Форум истории ВЧК ОГПУ НКВД МГБ

На пустынной улице Ульяновска милиционер и несколько крепких мужчин вывели из легковой машины растерянного человека, быстро и без шума затолкали его в кузов грузовой машины, которая тут же сорвалась с места. Город только начинал жить своей утренней жизнью. Случайным свидетелям и в голову не пришло, что на их глазах происходит что-то противозаконное. Да если бы и закралась такая мысль, кто посмел бы об этом не то что заявить, самому себе признаться! По всему было видно, действовали люди, облеченные властью. Но только это была не милиция. Это были офицеры Специальной службы «ДР» (проведение актов террора и диверсий) МГБ во главе с Павлом Судоплатовым. Да, сам глава службы выехал «в поле» для осуществления убийства инженера.

Чем так важен был этот незаметный человек, что санкцию на его убийство дал Сталин? Инженер из Польши Наум Самет находился в СССР. Он работал по оборонной тематике, являясь начальником технического отдела и КБ номерного завода, разрабатывал приборы для оснащения подводных лодок. Самет после войны подал ходатайство о выезде в Польшу, и его стали подозревать в том, что он намеревался бежать оттуда на Запад и «выдать ставшие известными ему секреты государственной важности»1. По крайней мере, такую мотивацию изложил Абакумов 11 июня 1946 года в письме Сталину с просьбой санкционировать тайное убийство Самета. Уже на следующий день согласие было получено, о чем имеется пометка на записке: «Утверждено. Передано по телефону. 12 июня 1946 года».


Ульяновск. 17 июня 1946-го

Разработка «операции» и ее осуществление были поручены Судоплатову, который не мешкая, уже на следующий день подготовил свой план. А по итогам акции Судоплатовым 25 июня 1946 года была написана «справка», а по сути — отчет, где и было изложено, как все произошло. «В соответствии с планом от 13.06.46 г. в городе Ульяновске 17.06.46 г. была проведена операция по «ликвидации» Самета Н.Т. Операция проводилась под видом несчастного случая. Для организации и осуществления задачи по уничтожению Самета — в дальнейшем «С», в район Ульяновска на двух автомашинах выехала специальная оперативная группа...»

В сухих строчках написанного Судоплатовым отчета о совершенном убийстве явственно проступает профессиональный цинизм (здесь и далее орфография и пунктуация оригинала сохранены):

«14.06.46 г. опергруппа выехала из Москвы и 16.06.46 г. прибыла в село Тетюшское, что находится в 25 км западнее города Ульяновска. В этом пункте группа оставалась до дня операции для того чтобы не привлекать к себе особого внимания в Ульяновске. Вечером 16.06.46 г. была установлена личная связь с начальником УМГБ по Ульяновской области полковником Ивановым для того чтобы выяснить точное местонахождение «С».

Иванов навел нужные справки и оказалось что «С» находится в Ульяновске и собирается 17 июня 1946 г. выехать поездом к месту своего жительства в Базарный Сызган.

Учитывая, что в Ульяновске как в более крупном пункте легче вести наблюдение за объектом и легче его взять было принято решение операцию проводить в Ульяновске 17.06.46 г.

Так как «С» находился под наружным наблюдением УМГБ, товарищу Иванову мною было дано указание снять это наружное наблюдение, а в 6 часов утра 17.06.46 г. за гостиницей в которой проживал «С» было установлено наружное наблюдение силами оперативной группы (полковник Лебедев, подполковник Коровин и Бабенков).

В 7 часов утра 17.06.46 вся группа уже была в Ульяновске и подготовлена к проведению операции. Люди и машины были расставлены в заранее намеченных пунктах соответствующим образом и проинструктированы. Профессор Майрановский уже подготовил специальные средства. Операция проводилась следующим образом:

В 8 часов 50 минут «С» вышел из гостиницы и направился в центр города. Он подошел к поликлинике облздравотдела, оттуда к чайной, которая оказалась закрыта, а затем направился вниз по улице Гончарова.

На углу улицы Гончарова и Краснознаменного переулка по моему указанию тов. Пожаров, одетый в форму милиции под видом проверки документов произвел задержание «С».

Момент задержания являлся сигналом для товарищей ведших НН (наружное наблюдение. —Н. П.) и они начали подтягиваться к Пожарову и вместе с задержанным «С» и Пожаровым сели в находившуюся поблизости машину «Додж».

Как только «С» и группа вошли в машину, она двинулась к поджидавшей нас другой грузовой машине «Студебекер». Когда «Додж» подъехал к «Студебекеру» вся группа вместе с задержанным «С» пересела в грузовую машину и «Студебекер» тронулся в путь по Московскому тракту по дороге ведущей в Базарный Сызган.

Задержание и пересадка «С» в грузовую машину не привлекла ничьего внимания: в первом случае улица, где происходило задержание была безлюдной, во втором случае пересадка произошла так быстро, что никто не успел обратить внимание.

Ввиду того, что «С» после того как был посажен в первую машину начал протестовать и проявлять нервозность ему было заявлено, что он задержан, так как его документы вызывают подозрение и в связи с этим он будет доставлен по месту жительства в Базарный Сызган и если его личность будет установлена он будет освобожден.

Все это было заявлено ему в спокойных тонах и по видимому в какой-то степени его успокоило, так как он при пересадке в другую машину беспокойства не проявлял.

Когда «Студебекер» выехал за город, мною было отдано распоряжение произвести у «С» личный обыск. Эта команда являлась сигналом для профессора Майрановского произвести укол. Как только было сказано «произвести личный обыск», сидевшие рядом с ним приподняли «С», поддержали его за руки, в это время Майрановский сделал укол «колючкой» в ягодицу «С» куда ввел 200 миллиграмм раствора кураррина (приблизительно 2 кубика жидкости).

Несмотря на то, что укол производился на ходу машины действие кураррина и колючки были безупречны.

Действие кураррина началось через 3–5 минут. «С» начал тереть глаза, жаловаться на сердце, задыхаться, терять голос.

На 10–12 минуте «С» упал на руки сидящих с ним рядом тов. Майрановского и Лебедева и у «С» началась агония.

Минут через 5–7 после этого тело «С» было снято с машины и положено на дорогу. «Студебекер» переехал через тело «С», и когда я убедился что «С» мертв, вся опергруппа направилась в Ульяновск и оттуда в 9-35 утра 17 июня 1946 г. выехала в Москву».

Показательно, что Майрановского, этого незаменимого исполнителя тайных расправ, Судоплатов уважительно именует «профессором». Ну а как же еще? Ведь именно ему принадлежит разработка знаменитой «трости-колючки», оружия, замаскированного под обычную трость или зонтик, для нанесения смертельного укола.

Далее Судоплатов пишет: «Я и полковник Лебедев оставались в Ульяновске для того, чтобы проследить как разовьются события.

Как потом выяснилось, труп «С» был подобран 5 отделением милиции города Ульяновска в 12 часов дня 17.06.46 г.

Милиция сразу же выдвинула предположение, что на «С» наскочила автомашина или он выпал из кузова машины. Это же мнение они отразили в своих официальных документах.

В протоколе № 154 судебно-медицинского исследования трупа «С» был зафиксирован ряд внутренних повреждений, разрыв дыхательных путей поломка ребер и записано, что от органов и черепа «С» исходил запах алкоголя.

В субботу 22 июня 1946 г. труп «С» был похоронен на Ульяновском городском кладбище.

Вся операция продолжалась меньше часа. Началась в 8 часов 50 минут и закончилась в 9 часов 35 минут.

За исключением начальника УМГБ полковника Иванова никто из местных властей о приезде оперативной группы из Москвы не знал и не знает.

Никто из работников группы не знает причины операции и не знает профессии и места службы «С», а фамилия его была мною названа полковникам Пожарову и Лебедеву в последний момент».

Вот так! С готовностью, по приказу, выехали убивать неизвестного им человека. Но раз начальство сказало надо — значит надо! Раз сказало — «враг», значит, так и есть. И нечего сомневаться или, того хуже, размышлять о том, насколько соответствует закону подобная террористическая деятельность в своей собственной стране против безоружных граждан.

Свой отчет Судоплатов передал министру Абакумову, а тот доложил непосредственному заказчику убийства. Об этом свидетельствует исполненная синим карандашом резолюция на первой странице документа: «Доложено тов. Сталину. Абакумов. 27.06.46 г.».

http://www.novayagazeta.ru/gulag/59410.html

Перегон Саратов — Кирсанов.
19 сентября 1946-го

Следующее убийство, осуществленное работниками Специальной службы «ДР» МГБ, было также санкционировано Сталиным и осуществлено при непосредственном участии Судоплатова. На этот раз жертвой стал Александр Шумский — в прошлом видный деятель украинского эсеровского движения, вступивший в 1920 году в компартию. Шумский занимал ответственные посты, пока не был изгнан с Украины за сопротивление «русификации»4. В 1937-м он находился в ссылке в Красноярске, где его вновь арестовали. Однако в 1939-м из-за тяжелого заболевания (паралича ног) дело прекратили, и он остался в ссылке. В 1945-м Шумский обратился к Сталину с требованием вернуть его в Киев. Вместо этого в июне 1946-го его перевезли в Саратов. Здесь Шумский пытался покончить с собой, вскрыв вену на руке, оставив записки, в которых объяснял этот акт «завершением протеста против дискриминации и насилия»5 и просил разыскать его жену. Он так и не узнал, что ее расстреляли в 1937 году. В таких случаях НКВД сообщал родственникам о «приговоре к 10 годам без права переписки». Немногие догадывались, что это означает расстрел.

Министр внутренних дел Круглов 20 июля 1946-го информировал Сталина о попытке самоубийства Шумского, которого спасли и положили в больницу, и приложил к докладной записке одно из его наиболее резких обращений. Сталин отреагировал в традиционном для себя духе — он знал, как окончательно решать такие проблемы. И дал соответствующее распоряжение Абакумову. О том, какого оно было свойства, можно судить по резолюции Абакумова на спецсообщении 5-го управления МГБ о Шумском, поданном министру 1 августа 1946-го: «Лично т. Судоплатов. Переговорите со мной». Ну, если к делу подключается Судоплатов, то его исход вполне ясен.

23 августа 1946-го Абакумов подписал записку на имя Сталина, в которой просил санкционировать убийство: «Шумский подлежит немедленной изоляции, но чтобы не привлечь внимания его арестом украинских националистов, целесообразно Шумского, не арестовывая, ликвидировать путем отравления»6. Сталин одобрил, и его согласие министр зафиксировал на этом же документе: «Доложено т. Сталину лично. Наше предложение утверждено».

Судоплатов подготовил и подписал 6 сентября 1946-го план операции по делу «Хорек» (под таким псевдонимом велась разработка Шумского), и 8 сентября этот план утвердил Абакумов. Пункты плана зашифрованы и весьма лаконичны, но совсем недвусмысленны:

«Для осуществления задачи поставленной министром государственной безопасности СССР организуется оперативная группа во главе с «Андреем»7...

2. Проведение операции намечается ориентировочно в городе «Сороки»8.

3. Опергруппа выезжает к месту операции в г. «Сороки» 10 сентября 1946 г. на автомашинах «Додж» и «Студебекер».

4. Опергруппа останавливается вблизи «Сороки», связывается с т. Плесцовым9, выясняет местонахождение «Хорька», обстановку, своими силами производит дополнительную разведку и принимает решение о проведении операции.

5. Операция производится под видом осложнения в заболевании «Хорька» с таким расчетом чтобы к результатам операции не было привлечено особого внимания со стороны и чтобы операция не вызвала нежелательных кривотолков.

6. При проведении операции разрешается применение к «Хорьку» специальных средств.

7. К месту операции опергруппа следует под видом команды военнослужащих направляющихся в район города «Сороки» для подыскания мест под специальное строительство МВС10 СССР.

8. Опергруппа снабжается необходимыми документами, штатской и военной одеждой продовольствием и деньгами, с таким расчетом чтобы в вопросах жилья, питания быть независимой от местных органов.

9. «Андрей» информирует т. Плесцова о целях приезда в город «Сороки»...»

В состав опергруппы был включен полковник медицинской службы Майрановский — ему, как обычно, отводилась главная роль. Среди подшитых в дело архивных бумаг по делу Шумского сохранилась оторванная крышка папиросной коробки «Казбек», на обороте которой нарисована схема спального вагона, размечены купе, туалет и тамбур и даны выписки из расписания поезда Саратов — Москва, с указанием дат смены поездных бригад. По всему видно — к преступлению тщательно готовились.

Картина убийства предстает из материалов расследования дел Судоплатова и Майрановского: «Операция по уничтожению Шумского была осуществлена в поезде, куда он был посажен под предлогом отправки его на родину. Ночью участники группы, возглавлявшейся Судоплатовым, вошли в купе, зажали Шумскому рот, после чего Майрановский ввел ему яд»11.

В архиве сохранились протокол вскрытия Шумского, составленный 20 сентября 1946 года судебно-медицинским экспертом города Кирсанова, свидетельство о смерти, выданное Кирсановским райбюро ЗАГСа за № 43. В документах указано, что смерть Шумского наступила 19 сентября 1946 года в результате «кровоизлияния в черепной полости». Эти бумаги 21 и 23 сентября 1946 года из Саратова и Кирсанова были пересланы в Москву.

http://maxpark.com/community/4375/content/2133867

Закономерный итог

Принято считать, что сон палача чуток и тревожен. Да и как не ждать подвоха от тирана, у которого всегда есть искушение заодно пустить «в расход» и исполнителей своих жестоких приказов. Не в меру много знают! Над головой Судоплатова тучи сгустились в 1950-м: Сталин предложил Абакумову его арестовать. Абакумов тянул, ходил советоваться с Берией, и в итоге через год был арестован сам. Судьба Григория Майрановского была решена в 1951-м, его арестовали за «развал работы токсикологической лаборатории» и «использование служебного положения в личных корыстных целях» и в феврале 1953-го через ОСО МГБ дали 10 лет. Судоплатов «сгорел» на волне разоблачения «банды Берии». В августе 1953-го он был арестован и в сентябре 1958-го осужден на 15 лет. Другие участники убийств Самета и Шумского отделались легким испугом. Никто из них не был наказан.

Чуть раньше Судоплатова, в марте 1957-го, был осужден на 12 лет его многолетний заместитель — Наум Эйтингон. Его также обвинили в участии в тайных террористических расправах над неугодными власти гражданами и испытании ядов. Сроки Эйтингон и Судоплатов отбыли полностью и тут же взялись хлопотать о реабилитации. Регулярно и твердо аппарат ЦК КПСС все их заявления о реабилитации и снятии взысканий «заворачивал». В ЦК хорошо знали перечень совершенных ими преступлений. Но были у них свои тайные и стойкие поклонники в силовых структурах — те, кто хотел на них равняться и брать пример. И их час настал.

Без лишнего шума в 1992 году Главная военная прокуратура вынесла решение о реабилитации Судоплатова и Эйтингона.

И это вопреки материалам их следственных дел, многочисленным свидетельствам их преступлений против правосудия. В приговоре Судоплатову прямо говорилось о том, что в задачи группы под руководством Судоплатова входило «тайно похищать» граждан и «уничтожать их без суда и следствия»12. Особо говорилось и о деятельности лаборатории «Икс»13: «Специальная лаборатория, созданная для производства опытов по проверке действия яда на живом человеке, работала под руководством Судоплатова и его заместителя Эйтингона с 1942 по 1946 год, которые от работников лаборатории требовали ядов, только проверенных на людях», и эти деяния квалифицировались как «тяжкие преступления против человечности».

http://maxpark.com/community/4375/content/2133867

Это не убийство, а разновидность оперативной необходимости

Откуда у современных российских прокуроров симпатии и трепетность по отношению к государственным убийцам? Что же получается, если на службе у государства, если по высочайшему указанию — то все можно, все позволено? Что-то в этом слышится знакомое и очень даже литературное. Ну конечно, классик все предвидел! В романе Достоевского «Бесы» революционер Верховенский убедительно и просто сосчитал всех своих заединщиков: «Наши не только те, которые режут и жгут... Присяжные, оправдывающие преступников, сплошь наши», и тут же выводил мораль — «преступление не помешательство, а именно здравый смысл». Ну точь-в-точь, как оправдывался в послесталинскую эпоху один из чекистов, привлеченный к ответу: «Это не убийство, а разновидность оперативной необходимости».

Да, для российских прокуроров Судоплатов, Эйтингон и другие сановные убийцы — «наши». Но ведь это не новая идеология, а скорее форма чекизации прокурорского сознания. А с какой помпой чествует Судоплатова и Эйтингона журналистская братия. Тут и газетные очерки, и документальные фильмы, прославляющие их нелегкое служение на благо отчизны, и, наконец, прочувствованный некролог на смерть Судоплатова с пафосным заголовком «Родина любила Судоплатова меньше, чем он ее»15. Все смешалось в нашем доме... Убийства, совершенные за границей, подаются как доблесть, а о череде тайных чекистских расправ в обход закона внутри страны, о деятельности лаборатории по испытанию ядов на людях под руководством Судоплатова — ни слова.


P.S. Сегодня не поздно исправить ошибку и отменить противозаконный акт реабилитации Судоплатова и Эйтингона. Подобные прецеденты уже были. Решение может принять сама Главная военная прокуратура РФ после нового и тщательного изучения материалов их следственных дел. И это будет акт в полной мере и законный, и справедливый!

http://maxpark.com/community/4375/content/2133867

Уваж.МирВ
Внимательно прочитал ваше обличительное эссе под броским названием "Штатный государственный убийца",с призывом:

"Сегодня не поздно исправить ошибку и отменить противозаконный акт реабилитации Судоплатова и Эйтингона. Подобные прецеденты уже были. Решение может принять сама Главная военная прокуратура РФ после нового и тщательного изучения материалов их следственных дел. И это будет акт в полной мере и законный, и справедливый!".

В связи с этим, возникло к Вам, уважаемый, несколько вопросов:
1) почему Вы считаете,что акт реабилитации Судоплатова и Эйтингона был противозаконный?
2) Вы пишете,подводя как Вам кажется, "закономерный итог",о том,что Судоплатов и Эйтингон были правильно осуждены за свои преступления о которых "... В ЦК хорошо знали перечень совершенных ими преступлений."
Отсюда,второй ВОПРОС:известная сегодня всему миру  операция американских спецслужб по ликвидации Усама Бен Ладона-"убийство" (на глазах у домочадцев) или "разновидность оперативной необходимости" американского
правительства?
3)Ну и наконец-"...Сроки Эйтингон и Судоплатов отбыли полностью и тут же взялись хлопотать о реабилитации. Регулярно и твердо аппарат ЦК КПСС все их заявления о реабилитации и снятии взысканий «заворачивал».Но были у них свои тайные и стойкие поклонники в силовых структурах — те, кто хотел на них равняться и брать пример. И их час настал."
ВОПРОС: -кого Вы подрозумеваете под фразой  "ИХ ЧАС НАСТАЛ"?

Неужели МирВ это Никита Петров? http://www.novayagazeta.ru/gulag/59410.html

Цитата: Зеленый от 08 августа 2013, 22:35:33
Неужели МирВ это Никита Петров? http://www.novayagazeta.ru/gulag/59410.html

Уваж.Зеленый
Спасибо за сноску. Я не обратил внимание,что данное ЭССЕ всего лишь  тиражирование очередного опуса Н.Петрова
из "Новой газеты".Думал авторская работа уваж МирВ...

Цитата: alex от 08 августа 2013, 23:46:21

Цитата: Зеленый от 08 августа 2013, 22:35:33
Неужели МирВ это Никита Петров? http://www.novayagazeta.ru/gulag/59410.html

Уваж.Зеленый
Спасибо за сноску. Я не обратил внимание,что данное ЭССЕ всего лишь  тиражирование очередного опуса Н.Петрова
из "Новой газеты".Думал авторская работа уваж МирВ...

Но зато как воинственно бросились на защиту!!! "А кого это Вы имели в виду... А с чьих вражьих голосов поет? ... А на чью мельницу воду льет...?"...;)))

Ув. Алекс, я хоть и не автор этого эссе (почему-то в Вашем посте это слышится как ПАСКВИЛЬ), но во многом разделяю точку зрения Петрова. Сомневаюсь, что он ответит на поставленные Вами вопросы. Но если бы они относились ко мне, то я бы Вам ответил:

1) почему Вы считаете,что акт реабилитации Судоплатова и Эйтингона был противозаконный?

ЗАКОН О РЕАБИЛИТАЦИИ ЖЕРТВ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ

Статья 4. Не подлежат реабилитации лица, перечисленные в статье 3 настоящего Закона, обоснованно осужденные судами, а также подвергнутые наказаниям по решению несудебных органов, в делах которых имеются достаточные доказательства по обвинению в совершении следующих преступлений:
а) измена Родине в форме шпионажа, выдачи военной или государственной тайны, перехода на сторону врага; шпионаж, террористический акт, диверсия;
б) совершение насильственных действий в отношении гражданского населения и военнопленных, а также пособничество изменникам Родины и фашистским оккупантам в совершении таких действий во время Великой Отечественной войны;
в) организация бандформирований, совершавших убийства, грабежи и другие насильственные действия, а также принимавших личное участие в совершении этих деяний в составе бандформирований;
г) военные преступления, преступления против мира, против человечности и против правосудия.
(п. "г" в ред. Закона РФ от 03.09.1993 N 5698-1)
Кроме того, не подлежат реабилитации направленные в административном порядке на спецпоселение лица из числа репатриированных советских граждан (военнопленных и гражданских лиц), служивших в строевых и специальных формированиях немецко-фашистских войск, полиции, если имеются доказательства их участия в разведывательных, карательных и боевых действиях против Красной Армии, партизан, армий стран антигитлеровской коалиции и мирного населения, за исключением тех, кто впоследствии принимал участие в боевых действиях против немецко-фашистских войск в составе Красной Армии, партизанских отрядов или в движении Сопротивления.
(часть вторая введена Законом РФ от 03.09.1993 N 5698-1)

Статья 18. Списки лиц, реабилитированных на основании настоящего Закона, с указанием основных биографических данных, обвинений, по которым они признаны реабилитированными, периодически публикуются органами печати.
Признанные в установленном порядке виновными в преступлениях против правосудия работники органов ВЧК, ГПУ - ОГПУ, УНКВД - НКВД, МГБ, прокуратуры, судьи, члены комиссий, "особых совещаний", "двоек", "троек", работники других органов, осуществлявших судебные полномочия, лица, участвовавшие в расследовании и рассмотрении дел о политических репрессиях, несут уголовную ответственность на основании действующего уголовного законодательства. Сведения о лицах, признанных в установленном порядке виновными в фальсификации дел, применении незаконных методов расследования, преступлениях против правосудия, периодически публикуются органами печати.

второй ВОПРОС:известная сегодня всему миру  операция американских спецслужб по ликвидации Усама Бен Ладона-"убийство" (на глазах у домочадцев) или "разновидность оперативной необходимости" американского правительства?

Ответ найдете в самой статье в части, касающейся операций внутри страны против своих граждан и зарубежных операций.

ВОПРОС: -кого Вы подрозумеваете под фразой  "ИХ ЧАС НАСТАЛ"?

Ответ - в статье! "тайные и стойкие поклонники в силовых структурах — те, кто хотел на них равняться и брать пример".
Или Вам пофамильно нужно? Судя по Вашй реакции и постановке вопросов, Вы и себя уверенно можете внести в этот список...)))))

Цитата: МирВ от 09 августа 2013, 04:12:35

Или Вам пофамильно нужно? Судя по Вашй реакции и постановке вопросов, Вы и себя уверенно можете внести в этот список...)))))

Свою реакцию считаю вполне обоснованной на очередной литературный бред ПАСКВИЛянта  Петрова,который в очередной раз делает попытку навязать собственное видение (вынося на стр. печати) истор. фактов  -то Конституционному суду,то ГВП РФ ...

Много читал о заслугах Судоплатова в руководстве партизанами, о его вкладе в Победу. А теперь что же получается, его реабилитацию отменят?

Цитата: Кирилл от 09 августа 2013, 16:17:27
Много читал о заслугах Судоплатова в руководстве партизанами, о его вкладе в Победу. А теперь что же получается, его реабилитацию отменят?

Уваж Кирилл
Имена Судоплатова Павла Анатольевича и  Наума Исааковича Эйтингона вписаны золотыми буквами в истории
советской  спецслужбы.Решение судебных органов на бумаге можно изменить,но историю прошлого СССР -никогда и никому не удасться,как-бы того не желали современные нуворищи...

Цитата: alex от 09 августа 2013, 14:20:56

Цитата: МирВ от 09 августа 2013, 04:12:35

Или Вам пофамильно нужно? Судя по Вашй реакции и постановке вопросов, Вы и себя уверенно можете внести в этот список...)))))

Свою реакцию считаю вполне обоснованной на очередной литературный бред ПАСКВИЛянта  Петрова,который в очередной раз делает попытку навязать собственное видение (вынося на стр. печати) истор. фактов  -то Конституционному суду,то ГВП РФ ...

Вполне нормальное явление. Вы же тоже имеете собственное вИдение тех или иных фактов! Одного никак не могу понять: почему такая здесь патологическая ненависть именно к Петрову?

Цитата: alex от 09 августа 2013, 23:37:23

Цитата: Кирилл от 09 августа 2013, 16:17:27
Много читал о заслугах Судоплатова в руководстве партизанами, о его вкладе в Победу. А теперь что же получается, его реабилитацию отменят?

Уваж Кирилл
Имена Судоплатова Павла Андреевича,как и  Наума Исааковича Эйтингона вписаны КРОВЬЮ и золотыми буквами в истории
советской  спецслужбы.Решение судебных органов на бумаге можно и НУЖНО изменить,но ХОД истории и прошлого СССР, К СОЖАЛЕНИЮ, никогда и никому не удасться...

8)

