько-нибудь опасной, но при этом имела ряд достоинств, позволявших определить её на дипломатическую работу, где большевики испытывали серьёзный дефицит кадров.


Важно отметить, что Александра Михайловна сама попросилась в "когорту сталинцев", потерпев поражение во внутрипартийной борьбе 1911 - 1922 годов, когда она стала одним из лидеров "рабочей оппозиции". После последнего предупреждения, вынесенного XI съездом РКП(б) весной 1922 года, и окончательного разгрома фракции Коллонтай вынуждена была отказаться от своей платформы. В своём дневнике, описывая заседание комиссии съезда по вопросу об исключении "рабочей оппозиции" из партии, она вспоминала достаточно зловещую, но опять-таки ироничную реплику Сталина: "А Вы получили гонорар от белогвардейских газет за перепечатку Вашей брошюры "Рабочая оппозиция" в их газетах?" Коллонтай возмущалась такой постановкой вопроса.

Однако уже 11 октября 1922 года она пишет, что её "сердце полно безграничной благодарности Сталину", поскольку в одну из самых тяжелых, катастрофических дней её жизни он протянул ей дружескую руку помощи, и своим твёрдым решением открыл перед ней дорогу в новую жизнь. По ее словам, это произошло только благодаря необыкновенной чуткости новоизбранного генерального секретаря ЦК РКП(б), его отзывчивости к беде товарища.

Перед этим она написала Сталину личное письмо, в котором рассказала, о разрыве отношений с мужем, известным военачальником Красной армии Павлом Ефимовичем Дыбенко. Сообщила, что после весенней конференции Коминтерна и после XI съезда РКП(б) не может больше работать в Международном женском секретариате. Работа в близком сотрудничестве с главой Коминтерна Г. Е. Зиновьевым для неё была особенно невозможна, и Коллонтай просила партию в лице Сталина назначить её на новую работу. Предложила отправить себя на Дальний Восток или назначить на рядовую должность в одно из полпредств за границей. Коллонтай надеялась, что Сталин сможет решить проблему.

Её ожидания оправдались. Неожиданно быстро она получила по телеграфу ответ: "Мы вас назначаем на ответственный пост за границу. Немедленно возвращайтесь в Москву. Сталин".

После приезда в Москву Коллонтай зашла в ЦК партии. Сталин был очень занят, но всё же принял её и сказал, что её назначают советником полпреда в Канаду. Член коллегии НКИД Я. С. Ганецкий подтвердил, что агреман на неё запрошен, но выразил сомнение в том, что правительство Британской империи даст благоприятный ответ: "Небывалый случай - женщину назначают в дипломатию. И притом и в Британской империи, и в Америке хорошо известка ваша подрывная агитационная работа во время войны". Через некоторое время Ганецкий сообщил, что ей отказано в агремане.

Коллонтай вновь пошла к Сталину и по его просьбе выбрала себе страну для загранработы - Норвегию. "Попытаемся и там", - сказал генсек. От норвежцев неожиданно быстро пришел положительный ответ.

15 октября 1922 года, перед отъездом из Москвы, Сталин проинструктировал нового советника полпреда в Осло. В задачи Коллонтай входило в скорейший срок добиться признания СССР и установления с ним нормальных дипломатических отношений. Сталин просил убедить норвежцев в советских хозяйственных успехах, показать выгоду признания СССР; советовал учиться торговать, при сделках соблюдать чёткость и безупречность; платить без проволочек, товары проверять. Сталин предупредил Коллонтай, чтобы в дела по линии партии она не вмешивалась. Этот участок её, как представителя государства, не должен был касаться.

Коллонтай вновь пошла к Сталину и по его просьбе выбрала себе страну для загранработы - Норвегию

Итак, направление Александры Михайловны на дипломатическую работу в Норвегию, явилось инициативой самой Коллонтай, которую поддержал Сталин. А не решением политбюро ЦК РКП(б), которое якобы руководствовалось её прочными связями с европейским социалистическим движением и опытом работы в Коминтерне, как пишут некоторые исследователи.

Интересно, что в дневниках своё направление в Норвегию в конце 1922 года Коллонтай расценивала как "ссылку": "Где правда, где ложь, сразу не разберёшь". Однако ссылка оказалась более чем почётной...

После вступления в должность, 27 октября 1922 года, Коллонтай писала: "Дорогой тов. Сталин, извещаю Вас, что прибыла в Норвегию и приступила к работе в полпредстве". 16 декабря она предупредила: "В связи с решением комиссии Ярославского об упразднении советника в Норвегии, очевидно, встанет вопрос обо мне. Просила бы пока не перебрасывать меня из Скандинавии, где мне только что удалось завязать связи, войти в курс работы..." Решение было положительным, с помощью генсека её должность не сократили, более того, 3 мая 1923 года она была назначена полпредом в Норвегии в статусе торгпреда.

Главный пункт сталинской инструкции в итоге был выполнен: 15 февраля 1924 года Норвегия официально признала СССР, а Александра Михайловна стала первой в мире женщиной-послом. Но при этом поездка в Осло действительно стала для бывшего наркома Коллонтай ссылкой, только весьма хитрого свойства: с глаз долой, но из сердца не вон. При наличии такого мощного средства воздействия на заграницу, как Коминтерн, традиционная дипломатия, по крайней мере, до 1933 года не была для советского руководства первостепенной политической задачей. А роль небольших и не стремившихся воевать с СССР стран вроде Норвегии была несущественной при любых раскладах.

При этом в партийные дела Коллонтай вдали от Москвы особо не совалась, от проблем своих товарищей по "рабочей оппозиции" отошла (хотя связи с ними не потеряла). В конце 1923 года по решению политбюро ЦК РКП(б) от 24 ноября она была вызвана в Центральную контрольную комиссию партии. К тому времени в ОГПУ были получены компрометирующие её показания её бывших соратников по "рабочей оппозиции". Следствие провёл лично председатель ЦКК Валериан Куйбышев, заподозривший дипломата в неискренности и даже "недоверии к партии". В итоге он предложил отозвать Коллонтай из-за границы. Но, как и в случае с комиссией Емельяна Ярославского, всё решило заступничество Сталина.


24 декабря 1923 года Коллонтай позвонила Сталину и договорилась о встрече. Генсек принял её в своём кабинете в ЦК. Из длительной беседы Александра Михайловна поняла, что он прекрасно обо всём осведомлен. На прощанье Сталин спросил её, довольна ли она работой в Норвегии?

"И я с полной искренностью подтвердила, что работа эта меня увлекает. Кажется, это ему понравилось.
- Так что сюда на работу возвращаться не хотите?
- Пока не добьюсь урегулирования наших отношений с Норвегией, нет!
- Значит, остаётся пожелать вам успехов.
Я ушла подъёмная, с ясной линией работы, благодаря кратким, но ясным указаниям Сталина..."

В ноябре 1924 года Коллонтай вновь понадобилась помощь Сталина. 6-го она позвонила ему и попросила о встрече до заседания Совнаркома. Он принял её в 10 часов следующего дня в Кремле. Как писала Коллонтай, тогда она в первый и единственный раз побывала на частной квартире генсека.

"Принимает меня товарищ Сталин в небольшой, просто обставленной комнате, он у письменного стола.
- Кто вас обидел, Литвинов или Чичерин? - первый шутливый его вопрос,
- Оба, товарищ Сталин, - мой ответ.
- Это уже хуже, расскажите, в чём дело, - уже серьёзно добавляет товарищ Сталин".

Александра Михайловна кратко рассказала о подготовленном торговом договоре между СССР и Норвегией. О том, как сотрудники представительства добивались от норвежцев экстерриториальности; о том, что норвежцы без "большого каботажа" договор не подпишут. Объяснила, что из-за предстоящих переговоров с Англией НКИД не хочет дать норвежцам права большого каботажа. Коллонтай попросила Сталина воздействовать на НКИД или, что ещё лучше, прийти на заседание Совнаркома. Тот ничего не пообещал, но пожелал успехов. И, когда Коллонтай была уже в дверях, бросил: "В Совнаркоме всё равно должен быть сегодня".

На заседании Совнаркома общую, вводную часть текста советско-норвежского договора не читали, решили обсудить только спорные пункты. В частности, Олесундскую концессию по убою тюленей, в которой не было указано, с какого срока разрешается убой. Коллонтай попросила слова до голосования.
В этот момент из задней двери зала вошел Сталин. В его присутствии Александра Михайловна стала горячо доказывать, что нельзя давать разрешение на убой тюленей до 15 марта, иначе с гибелью маток погибнет и приплод, а это приведёт к полному истреблению стада. За спиной она услышала шутливое замечание: "Коллонтай перешла теперь на охрану материнства и младенчества тюленей, - и голос этот Сталина. Все смеются. Моё предложение принимается единодушно". Вновь мы встречаем уже знакомую нам сталинскую иронию...


Накануне голосования Сталин попросил дать ему слово и свои возражения Чичерину и Литвинову построил на соображениях Коллонтай: "Включение в торговый договор вопроса навигации, включая большой каботаж, практического значения не имеет. Норвежцы должны будут всегда обращаться за разрешением, если пожелают открыть новую линию между своими и нашими портами. Разрешение большого каботажа имеет чисто формально-декларативный характер. Не захотим - не дадим им разрешения ни на какой каботаж, и особенно в тихоокеанские воды. А что касается преимуществ Англии, то я не вижу основания, почему Наркоминдел так заботится о соблюдении их престижа. Что получит Англия - покажет время и как они себя поведут. А если мы приравняем их морские привилегии с норвежскими, это дело советских интересов, и нечего приплетать здесь англичан". В заключение генсек заключил, что если торговый договор с норвежцами выгоден и даёт нам то, чего мы ещё не имеем от других государств, то пусть они получат каботаж как компенсацию. Предложение Сталина было принято.

"Когда я подхожу к выходу, Сталин стоит у двери.
- Ну, что довольны вы постановлением? - бросает он вполголоса, не переставая курить и чуть улыбаясь.
Отвечаю:
- Ещё бы, это благодаря вам, горячее спасибо.
И я, не дождавшись лифта, бегу по лестнице с чувством величайшего счастья и благодарности".