Читать лучше "Разведка и кремль".
И письмо Судоплатова  из Владимирской тюрьмы к Президиуму XXIII съезда КПСС:
"К вам обращается Судоплатов Павел Анатольевич, коммунист, содержащийся во Владимирской тюрьме № 2. Органы юстиции обходят молчанием мои заявления. Я вынужден поэтому обратиться к вам, в надежде, что вы поручите партийному органу разобраться в моем деле. В силу особой секретности работы, которую я вел в чекистских органах, на суде невозможно было обо всем говорить.
Нигде и никогда я виновным себя не признавал. Преступлений не совершал.
Работу в чекистских органах я начал в мае 1921 г. по путевке Полит. отдела 44 дивизии Красной Армии в гор. Житомире. До самого ареста, т. е. до 21.VIII. 1953 года, я вел агентурно-разведывательную работу, главным образом за кордоном. Как мне известно, и это неоднократно отмечали ЦК и Правительство, работа моя оценивалась как полезная. И это неслучайно, т. к. я не щадил ни себя, ни своих сил, не раз смотрел в лицо смерти и всегда старался поручения партии выполнять как можно лучше. Смыслом всей моей жизни и единственной заботой, за более чем 30-летний период работы в чекистских органах, были интересы и безопасность партии и советского государства.
Я обращаюсь к вам, будучи уверенным в том, что вы не отнесетесь к моему письму формально бюрократически и не швырнете его в корзину (как все время поступают с моими заявлениями) исходя из того: осудили его, ну и пусть сидит. А сижу я уже более 12 лет.
В чем же меня обвиняют? Что я сделал плохого для нашего государства? В чем мои преступления перед партией? Разрешите на этом остановиться.
1. Обвинение изобразило меня в глазах ЦК, «как особо доверенное Берия лицо». И вообще все дело рассматривалось на этом фоне. Выдумывалось, будто Берия привез меня в Москву из Закавказья, протащил меня в партию, органы. Но достаточно просмотреть мое личное дело, чтобы убедиться в надуманности тезиса обвинения. Впервые, я столкнулся с Берия во второй половине 1938 г., когда он был назначен наркомом в Москву. Я тогда вернулся из заграницы, где в условиях подполья, выполняя здание ЦК ВКП(б), 23 мая 1938 г. в гор. Роттердаме, лично, с помощью бомбы, уничтожил Коновальца Евгения – крупного агента германского империализма, создателя и главаря Организации Украинских Националистов (ОУН).
Когда я выезжал за границу на это дело, наркомом моим был Ежов, а вернулся - застал неизвестного мне Берия, и уже отчитывался перед ним. Но к этому времени, у меня за плечами было 10 лет пребывания в партии, 15 лет активной чекистской работы, о моей работе хорошо знали в ЦК ВКП(б), в частности, о моем рейде в качестве советского разведчика, в условиях подполья, по штаб-квартирам ОУН в Германии, Австрии, Франции, Бельгии, Финляндии, Эстонии в 1935–36 г.г., за что меня наградили орденом партия и правительство. Неверны также утверждения, будто у меня с Берия было, помимо служебно-деловых, какие-то личные отношения. Между нами была дистанция такого огромного размера, что о личных отношениях не могло быть и речи. Даже при желании соврать Берия не мог бы дать показаний о моей близости к нему т.к. не смог бы этого доказать.
Толкуют, будто мое и Эйтингона выдвижение на руководящую работу связано было с особой нашей близостью к Берия. Но это неверное толкование. Поводом послужило то, что мы успешно выполняли поручение ЦК ВКП(б) по делу Троцкого. Подробностей приводить не буду. Они известны в ЦК КПСС из устного и письменного отчета об уничтожении Троцкого. В особом порядке, в июне 1941 г., за это дело мы оба были награждены орденами. Да, кроме того, задолго до появления Берия в Москве, я уже возглавлял всю работу ИНО НКВД СССР против украинских националистов в Центральной и Западной Европе, США, Канаде, Аргентине и Манчжурии. А Эйтингон возглавлял такие крупные резидентуры НКВД СССР как в Китае, Испании, Франции, Турции, Греции и др. странах.
2. Суд и прокурор неправильно отнеслись к факту моей встречи в начале войны с находившимся у меня на связи старым агентом НКВД СССР Стаменовым, который в это время занимал в Москве пост болгарского посла. Стаменов в качестве агента ОГПУ был завербован еще в 1932 г. в Италии. Обвинение квалифицировало эту встречу, как преступные действия с моей стороны. На самом деле, такая встреча состоялась по приказанию, отданному мне от имени Правительства СССР, бывшим тогда Наркомом Берия. Обстоятельства этой встречи и причины, вызвавшие ее, самым подробным образом обсуждались 5. VIII. 1953 г., в Кремле, членами Президиума ЦК КПСС во главе с Хрущевым, которым все подробности этого дела были мною доложены. Молотов, участвовавший в обсуждении, подтвердил мое сообщение, что Берия лично хотел встретиться со Стаменовым, говорил об этом с Молотовым, но Молотов ему этого не разрешил. После моего доклада, обмена мнениями, ответив на вопросы присутствовавших Маленкова, Молотова, Булганина, Хрущев сказал, обращаясь ко мне: «ЦК хорошо знает, что вы встретились и вели разговор со Стаменовым по приказу вашего наркома и потому никакой ответственности на вас за эту встречу и разговор не возлагает». А Маленков добавил, что «Вы Судоплатов как работали, так и дальше будете работать в МГБ СССР». Я был потрясен, когда после всего описанного, в судебн. приговоре, как самое важное обвинение, поставлено именно то, что ЦК КПСС мне в вину не ставило. Тем более что ни в процессе следствия, ни в судебном заседании не было приведено никакого нового обстоятельства, о котором я не доложил бы устно 5-го и письменно 7 августа 1953 года Президиуму ЦК КПСС и СМ СССР.
3. В 1941 г., приказом по НКВД СССР, была создана Особая Группа при Наркоме, во главе со мной и моим замом Эйтингоном. В первые же дни войны, Особ. Группе была поручена: организация агентурной, разведывательной, диверсионной и партизанской работы в тылу противника, подготовка к проведению такой же работы и оставление чекистск. агентуры в районах, находившихся под угрозой оккупации, и уничтожение промышл. и др. важных объектов при отходе Красной Армии. Когда же противник стал угрожать Москве и началась эвакуация, Особ. Группе было поручено создание нелегального аппарата НКВД на ближайших подступах к Москве. В связи с этим все оперативные управления и отделы НКВД СССР передали в Особ. Группу почти всю свою агентуру. Особ. Группа, кроме того сформировала Отдельную мотострелковую бригаду особ. назначения (ОМСБOН). Кадры для всего этого подбирались в особом порядке. По указанию ЦК ВКП(б) к нам, сюда, были направлены: 1) все политэмигранты, состоявшие на учете в Коминтерне, учащиеся школ ИККИ, способные владеть оружием; 2) чекисты, подавшие заявления о направлении на фронт и тех органов НКВД, территория которых была захвачена противником, весь состав Высшей Школы НКГБ СССР и выпуск Высш. Погран. школы НКВД СССР; 3) весь актив московских спортивных обществ; 4) большая группа старых большевиков-пенсионеров, могущих передать молодым бойцам опыт работы подполья; 5) 700 комсомольцев. Кстати, в отборе этой молодежи участвовал Шелепин А.Н. б. тогда Зав. Воен. отд. ЦК ВЛКСМ.
Г. Димитров и Долорес Ибаррури участвовали в формировании Особ. Группы. Я и Эйтингон получили от них ряд указаний и советов о порядке использования на боевой работе политэмигрантов.
Я так подробно остановился на кадрах Особ. Группы т.к. суд и прокурор записали в обв. заключении и суд. приговоре, что «кадры Особ. Группы состояли из особо-доверенных и преданных Берия людей». Нелепость такого голословного утверждения приговора очевидна. В Особ. Группе не было случаев ни перехода на сторону противника, ни сдачи в плен.
В приговоре также записано, будто Особ. Группа занималась похищением и уничтожением неугодных Берия людей. Это тоже неверно. <...> Личных заданий Особ. Группа не получала и не выполняла. Отряд Особ. Группы, под командованием полковника Д. Медведева, в 1941 г., в оккупированном немцами районе, похитил их ставленника б. русского князя Львова (сын б. премьер-министра России). На самолете, который мы Медведеву послали, Львов был доставлен в Москву и передан правосудию.
В оккупированном немцами гор. Ровно, мы похитили и позже уничтожили генерал-майора немецкой армии Ильгена. Эту операцию провел наш легендарный разведчик Н.И. Кузнецов. Я могу без конца приводить такого рода примеры борьбы Особ. Группы НКВД СССР против врагов партии и советск. государства.
Особая Группа при наркоме существовала до осени 1941 года, затем в связи с расширением объема работы, была реорганизована во «2-й Отдел НКВД СССР», а потом, в 1942 году в «Четвертое Управление НКВД–НКГБ СССР» во главе со мной и моим заместителем Эйтингоном. Партия и Правительство положительно оценило нашу работу. Я и Эйтингон получили ордена Суворова.
4. Далее. Когда... было организовано 4-е Управление НКВД СССР, ему был придан 4-й Спец. Отдел НКВД СССР. Он занимался изысканиями и изобретениями диверсионной техники, а также имел отделения токсикологии и биологии, занимавшиеся изучением и исследованием всевозможных ядов. Отдел был придан 4-му Управлению т.к. нам нужно было организовать диверсионную работу в тылу противника и мы нуждались в большом количестве всякой подрывной техники. И этой частью работы Отдела мы руководили.
Что же касается отделений токсикологии и биологии, то они продолжали работать по темам и планам, утвержденным в свое время Меркуловым и Берия. Работу этих отделов ни я, ни Эйтингон не контролировали, не утверждали и не имели права в нее вмешиваться. Работа этих отделений проводилась под личным наблюдением 1-го зам. наркома Меркулова, что он и признал в своих показаниях, выписки из которых имеются в моем деле. Он же, Меркулов, утверждал планы работ этих отделений, отчеты, давал новые задания по работе. Работой по этим планам непосредственно занимались: н-к отдела Филимонов – фармаколог, кандидат наук; н-к отделения Муромцев – доктор биологич. наук; н-к отделения Майрановский – доктор медицинск. наук. Эти работники непосредственно ходили на доклады к Меркулову, Берия, получали от них указания, отчитывались за свою работу. Ни я, ни мой зам. Эйтингон никогда на этих докладах не присутствовали и никакого отношения к этой части работы не имели. По указанию Меркулова и Берия, Отдел Филимонова обслуживал и снабжал оперативной техникой и другие оперативные управления и отделы НКВД-НКГБ СССР. Нам было запрещено интересоваться этой частью работы Отдела Филимонова. Такое положение существовало до 1946 г. мая м-ца, когда был назначен новый министр гос. безоп. СССР Абакумов.
Возникновение 4-го Спец. Отдела и особенно его работа с отравляющими веществами, относится к 1937–1938 г.г., когда наркомом был Ежов. Руководил этой работой Алехин, потом генерал-лейтенант Лапшин и с 1939 г. полковник Филимонов. Муромцев и Майрановский – самые старые работники Отдела и являются организаторами этой работы. С 1937 года у них была Спец. Лаборатория при Коменданте НКВД СССР генерал-майоре Блохине. Эта Лаборатория действовала на основе Положения и Инструкции, которые были утверждены наркомом Берия. Доступ в Лабораторию, контроль за ее деятельностью, участие в ее работе, было разрешено только тем лицам, кто участвовал в разработке вышеуказанного Положения, Инструкции и подписались под этими документами.
Ни я, ни Эйтингон не подписывали этих документов, никогда их не видели и никто нас с ними не знакомил. Пишу же я о них и называю фамилии на основании показаний Меркулова и др. имеющихся в моем деле.
В 1946 году Абакумов, восстанавливая полную самостоятельность отдела Филимонова, приказал Блохину (коменданту МГБ СССР) ликвидировать находившуюся при нем Лабораторию. Папку же с актами о работе этой Лаборатории передали на хранение в Спец. Службу МГБ СССР, которую возглавляли я и Эйтингон. Эта папка, опечатанная, с надписью на ней 1-го зам. министра Огольцова, что ее разрешается вскрывать только с разрешения министра, вплоть до ареста, находилась в сейфе у меня.
...Обвинение исходя лишь из голословных показаний Майрановского, записало в приговор о моей причастности к применению ядов. Никто из имевших прямое отношение к организации и работе этой Лаборатории, как например Герцовский, поставлявший ей людей, по делу Лаборатории не привлекались.
5. В 1944 г. СНК СССР утвердил меня в должности начальника Бюро при Специальном Комитете Совнаркома СССР по атомной проблеме, и по совместительству мне и Эйтингону было поручено сформировать Отдел «С» НКГБ СССР, который занимался подбором, обработкой разведыват. материалов, организацией разведки за границей по атомной проблеме.
В 1946 г. Отдел «С» был передан в Глав. разведупр. НКГБ СССР и с тех пор до марта 1953 г. я вообще никаких контактов с Берия не имел.
В 1946 г. на меня и Эйтингона была возложена миссия организовать и возглавить Спец. Службу МГБ СССР. В нашу задачу входила организация специальной агентурно-разведывательной работы за рубежом и внутри страны против врагов партии и советского государства. В частности, согласно специальному постановлению Политбюро ЦК ВКП(б), мы готовили боевые операции во Франции, Турции, Иране. Однако, в последний момент, мы получили приказ отложить их. Внутри же страны, в период второй половины 1946 г. и в 1947 году, было проведено 4 операции:
1) По указанию членов Политбюро ЦК ВКП(б) и 1-го Секретаря ЦК КП(б) Хрущева, по плану, разработанному МГБ УССР и одобренному Хрущевым, в гор. Мукачеве, был уничтожен Ромжа – глава греко-католической церкви активно сопротивлявшийся присоединению греко-католиков к православию;
2) По указанию Сталина, в Ульяновске, был уничтожен польск. гр-н Самет, который работая в СССР инженером добыл сов. секретные сведения о советских военных подводных лодках, собираясь выехать из Сов. Союза и продать эти сведения американцам;
3) В Саратове, был уничтожен известный враг партии Шумский, именем которого – шумскизм – называлось одно из течений среди украинских националистов. Абакумов отдавая приказ об этой операции ссылался на указания Сталина и Кагановича;
4) В Москве, по указанию Сталина и Молотова, был уничтожен американский гр-н Оггинс, который, отбывая наказание в лагере, во время войны, связался с посольством США в СССР, и американцы неоднократно посылали ноты с просьбой о его освобождении и выдаче разрешения ему на выезд в США.
В соответствии с Положением о работе Спец. Службы, утвержденным Правительством, приказы о проведении перечисленных операций отдавал бывший тогда Министр гос. безоп. СССР Абакумов.
Мне и Эйтингону хорошо известно, что Абакумов, по всем этим операциям докладывал в ЦК ВКП(б).
Не признаю я себя виновным ни в чем. Обвинительный приговор по моему делу это чудовищная несправедливость и тяжелая судебная ошибка. Не могу понять, как в наше время могут держать в советской тюрьме человека, вся жизнь которого, с ранней юности, была борьбой с врагами социалистической революции...".

Цитата: МирВ от 10 августа 2013, 05:11:19

Вполне нормальное явление. Вы же тоже имеете собственное вИдение тех или иных фактов! Одного никак не могу понять: почему такая здесь патологическая ненависть именно к Петрову?

Уваж.МирВ
Странно,что ваше умозаключение о наличии "патологической ненависти " направлено в мое сторону,а не в сторону
Н.Петрова, у которого явно проступает некая   паталогия ненависти(если угодно фобия) в отношении всех  поголовно сотрудников советских органов  начиная с ЧК и заканчивая КГБ (возможно и ФСБ)-о чем собственно Петров и заявляет- "в нашем справочнике (имеется ввиду "кто руководил")- "ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ НЕТ"....

Цитата: картограф от 10 августа 2013, 09:25:25
Читать лучше "Разведка и кремль".
И письмо Судоплатова  из Владимирской тюрьмы к Президиуму XXIII съезда КПСС:
"...В 1946 г. на меня и Эйтингона была возложена миссия организовать и возглавить Спец. Службу МГБ СССР. В нашу задачу входила организация специальной агентурно-разведывательной работы за рубежом и внутри страны против врагов партии и советского государства. В частности, согласно специальному постановлению Политбюро ЦК ВКП(б), мы готовили боевые операции во Франции, Турции, Иране. Однако, в последний момент, мы получили приказ отложить их.
Внутри же страны, в период второй половины 1946 г. и в 1947 году, было проведено 4 операции:
1) По указанию членов Политбюро ЦК ВКП(б) и 1-го Секретаря ЦК КП(б) Хрущева, по плану, разработанному МГБ УССР и одобренному Хрущевым, в гор. Мукачеве, был уничтожен Ромжа – глава греко-католической церкви активно сопротивлявшийся присоединению греко-католиков к православию;
2) По указанию Сталина, в Ульяновске, был уничтожен польск. гр-н Самет, который работая в СССР инженером добыл сов. секретные сведения о советских военных подводных лодках, собираясь выехать из Сов. Союза и продать эти сведения американцам;
3) В Саратове, был уничтожен известный враг партии Шумский, именем которого – шумскизм – называлось одно из течений среди украинских националистов. Абакумов отдавая приказ об этой операции ссылался на указания Сталина и Кагановича;
4) В Москве, по указанию Сталина и Молотова, был уничтожен американский гр-н Оггинс, который, отбывая наказание в лагере, во время войны, связался с посольством США в СССР, и американцы неоднократно посылали ноты с просьбой о его освобождении и выдаче разрешения ему на выезд в США.
В соответствии с Положением о работе Спец. Службы, утвержденным Правительством, приказы о проведении перечисленных операций отдавал бывший тогда Министр гос. безоп. СССР Абакумов.
Мне и Эйтингону хорошо известно, что Абакумов, по всем этим операциям докладывал в ЦК ВКП(б).
Не признаю я себя виновным ни в чем. Обвинительный приговор по моему делу это чудовищная несправедливость и тяжелая судебная ошибка. Не могу понять, как в наше время могут держать в советской тюрьме человека, вся жизнь которого, с ранней юности, была борьбой с врагами социалистической революции...".

Что и требовалось доказать!
А сколько их, сотрудников НКВД, посадили и постреляли в 1939-1941 гг.! За нарушения "соцзаконности". И они тоже во всех судах и трибуналах визжали: "Невиноватая я!", мол, я выполнял приказ (директиву, указивку...), а сам я белый и пушистый, верный ленинец, преданный, готовый на все и вся, что мне прикажут!
И поделом. Принадлежность к партии, наличие заслуг перед ней и наград, даже наличие героических подвигов и геройских звезд не дает права на совершение преступлений, тем паче - на убийство. По "заслугам" получили.

Сов. Секретно

Приговор
Именем Союза Советских Социалистических Республик
Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР в составе: председательствующего Костромина,
членов: Романова и Симонова,
при секретаре Афанасьеве,
в закрытом судебном заседании, в гор. Москве, 12 сентября 1958 года рассмотрела дело по обвинению:

СУДОПЛАТОВА Павла Анатольевича, 1907 года рождения, уроженца гор. Мелитополь, УССР, с высшим юридическим образованием, не судимого, бывш. работника МВД-НКВД СССР, генерал-лейтенанта, в преступлении, предусмотренном ст.ст. 17-58-1б УК РСФСР.

Предварительным судебным следствием установлено, что Судоплатов, находясь длительное время на руководящей работе в центральном аппарате органов государственной безопасности, активно способствовал изменнику Родины Берия и его ближайшим сообщникам в проводимой ими вражеской деятельности.
В 1941 году, в первые дни после вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, Берия, подготавливая государственный переворот, втайне от Советского правительства предпринял попытку установить связь с Гитлером.
С этой изменнической целью Берия через болгарского посла в СССР Стаменова пытался вести переговоры с Гитлером, предлагая ему уступить фашистской Германии Белоруссию, Украину, Прибалтику, Карельский перешеек, Бессарабию и Буковину.
Тайные переговоры о территориальных уступках и о порабощении советских людей по поручению Берия вел лично подсудимый Судоплатов.
Выполнение изменнического поручения Берия Судоплатов длительное время скрывал и лишь в августе 1953 года после его вызова рассказал об этом.
До начала Великой Отечественной войны Судоплатов по поручению Берия создал и возглавил так называемую особую (специальную) группу из числа работников, особо доверенных Берия лиц. Заместителем к Судоплатову вначале был назначен Церетели, а затем Эйтингон (оба осуждены).
В задачу особой группы входило выполнение совершенно секретных заданий Берия, в частности тайно похищать неугодных ему граждан и уничтожать их без суда и следствия...
Установлено, что Берия и его сообщники, совершая тяжкие преступления против человечности, испытывали смертоносные, мучительные яды на живых людях. Подобные преступные опыты имели место в отношении большого количества людей, приговоренных к высшей мере наказания, и в отношении лиц, неугодных Берия и его сообщникам.
Специальная лаборатория, созданная для производства опытов для проверки действия яда на живом человеке, работала под наблюдением Судоплатова и его заместителя Эйтингона с 1942 по 1946 год, которые от работников лаборатории требовали ядов, только проверенных на людях.
Предъявленное Судоплатову обвинение в ходе судебного следствия подтверждено свидетельскими показаниями и письменными документами, имеющимися в деле...
Обсудив вопрос о мере наказания, Военная коллегия, руководствуясь ст.ст. 320 и 326 УПК РСФСР и ст. 51 УК РСФСР, приговорила:
СУДОПЛАТОВА Павла Анатольевича на основании ст.ст. 17-58-1б УК РСФСР, с применением ст. 51 УК РСФСР, подвергнуть тюремному заключению сроком на пятнадцать (15) лет, с последующим поражением политических прав на три года и с конфискацией в доход государства одной шашки и одного охотничьего ножа.
Судоплатова П. А. лишить правительственных наград, медалей: «За оборону Москвы», «В память 800 лет Москвы», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «30 лет Советской Армии и Флота».
Срок наказания Судоплатову П. А. исчислять с 21 августа 1953 года... Приговор окончательный, в кассационном порядке обжалованию не подлежит.

Цитата: alex от 10 августа 2013, 10:45:18

Цитата: МирВ от 10 августа 2013, 05:11:19

Вполне нормальное явление. Вы же тоже имеете собственное вИдение тех или иных фактов! Одного никак не могу понять: почему такая здесь патологическая ненависть именно к Петрову?

Уваж.МирВ
Странно,что ваше умозаключение о наличии "патологической ненависти " направлено в мое сторону,а не в сторону
Н.Петрова, у которого явно проступает некая   паталогия ненависти(если угодно фобия) в отношении всех  поголовно сотрудников советских органов  начиная с ЧК и заканчивая КГБ (возможно и ФСБ)-о чем собственно Петров и заявляет- "в нашем справочнике (имеется ввиду "кто руководил")- "ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ НЕТ"....

Ну почему же в отношении ВСЕХ? В справочнике не ВСЕ, а только КТО РУКОВОДИЛ...))). При этом следует признать, что в справочнике действительно основная масса - подонки, чего уж лукавить... И это утверждение Петрова основано на реальных исторических фактах, документах. А вот чем мотивированы Ваши нападки в его адрес - только Вам, видимо, известно...

Цитата: МирВ от 11 августа 2013, 06:40:09

Что и требовалось доказать!
А сколько их, сотрудников НКВД, посадили и постреляли в 1939-1941 гг.! За нарушения "соцзаконности". И они тоже во всех судах и трибуналах визжали: "Невиноватая я!", мол, я выполнял приказ (директиву, указивку...), а сам я белый и пушистый, верный ленинец, преданный, готовый на все и вся, что мне прикажут!
И поделом. Принадлежность к партии, наличие заслуг перед ней и наград, даже наличие героических подвигов и геройских звезд не дает права на совершение преступлений, тем паче - на убийство. По "заслугам" получили.

Уваж.МирВ
Не все так гладко...Вся работа органов (в том числе и руководства)в период 1937-1953гг. скорее представляется   ДИЛЕММой нежели Теорией которую якобы легко доказали прокурорские под руководством Руденко в период хрущевской "оттепели" сочинив различную галиматью в обвинительных заключениях.Например:

"Мильштейн Соломон Рафаилович,1899г.рождения,уроженец г.Вильно,еврей,образавание среднее,женат,член КПСС с 1929г,перед арестом-зам.министра внутренних дел Украинской ССР,воинское звание генерал-лейтенант...,обвиняется в том,что:
...Работая в должности заместителя министра внутренних дел УССР в 1953г выполняя преступные поручения Берия,противопоставлял органы МВД партийным органам:принял непосредственное участие в попытке активизировать антисоветскую деятельность украинских националистов для подрыва дружбы народов и морально-политического единства советского общества,то есть в преступлениях,предусмотренных  ст. ст. 58-I п "б" и 58-II Уголовного кодекса РСФСР.


Обвинительное заключение составлено в г.Москве июль 1954г.
Ст.помощник ГВП полковник юстиции    Успенский
РГАСПИ ф.17 Оп.171 Д.475.

Цитата: МирВ от 11 августа 2013, 06:40:09
Специальная лаборатория, созданная для производства опытов для проверки действия яда на живом человеке, работала под наблюдением Судоплатова и его заместителя Эйтингона с 1942 по 1946 год, которые от работников лаборатории требовали ядов, только проверенных на людях.

О "палке" которая как известно имеет два конца...
Обвинение П.А.Судоплатова в существовании спецаборатории вообще "высосано из пальца". Не стоит забывать о том,что тот же Хрущев одобрил (читай утвердил) решение о ликвидации, при помощи яда из спецлаборатории, ярого украинского националиста С.Бандеры (Мюнхен 1959г.)...

Судоплатова в этом никто не обвинял. Он пользовался "продукцией" этой лаборатории.

Цитата: МирВ от 11 августа 2013, 15:34:09
Судоплатова в этом никто не обвинял. Он РУКОВОДИЛ и пользовался "продукцией" этой лаборатории.

Уваж. МирВ
Ну дак советская спецслужба,как и закордонные (яркий пример ЦРУ США -планы ликвидации Ф.Кастро) имели в своем ассортименте различные средства (в том числе и различный набор ядов)тайной ликвидации "неугодных людей"...На ком еще их было проверять как не на приговоренных к смерти людях...
И сегоднящний день -не исключение,в большой политике-все средства хороши,пока тайное не становится явным. Вспомните скандальную историю с полонием или "отравлением ядом" б.президента Украины -Ющенко."Сказка делетанта" можно сказать,в "вони" в СМИ было "не продохнуть"...А сколь людей сделали себе на этой "почве" не только"громкие имена" ,но еще и успели "набить карманы баблом"...

Цитата: alex от 11 августа 2013, 19:34:35

Цитата: МирВ от 11 августа 2013, 15:34:09
Судоплатова в этом никто не обвинял. Он РУКОВОДИЛ и пользовался "продукцией" этой лаборатории.

..На ком еще их было проверять как не на приговоренных к смерти людях...

Великолепно! Браво! Я балдю...

Цитата: МирВ от 12 августа 2013, 01:48:24
Великолепно! Браво! Я балдю...

Да балдеть собственно не от чего...Как и прошлый ХХ-век,так и современный мир далек от совершенства...

Цитата: МирВ от 12 августа 2013, 01:48:24

Цитата: alex от 11 августа 2013, 19:34:35

Цитата: МирВ от 11 августа 2013, 15:34:09
Судоплатова в этом никто не обвинял. Он РУКОВОДИЛ и пользовался "продукцией" этой лаборатории.

..На ком еще их было проверять как не на приговоренных к смерти людях...

Великолепно! Браво! Я балдю...

Уважаемый МирВ!

Вы, как истинный либерал,  вероятно, предпочитаете проверять яды и т.д. на законопослушных гражданах. Как, к примеру, это делало ЦРУ с 1953 по 1964 гг., когда агенты американской спецслужбы проверяло деятельность ЛСД на обычных жителях Сан-Франциско и Нью-Йорка (подробнее см:  http://masterok.livejournal.com/592643.html).
   Хотя, возможно вы и не знаете о такой операции, как операция «MK-ULTRA».  
   Вероятно, всем поклонникам «Мемориала» (как и членам этой восхитительной «правозащитной» организации) запрещено (либо самолично наложено табу) вспоминать преступления  либеральных спецслужб. К примеру, операцию «Кондор», в ходе которой при активной поддержке американских спецслужб  были уничтожены политические оппоненты в ряде стран Южной Америки в 1970-1980 гг. (главным образом коммунисты и социалисты).
Имеется прямые свидетельства о причастности бывшего государственного секретаря Г.Киссинджера к проведению этой операции. Одной из акций данной операции стало убийство в США бывшего посла Чили в США, бывшего министра обороны в правительстве Альенде   Орландо Летельера.  Всего по приблизительным подсчетам в ходе этой операции «Кондор» погибло около 40 тыс. чел. (граждане Аргентины, Перу, Чили, Парагвая, Боливии, Эквадора и Уругвая, а также граждане Италии, Франции.
О деятельности такой примечательной «Школе Америки» (ранее назывался - Институт западного полушария по сотрудничеству в сфере безопасности) Вы что-нибудь слышали?  Полюбопытствуете, интересная информация -  http://topwar.ru/23309-shkola-ameriki-centr-podgotovki-diktatorov.html  Заметьте это учреждение действует до сих пор.
Или вспомним операцию «Берег», которую проводили спецслужбы ЮАР. В ходе этой операции было устранено немало противников апартеида. Вот один из способов ликвидации: в лабораториях «Берега» были созданы отравленные майки. Пропитанные ядом волокна ткани при соприкосновении с кожей вызывали тромбоз кровяных сосудов. Подобная смерть со стороны казалась совершенно естественной. Отравленная майка была вручена в качестве подарка одному из видных деятелей Африканского Национального Конгресса. Ничего не подозревая, тот отдал подарок другу, который вскоре умер.
Вспоминать об использовании ядов в деятельности израильской спецслужбы «Моссад» даже не хочется...
Об этом написано тоже немало, но  вы, либералы-правдорубы знать не желаете и ведать не ведайте. И отчего осуждаете (и пишите) лишь о спецоперациях советских спецслужб...

   

Берия: «Это недопустимые явления и кровавые преступления».
http://old.novayagazeta.ru/data/2010/gulag06/00.html

А Вы, сударь, даже Берию "переплюнули"...

   

Уваж. МирВ и mrodos.
Прошу,  быть более толерантными по отношению друг-другу.Как говаривал последний Генсек-"... Начнем уважать плюрализм... вокруг  сочитания свободы мнений и единства действий в поиске  демократического решения проблемы"

Цитата: alex от 11 августа 2013, 11:25:59

Цитата: МирВ от 11 августа 2013, 06:40:09

Уваж.МирВ
Не все так гладко...Вся работа органов (в том числе и руководства)в период 1937-1953гг. скорее представляется   ДИЛЕММой нежели Теорией которую якобы легко доказали прокурорские под руководством Руденко в период хрущевской "оттепели" сочинив различную галиматью в обвинительных заключениях.Например:
"Мильштейн Соломон Рафаилович,1899г.рождения,уроженец г.Вильно,еврей,образавание среднее,женат,член КПСС с 1929г,перед арестом-зам.министра внутренних дел Украинской ССР,воинское звание генерал-лейтенант...,обвиняется в том,что:
...Работая в должности заместителя министра внутренних дел УССР в 1953г выполняя преступные поручения Берия,противопоставлял органы МВД партийным органам:принял непосредственное участие в попытке активизировать антисоветскую деятельность украинских националистов для подрыва дружбы народов и морально-политического единства советского общества,то есть в преступлениях,предусмотренных  ст. ст. 58-I п "б" и 58-II Уголовного кодекса РСФСР.

Интересно Вы трактуете обвинения, ув. Алекс!
Значит, если это сотрудник НКВД - то такого рода обвинение - ГАЛИМАТЬЯ, а если это простой смертный колхозник - то... (здесь Вы, конечно, про "колхозников" не писали, но на других ветках, помнится, у Вас были поползновения считать таких "простых дальневосточных крестьян" справедливо, правильно осужденными...).
Не пример ли это "двойных стандартов"?

Например:
Гришин Г.В., 1888 г.р., русский, беспартийный, дроворуб на руднике В. Северный (Иркутская обл., Бодайбинский р-н). Арест: 24.02.1938. Осужд. 19.05.1938 тройкой при УНКВД Иркутской обл.. Обв. по ст. ст. 58-7, 58-9, 58-10, 58-11 УК РСФСР. Расстрелян 05.07.1938 в г. Бодайбо. Реаб. 29.03.1957 определением Военного трибунала ЗабВО. Источник: Книга памяти Иркутской обл. Дело: Дело 5169,
который обвинялся в том, что "в Бодайбинском районе также существует к-р диверсионно-вредительская повстанческая организация, которая ставит своей целью свержение советской власти и восстановление капитализма". (первый попавшийся под руку пример, и таких можно привести множество!)

Цитата: МирВ от 19 августа 2013, 10:55:11
Интересно Вы трактуете обвинения, ув. Алекс!
Значит, если это сотрудник НКВД - то такого рода обвинение - ГАЛИМАТЬЯ, а если это простой смертный колхозник - то... (здесь Вы, конечно, про "колхозников" не писали, но на других ветках, помнится, у Вас были поползновения считать таких "простых дальневосточных крестьян" справедливо, правильно осужденными...).
Не пример ли это "двойных стандартов"?

Уваж.МирВ
Конечно можно было-бы подробно поговорить  и о "двойных стандартах",однако ЗАЧЕМ? Чтобы после продолжительной дискуссии  остались одни, непонятные читателю, СМАЙЛИКИ(как правильно заметил уваж.Mrodos) с вашей стороны...

Цитата: alex от 19 августа 2013, 13:12:42

Цитата: МирВ от 19 августа 2013, 10:55:11
Интересно Вы трактуете обвинения, ув. Алекс!
Значит, если это сотрудник НКВД - то такого рода обвинение - ГАЛИМАТЬЯ, а если это простой смертный колхозник - то... (здесь Вы, конечно, про "колхозников" не писали, но на других ветках, помнится, у Вас были поползновения считать таких "простых дальневосточных крестьян" справедливо, правильно осужденными...).
Не пример ли это "двойных стандартов"?

Уваж.МирВ
Конечно можно было-бы подробно поговорить  и о "двойных стандартах",однако ЗАЧЕМ? Чтобы после продолжительной дискуссии  остались одни, непонятные читателю, СМАЙЛИКИ(как правильно заметил уваж.Mrodos) с вашей стороны...

Ну, если по существу ответить нечего - годится и этот АРГУМЕНТ! :o
(а про смайлики я объяснил - читайте "письма издалека" для Мродоса. Вы ведь "глобальный "мродератор"? Тогда поясните - как безвозвратно и бесследно удалять свои посты, без смайликов... ;D)

Уважаемый Alex, не понимаю. После всего здесь написанного о Судоплатове, как расценивать статью Петрова. Если действительно были убиты двое граждан - Самет и Шумский (оба и не террористы, и не диверсанты), причем убиты тайно, в обход закона, то о каких "золотых буквах" в именах Судоплатова и Эйтингона можно говорить?  ???

Цитата: Кирилл от 19 августа 2013, 19:23:08
Уважаемый Alex, не понимаю. После всего здесь написанного о Судоплатове, как расценивать статью Петрова. Если действительно были убиты двое граждан - Самет и Шумский (оба и не террористы, и не диверсанты), причем убиты тайно, в обход закона, то о каких "золотых буквах" в именах Судоплатова и Эйтингона можно говорить?  ???

Сам Судоплатов на следствии "покололся" не о 2, а о 4-х убитых им...

Цитата: Кирилл от 19 августа 2013, 19:23:08
Уважаемый Alex, не понимаю. После всего здесь написанного о Судоплатове, как расценивать статью Петрова. Если действительно были убиты двое граждан - Самет и Шумский (оба и не террористы, и не диверсанты), причем убиты тайно, в обход закона, то о каких "золотых буквах" в именах Судоплатова и Эйтингона можно говорить?  ???

Уваж.Кирилл
Вы забыли упомянуть  фамилии Коновальца и Бронштейна (Троцкого) которые также были ликвидированы при непосредственном участии Судоплатова.Ведь и они сегодня  для некоторой категории  также не являются террористами ,а уж тем более диверсантами-эдакие "миролюбивые граждане" убитые также "тайно,в обход закона кровавой гэбней"...

Уважаемый Alex, это несерьезно и это не ответ! Речь не об условиях заграницы (где советские законы не действуют) и не об оценке Коновальца и Троцкого - хороши они или плохи. Речь о том, допустимо ли тайно убивать советских граждан у себя в стране в обход закона. Если они в чем-то виноваты, пожалуйста - тюрьма и суд. А так, просто какой-то государственный бандитизм. :-[

Цитата: Кирилл от 19 августа 2013, 20:27:24
Уважаемый Alex, это несерьезно и это не ответ! Речь не об условиях заграницы (где советские законы не действуют) и не об оценке Коновальца и Троцкого - хороши они или плохи. Речь о том, допустимо ли тайно убивать советских граждан у себя в стране в обход закона. Если они в чем-то виноваты, пожалуйста - тюрьма и суд. А так, просто какой-то государственный бандитизм. :-[

Уваж.Кирилл
Я уже ранее писал,что спецслужба(как и деятельность сотрудников) любого государства не есть "белая и пушистая",в
отличии от правоохранительных органов.Сл-но на долю сотрудников спецслужб иногда ввиде исключения выпадали
(возможно и выпадают сегодня)весьма деликатные  задачи (покрытые тайной),при этом часто приходилось совершать обход закона при решении тех или иных задач.В качестве примера,можно привести операцию по- ликвидации Дудаева.

Ув. Алекс! Не очень удачный пример... Дудаев, Хаттаб и проч. "братия" - сепаратисты, террористы, воевавшие с оружием в руках! А на войне - как на войне! А тут... А тут, грубо говоря, объекты оперативной разработки, в отношении которых всего-лишь непроверенные, объективно не подтвержденные данные о их возможных противоправных намерениях... Если бы сейчас ФСБэшка начала травить и мочить всех своих объктов ДОРов, ДОПов и СП - четверть страны бы похоронили.

Цитата: МирВ от 19 августа 2013, 21:44:26
Ув. Алекс! Не очень удачный пример... Дудаев, Хаттаб и проч. "братия" - сепаратисты, террористы, воевавшие с оружием в руках! А на войне - как на войне! А тут... А тут, грубо говоря, объекты оперативной разработки, в отношении которых всего-лишь непроверенные, объективно не подтвержденные данные о их возможных противоправных намерениях...

Уваж.МирВ
А какая разница между сепаратистами,террористами,диверсантами с со стрелковым или идеологическим оружием в руках ? Намерения -то у них одни и теже угроза государственной (читай общественной) безопастности.Или Вы так не считаете? Тогда разъясните четко, нам, свое определение " на войне - как на войне!-"?

Цитата: alex от 19 августа 2013, 22:39:44

Цитата: МирВ от 19 августа 2013, 21:44:26
Ув. Алекс! Не очень удачный пример... Дудаев, Хаттаб и проч. "братия" - сепаратисты, террористы, воевавшие с оружием в руках! А на войне - как на войне! А тут... А тут, грубо говоря, объекты оперативной разработки, в отношении которых всего-лишь непроверенные, объективно не подтвержденные данные о их возможных противоправных намерениях...

Уваж.МирВ
А какая разница между сепаратистами,террористами,диверсантами с со стрелковым или идеологическим оружием в руках ? Намерения -то у них одни и теже угроза государственной (читай общественной) безопастности.Или Вы так не считаете? Тогда разъясните четко, нам, свое определение " на войне - как на войне!-"?

Уваж. Алекс!
Ну о каком "идеологическом" оружии Вы говорите?! Штампы времен "пятой" линии... Тех, кого банально убили, можно было арестовать и судить, если было за что. И не за такое ведь приговаривали к "вышаку" без всяких оснований. ОСО действовало. ВК ВС тоже была "ручной"... Дело темное. И за это кто-то должен отвечать. Даже десятилетия спустя.

Цитата: МирВ от 21 августа 2013, 15:43:26
Уваж. Алекс!
Ну о каком "идеологическом" оружии Вы говорите?! Штампы времен "пятой" линии... Тех, кого банально убили, можно было арестовать и судить, если было за что. И не за такое ведь приговаривали к "вышаку" без всяких оснований. ОСО действовало. ВК ВС тоже была "ручной"... Дело темное. И за это кто-то должен отвечать. Даже десятилетия спустя.

Уваж.МирВ
О каких штампах Вы пытаетесь сказать лично мне не понятно?При чем здесь ОСО или ВК ВС?
Что касается спецоперации опергруппы "ДР" по ликвидации Самета,а затем украинского шовениста Шумского,то напоминаю Вам  речь идет о событиях 1946г.
Попробуйте сами разобратся -ЗАЧЕМ,с какой ЦЕЛЬЮ и главое ПОЧЕМУ в отношении этих людей была проведена подобная акция... Не уподобляйтесь Петрову,который выхватывает  и доносит читателю"голый факт"(ДЗ Судоплатова) из всей этой истории...

Сообщение  участника форума под ником МирВ перенесено с параллельной ветки


МирВ
Полковник
Сообщений: 157


ШТАТНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УБИЙЦА - 2
« : Сегодня в 08:54:29 »

--------------------------------------------------------------------------------

http://www.novayagazeta.ru/gulag/59410.html

Re: Штатный государственный убийца
« Ответ #48 : Вчера в 21:13:36 »  
------------------------------------
Цитата: МирВ от Вчера в 15:43:26
Уваж. Алекс!
Ну о каком "идеологическом" оружии Вы говорите?! Штампы времен "пятой" линии... Тех, кого банально убили, можно было арестовать и судить, если было за что. И не за такое ведь приговаривали к "вышаку" без всяких оснований. ОСО действовало. ВК ВС тоже была "ручной"... Дело темное. И за это кто-то должен отвечать. Даже десятилетия спустя.
-------------------------------------
alex
глобальный модератор
Re: Штатный государственный убийца
« Ответ #48 : Вчера в 21:13:36 »

Уваж.МирВ
О каких штампах Вы пытаетесь сказать лично мне не понятно?При чем здесь ОСО или ВК ВС?
Что касается спецоперации опергруппы "ДР" по ликвидации Самета,а затем украинского шовениста Шумского,то напоминаю Вам  речь идет о событиях 1946г.
Попробуйте сами разобратся -ЗАЧЕМ,с какой ЦЕЛЬЮ и главое ПОЧЕМУ в отношении этих людей была проведена подобная акция... Не уподобляйтесь Петрову,который выхватывает  и доносит читателю"голый факт"(ДЗ Судоплатова) из всей этой истории...
--------------------------------------


Уваж. Алекс!

1. Несмотря на мою просьбу или полностью удалить тему с форума, или удалить сообщения, не относящиеся к обсуждаемому вопросу, Вы поступили «с точностью до наоборот» - Вы просто целиком заблокировали тему (конечно, зачем себя утруждать?). Ваше право, конечно.
Но для того, чтобы Вам ответить вынужден прибегнуть к такому нестандартному способу...
Так вот,

2. Лично Вам (и не только) я хочу сказать, что разница между «стрелковым и идеологическим оружием» весьма существенная, однако ее откровенно перестали замечать во времена функционирования небезызвестного 5 Управления («пятая линия») и даже раньше, когда «к штыку приравняли перо». Вот этим штампом до сих пор некоторые и пользуются...
Также я хочу сказать, что за несовершенные «преступления», за неосторожное слово, за критические взгляды или высказывания тысячи людей были осуждены (в т.ч. к ВМН) внесудебными органами (тройки, ОСО), а также «судом неправым» - Военной коллегией ВС, которым не требовалось объективных доказательств виновности или невиновности того или иного лица в совершении преступления. В 46-м ОСО действовало, ВК ВС тоже. Что мешало, хотя бы для видимости «законности», в отношении тех же Самета и Шумского соблюсти «процедуру» - арест, осуждение, расстрел?
А кроме этого я хочу Вас предостеречь (да и себя тоже...) от «перехода на личности», неуместных сравнений и эпитетов, дабы (цитирую Вас же) «... быть более толерантными по отношению друг К другу...» и «... уважать плюрализм... вокруг сочЕтания свободы мнений и единства действий в поиске демократического решения проблемы...».
Разбираться же, с какой целью и почему были совершены убийства Самета и Шумского лично мне нет нужды. В этом давно уже разобрались. Совершенно очевидно, что вся их «вина» с точки зрения права и закона шита белыми нитками.
Давайте послушаем (вернее, почитаем) самого убийцу по этому вопросу!


--------------------------------------------------------------------------------

Судоплатов П. А.
Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы

«...При нынешнем взгляде на эти события нельзя не иметь в виду и другое важнейшее обстоятельство. Практика тайных ликвидации политических противников и агентов-двойников была неприятным, но неизбежным атрибутом "холодной войны" и авторитарного правления. Она регламентировалась специальным решением не партийных органов, а правительства (заметьте – ПРАВИТЕЛЬСТВА. Это важно, см. ниже), объявленного в приказах как по линии органов Госбезопасности, так и военной разведки. В Положении о задачах службы разведывательно-диверсионных операций, подлежащих неукоснительному и беспрекословному выполнению, было прямо записано, что "служба осуществляет наблюдение и подвод агентуры к отдельным лицам, ведущим вражескую работу, пресечение которой в нужных случаях и по специальному разрешению правительства может производиться особыми способами: путем компрометации, секретного изъятия, физического воздействия или устранения...".
«...Самет, польский инженер еврейской национальности, интернированный нами в 1939 году, занимался совершенно секретными работами по использованию трофейного немецкого оборудования на наших подлодках, которое давало большое преимущество в длительности пребывания под водой. Самет связался с англичанами: он собирался выехать в Палестину (вот, собственно, и вся его «вина»...). Чтобы внедрить агента в окружение Самета и контролировать его связи с иностранцами, в Ульяновск, где все происходило, направили Эйтингона. Приехавший позже Майрановский вместе с агентом, врачом заводской поликлиники, сделал Самету во время профилактического осмотра инъекцию яда кураре».
«...Как-то летом 1946 года меня вызвали вместе с Абакумовым в Центральный комитет партии на Старой площади. Там в кабинете секретаря ЦК Кузнецова, державшегося, несмотря на наше формальное знакомство, на редкость официально, я увидел Хрущева, первого секретаря компартии Украины. Кузнецов информировал меня о том, что Центральный комитет (не ПРАВИТЕЛЬСТВО!) согласился с предложением Кагановича и Хрущева тайно ликвидировать руководителя украинских националистов Шумского.
По сведениям МГБ Украины, Шумский установил контакты с эмигрантскими кругами на Западе, вел закулисные интриги, с тем, чтобы войти в состав формируемого в эмиграции временного правительства - Украинскую Головную Вызвольную Раду. Было известно также, что в разговорах со своими друзьями он проявлял неуважение по отношению к Сталину, позволял оспаривать мнение Сталина о себе и выдвигал свою версию обсуждения со Сталиным вопроса о составе украинского правительства в конце 20-х - начале 30-х голов. Шумский пользовался известностью в националистических кругах как человек, подвергшийся еще в начале 30-х годов репрессиям в ходе внутрипартийной борьбы. Его имя предавалось анафеме на всех партийных съездах и республике, а на свободе он оказался лишь потому, что был частично парализован и его пришлось по состоянию здоровья выпустить из тюрьмы (?!?!). Шумский имел глупость, находясь в ссылке в Саратове, вступить в контакт с украинскими деятелями культуры в Киеве и за рубежом. По словам Кузнецова, он явно переоценил свой авторитет среди украинских эмигрантов и обратился с дерзким письмом к Сталину, угрожая покончить с собой, если ему не разрешат вернуться на Украину. Хрущев, со своей стороны, добавил, что, по имеющимся у него сведениям (где он, интересно, их почерпнул и насколько они достоверны?), Шумский уже купил билет на поезд и намерен вернуться на Украину, чтобы организовать вооруженное националистическое движение или бежать за границу и войти в состав украинского правительства в эмиграции (это частично-то парализованный человек!).
На это Абакумов заметил, что, поскольку я являюсь специалистом по украинским делам, мне следует проследить связи Шумского с националистическим подпольем и украинскими эмигрантами. Абакумов также сказал, что направит в Саратов спецгруппу, чтобы ликвидировать Шумского, а в мою задачу входит устроить так, чтобы его сторонники не догадались, что его ликвидировали. Майрановский, в то время начальник токсикологической лаборатории МГБ, был срочно вызван в Саратов, где в больнице лежал Шумский. Яд из его лаборатории сделал свое дело: официально считалось, что Шумский умер от сердечной недостаточности. Кстати, установить его зарубежные связи нам так и не удалось (естесь-сь-но... ибо их никто и не устанавливал! – задачи такой не было...Да и были ли эти связи?). В Москве этой операции придали небывалое значение. В Саратов выезжали заместитель министра МГБ Огольцов, которому подчинялся Майрановский, и лично знавший Шумского Каганович...».

Заметим, как ловко Судоплатов «съезжает с темы», обеляя себя и перекладывая вину на Майрановского, Огольцова и других... Но это можно сейчас, спустя годы, когда ни Огольцова, ни Майрановского, ни других «соучастников» уже нет в живых...

--------------------------------------------------------------------------------

Вместе с тем план «операции» по убийству «Хорька» (Шумского) был подготовлен ЛИЧНО Судоплатовым (он фигурирует в плане как «АНДРЕЙ»), в котором цели операции, роль и степень участия в ней Судоплатова бесспорны:

«...Для осуществления задачи поставленной министром государственной безопасности СССР организуется оперативная группа во главе с «Андреем»... (Полковник медицинской службы Майрановский был включен в состав возглавляемой Судоплатовым группы и ему отводилась главная роль).
2. Проведение операции намечается ориентировочно в городе «Сороки».
3. Опергруппа выезжает к месту операции в г. «Сороки» 10 сентября 1946 г. на автомашинах «Додж» и «Студебекер».
4. Опергруппа останавливается вблизи «Сороки», связывается с т. Плесцовым, выясняет местонахождение «Хорька», обстановку, своими силами производит дополнительную разведку и принимает решение о проведении операции.
5. Операция производится под видом осложнения в заболевании «Хорька» с таким расчетом чтобы к результатам операции не было привлечено особого внимания со стороны и чтобы операция не вызвала нежелательных кривотолков.
6. При проведении операции разрешается применение к «Хорьку» специальных средств.
7. К месту операции опергруппа следует под видом команды военнослужащих направляющихся в район города «Сороки» для подыскания мест под специальное строительство МВС СССР.
8. Опергруппа снабжается необходимыми документами, штатской и военной одеждой продовольствием и деньгами, с таким расчетом чтобы в вопросах жилья, питания быть независимой от местных органов.
9. «Андрей» информирует т. Плесцова о целях приезда в город «Сороки»...».

В деле же об убийстве Самета Н.Т. незавидная роль Судоплатова еще более прозрачна и определенна. Не думал он, конечно, что сов. секретная «справка»-отчет от 25.06.1946 о ликвидации поляка когда-то станет достоянием «непосвященных»...

--------------------------------------------------------------------------------

А вот что он пишет в "Разведка и кремль":

«...Внутри же страны, в период второй половины 1946 г. и в 1947 году, было проведено 4 операции:
1) По указанию членов Политбюро ЦК ВКП(б) и 1-го Секретаря ЦК КП(б) Хрущева (опять НЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА!!!), по плану, разработанному МГБ УССР и одобренному Хрущевым, в гор. Мукачеве, был уничтожен Ромжа – глава греко-католической церкви активно сопротивлявшийся присоединению греко-католиков к православию;
2) По указанию Сталина (опять НЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА!!!), в Ульяновске, был уничтожен польск. гр-н Самет, который работая в СССР инженером добыл сов. секретные сведения о советских военных подводных лодках, собираясь выехать из Сов. Союза и продать эти сведения американцам (Только планы, намерения, то есть – «оперативные данные». А насколько они соответствуют действительности? А где они, эти «добытые» им сов. Секретные материалы? Почему не изъяли? Это же доказательство преступления! А мог ли объект реально реализовать задуманное? А почему его не разрабатывает специализированное подразделение – контрразведка, а сразу, без оперативной проработки всех версий, принимается решение на «пресечение» путем «ликвидации» силами спецподразделения? А сколько их сейчас – «инициативников», собирающих «материалы» и желающих их выгодно продать!? Давайте и их «мочить в сартире»! К чему формальности – заводить ДОУ, получать в суде разные санкции, кропотливо работать, писать кучи бумаг, собирать доказательную базу...? Проще шлепнуть – и вся недолга, и «весь в шоколаде», и вешай на грудь «За отличие...» или «Почетный сотрудник...». Так что ли?!);
3) В Саратове, был уничтожен известный враг партии Шумский, именем которого – шумскизм – называлось одно из течений среди украинских националистов (и это весь его «состав преступления»?!). Абакумов отдавая приказ об этой операции ссылался на указания Сталина и Кагановича (опять НЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА!!!);
4) В Москве, по указанию Сталина и Молотова (опять НЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА!!!), был уничтожен американский гр-н Оггинс, который, отбывая наказание в лагере, во время войны, связался с посольством США в СССР, и американцы неоднократно посылали ноты с просьбой о его освобождении и выдаче разрешения ему на выезд в США (ничего себе «особо опасный государственный преступник» - мало того, что сидит в лагере, так еще и хочет, чтоб его освободили, а америкосы еще и ноты не с требованиями, а с ПРОСЬБАМИ за освобождение своего соотечественника посылают! Ну на-а-а-глые...))).
В соответствии с Положением о работе Спец. Службы, утвержденным Правительством, приказы о проведении перечисленных операций отдавал бывший тогда Министр гос. безоп. СССР Абакумов.
Мне и Эйтингону хорошо известно, что Абакумов, по всем этим операциям докладывал в ЦК ВКП(б) (и снова, в нарушение Положения, НЕ В ПРАВИТЕЛЬСТВО!!!).
Не признаю я себя виновным ни в чем. Обвинительный приговор по моему делу это чудовищная несправедливость и тяжелая судебная ошибка. Не могу понять, как в наше время могут держать в советской тюрьме человека, вся жизнь которого, с ранней юности, была борьбой с врагами социалистической революции..." (Да точно так же, товарищ Судоплатов, как держали в СОВЕТСКОЙ тюрьме тысячи других жертв несправедливости и судебной ошибки, в том числе и «борцов с врагами». Только понимать это начинаешь, когда самого «жареный петух» клюнет – своя рубашка-то к телу ближе...)».
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Шумский Александр Яковлевич (1890-1946) - партийный и государственный деятель. Родился в Волынской губернии в бедной крестьянское семье. В 1915 г. поступил в Московский ветеринарного института, тогда же присоединился к эсеровского движения. На III съезде УПСР Александр Шумский был кооптирован в состав ее ЦК, а затем в состав Украинской Центральной Рады. Он был одним из лидеров левого течения УПСР, после ее самороспуска Александр Шумский стал членом КП (б), впоследствии членом ее ЦК, занимал ответственные партийные и государственные должности. В 1924-1927 pp. - Нарком просвещения УССР, активно проводил политику украинизации, выступал за развитие и углубление национального возрождения. Во время встречи с И. Сталиным в октябре 1925 г. он поставил вопрос об отстранении Л. Кагановича с должности генерального секретаря ЦК КП (б) У и замещение его украинским В. Чубарем. В письме «Тов. Кагановичу и другим членам политбюро ЦК КП (б) »от 26 апреля 1926 И. Сталин возложил на Александра Шумского ответственность за распространение антироссийских настроений в Украине. В феврале марте 1927 г. на объединенном пленуме ЦК и ЦКК КП (б) по инициативе Л. Кагановича Александр Шумский был обвинен в «националистическом уклоне» (т.н. «шумськизми») и направлен в распоряжение ЦК ВКП (б) . В 1931-1933 pp. он работал председателем ЦК профсоюза работников образования, был членом президиума ВЦСПС.
13 мая 1933 года А.Я. Шумский был арестован по обвинению в принадлежности к "Украинской военной организации" и 5 сентября приговорен Коллегией ОГПУ к 10 годам содержания в Соловецком лагере. 10 декабря 1935 года он был сослан в Красноярск. Добиваясь полной реабилитации, А.Я. Шумский неоднократно объявлял голодовку, снова был арестован и помещен в тюремную больницу, где находился до ноября 1939 года. После неоднократных голодовок и в результате болезни суставов он полностью утратил возможность передвигаться, но продолжал добиваться реабилитации. В сентябре 1946 года сотрудниками НКВД он был вывезен из Красноярска и 18 сентября в Саратове (по дороге в Киев) убит. Реабилитирован - 11 сентября 1958 года .

Цитата: alex от 22 августа 2013, 10:39:43

Уваж. Алекс!

1. Несмотря на мою просьбу или полностью удалить тему с форума, или удалить сообщения, не относящиеся к обсуждаемому вопросу, Вы поступили «с точностью до наоборот» - Вы просто целиком заблокировали тему (конечно, зачем себя утруждать?). Ваше право, конечно.
Но для того, чтобы Вам ответить вынужден прибегнуть к такому нестандартному способу...

Уваж.МирВ
Пункт1. Как я ранее писал (на параллельной ветке) у нас на форуме "рукописи не горят"если конечно сам автор не соизволит их удалить.Удалять темы форума по принципу "дневника с плохими оценками" никто не собирается.
Пункт2.Блокировка темы произошла по технологическому сбою при попытке редактирования со стороны модератора,который усмотрел в некоторых сообщениях некорректное высказывание.По этому случаю,я как глобальный модератор приношу Вам свои извинения,но добавлю,что все высказывания личностного характера или посты не относящиеся к теме будут удалятся,а к авторам будут применятся соответствующие санкции согласно правил форума.

Уважаемый МирВ, хочу Вас поддержать.  Точно - тему "заболтали". Вразумительного ответа от Alex на свой вопрос я не получил. Только рассуждения вокруг да около. Да и сравнение с убийством Коновальца и Троцкого совершенно не к месту. А соображения Alex о каких-то "идеологических диверсантах" и их опасности не меньшей, чем от людей с оружием - это вообще по ту сторону здравого смысла. А в чем "деликатность"  в делах Самета и Шумского?
(как пишет Alex - "в отличии от правоохранительных органов. Следовательно на долю сотрудников спецслужб иногда в виде исключения выпадали (возможно и выпадают сегодня) весьма деликатные  задачи (покрытые тайной), при этом часто приходилось совершать обход закона при решении тех или иных задач").
Вот если бы первого Судоплатов уговорил не уезжать из СССР и продолжить работу на оборонном заводе, а второго отговорил писать впредь письма Сталину - то да, можно было бы такую работу назвать "деликатной". А так сплошная уголовщина. Кстати, Alex высказал совершенно верную мысль, противопоставив госбезопасность правоохранительным органам. И выставил напоказ торжество чекистской идеологии - "мы выше закона, нам все позволено".

Уважаемый Alex, Вы писали об  "идеологических диверсантах" и их опасности не меньшей, чем от людей с оружием. Есть ли у Вас конкретные примеры существования в СССР таких "идеологических диверсантов" - одиночек? Имена, примеры деятельности, реакция на их выступления в сфере идеологии со стороны органов госбезопасности? Не случайно пишу об одиночках, так как руководители каких-либо организаций (объявленных властями террористическими) тут не подходят. Вы же изначально обозначили критерий - борьбу в сфере идей.

Цитата: Кирилл от 22 августа 2013, 17:05:41
Уважаемый МирВ, хочу Вас поддержать.  

No pasarán!

http://www.polit.ru/article/2009/11/19/stalin/ 8)

Цитата: Кирилл от 22 августа 2013, 17:14:42
Уважаемый Alex, Вы писали об  "идеологических диверсантах" и их опасности не меньшей, чем от людей с оружием. Есть ли у Вас конкретные примеры существования в СССР таких "идеологических диверсантов" - одиночек? Имена, примеры деятельности, реакция на их выступления в сфере идеологии со стороны органов госбезопасности? Не случайно пишу об одиночках, так как руководители каких-либо организаций (объявленных властями террористическими) тут не подходят. Вы же изначально обозначили критерий - борьбу в сфере идей.

Уваж.Кирилл
Если я не ошибаюсь, в писании сказано " ПЕРВЫМ было СЛОВО".Классики литературы утверждают " слово бывает не только ранит человека,но порой и убивает."Примеров целая охапка-Пушкин,Лермонтов и т.д. и т.п.

МирВ пытается показать нам,"...что  что разница между «стрелковым и идеологическим оружием» весьма существенная" однако это не так.Разница абсолютно мизерная.Слова брошенные с трибуны в толпу будоражат умы людей заставляя совершать противоправные поступки,хвататся за оружие.Такое было в Азербайджане,Чечне, Киргизии ...
И в этом вопросе МирВ абсолютно не прав считая,что существует большая разница между сепаратистом,террористом
или диверсантом со стрелковым или идеологическим оружием в руках.На мой взгляд именно идеологическое оружие во много раз опаснее стрелкового т.к. во время его невозможно обезвредить...

Уважаемый Alex, Вы опять ушли от ответа. А где конкретные примеры  "идеологических диверсантов" в СССР - имена, сфера активности, их высказывания и Ваша оценка - где, собственно, было бы нам всем ясно, что их идеи и высказывания опаснее действий вооруженных террористов?

Цитата: Кирилл от 22 августа 2013, 18:30:44
Уважаемый Alex, Вы опять ушли от ответа. А где конкретные примеры  "идеологических диверсантов" в СССР - имена, сфера активности, их высказывания и Ваша оценка - где, собственно, было бы нам всем ясно, что их идеи и высказывания опаснее действий вооруженных террористов?

Уваж.Кирилл
Думаю так,что списки идеологических диверсантов и их действия приведшие к роспаду Союза ССР мы с вами составлять не будем.Уверен,что некоторые имена сепаратистов,террористов и диверсантов в том числе и идеологов
действующих совместно с ОПГ  на территории РФ и б.союзных республик (начиная с конца 80-х годов) и находящихся за пределами СНГ, Вы можете самостоятельно выяснить,думаю так,что большого труда и времени  данный процесс не займет...

Цитата: Кирилл от 22 августа 2013, 17:14:42
Уважаемый Alex, Вы писали об  "идеологических диверсантах" и их опасности не меньшей, чем от людей с оружием. Есть ли у Вас конкретные примеры существования в СССР таких "идеологических диверсантов" - одиночек? Имена, примеры деятельности, реакция на их выступления в сфере идеологии со стороны органов госбезопасности? Не случайно пишу об одиночках, так как руководители каких-либо организаций (объявленных властями террористическими) тут не подходят. Вы же изначально обозначили критерий - борьбу в сфере идей.

Цитата: Кирилл от 22 августа 2013, 17:14:42
Уважаемый Alex, Вы писали об  "идеологических диверсантах" и их опасности не меньшей, чем от людей с оружием. Есть ли у Вас конкретные примеры существования в СССР таких "идеологических диверсантов" - одиночек? Имена, примеры деятельности, реакция на их выступления в сфере идеологии со стороны органов госбезопасности? Не случайно пишу об одиночках, так как руководители каких-либо организаций (объявленных властями террористическими) тут не подходят. Вы же изначально обозначили критерий - борьбу в сфере идей.

1994 год. Курсы подготовки оперсостава МБ РФ. Преподаватель, полковник, следак, распинается перед "зелеными" курсантами про свои "подвиги", про "годы молодые с забубенной славой", рассказывает, как в 70-х "явреев-диссидентов" коцали, об особенностях менталитета и тактике производства обыска ("пересыпается все, что сыплется, переливается все, что льется"), про Солженицына и прочую "антисоветчину"... Один зеленый курсант задал вопрос: "Уважаемый... Вот Вы 25 календарных лет положили на службу Отечеству, боролись  за чистоту партийных рядов, с "тлетворным влиянием Запада", с "антисоветчиками", с литературой, "клевещущей" на наш славный советский строй... (а на дворе - уже 1994 год!!!)... Вам не стыдно за "бесцельно прожитые годы"? Вы были на книжных развалах? Все, что Вы изымали во время обысков - совершенно свободно продается в любом киоске!!! С кем и с чем Вы боролись? И кто победил в этой борьбе...?".
5-минутная тишина... Задумчивый взгляд вдаль, в окно, на заснеженные купола Смольного собора... Пожевывание уса и губы... Спасительный звонок - пара закончилась!!! Свободны - перемена!
Не было ответа. И нет до сих пор...

Цитата: МирВ от 23 августа 2013, 16:00:51
Не было ответа. И нет до сих пор...

Уваж.МирВ
Да,в 1994г  ответа на многие вопросы  никто дать не мог.Все люди,в том числе и сотрудники органов  были шокированы беспрецендентным  ПРЕСТУПЛЕНИЕМ против Союза ССР(читай страны и народа).Но рано или поздно шок проходит и становится все тайное- явным. К славной годовшине ГКЧП приурочена передача по каналу ТВ "Мир"
«СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ».Глупость или измена? Провал путчистов и победа заговорщиков.  Сенсационные откровения американских шпионов. .— «На самом деле это был удачный государственный переворот».
Кукловоды и марионетки.Глупость или измена? -советую посмотреть.Если не ошибаюсь  получасовой эпизод
есть на "You Tube"

13 января 1948 года в Минске был убит Соломон Михоэлс - руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР. Обстоятельства его смерти теперь известны, хотя никакого официального расследования до сих пор не было и имена убийц не названы. Потому, возможно, вокруг этой истории продолжают кипеть страсти. Не так давно состоялся шумный процесс по иску генерала КГБ Евгения Питовранова к тележурналисту Владимиру Молчанову о защите чести и достоинства генерала, чье имя Молчанов связал с убийством Михоэлса.

Тайну гибели Михоэлса раскрыл Лаврентий Берия, назначенный после смерти Сталина министром Внутренних дел СССР. Обстоятельства убийства уместились в его небольшую записку в президиум ЦК КПСС 1 2 апреля 1953 года за № 20/г.

Берия счел выигрышным для себя прекратить наиболее шумные и одиозные дела Министерства госбезопасности в последние годы жизни Сталина. К тому же по делу о «Еврейском антифашистском комитете» была арестована и приговорена к ссылке жена Молотова, Полина Жемчужина, так что у Берия появился шанс удружить Молотову реабилитацией его жены.

В ходе проверки «дела врачей», писал Берия в той записке, выяснились подробности убийства Михоэлса. Сталин, оказывается, считал Михоэлса руководителем «антисоветской еврейской националистической организации», но МГБ не располагало конкретными данными о его «антисоветской» или «шпионской» деятельности, хотя много лет Михоэлс находился под агентурным наблюдением. Берия сообщал, что по делу об этом убийстве был допрошен бывший министр госбезопасности Абаку-мов, арестованный еще в 1951 году, затребованы объяснения от Огольцо-ва, Цанавы и других участников операции. Со слов Абакумова, Сталин в 1948 году дал ему задание срочно организовать ликвидацию Михоэлса силами МГБ, Когда стало известно, что Михоэлс находится в Минске, Сталин решил ликвидировать его под видом несчастного случая. В разговоре, как рассказал Абакумов, перебирались фамилии руководящих работников МГБ, которым можно было бы доверить это поручение. Остановились на Сергее Огольцове, замминистра ГБ, Лаврентии Цанаве, министре ГБ Белоруссии, и Федоре Шубнякове, начальнике отдела 2-го Главного управления МГБ.

Как объяснял Огольцов, рассматривалось несколько вариантов ликвидации Михоэлса. От автомобильной катастрофы отказались, так как могли пострадать задействованные сотрудники МГБ. Решили инсценировать автомобильный наезд на глухой улице, хотя и в этом случае в целях глубокой конспирации приходилось жертвовать агентом ГБ Голубовым, сопровождавшим Михоэлса в Минске,

Вот что рассказал об осуществлении этой акции Цанава: «Примерно в 10 часов вечера Михоэлса с Голубовым завезли во двор дачи (речь идет о даче Цанавы на окраине Минска). Они немедленно с машины были сняты и раздавлены грузовой автомашиной. Примерно в 12 часов ночи, когда по г. Минску движение публики сокращается, трупы Михоэлса и Голубо ва были погружены на грузовую машину, отвезены и брошены на одну из глухих улиц города. Утром они были обнаружены рабочими, которые об этом сообщили в милицию».