В 1925 году Коллонтай, по её словам, почувствовала, что её работа в Осло становится менее нужной, и попросила об освобождении её от обязанностей полпреда. 24 августа она пишет Сталину о том, что узнала об удовлетворении её просьбы: "Горячо Вам благодарна за содействие в этом деле. Приеду в Москву, когда позволят дела в НКИД, и тогда договоримся о тех планах, какие мне кажутся особенно целесообразными для полного использования моих сил". 28 января 1926-го политбюро ЦК ВКП(б) постановило освободить тов. Коллонтай от должности полпреда в Норвегии с предоставлением ей трёхмесячного отпуска для лечения.

И эти проблемы Коллонтай решила с помощью Сталина. К этому времени она уже твёрдая сторонница его политического курса. В дневнике за 1925 год Александра Михайловна, касаясь борьбы с оппозицией на XIV съезде партии, записала, что у оппозиции в этой борьбе много личного:

"Это чувствуют все. Личное против Сталина. Он сильнее и мужественнее их. У него есть то, чего им именно не хватает, он занят не собой, а партией, он её олицетворение, как был и Ленин. Для него дело, цель - важнее всех мелких "честолюбий", как у Троцкого и Зиновьева. И в этом его сила...
И всё же сталинцы (это новое слово в Москве) мне лично ближе всего... И потом, я никогда не могла бы солидаризоваться с Зиновьевым, я слишком ненавижу эту мелкую душонку, за его ошибочную и вредную политику в Коминтерне".

В записи от 16 декабря 1925 года та же интонация - "в хозяйственной политике, в общей линии - вся правда за Ст., и тут я целиком с большинством. К тому же мне претит эта "троица". Ни за что бы я не смогла пойти с ними. Никогда, ни при каких условиях".

В тяжёлый для Сталина момент внутрипартийной борьбы Коллонтай искренне поддержала его, и он это чувствовал. Помог генсек и в очередной неприятной истории, когда Коллонтай не смогла работать полпредом в Мексике, пробыв в этой должности меньше года. В письме от 1 марта 1927-го она сообщила Сталину, что, как показали три месяца пребывания в Мексике, она совершенно не переносит тамошнего климата. На днях у неё был сердечный припадок, и врач предупредил, что оставаться там более, чем неблагоразумно. Полагая, что погибнуть из-за климата нецелесообразно, Коллонтай решила обратиться непосредственно к Сталину - чтобы избежать волокиты.

"Что со мной делать? Я не настолько больна, чтобы не могла продолжать работу по той же линии, но, разумеется, в обычных, европейских, а не тропических условиях, на высоте, полётов аэропланов. Если бы возможно было вернуться в Норвегию, было бы самое подходящее. По письмам, меня там примут охотно, условия работы спокойные, знакомые, а лица, которые вынудили мою просьбу об уходе - убраны Москвою".

Оказывается, в Осло были лица, которые вынудили Александру Михайловну уехать, а Сталин в тот раз вмешаться не смог. И после мексиканской истории назначение на новый дипломатический пост состоялось не сразу - потребовав от Коллонтай значительных усилий.
24 марта 1927 года политбюро, ввиду ухудшения здоровья Коллонтай вследствие климатических условий Мексики, политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение отозвать её в Москву. 3 июля в письме Сталину Александра Михайловна благодарила его и политбюро за это решение и сообщала, что для восстановления здоровья взяла отпуск до сентября (то есть решение об отпуске "посол Советского Союза" принимала сама и в режиме уведомления!). Попутно она просила устроить её на работу в одну из скандинавских стран, включая и Норвегию.


Выйдя из отпуска, 4 сентября Коллонтай писала Сталину из Берлина, что 10-го возвращается в Москву, и просила разрешить ей лично доложить ему о делах в Мексике. На этот раз генсек решил сделать паузу. 20 сентября Александра Михайловна вновь напомнила о себе: "Глубокоуважаемый и дорогой Иосиф Виссарионович, на основании всех переговоров о моей работе у меня создалось впечатление, что НКИД в настоящий момент или, вернее, период не стремится меня использовать. Передвижения всегда возможны, если в человеке есть надобность. Поэтому раз НКИД затрудняется, что со мною делать, я решаюсь просить Вас, а через Вас ЦК:

Отпустите меня временно на литературно-научную работу, дав закончить начатую мною книгу в библиотеках Германии и Скандинавии. Так будет лучше во всех смыслах. Здесь оставаться мне слишком тяжело. Тяжелее, чем я думала. За рубежом частности не засоряют картину, и судить объективнее". Заметим, что в тот же день с аналогичной просьбой Коллонтай обратилась в политбюро ЦК ВКП(б). В итоге весьма оперативно, уже в октябре 1927-го, она отправилась полпредом в хорошо знакомую Норвегию. Назначение в 1930 году на последний в её жизни заграничный дипломатический пост в Швецию Александра Михайловна получила тоже с помощью Сталина.

Продолжение следует.