По словам Абакумова, Сталин распорядился наградить убийц орденами. Все это Берия изложил в своей записке, правда, напутав в датах:

убийство датировано не январем, а февралем 1948 года. Финал этого документа не лишен пафоса: «Учитывая, что убийство Михоэлса является вопиющим нарушением прав советского гражданина, охраняемых Конституцией СССР, а также в целях повышения ответственности оперсостава органов МВД», Берия предлагал привлечь к уголовной ответственности Огольцова и Цанаву и отменить указ о награждении орденами и медалями участников убийства.

Убийцы действительно были награждены орденами (но не медалями). 30 апреля 1948 года Абакумов направил Сталину список чекистов с просьбой о награждении:

орденом Красного Знамени: генерал-лейтенанта Огольцова С. И. и генерал-лейтенанта Цанаву Л. Ф.;

орденом Отечественной войны 1-й степени: старшего лейтенанта Круглова Б. А., полковника Лебедева В. Е., полковника ШубняковаФ. Г.;

орденом Красной Звезды: майора КосыреваА. Х., майора Повзуна Н. Ф.

Сталин принял решение не сразу, но в конце концов подписал бумагу, и имена «героев» попали в два указа президиума Верховного Совета СССР о награждениях - от 28 и 29 октября 1948 года.

Президиум ЦК КПСС рассмотрел записку Берия от 2 апреля 1953 года и постановил: Цанаву и Огольцова арестовать, а ордена у награжденных отобрать, что и было сделано. Однако после ареста Берии в июне 1953 года президиум ЦК КПСС принял решение (6 августа) об освобождении Огольцова. Цанава же оставался в тюрьме как участника «банды Берии». 5 августа он написал слезное письмо Ворошилову с просьбой об освобождении. В письме Цанава отрицал свою причастность к убийству Михоэлса: «К убийству этих людей я отношения не имею. Всю операцию проводили Абакумов и Огольцов. Абакумов руководил из Москвы, Огольцов на месте, в Минске, с большой группой полковников и подполковников, приехавших из Москвы, МГБ СССР, провели всю операцию. Я же не виноват, что ввиду стечения обстоятельств операция была проведена в Минске, где тогда я был, к несчастью, министром госбезопасности». Реакции на письмо Цанавы не последовало, и он умер в тюрьме в 1955 году. Огольцов и рядовые исполнители отделались лишением орденов.

Любопытные детали об убийстве Михоэлса сообщает в своей книге Павел Судоплатов. Исполнителем он называет полковника Лебедева. Михоэлсу и Голубову сначала сделали инъекцию яда, а затем уже их переехала машина. Подробности операции, пишет Судоплатов, он узнал уже после смерти Сталина. Такая жестокая акция, по мнению Судоплатова, не была работой профессионалов. Это странное утверждение, поскольку полковник Лебедев работал в отделе, который возглавлял в то время сам Судоплатов. К тому же аналогичным способом были совершены и другие убийства под руководством того же Судоплатова - например, инженера Самета в июне 1946 года в Ульяновске. Его вывезли за город, сделали ему укол яда, переехали грузовиком и оставили лежать на шоссе. В этом деле участвовали полковник Лебедев и старший лейтенант Круглов - те же, кто убивал позднее Михоэлса.

Убийство Михоэлса стало сигналом для разгрома Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Его активисты не поверили официальной версии о несчастном случае с артистом. Но его похоронах Полина Жемчужина, обращаясь к новому руководителю Еврейского театра Зускину, спросила: «Вы думаете, что здесь было - несчастный случай или преступление?» Услышав же от него изложение официальной версии, заметила: «Нет, это не так, тут все далеко не так гладко, как кажется». После этого разговора слухи о насильственной смерти Михоэлса быстро распространились. Об этом доложили Сталину, и в январе 1949 года Жемчужина, была арестована. Антисемитская кампания набирала обороты. Основную ставку в деле против ЕАК Сталин сделал на 2-е Главное управление МГБ, которое тогда возглавлял генерал-майор Евгений Питовранов - победитель в процессе против Молчанова.

Питовранов, как видите, тоже не миновал тюрьмы. Сталин решил, что МГБ слабо борется с «еврейскими националистами», и в октябре 1951 года были арестованы некоторые руководители госбезопасности, в том числе и Питовранов. Осознав свои ошибки, последний обратился 23 апреля 1952 года из заключения с письмом к вождю. В письме был ряд предложений о том, как перестроить работу МГБ, в частности, по самому больному и интересующему Сталина вопросу: «Все, что делалось по борьбе против еврейских националистов, которые представляют сейчас не меньшую, если не большую опасность, чем немецкая колония в СССР перед войной с Германией, сводилась к спорадическим усилиям против одиночек и локальных групп. Для того чтобы эту борьбу сделать успешной, следовало бы МГБ СССР смело применить тот метод, о котором вы упомянули, принимая нас, работников МГБ, летом 1951 года, а именно: создать в Москве, Ленинграде, на Украине (особенно в Одессе, Львове, Черновцах), в Белоруссии, Узбекистане (Самарканд, Ташкент), Молдавии, Хабаровском крае (учитывая Биробиджан), Литве и Латвии националистические группы из чекистской агентуры, легендируя в ряде случаев связь этих групп с зарубежными сионистскими кругами. Если не допускать шаблона и не спешить с арестами, то через эти группы можно основательно выявить еврейских националистов и в нужный момент нанести по ним удар».

Питовранов попал в «десятку», показав, что только Сталин и может научить чекистов уму-разуму, к тому же он продемонстрировал свою верность партии и служебное рвение. В конце 1952 года по распоряжению Сталина Питовранов был освобожден из тюрьмы, назначен на руководящий пост в МГБ и принят «самим».

В отличие от многих своих коллег Питовранов не пострадал и в Хрущевскую оттепель благодаря давней дружбе с помощником Хрущева Владимиром Лебедевым, о чем Питовранов рассказал в интервью «Аргументам и фактам». В хрущевское время было решено поставить крест наделе об убийстве Михоэлса и никого из рядовых исполнителей не наказывать. Продолжил службу в КГБ и Шубняков.

Питовранов дослужился в КГБ до генерал-лейтенанта. Судьба всегда была к нему благосклонна, даже в 1995 году, когда он выиграл процесс у Владимира Молчанова. Да, вроде бы он напрямую к убийству Михоэлса не причастен, хотя эту грязную работу выполняли в том числе и его подчиненные. Но вряд ли ему удастся откреститься от собственных слов, обращенных к Сталину, которые предполагали более эффективную, долгосрочную и масштабную акцию против евреев взамен менее эффективной расправы с отдельными представителями этого народа. Параноидальный блеф о «еврейских националистах» и «сионистах» сегодня комментин ровать смешно.

Очень хотелось бы понять, почему до сих пор документы по делу «убийстве Михоэлса сохраняют гриф государственной тайны. Не пото? ли, что все еще живы люди, которым можно предъявить счет и чью при| частность или участие в этом убийстве без этих документов не доказать! Но раз так, то позвольте и победу Питовранова в суде не считать окончательной.
http://www.dmitrysmor.ru/sto_velicih_tain/show/94

"Отец действительно был инициатором создания Еврейского антифашистского комитета. Целый ряд видных деятелей,
связанных с сионизмом, были связаны - я этого не отрицаю - и с моим отцом"
/Берия С. Мой отец Лаврентий Берия. М., 1995. стр. 338/.

===========================================
• Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС о привлечении к уголовной ответственности лиц, виновных в убийстве С. М. Михоэлса и В. И. Голубова

№20/Б

2 апреля 1953 г.
Совершенно секретно

т. МАЛЕНКОВУ Г. М.

В ходе проверки материалов следствия по так называемому «делу о врачах-вредителях», арестованных быв. Министерством государственной безопасности СССР, было установлено, что ряду видных деятелей советской медицины, по национальности евреям, в качестве одного из главных обвинений инкриминировалась связь с известным общественным деятелем — народным артистом СССР МИХОЭЛСОМ. В этих материалах МИХОЭЛС изображался как руководитель антисоветского еврейского националистического центра, якобы проводившего подрывную работу против
Советского Союза по указаниям из США.
Версия о террористической и шпионской работе арестованных врачей ВОВСИ М. С., КОГАНА Б. Б. и ГРИНШТЕЙНА А. М. «основывалась» на том, что они были знакомы, а ВОВСИ состоял в родственной связи с МИХОЭЛСОМ.
Следует отметить, что факт знакомства с МИХОЭЛСОМ был также использован фальсификаторами из быв. МГБ СССР для провокационного измышления обвинения в антисоветской националистической деятельности П. С. ЖЕМЧУЖИНОЙ, которая на основании этих ложных данных была арестована и осуж дена Особым Совещанием МГБ
СССР к ссылке .
В связи с этими обстоятельствами Министерством внутренних дел СССР были подвергнуты проверке имеющиеся в быв. МГБ СССР материалы о МИХОЭЛСЕ.В результате проверки установлено, что МИХОЭЛС на протяжении ряда лет находился под постоянным агентурным наблюдением органов государственной безопасности и, наряду с положительной и правильной критикой отдельных недостатков в различных отраслях государственного строительства СССР, иногда высказывал некоторое недовольство по отдельным вопросам, связанным главным образом с положением
евреев в Советском Союзе.Следует подчеркнуть, что органы государственной безопасности не располагали
какими-либо данными о практической антисоветской и тем более шпионской, террористической или какой-либо иной подрывной работе МИХОЭЛСА против Советского Союза.
Необходимо также отметить, что в 1943 году МИХОЭЛС, будучи председателем еврейского антифашистского комитета СССР , выезжал, как известно, в США, Канаду, Мексику и Англию и его выступления там носили патриотический характер.В процессе проверки материалов на МИХОЭЛСА выяснилось, что в феврале 1948 года в гор. Минске б[ывшим] заместителем Министра госбезопасности СССР СТОЛБЦОВЫМ, совместно с б[ывшим] Министром госбезопасности Белорусской ССР ЦАНАВА, по поручению бывшего Министра государственной безопасности АБАКУМОВА, была проведена незаконная операция по физической ликвидации МИХОЭЛСА.В связи с этим Министерством внутренних дел СССР был допрошен АБАКУМОВ и получены объяснения ОГОЛЬЦОВА и ЦАНАВА. Об обстоятельствах проведения этой преступной операции АБАКУМОВ показал:
«Насколько я помню, в 1948 году глава Советского правительства И. В. Сталин дал мне срочное задание - быстро организовать работниками МГБ СССР ликвидацию МИХОЭЛСА, поручив это специальным лицам. Тогда было известно, что МИХОЭЛС, а вместе с ним и его друг, фамилию которого не помню, прибыли в Минск. Когда об этом было доложено И. В. Сталину*, он сразу же дал указание именно в Минске и провести ликвидацию МИХОЭЛСА под видом несчастного случая, т.е. чтобы МИХОЭЛС и его спутник погибли, попав под автомашину.В этом же разговоре перебирались руководящие работники МГБ СССР, которым можно было бы поручить проведение указанной операции. Было сказано возложить проведение операции на ОГОЛЬЦОВА, ЦАНАВА и ШУБНЯКОВА.После этого ОГОЛЬЦОВ и ШУБНЯКОВ, вместе с группой подготовленных ими для данной операции работников, выехали в Минск, где совместно с ЦАНАВА и провели ликвидацию МИХОЭЛСА.Когда МИХОЭЛС был ликвидирован и об этом было доложено И. В. Сталину, он высоко оценил это мероприятие и велел наградить орденами, что и было сделано».

ОГОЛЬЦОВ, касаясь обстоятельств ликвидации МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА, показал:
«Поскольку уверенности в благополучном исходе операции во время «авомобильной катастрофы» у нас не было, да и это могло привести к жертвам наших сотрудников, мы остановились на варианте — провести ликвидацию МИХОЭЛСА путем наезда на него грузовой машины на малолюдной улице. Но тот вариант, хотя был и лучше первого, но он также не гарантировал успех перации наверняка. Поэтому было решено МИХОЭЛСА через агентуру приласить в ночное время в гости к каким-либо знакомым, подать ему машину к остинице, где он проживал, привезти его на территорию
загородной дачи ЦАНАВА Л. Ф., где и ликвидировать, а потом труп вывезти на малолюдную (глухую) улицу города, положить на дороге, ведущей к гостинице, и произвести наезд грузовой машиной. Этим самым создавалась правдоподобная картина несчастного случая наезда автомашины на возвращавшихся с гулянки людей, тем паче
подобные случаи в Минске в то время были очень часты. Так было иделано».

ЦАНАВА, подтверждая объяснения ОГОЛЬЦОВА об обстоятельствах убийтва МИХОЭЛСА и
ГОЛУБОВА, заявил:
«...Зимой 1948 года, в бытность мою Министром госбезопасности Белоруской ССР, по ВЧ позвонил мне АБАКУМОВ и спросил, имеются ли у нас возожности для выполнения одного важного задания И. В. Сталина*. Я ответил ему, что будет сделано.Вечером он мне позвонил и передал, что для выполнения одного важного решения Правительства и личного указания И. В. Сталина* в Минск выезжает ОГОЛЬЦОВ с группой работников МГБ СССР, а мне надлежит оказать ему содействие. ...При приезде ОГОЛЬЦОВ сказал нам, что по решению Правительства и личому указанию
И.В.Сталина* должен быть ликвидирован МИХОЭЛС, который через день или два приезжает в Минск по делам службы... Убийство МИХОЭЛСА было осуществлено в точном соответствии с этим планом... Примерно, 10 часов вечера МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА завезли во двор дачи (речь идет о даче ЦАНАВА на окраине Минска). Они
немедленно с машины были сняты и заздавлены грузовой автомашиной. Примерно в 12 часов ночи, когда по городу Минску движение публики сокращается, трупы МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА были погружены на грузовую машину, отвезены и брошены на одной из глухих улиц города. Утром они были обнаружены рабочими, которые об этом сообщили в милицию».
Таким образом, произведенным Министерством внутренних дел СССР раследованием установлено, что в феврале 1948 года ОГОЛЬЦОВЫМ и ЦАНАВА, совместно с группой оперативных работников МГБ — технических исполителей, под руководством АБАКУМОВА, была проведена преступная операия по зверскому убийству МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА.
Учитывая, что убийство МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА является вопиющим наушением прав советского гражданина, охраняемых Конституцией СССР, а также в целях повышения ответственности оперативного состава органов МВД за неуклонное соблюдение советских законов, Министерство внутренних дел СССР считает необходимым:

а) арестовать и привлечь к уголовной ответственности б[ывшего] заместителя Министра государственной безопасности СССР ОГОЛЬЦОВА С. И. и б[ывшего] Министра государственной безопасности Белорусской ССР ЦАНАВА Л. Ф.;
б) Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями участников убийства МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА — отменить .

Л. Берия
---------------------------------------------------------------------------------------------
• Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС о реабилитации лиц, привлеченных по так называемому делу о врачах-вредителях

№ 17/Б
1 апреля 1953 г.
Совершенно секретно
Т. МАЛЕНКОВУ Г. М.
В 1952 году в Министерстве государственной безопасности СССР возникло дело о так называемой шпионско-террористической группе врачей, якобы ставившей своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям советского государства. Делу этому, как известно, было придано сенсационное значение и еще
до окончания следствия было опубликовано специальное сообщение ТАСС, сопровождаемое редакционными статьями «Правды», «Известий» и других центральных газет .Ввиду особой важности этого дела Министерство внутренних дел СССР решило провести тщательную проверку всех следственных материалов. В результате проверки
выяснилось, что все это дело от начала и до конца является провокационным вымыслом бывшего заместителя Министра государственной безопасности СССР РЮМИНА. В своих преступных карьеристских целях РЮМИН, будучи еще старшим следователем МГБ, в июне 1951 года под видом незаписанных показаний уже умершего к тому
времени в тюрьме арестованного профессора ЭТИНГЕРА сфабриковал версию о существовании шпионско-террористической группы врачей. Это и положило начало провокационному «делу о врачах-вредителях».
Для придания правдоподобности своим измышлениям РЮМИН использовал заявление врача ТИМАШУК, поданное ею еще в 1948 году в связи с лечением А. А. ЖДАНОВА, которое было доложено И. В. СТАЛИНУ и тогда же направлено им в архив ЦК ВКП(б) .Встав на преступный путь обмана ЦК ВКП(б) и таким путем продвинувшись на пост
заместителя Министра и начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР, РЮМИН принял все меры к тому, чтобы как можно больше раздуть это дело. Нужно отметить, что в Министерстве государственной безопасности он нашел для этого благоприятную обстановку. Все внимание Министра и руководящих работников Министерства было поглощено «делом о врачах-вредителях». Заручившись на основе сфальсифицированных следственных материалов санкцией И. В. Сталина на применение мер физического воздействия к арестованным врачам, руководство МГБ ввело в практику следственной работы различные способы пытки, жестокие избиения, применение наручников, вызывающих мучительные боли, и длительное лишение сна арестованных.Не брезгуя никакими средствами, грубо попирая советские законы и элементарные права советских граждан, руководство МГБ стремилось во что бы то ни стало представить шпионами и убийцами ни в чем не повинных людей – крупнейших деятелей советской медицины. Только в результате применения подобных недопустимых мер удалось следствию принудить арестованных подписать продиктованные следователями измышления о якобы применяемых ими преступных методах лечения видных советских государственных деятелей и о несуществующих шпионских связях с заграницей.Для того, чтобы придать доказательность полученным таким путем «признаниям» арестованных, следствию удалось сфальсифицировать заключение врачебной экспертизы по методам лечения, примененным в свое время к А.С. ЩЕРБАКОВУ и А.А.
ЖДАНОВУ. В этих целях следствие включило в состав экспертной комиссии врачей-агентов МГБ и утаило от экспертов некоторые существенные стороны лечебной процедуры.
Бывший Министр государственной безопасности СССР т. ИГНАТЬЕВ не оказался на высоте своего положения, не обеспечил должного контроля за следствием, шел на поводу у РЮМИНА и некоторых других работников МГБ, которые, пользуясь этим, разнузданно истязали арестованных и безнаказанно фальсифицировали следственные
материалы.Так было сфабриковано позорное «дело о врачах-вредителях», столь нашумевшее в нашей стране и за ее пределами и принесшее большой политический вред престижу Советского Союза.Зачинщик этого дела РЮМИН и ряд других работников МГБ, принимавших активное участие в применении незаконных методов следствия и фальсификации следственных материалов, арестованы.Постановление специальной следственной комиссии с подробным изложением результатов проверки материалов следствия по этому делу прилагается.

Министерство внутренних дел СССР считает необходимым:
1) всех привлеченных по этому делу к ответственности и незаконно арестованных врачей и членов их семей полностью реабилитировать и немедленно из-под стражи освободить;
2) привлечь к уголовной ответственности бывших работников МГБ СССР,особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела и в грубейших извращениях советских законов;
3) опубликовать в печати специальное сообщение;
4) рассмотреть вопрос об ответственности бывшего Министра государственной безопасности СССР т. ИГНАТЬЕВА С. Д.

Министерством внутренних дел СССР приняты меры, исключающие впредь возможность повторения подобных извращений советских законов в работе органов МВД.

Л. Берия
--------------------------------------------------------------------------------------
• Постановление Президиума ЦК КПСС о фальсификации так называемого дела
врачей-вредителей


3 апреля 1953 г.
Секретно

3/I. Доклад и предложения МВД СССР по «делу о врачах-вредителях»(тт. Берия, Ворошилов, Булганин, Первухин, Каганович, Сабуров, Микоян, Хрущев, Молотов, Маленков).

1. Принять предложение Министерства внутренних дел СССР:
а) о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по так называемому «делу о врачах-вредителях», в количестве 37 человек;
б) о привлечении к уголовной ответственности работников б[ывшего] МГБ СССР, особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела и в грубейших извращениях советских законов.
2. Утвердить прилагаемый текст сообщения для опубликования в центральной печати.
3. Предложить б[ывшему] министру государственной безопасности СССР т. Игнатьеву С.Д. представить в Президиум ЦК КПСС объяснение о допущенных Министерством государственной безопасности грубейших извращениях советских законов и фальсификации следственных материалов.
4. Принять к сведению сообщение тов. Л.П. Берия о том, что Министерством внутренних дел СССР проводятся меры, исключающие возможность повторения впредь подобных извращений в работе органов МВД.
5. Отменить Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 января 1953 г. о награждении орденом Ленина врача Тимашук Л.Ф. как неправильный, в связи с выявившимися в настоящее время действительными обстоятельствами.
6. Внести на утверждение Пленума ЦК КПСС следующее предложение Президиума ЦК
КПСС:
«Ввиду допущения т. Игнатьевым С.Д. серьезных ошибок в руководстве быв. Министерством государственной безопасности СССР признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС».
7. Настоящее постановление вместе с письмом тов. Берия Л.П. и постановлением специальной следственной комиссии МВД СССР разослать всем членам ЦК КПСС, первым секретарям ЦК Компартии союзных республик, крайкомов и обкомов КПСС.
-----------------------------------------------------------------------------
ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

• Сообщение Министерства внутренних дел СССР 4 апреля 1953 года

Министерство внутренних дел СССР провело тщательную проверку всех материалов предварительного следствия и других данных по делу группы врачей, обвинявшихся во вредительстве, шпионаже и террористических действиях в отношении активных деятелей Советского государства.
В результате проверки установлено, что привлеченные по этому делу профессор ВОВСИ М.С., профессор ВИНОГРАДОВ В.Н., профессор КОГАН М.Б., профессор КОГАН Б.Б., профессор ЕГОРОВ П.И., профессор ФЕЛЬДМАН А.И., профессор ЭТИНГЕР Я.Г., профессор ВАСИЛЕНКО В.X., профессор ГРИНШТЕЙН А.М., профессор ЗЕЛЕНИН В.Ф., профессор ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ Б.С., профессор ПОПОВА Н.А.,9 профессор ЗАКУСОВ В.В.,10 профессор ШЕРЕШЕВСКИЙ Н.А., врач МАЙОРОВ Г.И. были арестованы бывшим Министерством государственной безопасности СССР неправильно, без каких-либо законных оснований.
Проверка показала, что обвинения, выдвинутые против перечисленных лиц, являются ложными, а документальные данные, на которые опирались работники следствия, несостоятельными. Установлено, что показания арестованных, якобы подтверждающие выдвинутые против них обвинения, получены работниками следственной части бывшего
Министерства государственной безопасности путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия.На основании заключения следственной комиссии, специально выделенной
Министерством внутренних дел СССР для проверки этого дела, арестованные ВОВСИ М.С., ВИНОГРАДОВ В.Н., КОГАН Б.Б., ЕГОРОВ П.И., ФЕЛЬДМАН А.И., ВАСИЛЕНКО В.X., ГРИНШТЕЙН А.М., ЗЕЛЕНИН В.Ф., ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ Б.С., ПОПОВА Н.А., ЗАКУСОВ В.В., ШЕРЕШЕВСКИЙ Н.А., МАЙОРОВ Г.И. и другие привлеченные по этому делу полностью
реабилитированы в предъявленных им обвинениях во вредительской, террористической и шпионской деятельности и, в соответствии со ст. 4 п. 3 Уголовно-Процессуального Кодекса РСФСР, из-под стражи освобождены.
Лица, виновные в неправильном ведении следствия, арестованы и привлечены к уголовной ответственности.
=========================================================================
Источник "Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы" / Сост. В. Наумов, Ю. Сигачев. – М., 1999..

http://www.novayagazeta.ru/gulag/59100.html

Главная военная прокуратура реабилитировала сталинского палача, убийцу Николая Гумилева и организатора «Философского парохода»

Остались в далеком прошлом те удивительные времена, когда обитатели одного древнего города, по словам его летописца, конопатили блинами острог да подпирали кольями небо. Звоном, зато ныне торжествует справедливость, что особенно ярко проявилось в реабилитации знатного чекиста Агранова.

Потомок местечковых лавочников из Рогачёвского уезда Могилёвской губернии, получивший 4-классное образование, эсер, своевременно переметнувшийся к большевикам, Агранов Яков Саулович (1893—1938) смолоду выделялся смышленостью и расторопностью, неукротимой фантазией и бойкостью в изложении своих вымыслов. Как попадаются иногда люди с врожденной неспособностью различать цвета, так он совершенно не понимал общечеловеческих моральных критериев, что при тоталитарном режиме сулило определенные преимущества и способствовало неуклонному продвижению по службе.

После Октябрьского переворота он занимал должности секретаря Полесского обкома партии, потом секретаря Совнаркома РСФСР, но персональную нишу обрел в ВЧК, куда поступил в мае 1919 года на место особоуполномоченного. Под руководством своего непосредственного начальника В.Р. Менжинского он довольно быстро обзавелся репутацией одного из самых компетентных сотрудников по расправам не только с инакомыслящими, но и просто мыслящими подданными и одного из лучших (если не лучшего) фальсификаторов карательного ведомства.

Свои первые подвиги он совершил в 1921 году, приняв сначала активное участие в подавлении Кронштадтского мятежа и в последующих репрессиях против восставших, а затем создав, согласно положениям классической диалектики, из ничего нечто — дело «Петроградской боевой организации» (или «дело Таганцева»). К формированию «Петроградской боевой организации» Агранов приступил в июне 1921 года, а через три месяца завершил свое так называемое расследование, постепенно увеличив число заключенных в тюрьмах бывшей столицы на 833 человека. Президиум Петроградской губернской ЧК 24 августа вынес постановление о расстреле 61 арестованного по этому делу (в том числе профессора В.Н. Таганцева и его жены, поэта Н.С. Гумилёва и замечательного химика М.М. Тихвинского, проректора Петроградского университета Н.И. Лазаревского и профессора Петроградского технологического института Г.Г. Максимова), а 3 октября приговорил к расстрелу еще 36 человек.

В последующие два года Агранов, назначенный особоуполномоченным по важнейшим делам и начальником Особого бюро по делам административной высылки антисоветских элементов и интеллигенции, показал себя не только безукоризненным, но и весьма инициативным исполнителем ленинского требования об изгнании российских интеллектуалов за пределы советской державы —  повеления вождя, которое воплотилось в уникальной полицейской операции, нареченной впоследствии «Философским пароходом». С тех пор Агранов старательно и увлеченно истреблял скрытых вероотступников и явных оппозиционеров, но подлинной его страстью было перманентное покарание интеллигенции, за что в 1927 году ему пожаловали орден Красного Знамени. В свою очередь, представители «межклассовой прослойки», хоть и опасались влиятельного чекиста и одновременно профессионального провокатора, — перед ним заискивали и его расположения домогались.

Между тем Агранов уверенно шел, как нередко говорили в те годы, от победы к победе и в 1930 году сфабриковал «вредительскую организацию» под названием «Трудовая крестьянская партия». В период начавшегося в стране массового голода по делу «Трудовой крестьянской партии» арестовали свыше 1100 агрономов и экономистов; Агранову же в 1932 году вручили второй орден Красного Знамени.

Высоко ценимый вождями партии и начальством ее передового отряда меченосцев, этот «замечательный человек», по определению Н.С. Хрущёва, достиг в итоге постов заместителя председателя ОГПУ СССР (20.02.1933), потом первого заместителя наркома внутренних дел СССР (10.07.1934) и получил звание комиссара государственной безопасности 1-го ранга (26.11.1935), что соответствовало воинскому званию генерала армии. Однако сработаться с Н.И. Ежовым, назначенным наркомом внутренних дел СССР 26 сентября 1936 года, первому заместителю кровавого карлика не удалось.

Агранова взяли под стражу 20 июля 1937 года, предварительно отправив его на пару месяцев поруководить управлением НКВД Саратовской области. Неутомимому фальсификатору, оставившему свой след чуть ли не в каждом крупном политическом процессе с осени 1919-го по весну 1937 года, инкриминировали по стандарту того времени — измену Родине, шпионаж, терроризм, а заодно подготовку убийства С.М. Кирова. Расстреляли Агранова 1 августа 1938 года.

За полвека, промелькнувшего после ХХ съезда КПСС, бесчисленные жертвы Агранова были реабилитированы. Однако ему в реабилитации отказали сначала в 1955 году (из-за «систематических нарушений социалистической законности»), затем в 2001 году. И вот наконец 22 января нынешнего, 2013 года Главная военная прокуратура признала выдвинутые против него обвинения несостоятельными и Агранова реабилитировала, возвысив его тем самым до уровня загубленных им граждан, некогда осужденных по аналогичным обвинениям. Об этой реабилитации стало известно совсем недавно. Таким образом, один из видных организаторов массовых политических репрессий, фактически серийный убийца, мгновенно превратился в невинно пострадавшего, наследникам которого надо бы вернуть его ордена и два знака «Почётный работник ВЧК–ГПУ», а также выплатить, наверное, денежную компенсацию.

Спору нет: Агранов не шпионил в пользу иностранных государств. Но не поспешила ли Главная военная прокуратура, сняв с него обвинения в терроризме? Разве не занимался он именно террором, отправляя на расстрел или в концлагерь советских граждан, которых, в сущности, должен был защищать как сотрудник органов государственной безопасности? И кроме того, не превышал ли он своих должностных полномочий, любой ценой домогаясь от подследственных нужных показаний?

Понятие справедливости содержит в себе, как известно, не только правовую, но также моральную и психологическую составляющие, требующие соответствия между преступлением и наказанием. Реабилитируя Агранова, Главная военная прокуратура вроде бы восстанавливает попранную справедливость, но, закрывая глаза на совершенные им преступления, — создает явное несоответствие между его деяниями и воздаянием за них, или, иными словами, новую несправедливость. Так стоило ли выходить из «административного оцепенения» (как выражался упомянутый летописец древнего города), чтобы тут же угодить в этическую ловушку?

Если данное постановление Главной военной прокуратуры не будет опротестовано, то в связи с этим прецедентом появится возможность добиваться реабилитации таких одиозных псевдошпионов, как Г.Г. Ягода, Н.И. Ежов и Л.П. Берия. Вслед за тем придется объявить, что массового политического террора в СССР никогда не было, опять переписать учебники истории, а художественную и специальную литературу по тотальным репрессиям вновь упрятать в спецхраны или сжечь на площадях. А дальше останется только ждать, пока возмущенная История — дама строгая и бескомпромиссная, хотя и многотерпеливая, — не проучит в очередной раз склонных по традиции к убогому конформизму постсоветских подданных.

АМНИСТИРОВАННЫЕ ЧЕКИСТЫ 1930-Х ГГ. В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

АЛЕКСЕЙ ТЕПЛЯКОВ

«Клио. Журнал для учёных", 2012. № 7 (67). С. 69–76

Статья посвящена малоизвестной теме, связанной с массовой амнистией сотрудников НКВД, наказанных в ходе «Большого террора» и в последующие годы. Основная часть осуждённых чекистов смогла в 1941-1942 гг. не только освободиться из заключения, но и получить государственные награды как за участие во фронтовых боевых действиях, так и за руководство диверсионными группами, действовавшими в тылу противника. Исследование опирается на многочисленные документы спецслужб и содержит большой объём нового материала о кадрах советской госбезопасности.

В истории постоянных чисток личного состава советской политической полиции, имевших место с первых лет существования органов ВЧК, осуждение нескольких тысяч оперативных сотрудников НКВД – активных участников «Большого террора» – являлось беспрецедентным событием. С октября 1936 г. по середину августа 1938 г. было арестовано 2 273 сотрудника ГУГБ, в т. ч. 1 862 – за «контрреволюционные преступления». При этом численность сотрудников ГУГБ НКВД СССР на март 1937 г. составляла около 25 тыс. чел. 1 В 1939-1940 гг. были репрессированы ещё сотни чекистов. Но эти репрессии были нетипичным явлением для отношения партии к своему «передовому вооружённому отряду».

Снисходительный подход к уголовным преступлениям, совершённым «своими» в борьбе с «врагами народа», был характерен для советской власти. Так, в 1920-е гг. в отношении так называемых красных бандитов (сотрудников милиции, ЧК-ГПУ, красных партизан, членов деревенских коммунистических ячеек), практиковавших бессудные расправы и массовые убийства своих политических противников, применялись формально строжайшие наказания вплоть до вынесения смертного приговора, но в итоге уголовные дела почти всегда заканчивалось помилованием и досрочным освобождением 2. Чекисты считались образцами политической лояльности, поэтому репрессии в отношении этой кастовой группы советского аппарата всегда были наименее жестокими, за исключением конца 1930-х гг. Для крайне криминализированных органов ОГПУ-НКВД фигура чекиста, осуждённого за тяжкие преступления и затем не только досрочно освобождённого, но и возвращённого в органы госбезопасности, стала привычной уже с начала 1930-х гг., когда на службу в систему ГУЛАГа в массовом порядке стали направлять проштрафившихся сотрудников 3.

Начавшаяся война предоставляла чекистам-уголовникам, избежавшим расстрела в 1938-1941 гг., значительно более широкие возможности для реабилитации, чем лагерная система. Интенсивное формирование особых отделов НКВД при воинских частях требовало тысяч новых сотрудников. С точки зрения И.В. Сталина и Л.П. Берии, опытные чекисты, «перестаравшиеся» в годы террора, должны были быть возвращены в систему госбезопасности для её пополнения и укрепления. Своеобразным ответом на беспрецедентную чистку конца 30-х годов явилась столь же небывало широкая амнистия, осуществлённая в отношении бывших работников госбезопасности в несколько этапов: преимущественно с конца 1941 г. до конца 1942 г. Данная правовая коллизия существенно повлияла на состав фронтовых чекистских органов. На службу в особые отделы в большом количестве пришли люди, стремившиеся окончательно реабилитироваться в глазах власти, применяя привычный опыт фальсификации крупномасштабных дел и получения от обвиняемых требуемых показаний любыми методами. В этой связи особое значение приобретает вопрос о роли и месте амнистированных чекистов как в событиях Большого террора, так и в контрразведывательной и разведывательно-диверсионной деятельности органов госбезопасности в годы Великой Отечественной войны.

Осуждённых работников НКВД освобождали специальными решениями высшего руководства – указами Президиума Верховного Совета СССР. Но есть основания полагать, что в начале войны часть отбывавших сроки чекистов освобождали и в «рабочем порядке». Уже в июле 1941 г. был освобождён и вскоре отправлен на фронт в особый отдел бывший начальник контрразведывательного отдела (КРО) УНКВД по Новосибирской области Ф.Н. Иванов, истребивший тысячи людей (о нём будет рассказано ниже). Осуждённый в мае 1941 г. на 5 лет ИТЛ бывший начальник отдела кадров УНКВД по Алтайскому краю А.Т. Степанов, который в конце 1937 г. только по одному делу составил справки на арест 84 рабочих и служащих предприятий Барнаула, из которых 55 были расстреляны, уже в августе 1941 г. оказался амнистирован и направлен в РККА, где служил до 1943 г. на командных должностях и был демобилизован по состоянию здоровья 4.

Чекист О.С. Флейшман, работавший в 1937-1938 гг. начальником Сквирского РО УНКВД по Киевской области, арестованный в феврале 1940 г. и осуждённый за нарушения законности на 8 лет заключения, в августе 1941 г. оказался освобождён и направлен в РККА. Сотрудник оперчасти 28-го Ойротского погранотряда войск НКВД (Алтайский край) Г.Г. Гафаров в 1938 г. сфабриковал (вместе с двумя оперативниками, позже осуждёнными) два дела на 28 чел., которые впоследствии были освобождены. Военным трибуналом войск НКВД Западно-Сибирского округа в мае 1941 г. Гафаров был осуждён на 5 лет ИТЛ, а в октябре 1941 г. выпущен на свободу с отправкой на фронт (позднее демобилизован после ранения) 5.

При этом часть амнистированных избежала фронта, получив назначение в тыловые подразделения НКВД. Например, бывший помощник начальника УНКВД по Алтайскому краю Г.Л. Биримбаум, подлежавший за нарушения законности расстрелу по ст. 58-7-11 УК согласно «сталинскому» списку от 6 сентября 1940 г. и осуждённый в мае 1941 г. на 10 лет лагерей, был вскоре возвращён в НКВД и на декабрь 1941 г. работал начальником УИТЛК УНКВД по Иркутской области 6.

Освобождения чекистов из заключения указами Президиума ВС СССР, с последующей отправкой как в разведывательно-диверсионные группы, так и в штрафные роты происходили, судя по всему, в два основных потока: в конце 1941 г. и в конце 1942 г. Известно, что в декабре 1941 г. Л.П. Берия обратился к Сталину с просьбой в связи с нехваткой кадров на фронтах освободить из заключения 1 610 сотрудников, отбывавших наказание главным образом за нарушения законности 7. Осенью 1942 г. из лагерей и тюрем выпустили ещё одну большую группу бывших работников НКВД, а отдельные освобождения предпринимались до 1945 г. включительно. Таким образом можно предположить, что всего в годы войны было амнистировано не менее 2-3 тыс. чекистов.

Практика замены заключения отправкой на фронт была распространена в войну широко (из ГУЛАГа на фронт было направлено более миллиона осуждённых) и затрагивала чекистов в полной мере, при этом тяжесть их преступлений фактически не играла серьёзной роли. Часть чекистов была освобождена без специальных постановлений, вероятно, под влиянием амнистий 1941-1942 гг. Эти лица получили свободу «за высокие производственные показатели» либо в связи с просьбами отправить на фронт и пр. Так, начальник УНКВД по Тамбовской области М.И. Малыгин был арестован в декабре 1938 г. за необоснованные репрессии и приговорён к расстрелу, но в январе 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР заменил ему высшую меру на 10 лет заключения. «За высокие производственные показатели во время нахождения в заключении и отличное поведение в быту» Особым совещанием при НКВД СССР в октябре 1942 г. срок заключения Малыгину был снижен до 3 лет, а 26 марта 1943 г. его освободили совсем и отправили на фронт, где уже в декабре 1943 г. бывший чекист был признан негодным к службе и демобилизован по болезни 8.

Одним из наиболее беспощадных среди амнистированных был Л.Т. Якушев (Бабкин). Работая с октября 1937 г. по февраль 1938 г. начальником УНКВД по Житомирской области и получив за усердие орден Красной Звезды, он «лично принимал участие в избиении заключённых, приговорённых к ВМН, в сожжении 11 заключённых. По его приказу заключённые сами копали себе могилы. 200-250 связанных заключённых ставили в очередь и расстреливали на глазах других заключённых». Также Якушев санкционировал конфискацию у арестантов ценных вещей и хорошей одежды без составления квитанций; по его приказу сотрудники «занимались вытаскиванием кирками и клещами золотых зубов изо рта трупов расстрелянных» 9.

Затем капитан госбезопасности Якушев возглавлял НКВД по Крымской АССР и за нарушения законности в 1939 г. был осуждён на 20 лет лагерей, в т. ч. за то, что непосредственно руководил расстрелом (в котором принимал личное участие) 553 чел., осуждённых тройкой и казнённых – с целью замести следы – уже после запрета приводить в исполнение приговоры троек. Всего по спискам, оформленным и подписанным задним числом с 20 по 29 ноября 1938 г., крымские чекисты расстреляли 822 чел. В октябре 1941 г. Якушев был амнистирован Президиумом Верховного Совета СССР и сразу направлен в НКВД. В 1942-1944 гг. он участвовал в разведгруппах партизанских отрядов в Смоленской и Витебской областях, выслужил чин полковника, партийный билет и орден Ленина, а с 1945 г. подвизался на ответственной хозяйственной работе. Правда, в 1960 г. Якушева исключили из партии; умер он в Москве в 1986 г.10.

Чекисты менее высокого уровня также имели на своём счету тысячи жертв.Заместитель начальника КРО УНКВД по Иркутской области Б.П. Кульвец в 1937-1938 гг. арестовал до 4 тыс. чел. Сначала Кульвец за фабрикацию дел и пытки был осуждён к расстрелу, но в мае 1941 г. казнь заменили 10 годами лагерей. В жалобе Берии он писал: «...Работал я честно, не жалеючи себя, получил туберкулёз, не гнушался никакой работой, вплоть до того, что по приговорам из Иркутска сам же приводил их в исполнение и в неприспособленных районных условиях приходилось таскать [трупы] на себе, я приходил с операции, обмазанный кровью, но моё моральное угнетение я поднимал тем, что делал нужное и полезное дело Родине». В 1944 г. Кульвеца амнистировали 11.

Помощник начальника КРО УНКВД по Ленинградской области Б.И. Устинов в ночь на 4 марта 1938 г. спрятал под шоссейным мостом в районе Луги 47 толовых шашек и бикфордов шнур (добившись предварительно показаний о подготовленном «теракте» от арестованного К.И. Веткаса), после чего инсценировал обнаружение взрывчатки и организовал массовые аресты «террористов». В июле 1940 г. он был осуждён на 6 лет, освобождён в мае 1942 г. Замначальника СПО УНКВД по Ленинградской области Н.С. Драницын в конце 1938 г. был арестован и за нарушения законности осуждён на 8 лет. В 1942 г. освобождён и в октябре 1943 г. направлен в армию, где был ранен и затем демобилизован 12.

Капитан госбезопасности Г.Я. Врачёв, работавший в 1938 г. начальником секретно-политического отдела (СПО) УНКВД по Читинской области, был осуждён Военной коллегией Верхсуда СССР 15 ноября 1939 г. на 10 лет ИТЛ за массовые аресты, фальсификацию следственных дел и личное участие в избиении арестованных. Постановлением Президиума ВС СССР от 1 декабря 1942 г. приговор был отсрочен до окончания войны, Врачёв в январе 1943 г. освобождён и отправлен в штрафную роту на Карельский фронт. Участвуя в боях, он получил три благодарности и три медали, прослужив до конца войны 13.

Помимо упоминавшегося Ф.Н. Иванова, был также амнистирован целый ряд оперработников Новосибирской области. Помощник начальника отделения СПО управления НКВД С.С. Корпулев активно участвовал в чекистских провокациях, играя роль заговорщика в создаваемых «шпионских» делах. В 1937 г. участвовал в фабрикации дела эсеров, а также дела «ТКП» на 70 чел., из которых 55 были расстреляны. Арестованный летом 1938 г. за служебные преступления, Корпулев получил 5 лет лагерей, но был помилован 9 декабря 1941 г. Президиумом Верховного Совета СССР 14. Оперативник А.И. Савкин исполнял обязанности начальника СПО Ленинск-Кузнецкого ГО УНКВД по Новосибирской области и, вспоминая свою работу, говорил, что от переутомления допросами «был в таком состоянии, что своей жене не верил, что она советский человек». За фабрикацию дел был отдан под суд, где прямо заявил: «Я знал только одну статью – 58 – и под эту статью подводил все преступления». В феврале 1939 г. Савкин был осуждён на 10 лет ИТЛ. Позднее он добился досрочного освобождения и отправки на фронт, где в июле 1943 г. с него сняли судимость 15.

Оперработник Мариинского РО УНКВД по Новосибирской области И.П. Шахов в 1938 г. за разглашение секретных сведений и фабрикацию подписей арестованных был осуждён на 5 лет ИТЛ; в 1941 г. – освобождён и отправлен на фронт. Амнистия коснулась и Г.К. Бекшаева, с февраля 1941 г. работавшего начальником Ахпунского лаготделения Сиблага НКВД. За допущение смерти от голода 423 заключённых и доведение до крайнего истощения ещё 3.300 человек Бекшаев 13 декабря 1941 г. был арестован и осуждён в апреле 1942 г. на 3 года ИТЛ. В 1943 г. его освободили «по болезни» и направили на фронт 16.

Судьбы амнистированных чекистов складывались по-разному. Часть из них попала в строевые части и не занималась чекистской работой. Не удостоились чести быть зачисленными в особистский штат, помимо упоминавшихся выше начальника Тамбовского УНКВД М.И. Малыгина и читинца Г.Я. Врачёва, такие видные чекисты, как Л.И. Ривлин (заместитель наркома внутренних дел Молдавии в 1937-1938 гг.), А.А. Соколов (начальник Особого отдела ГУГБ НКВД Северо-Кавказского военного округа), В.Г. Болотин (замначальника КРО УНКВД по Ленинградской области), которые смогли попасть только на передовую, как правило, в штрафные роты, и, получив затем ранения, добиться снятия судимости, но не права вернуться в «органы» 17.

Однако часть чекистов, у которых нашлись высокопоставленные знакомые и покровители, после освобождения из заключения попала в элитный состав так называемой Особой группы НКВД (позднее преобразована в 4-е управление НКВД) под начальством П.А. Судоплатова. Главный диверсант НКВД-НКГБ-МГБ генерал-лейтенант Судоплатов выполнял самые специфические задания: в 1938 г. лично подорвал миной, замаскированной под конфетную коробку, лидера ОУН Е. Коновальца, после войны курировал тайные убийства «врагов народа» инъекциями кураре. Вместе со своим помощником Н.И. Эйтингоном (организатором убийства Льва Троцкого) он требовал от спецлаборатории НКВД новых ядов, обязательно проверенных на людях. Окружение Судоплатова было под стать своему начальнику. Одним из заместителей его в Особой группе НКВД был В.А. Какучая, в 1939-1941 гг. наркомвнудел Абхазии и Грузии. Пробыв в помощниках Судоплатова около полутора лет, он был возвращён к борьбе с внутренним врагом, возглавив НКГБ-МГБ Северной Осетии. Там в 1944 г. с ведома Какучая был арестован гражданин Басиев, которого убил на допросе следователь Ханушян; после этого Какучая и Ханушян сфабриковали дело на Басиева и составили фиктивный акт о его естественной смерти. В 1953 г. генерал-майор Какучая был арестован, обвинён в причастности к незаконному аресту в Северной Осетии 321 чел., отсидел отмеренные 15 лет и весной 1982 г. умер в Москве 18.

Сотрудники Особой группы занимались работой во вражеском тылу, направляя диверсионно-террористическую работу против оккупантов и их пособников, а также осуществляя в специальных боевых группах и партизанских отрядах разведку и контрразведку. Судоплатов в своих мемуарах, очень далёких от объективности, приписывал инициативу освобождения репрессированных чекистов лично себе. Доказательств этому нет, тем более что Судоплатов в своих воспоминаниях сделал упор на освобождение бывших разведчиков, вроде легендарного нелегала Я.И. Серебрянского. Но на деле амнистированы были в подавляющем большинстве специалисты в области политического сыска. В составе Особой группы НКВД СССР также абсолютно преобладали не кадровые разведчики, а работники контрразведывательных, особых, транспортных и секретно-политических отделов, включая бывшего руководителя НКВД Крымской АССР Л.Т. Якушева (Бабкина). Лица, причастные к разведке и не попавшие в число благонадёжных, амнистии не подлежали – просьбы отправить на фронт не помогли ни легендарному вербовщику ценнейшей агентуры за рубежом Д.А. Быстролётову, ни менее известным, но заслуженным резидентам Иностранного отдела НКВД А.О. Эйнгорну и И.И. Боровому 19.

В судоплатовском отделе сложилась даже целая «сибирская» группа из амнистированных. Часть из них прошла через знаменитый отряд Д.Н. Медведева, который на деле был настоящим «отстойником» для чекистов-уголовников. Овеянный в литературе легендами партизанский командир Медведев начинал свою карьеру ещё в Донецкой и Одесской губчека, был старательным учеником беспощадного карьериста Л.М. Заковского и впоследствии, особенно в первой половине 1930-х гг., активно участвовал на Украине в фабрикации расстрельных дел на десятки и сотни «заговорщиков» 20. В известной книге Медведева «Сильные духом» есть также строки, посвящённые «героическим ребятам» из его отряда вроде «Кости Пастаногова».

Между тем К.К. Пастаногов был одним из главных организаторов террора в Новосибирской области. Из-за обилия судимых родственников и обвинений в том, что он в 1930 г. якобы отказался расстреливать своего дядю, этот чекист старался особенно и был на отличном счету. Осенью 1937 г. Пастаногов возглавил аппарат секретно-политического отдела УНКВД по Новосибирской области – около 30 оперативников (не считая отделений в городах и уполномоченных в районах), которые занимались выявлением «антисоветских элементов». Он пользовался особым доверием у начальства и когда начальник управления И.А. Мальцев отсутствовал, не раз исполнял его обязанности 21.

Одним из сравнительно невинных изобретений Пастаногова был так называемый «хоровод»: арестанта сажали на стул с острыми железками и целыми часами толпой ходили вокруг него, изрыгая угрозы и нецензурную брань: «...Мы тебя заставим писать, нас больше, видишь, мученик, контрик!..» Облпрокурора И.И. Баркова в отделе Пастаногова допрашивали, не давая спать и держа на ногах, целый месяц, после чего тот покончил жизнь самоубийством, выбросившись с четвёртого этажа здания УНКВД. Во время служебной поездки в Нарымский округ Пастаногов дал указание, в частности, арестовать более половины всей парторганизации округа; его командировка в Кузбасс также способствовало резкому усилению репрессий. В конце 1939 г. Пастаногова арестовали и осудили на 8 лет, но по приказу начальника УНКВД использовали с учётом профессии – старостой лагерного пункта в Новосибирске. Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 9 декабря 1941 г. он был освобождён со снятием судимости.Во вражеском тылу Пастаногов пробыл с апреля по июнь 1942 г., получил ранение в руку и орден Красной Звезды, а затем вернулся в Новосибирск и возглавил отделение лагерей и колоний. В 1946 г. чекиста обвинили в новых нарушениях законности и отправили во Владивосток. Но и там он проявил прежние свои замашки, за что в конце концов как неисправимый был убран с оперативной работы и переведён в Севкузбасслаг МВД. За доносы, компрометирующие начальство, в 1954 г. Пастаногова исключили из партии, после чего он уехал в Красноярский край 22.

Работник КРО УНКВД по Западно-Сибирскому краю А.Г. Луньков был тем самым чекистом, который обвинял «Костю Пастаногова» в уклонении от расстрела дяди и в своих доносах подчёркивал, что приговор в отношении Пастаногова-старшего в исполнение «приводил лично я». Осенью 1937 г. он был направлен на службу в Куйбышевский оперсектор УНКВД НСО, где в течение года из примерно 2 000 уничтоженных было удушено верёвкой до 600 осуждённых. Трибуналу чекисты в 1940 г. не очень внятно объясняли, что душить приходилось из-за неподходящих условий для расстрелов, но зато дело поставили так образцово, что на каждого приговорённого, набрасываясь душить впятером, тратили не больше минуты. От расстрела по этому делу Лунькова спасли перевод в Кузбасс, быстрый арест и осуждение на открытом процессе по другим обвинениям.

С февраля 1938 г. Луньков руководил Ленинск-Кузнецким горотделом НКВД, где сфабриковал знаменитое «детское дело» на хулиганов-подростков из репрессированных семей, посадив и обвинив в контрреволюции около 15 несовершеннолетних (среди них были и 12-летние), а также собрав материалы на арест ещё 160 школьников. За то, что некоторые дети провели под стражей до восьми месяцев, он вместе с А.И. Белоусовым и А.И. Савкиным попал в тюрьму и 22 февраля 1939 г. был осуждён военным трибуналом СибВО на 7 лет лагерей. Материалы этого дела были опубликованы в трёх номерах газеты «Советская Сибирь». По ходатайству союзного НКВД в декабре 1941 г. Президиумом Верховного Совета СССР Луньков был «срочно» освобождён со снятием судимости и в январе 1942 г. отправлен на фронт.

Попал Луньков к знаменитому разведчику-партизану С.А. Ваупшасову, в отряде которого «Местные» стал начальником штаба под фамилией Лось. Ваупшасов за 1942 г. организовал 10 крупных партизанских отрядов, за что подобающим образом были награждены и он сам, и его начштаба. В сентябре 1943 г. Луньков получил орден Отечественной войны 2-й степени. На 1944 г. Луньков работал в Томске и с чекистской работы был переведён на партийную, получив в 1949 г. пост заведующего отделом планово-финансово-торговых органов Томского горкома ВКП(б). В книге, изданной Новосибирским УФСБ к своему юбилею в 2002 г., опубликован парадный портрет А.Г. Лунькова – как видного чекиста-партизана 23.

Ещё один начальник Ленинск-Кузнецкого горотдела НКВД – И.Ф. Золотарь – начинал чекистскую карьеру на Кубани, в 1934 г. лично расстреливал осуждённых алтайских немцев в г. Славгороде, а пик его деятельности пришёлся на службу в Кузбассе. Шесть коммунистов в 1938 г. тайком переправили в Новосибирский обком ВКП(б) записку, где утверждали, что Золотарь «...фиктивно создал в Ленинске троцкистскую организацию и с применением к нам издевательств и пыток заставил нас подписать ложные протоколы допроса, в которых записаны как участники этой контрреволюционной организации почти весь актив города...» Его подчинённый А.И. Савкин показывал на следствии, что Золотарь проявлял «особую жестокость» не только к арестованным, но и к самим чекистам горотдела 24.

Уже к 4 октября 1937 г. из арестованных в Ленинске-Кузнецком и его окрестностях было осуждёно тройкой к расстрелу 369 чел. Часть жертв чекисты даже не удосужились захоронить. Бывший начальник УНКВД по Новосибирской области Г.Ф. Горбач на следствии в конце 1938 г. показал, что в Ленинске-Кузнецком «приговора в исполнение были приведены в таком месте и так, что на второй день какой-то человек натолкнулся на место, где был обнаружен труп». Возможно, именно с этим казусом и было связано скорое наказание Золотаря, обвинявшегося в многочисленных преступлениях: незаконный арест двух милиционеров; конвоирование арестованных в баню днём по городу в открытых машинах, из-за чего на улицах собирались толпы родственников; избиение сотрудников горотдела и работников телефонной станции; интимные связи с подчинёнными сотрудницами; присвоение ружья «Зауэр» и хранение дома 1 000 патронов от нагана. 15 февраля 1938 г. его арестовали и в октябре осудили на 5 лет лагерей 25.

Отсидев почти четыре года, Золотарь 13 января 1942 г. был досрочно освобождён со снятием судимости по «особому ходатайству НКВД СССР» и попал в судоплатовскую группу. В апреле 1943 г. во главе опергруппы 2-го отдела 4-го управления НКГБ СССР из 10 чел. он был выброшен с самолёта в Борисовский район Минской области и участвовал в охоте на гауляйтера Белоруссии Кубе, а в 1944 г. успешно воевал, возглавляя крупный партизанский отряд на юге Польши. Награждённый орденом Ленина, с 1944 г. он работал в НКГБ-МГБ СССР, а три года спустя был уволен по состоянию здоровья и поселился в Москве 26. В 1955 и 1973 гг. Золотарь выпустил книги мемуаров «Записки десантника» и «Друзья познаются в беде», в 1963 г. выступил одним из составителей сборника партизанских мемуаров «Ярость благородная», а в 1985 г. напечатался в минском сборнике «Высокий долг».

Амнистия коснулась и двух крупных чекистов из УНКВД Алтайского края – П.Р. Перминова и И.Я. Юркина, которые были в мае 1941 г. приговорены Военной коллегией Верховного Суда СССР в Москве к расстрелу за многочисленные преступления. Первоначально суд оказался суровее самого Сталина, который в сентябре 1940 г. своей подписью скрепил большой список на арестованных работников НКВД – Юркин в этом списке значился среди подлежавших тюремному заключению.

Перминов на Алтае в 1937-1938 гг. возглавлял аппарат СПО УНКВД, Юркин был его заместителем. Оба активно участвовали в арестах и следствии по делам значительной части из примерно 30 тыс. арестованных тогда в Алтайском крае «врагов народа», применяя изощрённые пытки и издевательства. Например, только по делу «эсеровских повстанцев» в г. Рубцовске и окрестных районах они арестовали 810 чел., из которых 294 были казнены. По другому делу расстреляли 200 немцев. По делу барнаульских учителей уничтожили 22 чел. (из 31 осуждённого), по делу врачей – примерно столько же и заняли потом их квартиры. Почти год Юркин и Перминов ждали исполнения приговора, вероятно, не зная, что зампредседателя Верховного Суда СССР В.В. Ульрих в день начала войны «в силу открывшихся при проверке новых обстоятельств» опротестовал приговор и отправил его на новое рассмотрение.

В конце концов Юркина с Перминовым перевели в Новосибирск, где 18 апреля 1942 г. военный трибунал войск НКВД Западно-Сибирского округа, постановив, что эти чекисты-начальники нарушали законность неумышленно, заменил им ВМН на 8 и 10 лет заключения условно с отправлением на фронт. Уже в мае 1942 г. Юркин попал в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН), а с сентября 1942 г. по март 1943 г. командовал спецгруппой в тылу. Действовал он в составе партизанской армии С.А. Ковпака: был командиром отряда «Утёс» (с декабря 1943 г.), потом – начальником особого отдела 1-й Украинской дивизии им. Ковпака. Получив звание майора госбезопасности, Юркин был восстановлен в членах компартии и награждён рядом орденов, в том числе польским «Золотым крестом». В 1973 г. он выпустил книгу мемуаров «У нас особое задание» 27.

Что касается П.Р. Перминова, то он воевал в партизанском отряде «Олимп» (до 700 чел., командир – В.А. Карасёв); с декабря 1942 г. командовал разведгруппой, с которой прошёл более 2 тыс. км по тылам врага, а в августе 1943 г. организовал разведывательный рейд в Киев. Воюя в Польше, он был заместителем по разведке в отряде своего сибирского знакомого И.Ф. Золотаря. Согласно справке НКГБ СССР, Перминов лично выявил до 200 «немецких шпионов-предателей» и участников националистических формирований. Был дважды ранен и контужен, лечился; в сентябре 1944 г. в качестве заместителя начальника опергруппы НКГБ СССР вторично заброшен в тыл (к чехословацким партизанам), где вёл диверсионно-разведывательную работу 28. Перминов удостоился правительственных наград, обосновался в Москве и прожил долгую жизнь.

Ещё один «алтаец» – С.К. Автухов, активный участник репрессий, начальник Змеиногорского и Бийского горотделов НКВД. Арестованный 21 мая 1941 г. за растраты, он был осуждён на 8 лет, но освобождён 6 октября 1942 г. С июня 1943 г. по июль 1944 г. этот чекист был заместителем руководителя по оперработе спецгруппы НКГБ СССР, действовавшей в Белоруссии. По информации наркома НКГБ БССР Л.Ф. Цанавы, с участием Автухова было пущено под откос 125 эшелонов и три бронепоезда противника, уничтожено 78 мостов, убито и ранено свыше 2 000 солдат и офицеров, выявлено 229 агентов гестапо и 1 230 предателей и изменников, разоблачено и уничтожено 24 немецких агента и 63 немецких ставленника. В итоге Автухова наградили орденом Отечественной войны 2-й степени и взяли на работу в НКГБ Белоруссии 29.

В рядах 4-го управления НКВД-НКГБ работал и бывший начальник Шербакульского райотдела УНКВД по Омской области И.С. Рупасов, который в декабре 1939 г. был осуждён военным трибуналом войск НКВД Омской области на четыре года заключения за нарушения законности и извращение методов ведения следствия. Он был 12 января 1942 г. досрочно освобождён со снятием судимости и направлен на фронт бойцом авиагруппы особого назначения. Год спустя Омский обком ВКП(б) восстановил Рупасова в членах партии 30.

Наряду с амнистированными «сибиряками» штаты 4-го управления пополнялись чекистами-арестантами из всех регионов страны. Видный украинский чекист, с 1938 г. подвизавшийся в аппарате НКВД СССР, А.Г. Мирошниченко был арестован в марте 1941 г., но уже через полгода освободился и работал затем в 4-м управлении НКВД СССР, быстро дослужившись до подполковника. А.И. Беляев работал начальником КРО УНКВД по Тульской области, за допущенные в 1938 г. многочисленные нарушения законности был арестован и осуждён 23 декабря 1939 г. военным трибуналом на 6 лет лагерей. Освобождён 21 октября 1942 г. Президиумом Верховного Совета СССР и направлен в НКГБ. Воевал в тылу противника, до 1945 г. «находился на оперативной работе по спецзаданиям» НКГБ СССР 31.

Видный чекист Л.А. Агабеков занимал должность начальника СПО ГУГБ НКВД Узбекистана. За участие в терроре он получил орден Красной Звезды, стал депутатом Верховного Совета Узбекской ССР, а 21 января 1939 г. был арестован как участник антисоветской заговорщицкой организации, по заданию которой он якобы фальсифицировал следственные дела и производил необоснованные аресты. Вину не признал и был осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 2 июля 1940 г. на 5 лет лагерей. Агабеков освободили в октябре 1942 г. в связи с просьбой отправить на фронт, он прошёл в НКВД «соответствующую подготовку» и в 1943 г. был выброшен с парашютом в глубокий тыл противника в качестве начальника опергруппы НКГБ. Заместитель наркома госбезопасности Б.З. Кобулов в 1945 г. отмечал, что опергруппа Агабекова «проделала серьёзную работу по вскрытию деятельности ряда антисоветских польских и белорусских подпольных организаций, которые вели активную работу против Советского государства», добыв также важные военные данные и пустив под откос 10 эшелонов с живой силой и техникой. В итоге Особое совещание НКВД сначала снизило ему срок до отбытого, а в августе 1944 г. сняло судимость. Агабекова наградили орденом Красного Знамени, восстановили в партии и на 1945 г. он служил в НКГБ 32.

В мае 1940 г. бывший заместитель начальника 2-го отдела ЭКУ УНКВД по Ленинградской области старший лейтенант ГБ В.В. Рыкин был осуждён военным трибуналом на 8 лет заключения. Будучи амнистирован 9 декабря 1941 г., он в 1942-1944 гг. был заместителем начальника опергруппы НКВД БССР в тылу врага, за что получил орден Красной Звезды, а позднее – ещё два ордена. Возглавляя контрразведывательный отдел УМГБ по Горьковской области, Рыкин в 1952 г. был исключён из партии обкомом «за санкцию на провокационное опермероприятие» и в январе 1953 г. уволен из «органов». Покинув МГБ и имея 45 лет от роду, он заочно учился на истфаке Ленинградского пединститута им. Герцена 33.

Заместитель начальника отдела УГБ УНКВД по Мурманской области П.В. Терехов в июле 1939 г. был исключён обкомом ВКП(б) из партии за «грубейшее извращение методов следственной работы», арестован и осуждён в марте 1941 на 10 лет ИТЛ. Освобождён в декабре 1941 г. и направлен к партизанам. Два с половиной года находился в тылу врага, будучи заместителем командиров партизанских отрядов в Карелии и Крыму (забрасывался в тыл трижды), за что награждён орденом Отечественной войны 2-й степени. В 1945 г. продолжал служить в отряде особого назначения НКГБ СССР.

Отметим рядового участника террора С.М. Буторова, бывшего начальника Сухиничского райотдела УНКВД по Смоленской области, который в июне 1939 г. был арестован за фальсификацию 38 свидетельских показаний о контрреволюционных преступлениях по 19 следственным делам. Получил 8 лет заключения, в лагере характеризовался положительно, освобождён 16 октября 1941 г. В феврале – октябре 1942 г. работал начальником разведки отряда особого назначения, «провёл большую работу по разоблачению немецких агентов, засылавшихся в отряд, принимал личное участие в боевых операциях отряда. В декабре 1943 г. Буторов был вторично послан в тыл противника для выполнения специального задания, находился в тылу врага до 28.7.1944 г.»; награждён орденом Красной Звезды 34.

Сравнительно небольшая часть чекистов попадала в разведывательно-диверсион-ные группы через штрафные подразделения. Оперуполномоченному Водного отдела УНКВД по Ленинградской области Я.С. Меклеру, арестованному в феврале 1939 г. и осуждённому в январе 1941 г. на 10 лет лагерей за участие в пытках и фабрикацию расстрельных дел, пришлось пройти через штрафную роту на Ленинградском фронте. Он был освобождён из заключения только в феврале 1943 г., пробыл штрафником до мая, а затем оказался заброшен в тыл противника со спецзаданием. Вскоре Меклер заработал орден Красной Звезды, снятие судимости и зачисление на службу в НКГБ 35.

Некоторые видные чекисты довольно быстро смогли после освобождения не только вернуться на оперативную работу в НКВД, но и восстановить свои былые звания, продвинуться по службе. Капитан госбезопасности Н.Ф. Орлов, будучи в 1938 г. начальником Минусинского оперсектора УНКВД по Красноярскому краю, фальсифицировал дела и применял недозволенные методы ведения следствия. В 1941 г. военным трибуналом НКВД ЗСО был осуждён за нарушения законности, затем амнистирован и уже в феврале 1943 г. получил звание подполковника госбезопасности 36.

Одним из чемпионов чекистского ремесла среди коллег был уже упоминавшийся Ф.Н. Иванов, который с осени 1937 по январь 1941 г. возглавлял КРО УНКВД по Новосибирской области. Ввёл в обращение нестандартные орудия пыток – массивные старинные альбомы, железные линейки, лично избивал заключённых, причём отнюдь не только в 1937 г.: тремя годами позднее, давая свидетельские показания на процессе по делу работников Мошковского райотдела НКВД, заявил, что «лично бил морды обвиняемым раньше и бьёт он им и сейчас» 37.

Ф.Н. Иванов напрямую повинен в уничтожении значительной части прибалтов, немцев, китайцев и поляков, живших в Сибири. С 25 августа 1937 г. по 15 ноября 1938 г. в ходе «линейных» операций в «альбомном порядке» и особыми тройками в Новосибирской области было осуждено 7.444 поляка, из них 7.012 – к расстрелу. В 1937 – начале 1938 гг. было репрессировано 2.645 немцев, в том числе 2.548 – расстреляно. Арестованных «японских шпионов» из числа работников КВЖД, а также китайцев и корейцев только к началу декабря 1937 г. числилось 1.846 чел 38. Также были уничтожены тысячи латышей и эстонцев. Только к середине марта 1938 г. по «национальным операциям», которые проводил аппарат КРО, в Новосибирской области было осуждено до 10 тыс. чел., причём подавляющее большинство – к высшей мере наказания. По делу «повстанческой организации» Русского общевоинского союза (РОВС), которое также «вёл» в основном КРО, было осуждено с июля 1937 г по март 1938 г. 24,4 тыс. чел., в том числе 21,1 тыс. – к расстрелу 39 (включая территорию Алтайского края, выделенного из Запсибкрая в октябре 1937 г.). Таким образом, аппарат КРО в 1937-1938 гг. уничтожил в Новосибирской области, включавшей тогда современные Кемеровскую и Томскую, до 30 тыс. чел.

Иванова арестовали в апреле 1941 г, но уже в июле освободили – «по мотивам нецелесообразности привлечения к уголовной ответственности в условиях военного времени» – и отправили по указанию замнаркома внутренних дел Б.П. Обручникова на фронт, где поручили особый отдел НКВД 22-й танковой бригады. Отличившись под Москвой (за короткое время «лично выявил 25 шпионов, изменников и дезертиров» 40), он был возвращён в тыл. В 1942-1946 гг. Иванов руководил особым отделом и «Смершем» Томского гарнизона, активно фабрикуя дела на военнослужащих. В июне 1943 г. по обвинению в шпионаже он арестовал 4-х курсантов, от которых около двух месяцев вымогал признания в шпионаже. В марте 1944 г. фронтовик-коммунист курсант Прокофьев по приказу Иванова был заманён на конспиративную квартиру, где «смершевец», представившись «агентом немецкой разведки, понудил Прокофьева под угрозой оружия взять 500 рублей денег, написать под диктовку необходимые данные и после этого отобрал у него подписку». Прокофьев доложил о провокации начальству, но по приказу Иванова был сразу же арестован. В результате «незаконных методов допроса» курсант подписал признания о работе на немцев, но окружной отдел контрразведки прекратил дело.

За подобные «извращения в агентурно-следственной работе» руководство «Смерша» Западно-Сибирского ВО в 1944 г. несколько раз ставило перед В.С. Абакумовым вопрос об увольнении Иванова, но безрезультатно. С 1947 г. тот работал главой КРО УМГБ по Саратовской области, был награждён орденом Красной Звезды и получил звание полковника. В 1950-1952 гг. Иванов работал начальником отдела охраны МГБ ст. Львов. Позднее ему инкриминировалось участие в избиениях 22-летней Телюк, обвинённой в связях с ОУН, из-за чего девушка после двух суток допроса выбросилась с третьего этажа и получила тяжёлые травмы 41.

Помимо Б.П.Обручникова покровителем Иванова был также заместитель МГБ СССР С.И. Огольцов. Лишь в октябре 1952 г. Иванова уволили из МГБ, а в августе 1953 г. исключили из партии за нарушения законности. Он – один из немногих чекистов, кто серьёзно расплатился в хрущёвские годы за преступления периода ежовщины. 10 октября 1955 г. Иванова арестовали, а в апреле 1958 г. военный трибунал СибВО по ст. 58-7 (вредительство) УК РСФСР осудил его на 10 лет лагерей. Трибунал изучил 42 сфабрикованных Ивановым в годы «Большого террора» дела, по которым было выявлено 1 226 незаконно арестованных, в т. ч. 1.110 – расстреляно 42.

Традиция отправлять провинившихся чекистов на фронт действовала до самого конца войны. Замначальника Серовского горотдела УНКВД по Свердловской области Т.И. Коробицын в августе 1939 г. был исключён из ВКП(б), а затем за нарушения законности осуждён на 10 лет лагерей. Освободили его только в 1944 г. и отправили на фронт, где Коробицын успел получить орден Красной Звезды. На 1945 г. этот чекист подвизался на службе в «Смерше» 43. Начальник КРО УНКВД-УНКГБ по Камчатской области В.Ф. Луговской в 1941-1943 гг. незаконно арестовал 9 чел., которые провели под стражей от четырёх месяцев до двух лет. За нарушения законности 21 апреля 1944 г. военным трибуналом войск НКВД Камчатской области Луговской был осуждён на 5 лет ИТЛ с заменой на отправку в штрафную роту. Оперуполномоченный Ойротского облотдела НКГБ Алтайского края С.И. Шуюнов за избиения арестованных с целью вымогательства ложных показаний в феврале 1945 г. был осуждён на 3 года ИТЛ с заменой на отправку в действующую армию 44.

Участие чекистов в войне – до сих пор секретная и двусмысленная тема в истории советской политической полиции, своеобразная ширма, за которую по сей день прячутся как сами работники госбезопасности, так и ведомственные историки. Роль НКВД-НКГБ и «Смерша» в годы войны до сих пор усиленно поднимается ими на щит и мифологизируется. Действительная же картина событий очень далека от навязчивой ведомственной героизации.

К внушительным официальным цифрам немецких потерь, которыми обосновывались многочисленные награды судоплатовцев, необходимо подходить с осторожностью. Как отмечают новейшие исследователи, партизаны зачастую беззастенчиво, многократно, завышали свои успехи 45. Без изучения германских архивов невозможно достоверно установить, сколько же действительно ими было уничтожено живой силы и техники врага.

Войсковыми особыми отделами, а затем контрразведкой «Смерш» руководили кадровые офицеры госбезопасности, в большинстве своём получившие закалку в 1930-е годы. Большинство чекистов-контрразведчиков исправно охотились не столько за шпионами и диверсантами, сколько за «врагами народа» по обе стороны фронта. Для солдат и офицеров не было секретом, что у работников особых отделов и «смершевцев» имеются свои планы по количеству разоблачённых врагов, а главный качественный параметр в чекистской работе – это раскрытие «контрреволюционных шпионских организаций». Хорошо было известно и то, что жаловаться на чекистов фактически некому и некуда.

Так, особисты Северного флота в 1943-1945 гг. арестовали 35 агентов противника, 100 дезертиров (с 1942 г.), а также 517 чел., замеченных в антисоветской агитации и пропаганде (в 1941-1945 гг.). Эти данные наглядно свидетельствуют, против кого в первую очередь направлялся карательный удар военных чекистов – в первую очередь они арестовывали тех, кто критиковал власть и рассказывал анекдоты. Начальник Особого отдела наркомата ВМФ дивизионный комиссар А.И. Петров в мае 1942 г. был арестован за допущение избиений арестованных и «искусственное заведение дел об антисоветских организациях». Наказание ему дали мягкое – три года заключения. На передовой особисты также не гнушались фабрикацией шпионских дел: в январе 1942 г. из 23-го Краснознамённого погранполка войск НКВД охраны тыла Южного фронта были направлены материалы предварительного следствия на 21 «немецкого шпиона». Все «шпионы» затем отказались от показаний, заявив, что в полку их избивали либо уговаривали признаться, обещая сразу освободить 46.

На счету всех особистов-орденоносцев было огромное количество явно сфабрикованных дел. Так, под руководством начальника особого отдела НКВД 6-й армии И.А. Игнатова за июль-октябрь 1942 г. было арестовано 1 017 чел., в т.ч. 167 шпионов, 234 изменника, 212 дезертиров, 18 террористов. Следователь особого отдела 378-й стр. дивизии, действовавшей на Волховском фронте, П.Я. Будкеев за 1942 г. «вскрыл 12 контрреволюционных изменнических групп» и ряд антисоветчиков. Начальник Невской опергруппы Д.Д. Кононенко за август-октябрь 1942 г. разоблачил 118 чел.: 8 шпионов, 12 изменников, двух террористов и 96 «прочих» контрреволюционеров. В январе-октябре 1942 г. особым отделом 269-й стр. дивизии во главе с Я.Д. Костиковым было арестовано 196 чел., из которых 34 осуждены к расстрелу «за шпионскую и предательскую деятельность» 47.

Лишь некоторые из подобных активистов разоблачались. Для расследования порядков в особом отделе 7-й отдельной армии потребовалось письмо командарма генерал-майора А.Н. Крутикова, который весной 1943 г. написал Сталину о том, что все обвинения в шпионско-диверсионной деятельности со стороны работников особого отдела армии лишены доказательной базы и построены на признаниях обвиняемых. Курировавший расследование А.С. Щербаков в докладной записке Сталину от 22 мая 1943 г. отверг эти «обобщения» командарма как неправильные, но признал, что проверка выявила случаи фабрикации дел. Только в 4-м стрелковом корпусе за второе полугодие 1942 г. особисты арестовали за контрреволюционные преступления 215 чел., из которых 43 (20%) были освобождены. При этом один из руководящих особистов заявил, что ничего плохого в этих арестах и вызовах свидетелей нет, ибо «вызов красноармейцев в Особый отдел является своего рода политической работой». Обилие сомнительных приговоров приводило к массовой замене смертной казни на заключение и отправку в штрафные роты при утверждении приговоров военных трибуналов командирами соединений, военным советом армии и военной коллегией Верховного суда СССР. За 1942 г. и январь-май 1943 г. из 1 529 приговоров к расстрелу в 577 случаях (37%) смертная казнь была заменена лишением свободы 48.

Проверка Щербаковым носила ограниченный характер и сосредоточилась на преступлениях со стороны следователя особого отдела И.А. Ильяйнена (техника-интенданта 1-го ранга, награждённого осенью 1942 г. за разоблачение финских шпионов Пушкарёва, Полякова, Карнышева, Лялина, Пышного, Николаева и др. медалью «За боевые заслуги») и заместителя начальника особого отдела капитана госбезопасности Б.С. Керзона, в январе 1943 г. удостоенного ордена Красной Звезды за вскрытие ряда контрреволюционных террористических и повстанческих группировок. За фабрикацию ряда расстрельных дел с помощью камерных агентов из числа осуждённых к ВМН Ильяйнен и Керзон приказом Сталина были осуждены на 5 лет лагерей, следователи Ф.И. Седогин, Изотов и Соловьёв отправлены в штрафные части. Их начальники и коллеги, вряд ли более щепетильные, не пострадали.

Что касается изучения судеб досрочно освободившихся активных участников «Большого террора», то оно находится в начальной стадии. Нет сведений, какая часть амнистированных погибла на фронте, искупив кровью хотя бы часть своих тяжких преступлений. Достоверно известно, что из всех чекистов, амнистированных в Западно-Сибирском регионе, погиб только бывший начальник ДТО УНКВД по Алтайскому краю И.Я. Шутилин, осуждённый в мае 1941 г. по одному делу с Г.Л. Биримбаумом, П.Р. Перминовым, А.Т. Степановым и И.Я. Юркиным 49. Судя по обилию орденоносных чекистов, затем написавших мемуары о своих подвигах на войне (И.Ф. Золотарь, А.А. Лукин, И.Я. Юркин), скорее всего, не вернулась с полей сражений меньшая их часть. Также пока невозможно установить, какая часть амнистированных смогла возвратиться в органы госбезопасности и служить в офицерских чинах по прежней специальности.

Составители сборника документов «Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш»» весьма осторожно отметили, что деятельность некоторых амнистированных чекистов сопровождалась «использованием тех же методов, грубейшими нарушениями законности, гибелью невинных людей» 50. Следует сказать определённей: вернувшись в привычную атмосферу террора и безнаказанности, амнистированные чекисты стремились получить снятие судимости, заслужить восстановление в партии, вернуть свои чины и награды, заработать новые отличия. В результате во фронтовой обстановке они с размахом проявляли именно те качества, которые сделали их героями террора 1930-х годов, а приобретённый ими опыт участия в массовых операциях «Большого террора» позволял успешно продвигаться в органах военной контрразведки, передавать традиции органов НКВД 1930-х гг. молодым армейским чекистам. Руководством НКВД-НКГБ от чекистов по-прежнему требовались раскрытие «контрреволюционных заговорщицких организаций» и беспощадность к «врагам народа». В ответ на эти установки на фронте широко применялись классические методы сталинских спецслужб: провокации, использование внутрикамерной агентуры, в т. ч. из лиц, приговорённых к расстрелу, обман, шантаж, запугивание, а также избиения и пытки.

Амнистия сотрудников органов госбезопасности, осуждённых в конце 1930 – первой половине 1940-х гг. и помилованных в период Великой Отечественной войны, являлась беспрецедентным в советской правовой практике актом, освободившим от уголовного наказания множество (возможно, основную часть) из числа самых активных участников «Большого террора». В этом случае как никогда ранее ярко проявилось превалирование политической целесообразности над юридическими нормами, предусматривавшими суровое наказание за совершение особо тяжких преступлений. Амнистированные чекисты использовались как рядовые-штрафники, служили в боевых и тыловых частях РККА, но значительная их часть смогла попасть в боевые и тыловые органы госбезопасности, проявив себя в области политического сыска, разведки и контрразведки. Основная часть осуждённых за преступления, совершённые в 1937-1938 гг. и позднее, в ходе боевых действий смогла получить фактическую реабилитацию, звания, награды и статус героев войны. Нельзя отрицать того, что часть амнистированных чекистов внесла свою лепту как в советские успехи на фронтах, так и в тайную диверсионно-разведывательную деятельность НКВД-НКГБ. Но известно и то, что за годы войны только органы НКГБ раскрыли около 5 тыс. «антисоветских контрреволюционных организаций» 51. Очевидно, что амнистированные за нарушения законности чекисты сыграли в годы войны роль важного кадрового резерва органов госбезопасности и внесли серьёзный вклад как в репрессии 1941-1945 гг., так и последующих лет.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934-1941: Справочник. М., 1999. С. 501.
2. См. Шишкин В.И. Красный бандитизм в советской Сибири // Советская история: проблемы и уроки. Новосибирск, 1992; Тепляков А. Г. «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918-1929 гг. М., 2007. С. 155-167.
3. Характерна история с семью руководящими работниками ОГПУ Азербайджанской ССР, аре-стованными в 1929 г. за незаконный расстрел рабочего, которые вскоре все оказались на руко-водящей работе в ГУЛАГе. Сотрудник Сиблага ОГПУ Л. Н. Померанцев за ряд тяжких слу-жебных преступлений в 1930 г. был приговорён к расстрелу с заменой на 10 лет лагерей, но в местах заключения быстро вернул себе статус оперативного работника и, отбыв менее полови-ны срока, оказался на свободе. См.: Советское руководство. Переписка. 1928-1941. М., 1999. С. 160; Тепляков А.Г. Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг. М., 2008. С. 97, 499; ГАНО. Ф. 1027. Оп. 3. Д. 171. Л. 44, 249 (сведения д.и.н. С.А. Папкова).
4. Гришаев В.Ф. Реабилитированы посмертно. Барнаул, 1995. С. 188; РГАСПИ. Ф. 17. Регбланк партбилета А.Т. Степанова N 1890251 и персональное дело N 17-18085 (сведения К.В. Скоркина).
5. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 864. Л. 9; Д. 828. Л. 133. Д. 1008. Л. 47.
6. Гришаев В.Ф. Реабилитированы посмертно... С. 188; Сталинские расстрельные списки. М., 2002; Отдел спецдокументации управления архивным делом Алтайского края (далее ОСД УА-ДАК). Ф. Р-2. Оп. 7. Д. П-10040. Л. 73.
7. Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946 / Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. М., 2006. С. 563.
8. Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД... С. 285; РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 980. Л. 125.
9. Шаповал Ю.І. Україна в добу "великого терору": етапи, особливості, наслідки // З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2007. N 1. С. 99.
10. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 456. Л. 15; Золотарьов В.А. ЧК-ДПУ-НКВС на Харькiвщинi: люди та доли (1919-1941). Харькiв, 2003. С. 247-248; Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД... С. 462-463.
11. Папков С.А. Сталинский террор в Сибири 1928-1941. Новосибирск, 1997. С. 224; Золотарьов В.А. Олександр Успеньский: особа, час, оточення. Харькiв, 2004. С. 307; Александров А., Томилов В. Два ленских расстрела // Восточно-Сибирская правда (Иркутск). 1996, 28 мая.
12. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 1392. Л. 177; Д. 1091. Л. 142.
13. ГАЗК. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 934. Л. 72; Ф. П-3. Оп. 1. Д. 80. Л. 59; Д. 135. Л. 115; РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 937. Л. 126; Д. 1038. Л. 44.
14. Тепляков А.Г. Управление НКВД по Новосибирской области накануне и в начальный период Великой Отечественной войны // Западная Сибирь в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.). Новосибирск, 2004. С. 269; АУФСБ по НСО. Д. П-3590. Т. 4. Л. 27, 50; Д. П-5931. Л. 167-178; Д. П-8437. Т. 3. Л. 351.
15. Советская Сибирь. 1939, 21-24 февр.; АУФСБ по НСО. Д. П-3480. Т. 2. Л. 320; Д. П-4421. Т. 5. Л. 420-424; Д. П-4436. Т. 2. Л. 263, 264.
16. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 1488. Л. 111; Тепляков А.Г. Управление НКВД по Новосибирской области... С. 269.
17. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 862. Л. 204; Д. 1106. Л. 16.
18. Судоплатов А.П. Тайная жизнь генерала Судоплатова. Т. 2. М., 1998. С. 434; РГАНИ. Ф. 6. Оп. 3. Д. 496. Л. 154, 157-159.
19. Быстролётов Д.А. Путешествие на край ночи. М., 1996; Папчинский А.А., Тумшис М.А. Щит, расколотый мечом. НКВД против ВЧК. М., 2001. С. 67; РГАНИ. Ф. 6. Оп. 3. Д. 467. Л. 238-245.
20. За сценарієм ДПУ (Кримінальна справа «Українська революційно-демократична спілка). Документи і матеріали. Упорядник Т.Ф. Григор'єва. Київ, 2004 (указано В.А. Золотарёвым).
21. ГАНО. Ф. П-4. Оп. 34. Д. 31. Л. 31, 42.
22. АУФСБ по НСО. Д. П-872. Т. 1. Л. 86; Д. П-12265. Л. 77-83; Д. П-17900. Л. 288; ГАНО. Ф. П-4. Оп. 34. Д. 125. Л. 85-86; Ф. П-460. Оп. 1. Д. 2. Л. 65; РГАНИ. Ф. 6. Оп. 3. Д. 505. Л. 65 – 65 об.
23. Тепляков А.Г. Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД в 1936-1946 // Минув-шее. Исторический альманах. Вып. 21. М.: СПб., 1997. С. 250, 257, 269, 283; Он же. Управление НКВД по Новосибирской области... С. 262; ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 1093. Л. 11; АУФСБ по НСО. Д. П-4510. Л. 20, 72; Д. П-8139. Л. 281, 300-305; Д. П-17512. Л. 2, 107; Управ-ление ФСБ Российской Федерации по Новосибирской области. Новосибирск, 2002. С. 22.
24. ГАНО. Ф. 1027. Оп. 8. Д. 31. Л. 89; Ф. П-4. Оп. 34. Д. 51. Л. 69-70.
25. Тепляков А.Г. Персонал и повседневность Новосибирского УНКВД... С. 249, 281; Берлинтейгер Б.И. Крестьянство Кузбасса: трудные дороги выживания. Кемерово, 1997. С. 69, 70; Павлов С.М. Кузбасская Голгофа. Кемерово, 2008. С. 213-214.
26. АУФСБ по НСО. Д. П-7520. Т. 2. Л. 196; РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 810. Л. 2.
27. Гришаев В.Ф. Реабилитированы посмертно... С. 64, 99, 185, 188-190; ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. П-10787. Л. 163; Бударин М.Е. Чекисты. Омск, 1987. С. 267-269; Жертвы политиче-ских репрессий в Алтайском крае. Т. 4. Барнаул, 2002. С. 18-19; Савин А.И. (сост.) Советское государство и евангельские церкви Сибири в 1920-1941 гг. Документы и материалы. Новосибирск, 2004. С. 410.
28. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 786. Л. 33-33 об.; Д. 927. Л. 1, 28; Семиряга М.И. Советские люди в европейском Сопротивлении. М., 1970. С. 56; Detlef Brandes, Andrej Savin, Die Sibiriendeutschen im Sowjetstaat 1919-1938. Essen, 2001. S. 397, 400, 405, 460; ОСДУАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. П-4564. Т. 7. Л. 25 об.; Д. П-19440. Л. 77.
29. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 943. Л. 1, 26.
30. ИАОО. Ф. П-17. Оп. 1. Д. 1645. Л. 29; Д. 2238. Л. 19-20; Д. 3486. Л. 15.
31. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 923. Л. 141; Д. 943. Л. 26.
32. Там же. Д. 917. Л. 3, 31.
33. Сведения А.Н. Жукова (Москва); РГАНИ. Ф. 6. Оп. 3. Д. 226. Л. 125.
34. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 1085. Л. 59; Д. 1163. Л. 77; Из бездны небытия. Книга памяти ре-прессированных калужан. А-Д. Калуга, 1994.
35. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 873. Л. 28.
36. ГАРФ. Картотека МВД (сведения К.В. Скоркина); ГАКК. Ф. Р-2056. Оп. 1. Д. 7, 8, 11, 15, 46, 83, 95, 97, 108, 121, 141, 169 (сведения Красноярского отделения общества «Мемориал»).
37. АУФСБ по НСО. Д. П-4436. Т. 2. Л. 278-279; Расправа: Прокурорские судьбы. М., 1990.
38. Тепляков А.Г. Управление НКВД по Новосибирской области... С. 261, 265, 266, 289; Белковец Л.П. «Большой террор» и судьбы немецкой деревни в Сибири (конец 1920-х – 1930-е годы). М., 1995. С. 216-217; Боль людская. Книга памяти репрессированных томичей. Т. 5. Томск, 1999. С. 176-178.
39. ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 1678. Л. 430.
40. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 338. Л. 154 // http://podvignaroda.mil.ru/
41. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 3. Д. 214. Л. 143-150.
42. АУФСБ по НСО. Д. П-2853. Т. 1. Л. 141; Д. П-8440. Л. 189-200; Призвание – Родине слу-жить! Новосибирск, 1997. С. 40 (Иванов обозначен как «И.»).
43. РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 1085. Л. 59; Д. 1163. Л. 77.
44. Там же. Д. 1177. Л. 30; ГААК. Ф. П-1. Оп. 30. Д. 13. Л. 128-129.
45. Боярский В.И. Партизаны и армия: История утерянных возможностей. Минск: М., 2001. С. 149.
46. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. II. Кн. 2. М., 2000. С. 135; Абрамов В. Смерш. Советская военная контрразведка против разведки Третьего Рейха. М., 2005. С. 535.
47. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682525. Д. 20. Л. 128; Оп. 682526. Д. 131. Л. 81; Оп. 682525. Д. 20. Л. 322 об.; Оп. 682524. Д. 132. Л. 454 // http://podvignaroda.mil.ru/
48. Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш»... С. 377, 382, 384.
49. ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. П-5485. Т. 1. Л. 36-41. Т. 2. Л. 21 об., 46, 69, 119; Д. П-5607. Т. 6. Л. 23; Д. П-11776. Т. 1. Л. 260.
50. Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш»... С. 563, 382.
51. Там же. С. 575.

http://rusk.ru/st.php?idar=57793

Цитата: МирВ от 23 августа 2013, 17:54:33
Главная военная прокуратура реабилитировала сталинского палача, убийцу Николая Гумилева и организатора «Философского парохода»

Остались в далеком прошлом те удивительные времена, когда обитатели одного древнего города, по словам его летописца, конопатили блинами острог да подпирали кольями небо. Звоном, зато ныне торжествует справедливость, что особенно ярко проявилось в реабилитации знатного чекиста Агранова.

Потомок местечковых лавочников из Рогачёвского уезда Могилёвской губернии, получивший 4-классное образование, эсер, своевременно переметнувшийся к большевикам, Агранов Яков Саулович (1893—1938) смолоду выделялся смышленостью и расторопностью, неукротимой фантазией и бойкостью в изложении своих вымыслов. Как попадаются иногда люди с врожденной неспособностью различать цвета, так он совершенно не понимал общечеловеческих моральных критериев, что при тоталитарном режиме сулило определенные преимущества и способствовало неуклонному продвижению по службе.

После Октябрьского переворота он занимал должности секретаря Полесского обкома партии, потом секретаря Совнаркома РСФСР, но персональную нишу обрел в ВЧК, куда поступил в мае 1919 года на место особоуполномоченного. Под руководством своего непосредственного начальника В.Р. Менжинского он довольно быстро обзавелся репутацией одного из самых компетентных сотрудников по расправам не только с инакомыслящими, но и просто мыслящими подданными и одного из лучших (если не лучшего) фальсификаторов карательного ведомства.

Свои первые подвиги он совершил в 1921 году, приняв сначала активное участие в подавлении Кронштадтского мятежа и в последующих репрессиях против восставших, а затем создав, согласно положениям классической диалектики, из ничего нечто — дело «Петроградской боевой организации» (или «дело Таганцева»). К формированию «Петроградской боевой организации» Агранов приступил в июне 1921 года, а через три месяца завершил свое так называемое расследование, постепенно увеличив число заключенных в тюрьмах бывшей столицы на 833 человека. Президиум Петроградской губернской ЧК 24 августа вынес постановление о расстреле 61 арестованного по этому делу (в том числе профессора В.Н. Таганцева и его жены, поэта Н.С. Гумилёва и замечательного химика М.М. Тихвинского, проректора Петроградского университета Н.И. Лазаревского и профессора Петроградского технологического института Г.Г. Максимова), а 3 октября приговорил к расстрелу еще 36 человек.

В последующие два года Агранов, назначенный особоуполномоченным по важнейшим делам и начальником Особого бюро по делам административной высылки антисоветских элементов и интеллигенции, показал себя не только безукоризненным, но и весьма инициативным исполнителем ленинского требования об изгнании российских интеллектуалов за пределы советской державы —  повеления вождя, которое воплотилось в уникальной полицейской операции, нареченной впоследствии «Философским пароходом». С тех пор Агранов старательно и увлеченно истреблял скрытых вероотступников и явных оппозиционеров, но подлинной его страстью было перманентное покарание интеллигенции, за что в 1927 году ему пожаловали орден Красного Знамени. В свою очередь, представители «межклассовой прослойки», хоть и опасались влиятельного чекиста и одновременно профессионального провокатора, — перед ним заискивали и его расположения домогались.

Между тем Агранов уверенно шел, как нередко говорили в те годы, от победы к победе и в 1930 году сфабриковал «вредительскую организацию» под названием «Трудовая крестьянская партия». В период начавшегося в стране массового голода по делу «Трудовой крестьянской партии» арестовали свыше 1100 агрономов и экономистов; Агранову же в 1932 году вручили второй орден Красного Знамени.

Высоко ценимый вождями партии и начальством ее передового отряда меченосцев, этот «замечательный человек», по определению Н.С. Хрущёва, достиг в итоге постов заместителя председателя ОГПУ СССР (20.02.1933), потом первого заместителя наркома внутренних дел СССР (10.07.1934) и получил звание комиссара государственной безопасности 1-го ранга (26.11.1935), что соответствовало воинскому званию генерала армии. Однако сработаться с Н.И. Ежовым, назначенным наркомом внутренних дел СССР 26 сентября 1936 года, первому заместителю кровавого карлика не удалось.

Агранова взяли под стражу 20 июля 1937 года, предварительно отправив его на пару месяцев поруководить управлением НКВД Саратовской области. Неутомимому фальсификатору, оставившему свой след чуть ли не в каждом крупном политическом процессе с осени 1919-го по весну 1937 года, инкриминировали по стандарту того времени — измену Родине, шпионаж, терроризм, а заодно подготовку убийства С.М. Кирова. Расстреляли Агранова 1 августа 1938 года.

За полвека, промелькнувшего после ХХ съезда КПСС, бесчисленные жертвы Агранова были реабилитированы. Однако ему в реабилитации отказали сначала в 1955 году (из-за «систематических нарушений социалистической законности»), затем в 2001 году. И вот наконец 22 января нынешнего, 2013 года Главная военная прокуратура признала выдвинутые против него обвинения несостоятельными и Агранова реабилитировала, возвысив его тем самым до уровня загубленных им граждан, некогда осужденных по аналогичным обвинениям. Об этой реабилитации стало известно совсем недавно. Таким образом, один из видных организаторов массовых политических репрессий, фактически серийный убийца, мгновенно превратился в невинно пострадавшего, наследникам которого надо бы вернуть его ордена и два знака «Почётный работник ВЧК–ГПУ», а также выплатить, наверное, денежную компенсацию.

Спору нет: Агранов не шпионил в пользу иностранных государств. Но не поспешила ли Главная военная прокуратура, сняв с него обвинения в терроризме? Разве не занимался он именно террором, отправляя на расстрел или в концлагерь советских граждан, которых, в сущности, должен был защищать как сотрудник органов государственной безопасности? И кроме того, не превышал ли он своих должностных полномочий, любой ценой домогаясь от подследственных нужных показаний?

Понятие справедливости содержит в себе, как известно, не только правовую, но также моральную и психологическую составляющие, требующие соответствия между преступлением и наказанием. Реабилитируя Агранова, Главная военная прокуратура вроде бы восстанавливает попранную справедливость, но, закрывая глаза на совершенные им преступления, — создает явное несоответствие между его деяниями и воздаянием за них, или, иными словами, новую несправедливость. Так стоило ли выходить из «административного оцепенения» (как выражался упомянутый летописец древнего города), чтобы тут же угодить в этическую ловушку?

Если данное постановление Главной военной прокуратуры не будет опротестовано, то в связи с этим прецедентом появится возможность добиваться реабилитации таких одиозных псевдошпионов, как Г.Г. Ягода, Н.И. Ежов и Л.П. Берия. Вслед за тем придется объявить, что массового политического террора в СССР никогда не было, опять переписать учебники истории, а художественную и специальную литературу по тотальным репрессиям вновь упрятать в спецхраны или сжечь на площадях. А дальше останется только ждать, пока возмущенная История — дама строгая и бескомпромиссная, хотя и многотерпеливая, — не проучит в очередной раз склонных по традиции к убогому конформизму постсоветских подданных.

Это статья «В рваных сетях справедливости» из «Новой Газеты»? http://www.novayagazeta.ru/gulag/59100.html

Иной взгляд на реаблитацию Агранова в блоге историка  Игоря Курляндского:

Из статьи в «Новой газете»: "Если данное постановление Главной военной прокуратуры не будет опротестовано, то в связи с этим прецедентом появится возможность добиваться реабилитации таких одиозных псевдошпионов, как Г.Г. Ягода, Н.И. Ежов и Л.П. Берия. Вслед за тем придется объявить, что массового политического террора в СССР никогда не было, опять переписать учебники истории, а художественную и специальную литературу по тотальным репрессиям вновь упрятать в спецхраны или сжечь на площадях".

dmitrij_sergeev:

По-моему, логика противоестественная. Я вообще не понимаю, как можно отказать в реабилитации по заведомо сфабрикованному делу. Если человека ложным образом осудили как японского и английского шпиона, а прокуратура в реабилитации отказывает, значит, она считает, что обвинение подтвердилось и осужденный и вправду шпион. То есть, это прямая поддержка сталинской юстиции.
Конечно, и Ягода, и Ежов, и Берия подлежат реабилитации - в правовом государстве. И это означает вовсе не то, что "массового политического террора в СССР никогда не было", а нечто прямо противоположное.
А требование реабилитировать хороших людей и не реабилитировать плохих независимо от того, что собой представлял процесс против них - это абсурдный призыв как отказу от правовых норм. Ничего благородного в этом нет.

Из статьи в «Новой Газете»: "Дело в том, что реабилитация подразумевает не только снятие несправедливых обвинений, но и возвращение человеку доброго имени. Так она воспринимается в общественном сознании."

dmitrij_sergeev:

Апелляция к общественному сознанию - очень сомнительная вещь. Чаще всего она оказывается апелляцией к массовым предрассудкам. Да и не существует этого единого общественного сознания в природе. У разных людей - разные предрассудки.
У понятия "реабилитация" есть однозначный юридический смысл - отмена приговора по необоснованным обвинениям и признание человека невиновным в том, что ему вменяло обвинение. Точка.
Если человек совершал доказанные преступления, которые ему не вменяли, это не значит, что он не подлежит реабилитации в связи с заведомо ложными обвинениями, которые ему вменили.
Тут вообще рассуждения о том, что у него на совести помимо того, за что его осудили неуместны.
Среди миллионов людей, которых Сталин угробил по ложным обвинениям, были наверняка и очень плохие. Но это не повод считать, что их убили справедливо и не реабилитировать.
Здесь проблема сугубо юридическая. И точка.
Я не сомневаюсь, что именно произвол в обращении со сталинской юстицией позволяет нынешним мерзавцам чувствовать себя уверенно. Получается, что Ежов и Берия не реабилитированы справедливо, то есть де факто наказаны и копаться в их прошлом нужды нет.

http://igorkurl.livejournal.com/357164.html

 8)

АЛЕКСЕЙ ТЕПЛЯКОВ

СИБИРЬ: ПРОЦЕДУРА ИСПОЛНЕНИЯ СМЕРТНЫХ ПРИГОВОРОВ В 1920 – 1930-Х ГОДАХ


Их нежные кости сосала грязь.

Над ними захлопывались рвы.

И подпись на приговоре вилась

Струёй из простреленной головы.

О мать революция! Не легка

Трёхгранная откровенность штыка...

Эд. Багрицкий, «ТВС», 1929 г.

Казнь негласная, в подвале, без всяких внешних эффектов, без объявления приговора, внезапная, действует на врагов подавляюще. Огромная, беспощадная, всевидящая машина неожиданно хватает свои жертвы и перемалывает, как в мясорубке. После казни нет точного дня смерти, нет последних слов, нет трупа, нет даже могилы. Пустота. Враг уничтожен совершенно.

Владимир Зазубрин, «Щепка», 1923 г.

Я всегда думаю о психологии целых тысяч людей – технических исполнителей, палачей, расстрельщиков, о тех, кто провожает на смерть осуждённых, о взводе, стреляющем в полутьме ночи в связанного, обезоруженного, обезумевшего человека.

Мария Спиридонова, 1937 г.

Академик Д.С. Лихачёв как-то сказал, что одна из главных проблем нашей страны в том, что миллионы людей в России небрежно похоронены...

В конце XIX столетия штатных палачей в огромной империи можно было пересчитать по пальцам. Затем ситуация изменилась. Революционный террор периода первой русской революции вызвал жестокую реакцию властей: виселицы и расстрелы стали обыденным явлением, причём для расстрелов осуждённых военно-полевыми судами использовались обычные солдатские взводы. За 1905 – 1908 гг. и первые три месяца 1909 г. военно-окружные и военно-полевые суды вынесли революционерам (в том числе многочисленным эсеровским террористам) 4.797 смертных приговоров. Исполнено было – 2.353. Назвать эту цифру экстремально высокой тем не менее сложно: число погибших при террористических актах оказалось в несколько раз больше, чем расстрелянных за государственные преступления.[1]

Третья российская революция оказалась самой реакционной из всех возможных. Разрушительная её сторона оказалась самодовлеющей. И это самым роковым образом сказалось на всех сторонах российской жизни, сорвавшейся в штопор многолетнего террора. Советское государство создавалось карьеристами, идеалистами и палачами для обслуживания интересов именно карьеристов и палачей. После семнадцатого года началась совершенно новая страница в отечественной карательной практике. Массовое уничтожение «враждебных элементов» в пореволюционные годы породило разветвлённую расстрельную «промышленность», охватившую, по-видимому, десятки тысяч исполнителей. Смертная казнь в Советской России надолго стала бытовым явлением, и документы, относящиеся к этой теме, в изобилии обнаруживаются в ставших доступными архивных фондах.

Регламент

При старом режиме осуждённых к смертной казни вешали либо расстреливали. После большевистской революции власти остановились на расстреле как наиболее быстром и удобном способе, идеальном для массовых экзекуций. Поскольку до начала 1920-х гг. судебного кодекса и прокурорского надзора не существовало, то в процедуре осуждения, исполнения приговора и захоронения могли быть различные варианты. Так, осуждённых к высшей мере наказания могли подчас казнить публично. Именно таким образом были расстреляны бывшие царские министры в сентябре 1918 г. В те же дни по указанию председателя ВЦИК Я.М. Свердлова комендантом Кремля П.Д. Мальковым в присутствии жившего в Кремле поэта Демьяна Бедного прямо в гараже была расстреляна Фанни Каплан, причём труп террористки не был захоронен, а сожжён в железной бочке с помощью керосина.

Окончание гражданской войны способствовало оформлению процедуры исполнения высшей меры наказания. Если приговоры губернских и уездных чека часто исполнялись немедленно и без всяких апелляций, то военная юстиция оставляла осуждённому некий минимум времени для подачи апелляции. В конце 1920 г. появился приказ РВС Республики и НКВД №2611, подписанный Ф.Э. Дзержинским и К.Х. Данишевским, который гласил, что вынесенный трибуналами приговор должен быть исполнен через 48 часов со времени отсылки ревтрибуналом округа уведомления о приговоре в вышестоящий орган – РВТ Республики.

Процедура исполнения смертной казни в 1922 – 1924 гг. регламентировалась циркуляром Верховного трибунала РСФСР от 14 октября 1922 г., который в реальности постоянно нарушался. Изучение расстрельной практики вынудило власти ещё раз напомнить карательным структурам о следовании установленному порядку. В начале 1924-го на места прокурорам, председателям трибуналов и губсудов было разослано распоряжение Наркомюста СССР «о порядке расстрелов», из которого хорошо видны те нарушения, которые допускались при казнях. В соответствии с этим документом Сибпрокуратура 5 февраля 1924 г. получила предписание «не допускать публичности исполнения», абсолютную недопустимость мучительных для осуждённого способов исполнения приговора, «а равно и снятия с тела одежды, обуви и т. п.». Предлагалось не допускать выдачи тела казнённого кому-либо, а предавать его земле «без всякого ритуала и с тем, чтобы не оставалось следов могилы».

Техника расстрелов и даже сами казни обычно тщательно скрывались от общества. Печатно о них объявляли исходя из политической конъюнктуры; в газетах периода гражданской войны постоянно с целью устрашения печатали списки осуждённых контрреволюционеров, впоследствии объявляли о расстрелах после открытых процессов, в том числе по чисто уголовным делам. Но получить документы о казни близкого человека его родственники обычно не могли. В декабре 1925 г. прокурор Сибкрая П.Г. Алимов отвечал на запрос красноярской окружной прокуратуры: «Сообщаю, что объявлять о приговорах по внесудебной расправе при применении высшей меры наказания может, на основании имеющихся сведений, Прокуратура в устной форме, выдача же по этому поводу письменных справок не допускается».

3 февраля 1926 г. Алимов получил сообщение прокурорских работников из Иркутска о многочисленных заявлениях родственников осуждённых к расстрелу во внесудебном порядке, которые просили выдать соответствующие справки, чтобы получить развод, установить опеку, вернуть вещи... Несмотря на прокурорское указание, Иркутский губотдел ОГПУ «всячески уклонялся» от устного объявления решения о ВМН, направляя родственников расстрелянных в прокуратуру либо объявляя им, что осуждённый «отправлен в Соловки». (Фраза о «Соловках» была очевидной предшественницей знаменитой формулы «10 лет в дальних лагерях без права переписки».) Алимов написал: «Сделать указание».[2]

Ачинский окружной прокурор Г.Н. Митбрейт 7 марта 1927 г. запрашивал крайпрокуратуру, что делать с обращениями родственников расстрелянных в период кампании борьбы с бандитизмом. Он сообщал, что Ачинский окротдел ОГПУ, «ссылаясь на директиву... по линии ПП ОГПУ, указывает на то, что расстрелы, произведённые в кампанию по борьбе с бандитизмом, объявлению не подлежат вообще».

В ответ исполнявший обязанности Сибкрайпрокурора Пачколин 25 марта 1927 г. всем окружным прокурорам разослал указание объявлять родственникам о расстрелах их близких только устно, а выдачу свидетельств о смерти должны были взять на себя подотделы ЗАГС в окрадмотделах. 19 апреля того же года Пачколин разъяснял Ачинскому окрпрокурору, что «одежда расстрелянных родственникам их выдаче не подлежит». Правда, на следующий день Пачколин запросил прокуратуру при ОГПУ СССР о законности запрета выдавать родственникам вещи осуждённых к расстрелу. Через три недели из Москвы ответили, что вещи казнённых «подлежат возврату». Но эта норма не отличалась устойчивостью: 22 марта 1933 г. в г. Каинске (Куйбышеве) Запсибкрая комендант барабинского домзака А. Крышка и райпрокурор П.И. Гуселетов после казни осуждённого составили акт о том, что «старый полушубок, старая меховая шапка, зипун старый и старый пиджак, оставшиеся после расстрелянного (А.Ф.) Агапитова, переданы на хранение Барабинскому ИТУ».

Традиционная советская волокита приводила к тому, что ЗАГСы не получали справок о расстрелах от Центрального архивного управления НКВД и не могли отвечать на запросы граждан. В связи с этим летом 1927-го прокуратура при ОГПУ дала распоряжение местным органам ОГПУ самим выдавать ЗАГСам справки о приведении приговоров в исполнение. Чекисты избегали сообщать прокуратуре какие-либо данные о своей деятельности. По словам минусинского окрпрокурора, во время кампании борьбы с бандитизмом окротдел ОГПУ отказал ему в предоставлении сведений по большинству приговорённых за второе полугодие 1927 г.[3]

Секреты расстрельной практики охранялись строго. В январе 1927 г. из Минусинского исправтруддома был досрочно освобождён Л.В. Петрожицкий, который, однако, вскоре оказался под следствием за антисоветскую пропаганду: властям стало известно о его рассказах о расстрелах осуждённых органами ОГПУ прямо в тюрьме. Это нарушало как тайну процедуры казни, так и правило, установленное прокуратурой в 1924-м о необходимости присутствия прокурора в момент расстрела осуждённого – «с целью наблюдения за правильностью его (приговора – А.Т.) исполнения». 2 июля 1927 г. Сибпрокуратура обратилась к полпреду ОГПУ Заковскому с просьбой наложить взыскания на виновных «в несоблюдении правил приведения приговоров в исполнение» и указать окротделам сообщать в местные прокуратуры о времени и месте расстрелов, чтобы прокурор мог присутствовать при казни.[4]

Расстрелы, которые осуществлялись тройками в первой половине 1930-х гг., также были строго секретными. В июле 1937 г. приказ НКВД СССР №00447, положивший начало «массовым операциям», особо предписывал сохранять полную секретность с вынесением и объявлением приговоров троек. В соответствии с директивой НКВД СССР №424, подписанной М.П. Фриновским, осуждённым тройками и двойками приговор не объявлялся – чтобы избежать возможного сопротивления – и о расстреле они узнавали только на месте казни. (Неизвестно, существовала ли подобная директива в практике ЧК, но в первые годы советской власти осуждённых зачастую «ликвидировали», не сообщая им о приговоре.)

25 августа 1937 г. наркомвнудел Татарской АССР А.М. Алемасов отдал распоряжение начальнику Чистопольской опергруппы П.Е. Помялову расстрелять десятерых осуждённых. Алемасов особо указал, что объявлять осуждённым решение тройки не нужно. Это правило часто действовало и в отношении тех, кого судила военная юстиция – тайные приговоры о высшей мере наказания выездной сессии Военной коллегии Верхсуда СССР, вынесённые в Орле в августе 1938 г., маскировались словами председательствовавшего на заседаниях А.М. Орлова: «Приговор вам будет объявлен». В Новосибирске работники военного трибунала говорили обвиняемым, что приговор им будет объявлен в камере.

Специфическим образом в 1937 – 1938 гг. оформлялись приговоры на многих видных сотрудников НКВД, в том числе бывших. В их следственных делах отсутствуют как протоколы об окончании следствия, так и приговоры. Чекистов уничтожали в так называемом «особом порядке»: после утверждения Сталиным и ближайшими членами его окружения расстрельного приговора жертву без всякой судебной процедуры несколько дней спустя выдавали коменданту военной коллегии Верховного Суда СССР с предписанием расстрелять. Все эти предписания выполнялись от руки, что говорило об особой секретности данной категории расстрелов. В качестве основания для приведения в исполнение приговора в подшитой к делу справке давалась глухая сноска на некие том и лист. Когда исследователи получили в своё распоряжение 11 томов «сталинских списков», то оказалось, что номера томов и листов из справок полностью совпадают с номерами тех томов и листов данных списков, где значились фамилии осуждённых.

Что касается объявления о судьбе расстрелянных по 58-й статье УК, то с 1937 – 1938 гг. родственникам дежурно сообщалось об осуждении их на «десять лет лагерей без права переписки». Новосибирский облпрокурор А.В. Захаров в 1940 г. критиковал этот порядок как дискредитирующий прокуратуру, ибо многие родственники, запросив ГУЛАГ и получив официальную справку, что такой-то среди заключённых не числится, добивались от работников НКВД устного признания о том, что осуждённый на самом деле был расстрелян, а потом устраивали скандалы в прокуратуре и, жаловался Захаров, обзывали прокурорских работников «манекенами».[5]

Публикация сталинских расстрельных списков показала, что многие лица, попавшие в них, осуждались к высшей мере повторно. Часть из них продлила жизнь сотрудничеством с НКВД. Так, внутрикамерный агент С. Е. Франконтель был осуждён по первой категории 27 февраля и 27 марта 1937 г., а Б.М. Оберталлер – 27 марта 1937 г. и 20 августа 1938 г. Подчас даже двойное включение в расстрельный список не означало уничтожения узника. Ведущий агент-провокатор новосибирской тюрьмы С.Е. Франконтель был жив и в 1940 г., а бывший секретарь Алтайского губкома РКП(б) Я.Р. Елькович, с 1936 г. работавший внутрикамерным агентом УНКВД по Свердловской области, 27 февраля и 19 марта 1937 г. включался в списки осуждённых к ВМН, но впоследствии был осуждён к лишению свободы. Что касается известного агента-провокатора Ольги Зайончковской-Поповой, много лет доносившей на Тухачевского и других военных, то она, попав в расстрельный список от 31 августа 1937 г., уцелела: использовалась в качестве внутрикамерного осведомителя, а в 1939-м была освобождена.[6]

Многие известные деятели по инициативе Сталина неоднократно вычёркивались из одних списков, чтобы потом попасть в другие. Вероятно, что и они тоже оказывали услуги следствию. Так, М.И. Баранов с ноября 1937 г. по март 1938 г. оказывался в расстрельных списках пять раз. Три раза в них зафиксированы фамилии наркомпроса А.С. Бубнова (известно, что его подсаживали в камеру к П.П. Постышеву), комиссара госбезопасности Л.Г. Миронова, цекиста Н.А. Филатова (по некоторым сведениям, донёсшего о «совещании за чашкой чая», на котором в 37-м ряд членов ЦК обсуждали вопрос о снятии Сталина), наркома В.Н. Яковлевой, причём последней высшая мера в апреле 1938 г. была заменена на 20 лет заключения (это была награда за показания против Н.И. Бухарина на процессе «правотроцкистского блока»). В 1941 г. Яковлева снова оказалась в подобном списке и погибла в числе 157 узников Орловской тюрьмы. В расстрельных списках, подготовленных для региональных троек, мог оказаться человек, уже умерший в тюрьме, что выяснялось только при составлении списков на приведение приговора в исполнение. Такие случаи фиксировались повсеместно, а на Колыме из осуждённых к высшей мере тройкой УНКВД по Дальнему Северу свыше 40 человек умерли до приведения приговора в исполнение, что было связано с сильным истощением заключённых-лагерников, которые составляли основной контингент осуждённых к расстрелу колымчан.[7]

«Лишних», то есть прокурора, судью и врача, присутствовать при внесудебной казни обычно не приглашали. Если казнь совершалась на основании судебного решения, прокурор мог присутствовать. В Москве прокурорские работники высшего ранга, включая А.Я. Вышинского, наблюдали за процедурой уничтожения видных государственных и военных деятелей, осуждённых военной коллегией Верховного Суда СССР. В апреле 1950 г. секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков приказал ответственному контролёру КПК при ЦК ВКП(б) Захарову присутствовать при расстреле сотрудника охраны Сталина подполковника И.И. Федосеева, обвинявшегося в разглашении гостайны. Маленкову требовалось знать, не признается ли Федосеев перед казнью в разглашении неких важных сведений.

На местах при казнях зачастую присутствовал начальник отдела управления НКВД – если казнь производилась в областном или республиканском центре. Обычно это был глава учётно-статистического отдела. Начальник учётно-статистического отдела УНКВД по Новосибирской области Ф.В. Бебрекаркле (его как «подозрительного латыша» перед арестом уже не пускали на оперсовещания, но ещё доверяли присутствовать при казнях) рассказывал сокамернику, что расстреливаемые кричали: «Мы не виноваты, за что нас убивают?!» и «Да здравствует товарищ Сталин!»

В Татарии в сентябре 1937-го был отдан приказ фотографировать осуждённых и перед расстрелом сличать смертника с фотографией. При этом была ссылка на приказ НКВД №00212 от 9 июля 1935 г. В следственных делах управления ФСБ по Новосибирской области наблюдается большой разнобой: в большинстве дел фотографии отсутствуют, что касается осуждённых к высшей мере наказания, то фотокарточки налицо во многих делах 1921 г. и (не всегда) в делах первой половины и середины 1930-х. Что касается периода «Большого террора», то фотографии обычно можно найти в делах только тех лиц, которых осуждала выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР. В делах номенклатурных лиц, казнённых по приговорам военной коллегии Верхсуда в Москве в 1937 – 1941 гг., фотографии встречаются примерно в половине случаев.[8]

Факт смерти казнённого обычно устанавливали сами оперативники, приводившие приговоры в исполнение, тогда как по правилам это должен был делать врач. Между тем известно, что практика расстрелов сталкивается порой с необычайной живучестью казнимых. Отсутствие врача во время казней приводило к захоронению живых людей, которые «на глазок» считались мёртвыми.

Вот красноречивая выдержка из письма баптиста Н.Н. Яковлева председателю коллегии Всероссийского союза баптистов П.В. Павлову от 29 августа 1920 г., в котором живописалась расправа над отказниками от военной службы: «В Калаче были арестованы из 4 общ[ин] братья – одна часть баптисты и три евангельские христиане, всего 200 человек. Приехал трибунал 40(-й) дивизии и 100 братьев судили... 34 человека расстреляны, сначала ночью 20 человек, а потом на следующую ночь 14 человек; братья молились перед казнью, которая совершалась у могил. Некоторые, ещё раненые, в агонии были брошены в могилу и зарывались живыми наскоро, одному удалось бежать, он, как очевидец, может лично подтвердить...»

А вот один из крайне редких для Западной Сибири 1930-х гг. случаев расстрела в присутствии врача. 8 августа 1935 г. начальник Каменской тюрьмы Классин, начальник раймилиции Кулешов, прокурор Добронравов и нарсудья Шулан расстреляли Г.К. Овотова. Врач судмедэкспертизы Соколов констатировал, что смерть осуждённого наступила только «по истечении 3-х минут». Это лишнее свидетельство того, что огнестрельное ранение головы далеко не всегда приводит к мгновенной гибели...

Местные власти, исходя из региональных особенностей, могли вносить определённые коррективы в процедуру расстрелов. Так, в Средней Азии в конце 1920-х – начале 1930-х гг. во время подавления басмачества приговоры над осуждёнными повстанцами полагалось исполнять только лицами той же национальности.[9] С точки зрения чекистов, такая «политическая корректность» помогала избегать возможных нежелательных толков среди многонационального населения о «пришлых чужаках», которые расстреливают «наших».

«Небрежность при расстреле»

Документы свидетельствуют, что в период гражданской войны во многих губчека практиковались расстрелы политзаключённых без всякого приговора. Так, работник Енисейской губчека Дрожников весной или в начале лета 1920 г. расстрелял в Красноярске (в подвале губчека) без суда и следствия гражданина Дергачёва, обвинённого в участии в контрреволюционной организации. Следователь Тюменской губчека Василий Колесниченко и несколько его коллег в ночь на 7 мая 1920 г. без суда и следствия расстреляли троих арестованных прямо во дворе губчека.

Власти хорошо знали о порядках, практикуемых в чекистском ведомстве. И недаром, ведь именно партийные структуры распоряжались не только жизнью, но и смертью советских людей. Сиббюро ЦК РКП(б) давало указания чекистам и трибунальцам, какую именно меру наказания вынести подследственным. Протоколы заседаний Сиббюро ЦК полны примеров прямого вмешательства главного органа власти Сибири в ожидавшиеся приговоры: одни ужесточались и по ним требовали расстрелять, другие, напротив, смягчались. Один из характернейших примеров – решение судьбы колчаковских министров весной 1920 г. Отметим, что в сентябре 1921 г. Сиббюро особо выделило из своего состава С.Е. Чуцкаева в качестве представителя в полпредство ВЧК – для совместного с чекистами санкционирования приговоров к высшей мере наказания. До того времени полпред ВЧК по Сибири И.П. Павлуновский единолично давал санкции на расстрелы осуждённых.

Власти были осведомлены как о тонкостях карательной практики, так и о сбоях в её осуществлении. Например, 12 января 1922 г. Сиббюро рассмотрело «дело Левченко, бывшего члена Омгубревтрибунала, допустившего небрежность при расстреле одного осуждённого, следствием чего оказалось, что осуждённый остался живым», постановив исключить его из РКП(б), а дело передать в ревтрибунал.[10]

Аналогичные случаи были и на Северном Кавказе в 1923 г., о чём свидетельствует рассмотрение в партийных контрольных инстанциях дела А.Н. Пронина, с 1919-го работавшего в ЧК-ГПУ, а с 1922 г. подвизавшегося в ревтрибуналах. В 1923 г. Пронин, будучи членом воентрибунала Терской области Северо-Кавказского военокруга, был осуждён «за допущение расстрела и зарытия живыми до постановления заранее» (формулировка хоть и косноязычная, но всё же весьма красноречивая – А.Т.). Эта оплошность в глазах начальства выглядела пустяком: в декабре 1924-го Пронин отбыл во Владивосток на должность помощника прокурора, а в следующем году был назначен юрисконсультом Амурского губотдела полпредства ОГПУ по Дальне-Восточному краю.

Все смертные приговоры, вынесенные судебными органами, могли быть обжалованы в вышестоящие инстанции. В ходе вспышки террора осени 1934-го, когда под предлогом борьбы с саботажем хлебозаготовок секретарь Запсибкрайкома ВКП(б) Роберт Эйхе получил от Политбюро ЦК ВКП(б) право лично утверждать приговоры о высшей мере наказания, произошёл случай с расстрелом Н.В. Лебина, осуждённого в крае и затем помилованного Москвой. За недосмотр пришлось отвечать председателю Запсибкрайсуда В.А. Бранецкому-Эртмановичу, которого сняли с должности и отдали под суд. Запсибкрайком ВКП(б) постановил, что Бранецкий совершил свой проступок «в момент исключительно тяжёлой работы» – и ограничился строгим выговором. В итоге наказание оказалось символическим: общественное порицание с запретом занимать руководящие судебные должности в течение двух лет. Бранецкий устроился в Москве (на 1936 г.) заместителем директора Всесоюзной правовой академии при ЦИК СССР, а затем работал в аппарате наркомюста СССР.[11]

«Погрешности исполнения»

Как заметил узник Бутырской тюрьмы В.Х. Бруновский, большинство смертников в середине 1920-х гг. дожидались исполнения приговора довольно долго, нередко по несколько месяцев, ибо ОГПУ предлагало обречённому человеку рассказать всё, что могло интересовать чекистов, любой компромат на любых людей. И только выжав осуждённого «досуха», чекисты приводили приговор в исполнение. Подобная практика характерна и для начала 20-х годов в Сибири, и для второй половины 30-х в Москве и других регионах. Даже в период террора некоторые осуждённые высокопоставленные узники получали отсрочку. Так, знаменитый чекист и коминтерновец Б.Н. Мельников был осуждён к расстрелу в ноябре 1937-го, но один из лидеров Коминтерна Д.З. Мануильский официально попросил задержать исполнение приговора, так как смертник «мог бы ещё понадобиться». Мельников использовался как консультант по отделу международных связей Коминтерна (поскольку знал всю агентуру) и помогал руководить этим отделом прямо из камеры до июля 1938-го, когда надобность в его услугах отпала. Председатель спецколлегии Верховного суда РСФСР В.Н. Манцев был приговорён к расстрелу 25 декабря 1937 г., но оставлен в живых для того, чтобы в марте 1938-го дать показания на процессе «правотроцкистского блока». При повторном рассмотрении дела Манцев 22 июля 1938 г. был вновь осуждён к высшей мере наказания, но приговор исполнили почти месяц спустя.[12]

В 1937 – 1938 гг. тройка УНКВД по Новосибирской области не раз выносила решения о расстреле по групповым делам, «но осуждённые после этого длительное время допрашивались, так как следствие не было закончено, решение тройки в отношении этих лиц было приведено в исполнение через месяц и даже больше со дня его вынесения». По распоряжению начальника управления НКВД некоторые из осуждённых к высшей мере заключённых долгое время оставались в живых и использовались как свидетели обвинения, если соглашались оговаривать тех, кто отказывался признаться.

Нередко смертный приговор не исполнялся вовсе, причём причины такого милосердия оценить обычно можно только приблизительно. В начале 1920-х годов в сибирских губернских чека не была приведена в исполнение заметная часть смертных приговоров. Так, в самом начале января 1920 г. в Новониколаевске были приговорены к смерти по одному делу комвзвода РККА Н.М. Левин и дезертир Г.Ф. Мясников-Дальский, похитивший у него документы – последнего расстреляли, но относительно Левина находившийся тогда в Новониколаевске полпред ВЧК М.С. Кедров дал указание доследовать его дело. В итоге Левин был освобождён и возвращён в армию. Е.А. Бабинчук «за службу в колчаковской контрразведке» была осуждена Новониколаевской ЧК первый раз к ВМН 20 мая 1920 г., но расстреляли её после повторного приговора, состоявшегося 13 января 1921 г. В 1920-м сотрудник Томской РТЧК А.А. Маркин был осуждён к расстрелу, но уже в декабре того же года его освободили по октябрьской амнистии. Секретарь югославской секции при Томском губкоме РКП(б) Мариус Циприяни был в 1920-м арестован и осуждён к расстрелу с последующей заменой на тюремное заключение; в 1922 г. его выслали за пределы РСФСР.

Активно вмешивались в судебные решения партийные власти. Так, в начале декабря 1921 г. Сиббюро ЦК РКП(б) сочло возможным передать на поруки товарищей по партии некоего Подпорина, которого Омская губчека приговорила к расстрелу, а в конце июня 1922 г. освободило также приговорённого к высшей мере наказания коммуниста Макарова.

Случалось, что центральные власти приказывали задерживать исполнение смертных приговоров над определёнными категориями осуждённых. Так, 25 марта 1921 г. ВЧК разослала в свои местные органы циркуляр, приостанавливавший расстрелы осуждённых латвийских граждан – «до особого распоряжения ВЧК».

Процесс преобразования ВЧК в ГПУ привёл к мораторию на исполнение многих смертных приговоров. В конце 1921 г. Иркутская губчека приговорила к смертной казни Д.О. Тизенгаузена, бывшего вице-губернатора Якутии, но довольно скоро его освободили. Жена белого офицера Анастасия Шлюцер, осуждённая в июне 1921 г. Челябинской губчека за побег из концлагеря и распространение прокламаций, в итоге не была казнена именно из-за реорганизации, хотя до неё оставалось более полугода.

Немало осуждённых к высшей мере уцелело в 1920 – 1922 гг. на Алтае. Например, 13 августа 1920 г. Алтгубчека приговорила к ВМН жителя с. Енисейск Бийского уезда К.А. Горохова – как организатора ячейки «Крестьянского союза», к тому же вооружённого наганом. Возможно, его пощадили и освободили (нескоро, лишь в январе 1923-го) как провокатора, поскольку несколько месяцев спустя Горохов был принят в компартию.

Быстрое окончание «большого террора» после совместного постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 г. оказалось спасительным для значительного числа арестованных. Как показал на допросе бывший оперативник отдела контрразведки УНКВД Запсибкрая Л.А. Маслов, к осени 1937-го камеры в «особом корпусе» новосибирской тюрьмы №1 были переполнены, а учёт арестованных – запутан. Некоторых это обстоятельство спасло: просидев забытыми под замком много месяцев, они пережили период массовых казней и вышли на свободу. В тюрьмах Ленинграда к середине ноября 1938 г. находилось 12.330 заключённых, из которых 2.529 были осуждены местной тройкой. Многие были приговорены к расстрелу, но уцелели благодаря ликвидации тройки и признания её последних постановлений недействительными.[13]

Терминология

Коммунистическая власть нередко избегала прямого наименования способа казни своих врагов. Слово «расстрел» считалось не совсем подходящим (кроме периода гражданской войны и 1930-х гг., когда газетные заголовки кричали о необходимости расстреливать врагов народа). Секретность казней отразилась на терминологии. От лица государства официально употребляли термины «высшая мера наказания» или «высшая мера социальной защиты». В обиходе чекисты и военные массовые убийства также маскировали различными уклончивыми терминами: «разменять», «отправить в штаб Духонина (Колчака)», «пустить в расход». В 1920-е годы в чекистском жаргоне появился особенно циничный термин для конспиративного обозначения расстрела – «свадьба» (надо полагать, имелось в виду венчание со смертью). Но расстреливавшие могли позволить себе и более «изысканные» выражения, вроде «переведены в состояние небытия».

В тридцатые писали так: «убытие по первой категории», «десять лет без права переписки», «спецоперация». Исполнители в объяснениях могли недоговаривать фразу, опуская уточняющее слово – дескать, «я приводил приговор». Характерно, что эсэсовцы также маскировали слово «убийство», употребляя такие эвфемистические выражения, как «особая акция», «чистка», «приведение в исполнение», «исключение», «переселение».[14]

Штучная должность

При создании органов ЧК в их структуре были предусмотрены особые комендантские отделы, призванные заниматься «ликвидациями». Активными участниками расстрелов были и начальники тюрем. Комендантская или тюремная должность, несмотря на кажущийся чисто технический характер, сразу стала значительной. Именно из комендантов ВЧК буквально прыгнул к высоким постам будущий заместитель Ежова Леонид Заковский. Обычно комендант либо начальник тюрьмы являлись доверенными лицами председателя губчека или руководителя отдела в центральном аппарате ВЧК.

Характерно, что назначенный в 1920-м полпредом ВЧК по Сибири Иван Павлуновский привёз из Москвы Эдуарда Зорка, работавшего в подведомственном Павлуновскому Особом отделе ВЧК помощником начальника тюрьмы, сделав его руководителем тюрьмы полпредства ВЧК. Дежурный комендант (то есть помощник коменданта) полпредства ВЧК по Сибири С.Н. Ценин в 1920-м сразу вошёл в состав бюро немногочисленной тогда гебистской партячейки. Феликс Гуржинский, комендант полпредства ВЧК-ОГПУ по Сибири с 1920-го, был в 1925 г. членом Новониколаевской окружной контрольной комиссии ВКП(б), то есть являлся заметной фигурой в городской партноменклатуре.[15]

В первой половине 1920-х гг. начальником Внутренней тюрьмы на Лубянке работал К.Я. Дукис; в конце 1929-го он усилил своё влияние, будучи одновременно начальником Тюремного отдела ГПУ, начальником Внутренней тюрьмы и комендантом Бутырской тюрьмы. Просидевший четыре года в большевистском застенке бывший эсер и видный хозяйственник В.Х. Бруновский, обвинявшийся в шпионаже и приговорённый к расстрелу, но в конце концов освобождённый как иностранный подданный, в своих мемуарах весьма подробно описал характер и привычки этого видного палача. Также узник пытался вести статистику казней за 1926 г. Бруновский насчитал 227 расстрелянных в Бутырской тюрьме, преимущественно политзаключённых. Совершенно точно Бруновский указывает на то, что групповые расстрелы производились в печально известном здании в Варсонофьевском переулке (до 1925 г. казнили прямо в тюремной бане). Выводили смертников на казнь обычно после девяти вечера.[16]

За три года нахождения в камере смертников внутренней тюрьмы Бруновский собрал немало сведений о палачестве Дукиса. В мае 1924 г. Бруновский услышал шум, крики и револьверные выстрелы: оказалось, что семеро анархистов (с некоторыми из них он наладил переписку) взбунтовались при выводе на расстрел, «оказали бурное сопротивление, и в результате 4 анархиста и 1 бандит были комендантом тюрьмы (палач Дукис) самолично расстреляны на площадке лестницы второго этажа, а 14 человек убили в подвале тюрьмы в бане». Несколько недель спустя при обходе камер комендантом один из анархистов ударил Дукиса медным чайником по голове в знак протеста против тюремного режима. В ответ Дукис застрелил и нападавшего, и его сокамерника.

С точки зрения чекистов, хороший начальник тюрьмы или комендант – это штучная должность, требовавшая человека закалённого и проверенного. Такими кадрами дорожили всё время, поэтому и в центре, и на местах исполнители приговоров были весьма важными персонами. Своеобразная «приватизация» комендантов региональных управлений ОГПУ-НКВД была общей и многолетней тенденцией. Глава чекистов Запсибкрая Леонид Заковский в 1932-м увёз с собой в Минск коменданта западносибирского полпредства Н.М. Майстерова, а пришедший на смену Заковскому Николай Алексеев специально захватил в Новосибирск с прежнего места работы коменданта полпредства ОГПУ по Центрально-Чернозёмной области М.И. Пульхрова. В 1936-м Пульхрова заберёт в Красноярск Анс Залпетер, получивший повышение и с должности замначальника УНКВД Запсибкрая переведённый на пост начальника УНКВД по Красноярскому краю. Начальник УНКВД по Запсибкраю в 1935 – 1936 гг. Василий Каруцкий точно также не забудет про своего верного человека: С.С. Хайнал, в 1925 г. дежурный комендант ГПУ Туркмении, где тогда Каруцкий был начальником, прибудет в 1935 г. в Новосибирск вместе со своим прежним покровителем, став к тому времени личным секретарём Каруцкого.

Среди комендантов большой процент занимали латыши, например, Эдуард Зорк и Ян Вильцин в Омске и Новониколаевске; в Москве комендантами ВЧК работали Леонид Заковский, Пётр Магго и Карл Вейс (последний, кстати, был осуждён коллегией ОГПУ 31 мая 1926 г. на 10 лет лишения свободы «по обвинению его в сношениях с сотрудниками иностранных миссий, явными шпионами»).[17] Встречались венгры, например, И. М. Хорват в Амурском губотделе ОГПУ. Латыши, мадьяры, китайцы были на заре ЧК и вспомогательным персоналом при массовых «ликвидациях».

Нередко рядовые коменданты переводились на оперработу и продвигались по службе. Показательна судьба Сергея Шкитова, красноярского слесаря с начальным образованием, анархиста-коммуниста. В 1907-м только что достигший совершеннолетия Шкитов «лично участвовал в убийстве начальника Красноярской тюрьмы Смирнова, старшего городового Юсупова, в Благовещенске при задержании убил городового и ранил агента охранного отделения, участвовал в нескольких экспроприациях в 1908 – 1909 гг.». В октябре 1907 г. был арестован, бежал; жил в Красноярске, ранив жандарма, скрылся от ареста и уехал в Благовещенск. Так он бегал от жандармов до самой революции, а затем вновь оказался замешан в уголовную историю: в конце апреля 1918-го Шкитова обвинили в убийстве красногвардейца Ночвина и арестовали. Через месяц с небольшим, впрочем, освободили...

В начале 1920-го он уже комендант участковой транспортной ЧК станции Красноярск и Минусинской уездчека, а в 1920 – 1922 гг. – комендант Енисейской губчека. Возможно, именно работа Шкитова и ему подобных в расстрельном подвале Енгубчека послужила материалом для шокирующей своим натурализмом повести сибирского писателя В.Я. Зазубрина «Щепка» (Зазубрин для этой повести об адептах красного террора собирал сведения от всех чекистов, которых мог найти и разговорить, «вылавливая» их даже в психлечебницах). Далее Шкитову поручали руководство Хакасским, Тулунским и Каменским окротделами полпредства ОГПУ Сибкрая. Тряхнуть стариной он не забывал: так, 26 сентября 1930 г. Шкитов участвовал в расстреле 21 участника так называемой повстанческой организации «Чёрные». Но в начале 1930-х он работал уже начальником второстепенного отдела полпредства ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю в Иркутске и его карьера неуклонно шла вниз.[18] Комендант Омской губчека М.И. Воевода в начале 1920 г. был назначен председателем Славгородской уездной чека. Можно указать и на помощника коменданта сначала Уфимской, а затем Омской губчека Василия Смирнова, ставшего в 1923-м помощником начальника контрразведывательного отдела полпредства ГПУ Сибири. Комендант ревтрибунала и губчека в гражданскую войну Григорий Сыроежкин, впоследствии выполнявший ответственные поручения Контрразведывательного отдела ОГПУ за границей, дослужился до звания майора госбезопасности. Другие спивались, не выдерживая конвейера смерти, и их изгоняли из органов. Пьянство среди начальников тюрем и комендантов было беспробудным. Тем не менее, немало их отработали по двадцать и более лет, уничтожив многие тысячи осуждённых – например, москвичи П.И. Магго, награждённый двумя орденами, и В.М. Блохин – комендант ОГПУ-НКВД СССР с 1926 по 1953 гг., уволенный с должности коменданта МГБ СССР в чине генерал-майора. Немало откровенных садистов находило своё призвание в палаческом ремесле, оставаясь на работе в комендатурах на многие годы.

Исполнители испытывали страшные психологические перегрузки. Профессиональные палачи дежурно жаловались на совершенно подорванное здоровье, прежде всего нарушения психики. Они часто заболевали эпилепсией, кончали жизнь самоубийством, совершенно спивались. Но начальство могло предложить им, помимо ведомственного уважения, только обилие алкоголя, премии, ордена да вещи казнённых по дешёвке.

Зная о специфике работы чиновников тюремного ведомства и комендантов, партийные власти снисходительно относились к их пьянству, воровству и другим преступлениям, подчас даже заступаясь за них перед чекистскими начальниками. Так, комендант Томской губчека (32-летний портной с двухлетним партстажем) Алексей Бырганов с 1 сентября 1920 г. был уволен и осуждён на полгода принудительных работ за хищение спирта из ЧК, пьянство и «распутную жизнь». Его откомандировали в комфракцию при профсоюзе рабочих-швейников, затем ненадолго арестовали, а после освобождения по инициативе губчека привлекли к партийной ответственности за «выпивку». Но Томская губКК РКП(б) в январе 1921 г. ограничилась вынесением Бырганову строгого выговора, «т. к. выпивка была при исключительно тяжёлой деловой работе перед расстрелом». Бывший комендант заведовал горсадом, затем магазином Синдшвейпрома, получил несколько выговоров за пьянство и халатность. И только в 1925-м партийные власти Томска исключили Бырганова из «рядов» как «примазавшийся элемент с тёмным прошлым, скрывший судимость».

Ведомственный контроль тоже не отличался строгостью. Комендант Славгородского политбюро М.С. Теплых (бывший командир эскадрона 26-й дивизии РККА, демобилизованный после трёх ранений) в августе 1921 г. вместе с сотрудником политбюро К.Ф. Дидякиным оказался под следствием. Чекисты брали взятки самогоном от жён арестованных граждан и обещали освободить заключённых, взяв их на поруки, но этого обещания не выполнили. В результате, как отмечал проверявший дело помощник уполномоченного секретного отдела Алтгубчека М.Г. Рыбаков, «у обывателей сложился взгляд на политбюро как на орган взяточничества и самопроизвола». Однако Рыбаков предложил простить обоих: Тёплых – как имеющего «громадные» революционные заслуги, Дидякина – как неопытного и молодого работника.[19]

Тем не менее, чистка 1921 г. закончилась для многих комендантов исключением из партийных рядов. В Иркутске коменданта губчека Никонова сгоряча приговорили к расстрелу – за разные злоупотребления, включая пьяные приставания к женщинам, но опомнились и совершенно амнистировали. Летом 1921-го Никонов безуспешно пытался восстановиться в партии. Старшие партийные товарищи пытались бороться за Василия Рязанова, участника гражданской войны и партизана, который, будучи помкоменданта Новониколаевской губчека, разочаровался в коммунистах и подал заявление о выходе из партии. 26 сентября 1921 г. губкомиссия по чистке РКП(б), рассмотрев его заявление, отметила «малосознательность в политическом отношении» Рязанова и «неизжитый партизанский дух», постановив оставить вопрос о партийности чекиста открытым. Поскольку «малосознательный» экс-партизан Рязанов упорствовал, его в итоге всё-таки исключили из партии – за «несогласие с тактикой РКП». Комендант Тюменской губчека Л.Д. Болдырев с марта 1921-го был переведён в Енисейскую губчека, где во время партчистки его исключили из РКП(б) за пьянство.

В период 1920 – 1930-х гг. коменданты полномочных представительств ОГПУ и оперсекторов нередко держались на своих местах многие годы, пользуясь покровительством сменяющихся начальников. Наказывали их за пьянство и прочие злоупотребления не так часто, как прочих чекистов. Некоторые из них показывали – по крайней мере, на словах – желание исправиться. Комендант Иркутского окротдела ОГПУ Максим Прашман (украинский рабочий, в гражданскую войну работавший председателем ревтрибунала) летом 1929-го на партчистке заявил, что радикально уменьшил потребление спиртного: «ранее выпивал, сейчас (пью) редко, и то пиво».

Биография другого выглядит более характерно. Михаил Зайцев с 1925-го служил курсантом в омской пехотной школе, три года спустя был отчислен по неуспеваемости и тут же поступил в Омский окротдел ОГПУ: сначала надзирателем, потом дежурным комендантом. 3, 4 и 5 мая 1933 г. он руководил опергруппой, приводившей в исполнение расстрел 281 осуждённого по «заговору в сельском хозяйстве». Далее, насколько известно, объёмы работы Зайцева снизились – с мая по октябрь 1934-го он участвовал в расстрелах десяти человек, осуждённых краевым судом. Не раз Зайцев получал партвыговоры «за пьянку»; в июле 1934 г. на партчистке в Омском оперсекторе НКВД, признав, что «с проститутками был в компании, пьянствовал...», оказался исключён из ВКП(б), но ещё некоторое время сохранял должность.

Тюремные работники «путешествовали» по всей стране точно так же, как и остальные чекисты. Вот начало биографии одного из многих основоположников будущей системы ГУЛАГа, пришедшего в неё из военных рядов: Аукэ Фердинанд Вильгельмович, 1889 г. р., немец, образование начальное. С 1903 г. работал по найму, механик. С 1917-го служил в отдельной Латышской дивизии, комбат. Большевик с 1917 г. С 1921 г. командир 275-го полка 29-й дивизии. С 11 августа 1922 по август 1924 г. комендант Соловецкого концлагеря ОГПУ. С 8 августа 1924 по 1 ноября 1925 г. начальник исправтруддома в Архангельске. В 1925-м получил строгий выговор с предупреждением от Архангельской губКК РКП(б) за «вступление в брак по церковному обряду»; в 1926-м – строгий выговор «за выпивку». С 10 декабря 1926 г. Ф.В. Ауке работал начальником Канского исправтруддома в Сибирском крае.[20]

Классовая месть

Чекисты воспринимали участие в экзекуциях как малоприятную, но совершенно необходимую обязанность М.П. Шрейдер в мемуарах, упоминая о коллегах, работавших комендантами, с полным сочувствием к ним замечал, что это были несчастные люди, вынужденные глушить себя алкоголем. Те, кто прошёл через гражданскую войну, попав затем в систему карательных органов, легко распоряжались чужими жизнями и не боялись вида чужой смерти. Мотив классовой мести играл значительную роль при поступлении в ЧК: например, бывший узник «эшелона смерти» Г.А. Линке, этапированный из Новониколаевска на Дальний Восток, с июня 1921 г. работал комендантом Амурского облотдела Госполитохраны ДВР в Благовещенске. Н.М. Майстеров, с 1922 г. трудившийся комендантом Енисейской губчека, а затем работавший комендантом полпредства ОГПУ Сибкрая, потерял брата, убитого белыми в Каинской тюрьме летом 1918-го.

У столяра Барнаульского уезда и большевика с 1917-го А.Ф. Щербакова жену зверски замучили белые каратели. Ему передали последние слова супруги, которой палачи отрезали груди: «То, что вы делаете со мной, мой муж будет делать с вами...» 35-летний Щербаков дезертировал из полка и в марте 1920-го записался в свежеобразованную Новониколаевскую губчека. Проработав месяц, был арестован за самовольную отлучку из полка и ревтрибуналом 5-й армии присуждён к отправке в другой полк. Но уже с конца мая 1920 г. Щербаков числился сотрудником для поручений Новониколаевской чека. Он исправно участвовал в арестах и давал свидетельские показания против некоторых арестованных, но этого Андрею Фёдоровичу было мало – и в 1921-м он в течение восьми месяцев работал помощником коменданта. Затем Новониколаевским губкомом РКП(б) Щербаков был отозван из губчека и назначен отделенным комендантом местного концлагеря. Впоследствии он год учился в комуниверситете им. И.Н. Смирнова, но выше кассира «Хлебопродукта» и заведующего выплатным пунктом Бийской страхкассы не поднялся...

Вокруг известных лиц из числа казнённых их палачами создавался некий мистический ореол. Труп видного врага вызывал острое любопытство. После уничтожения 10 апреля 1922 г. остатков повстанческой армии подъесаула А.П. Кайгородова отрубленная голова мятежника, много месяцев державшего в страхе коммунистов Горного Алтая, была послана начальником карательного отряда И.И. Долгих в Барнаул в ящике со льдом. Начальник 21-й дивизии Г.И. Овчинников принёс голову Кайгородова в большой кастрюле со спиртом прямо на заседание Алтайского губисполкома, после чего трофей отправили в Новониколаевск – на любование вышестоящему начальству.[21]

«И именно расстреливать...»

Комендантские отделы, вопреки распространённому мнению, отнюдь не были монополистами в исполнении бесчисленных смертных приговоров. У чекистов 1920-х годов вообще считалось хорошим тоном лично приводить в исполнение приговор над осуждённым именно тем следователем, который вёл дело. Считалось, что такой порядок повышает ответственность чекиста за результат расследования. По воспоминаниям Г. Агабекова, в Екатеринбурге в 1921 г. руководящие работники губчека постоянно помогали расстреливать, после чего «напивались до положения риз и не показывались на службе по два, по три дня». И это не было их стихийной инициативой – в начале 1919-го ВЧК секретнейшей шифровкой обязало руководящих работников (членов коллегий) губернских и республиканских чека непременно участвовать в казнях «контрреволюционеров», о чём есть прямые свидетельства: объяснительная записка председателя Брянской губчека А.Н. Медведева в ЦК РКП(б) от 19 декабря 1919 г. и показания главы Тульской губчека Прокудина от 15 марта 1919 г.[22]

Такое положение считалось чекистами вполне логичным. Сын дьякона Фёдор Богословский, убежавший сразу после окончания гимназии в 1917 г. из дома и работавший в 1920-м скромным завхозом в одном из отделов 5-й армии Восточного фронта, пояснял, уже будучи начальником Якутского облотдела ГПУ, что, под влиянием «ежедневного озлобления, испытываемого мною против белого террора, последствия коего я постоянно наблюдал во время работы на фронте», у него появилось «сильное желание, несмотря на совершенно другое воспитание в семье и школе, работать в органах ВЧК и именно расстреливать».

Пресловутый глава военной коллегии Верхсуда СССР В.В. Ульрих, в первой половине 20-х годов работник Особого отдела ВЧК и помощник начальника КРО ОГПУ, постоянно участвовал в казнях. В конце 1925 г. знаменитый английский разведчик Сидней Рейли был казнён прямо во время прогулки оперативниками КРО ОГПУ в присутствии К.Я. Дукиса.

  Личное участие в казнях было в двадцатых и тридцатых годах также своеобразным посвящением в чекисты. Упоение «беспощадностью» запечатлелось в традиционной формулировке награждений 1920 – 1930-х годов – «за беспощадную борьбу с контрреволюцией». И действительно, многие сибирские расстрелы начала 1930-х гг. сопровождались привлечением к основным исполнителям (коменданту или дежурному коменданту) рядового оперативника. Было ли это личной инициативой полпреда Л. М. Заковского, столь хорошо знакомого со спецификой комендантской должности? Наверняка нет, ибо, например, в южной России в 1930 г. к казням «кулаков» привлекались даже партийные функционеры и трудно представить себе, чтобы рядовой оперсостав смог бы избежать участия в почётном труде по столь «массовидному» (как выражался Ленин) истреблению «врагов народа» в период коллективизации.

Например, начальник Барнаульского оперсектора ОГПУ И.А. Жабрев сознательно вязал свой аппарат кровавой порукой, одновременно воспитывая у следователей чувство безнаказанности: сами арестовали сотни крестьян по поддельным справкам о кулацком происхождении, сами пытали, сами и расстреляли. Все концы в воду. Расстрел 327 осуждённых по заговору в «сельском хозяйстве» в ночь на 28 апреля 1933 г. был осуществлён 37 сотрудниками оперсектора под руководством помощника Жабрева П.Ф. Аксёнова. Массовые казни остальных жертв этого «заговора» были осуществлены в большинстве подразделений полпредства, причём только в Омском оперсекторе основная нагрузка выпала на долю комендантского состава; в остальных оперсекторах, городских и районных отделах ОГПУ расстреливали в основном оперативные работники – как руководящие (начальник Томского оперсектора М.М. Подольский), так и рядовые. Отметим, что участвовавший в расстреле 327 «заговорщиков» барнаульский чекист М.А. Клеймёнов несколько месяцев спустя в знак протеста против беззаконий дезертировал из ОГПУ и перешёл на нелегальное положение.

Полагаю, обязательно следует учитывать исключительное и переломное для чекистской жизни значение расстрельной практики начала 1930-х гг., ибо после гражданской войны в период нэпа чекисты обычно не практиковали массовых убийств, хотя и были к ним готовы (подавление постоянных мятежей на Северном Кавказе, карательные кампании в Якутии 1927 – 1928 гг., истребление бандитов в Сибирском крае в 1925 – 1927 гг.). Для периода 1930 – 1933 гг. характерен стремительный рост численности органов ОГПУ, приход огромного количества совершенно неподготовленных кадров. Их, похоже, поголовно «крестили кровью».

С конца 1929 г. в Новосибирске, основных городах края (да и во многих рядовых райцентрах тоже) начинается длившийся до 1934 г. период постоянных массовых расстрелов (в 1935 – 1936 гг., накануне «Большого террора», из-за отсутствия местных внесудебных органов с правом вынесения приговоров с высшей мерой наказания, расстрелов было намного меньше). Чтобы комендатуры справлялись со своими палаческими функциями, в помощь к ним привлекали и начальников горрайотделов, и начинающих оперработников, а нередко и фельдъегерей, и милиционеров. Так шла охота за двумя зайцами – комендатуры получали техническую помощь, а чекисты заодно с милиционерами – специфическую закалку.

Акт о расстреле составлялся в достаточно свободной форме. Старший горсудья г. Бийска Прапорщиков изощрялся, в деталях описывая способ казни во всех составленных им актах: так, над расстрелянным 27 марта 1933 г. «за хищение соц. собственности» Е.М. Чурилиным «приговор в 23 часа 25 минут приведён в исполнение посредством произведения четырёх выстрелов из нагана в область затылочной части головы...»; осуждённого по указу от 7 августа 1932 г. А.М. Киреева казнили 7 апреля 1933 г. «через посредство выстрела двух пуль из нагана в голову»; двух осуждённых по этому же указу казнили 15 августа 1933-го «через посредство выстрела из револьвера системы «Наган» в область задней части затылка». Обычно стреляли в голову два-три раза: опергруппа НКВД ТАССР, расстрелявшая за 26 августа, 21 и 26 сентября 1937 г. 38 осуждённых, отчиталась за расход 84 патронов к револьверу «наган».

Среди палачей, вероятно, находились и добровольцы, не относившиеся к оперсоставу. Так, в казнях 1933 – 1934 гг. постоянно участвовал начальник кирпичного завода при бийском изоляторе коммунист М.Ф. Трунов, в 1937-м работавший в штате Бийского горотдела НКВД. Зафиксировано в те же годы участие в расстреле и ещё одного начальника бийского кирзавода – Павлова.[23] Руководящие работники местных чекистских органов тем более постоянно практиковались в казнях: так, начальник экономического отделения Барнаульского оперсектора ОГПУ Г.А. Линке 2 ноября 1932 г. участвовал в расстреле группы из 13 осуждённых.

Не только суровые мужчины исполняли приговоры. Красноречивую информацию о полной эмансипации судейского сословия даёт следующий акт о расстреле от 15 октября 1935 г.: «Я, судья города Барнаула Веселовская, в присутствии п/прокурора Савельева и п/нач. тюрьмы Дементьева... привела в исполнение приговор от 28 июля 1935 о расстреле Фролова Ивана Кондратьевича». Старшая нарсудья г. Кемерова Т. К. Калашникова вместе с двумя чекистами и и. о. горпрокурора 28 мая 1935 г. участвовала в расстреле двух уголовников, а 12 августа 1935 г. – одного.

Участие в расстрелах «врагов народа» считалось партийными властями одним из наивысших проявлений лояльности. В марте 1925 г. при проверке партдокументов работника Кубанского окротдела ОГПУ Воронцова, работавшего в ЧК с 1919-го и исключённого из РКП(б) по подозрению в хищении ценностей при обыске, партийная комиссия сделала следующий примечательный вывод: «Участвовал во многих расстрелах и женат на жене бывшего офицера, ныне убитого. Считать проверенным и вполне достойным службы в органах ВЧК-ГПУ».[24]

Технология

Способы расправ в гражданскую войну были разнообразны: главенствовал расстрел, но любили душить с помощью удавки (для бесшумности, или с целью экономии патронов, или из садистских соображений, чтобы наблюдать предсмертные судороги жертвы). Но также рубили шашками (особенно во время подавления крестьянских мятежей), топили, замораживали, сжигали, зарывали живыми в землю... Дикости гражданской войны во многом повторились позднее – в эпоху коллективизации и «Большого террора».

О том, как выглядели чекистские расстрельные подвалы в первые годы советской власти, яркое и достоверное описание оставил член Сибревкома В.Н. Соколов, в июне 1920 г. обследовавший работу Енисейской губчека, чьё руководство во главе с В.И. Вильдгрубе за несколько недель (с марта) расстреляло более 300 человек. В телеграмме, адресованной в Сиббюро ЦК РКП(б), он сообщал: «Расстреливали в подвалах на дворе. Говорят о пытках в этом подвале, но когда я его осматривал (он) оказался закрытым, и я подозреваю, что его подчистили. Кровь так и стоит огромными чёрными лужами, в землю не впитывается, только стены брызгают известью. Подлый запах... гора грязи и слизи, внизу какие-то испражнения. Трупы вывозят ночью пьяные мадьяры. Были случаи избиения перед смертью в подвале, наблюдаемые из окон сотрудниками чека».

В начале 1920-х в казнях участвовали нередко довольно большие группы чекистов во главе со своими начальниками. Дуревшие от спирта и крови расстрельщики не гнушались издеваться над обречёнными или даже уже мёртвыми людьми. Так, начальник оперпункта ОДТЧК станции Омск Ю. Я. Бубнов, присутствуя при расстреле пяти человек, 14 августа 1921 г. вместе с начальником Водного отдела Сибирской Окружной транспортной ЧК К. Лацем «допустил в пьяном виде хулиганские выходки, за что был арестован» – исполнители приговоров «издевались над трупами, стреляя в задние части тела». По этому делу Омская губчека проводила расследование, обвиняя чекистов в пьянстве при исполнении служебных обязанностей. Коллегией губчека Бубнов и Лац в начале ноября 1921 г. были освобождены из-под стражи по амнистии с зачётом предварительного заключения и изгнаны из органов ВЧК без права поступления (но впоследствии Бубнова вновь приняли в ОГПУ-НКВД на руководящую работу).[25]

Палачи цинично похвалялись своим умением убивать с первого выстрела. Агентурные материалы наблюдения за работниками новониколаевской тюрьмы (исправительно-трудового дома №1) свидетельствовали о том, что её начальник Иосиф Азарчик вместе с помощниками избивает арестованных, каждый день пьянствует и постоянно ездит в притоны к проституткам. Кучер Азарчика В. Борисовский в мае 1923 г. показал, что 30 апреля начальник тюрьмы вывел во двор связанного заключённого А. М. Никольского, приговорённого по ст. 60 и 66 УК РСФСР губсудом 23 марта к высшей мере наказания. Осуждённого «шпиона» посадили в коляску, куда забрались И.Е. Азарчик, его помощник Шереметинский и три надзирателя, после чего все уехали. «На другой день мне товарищ Азарчик говорил: «Вот вчера был интересный случай – расстреляли Никольского, не живучий, стерва, как ударил (его из нагана) в затылок, так не пикнул, а Шереметинский выстрелил уже в мёртвого». На мой вопрос, куда его дели, Азарчик ответил: «Бросили в Обь караулить воду».[26]

Таким образом, традиция убивать пулей в затылок с последующим контрольным выстрелом установилась достаточно рано, также как и «захоронение» где-нибудь в ближайшей реке. В Ангару были сброшены тела адмирала А.В. Колчака и главы колчаковского правительства В.Н. Пепеляева. В декабре 1920 г. тюменские чекисты печатно оправдывались в связи с расстрелом и сбрасыванием в прорубь 17 трупов расстрелянных – об этом сразу узнало местное население, которое громко негодовало по поводу большевистских зверств.[27]

Большого мастерства в ремесле палача достигали и обычные оперативники. Расследовавший убийство Павлика Морозова помощник уполномоченного Тавдинского райаппарата ОГПУ по Уралу Спиридон Карташов в 1982 г., будучи персональным пенсионером, дал интервью писателю и исследователю Юрию Дружникову. Этот чекист, не достигший каких-то заметных постов и уволенный из «органов» как эпилептик, вспоминал: «У меня была ненависть, но убивать я сперва не умел, учился. В гражданскую войну я служил в ЧОНе. Мы ловили в лесах дезертиров из Красной армии и расстреливали на месте. Раз поймали двух белых офицеров, и после расстрела мне велели топтать их на лошади, чтобы проверить, мертвы ли они. Один был живой, и я его прикончил. ...Мною лично застрелено тридцать семь человек, большое число отправил в лагеря. Я умею убивать людей так, что выстрела не слышно. (...) Секрет такой: я заставляю открыть рот и стреляю (туда) вплотную. Меня только тёплой кровью обдаёт, как одеколоном, а звука не слышно. Я умею это делать – убивать. Если бы не припадки, я бы так рано на пенсию не ушёл».[28]

Нередко на счету видных чекистов-оперативников первых лет советской власти были многие десятки и сотни исполненных приговоров. Осенью 1921 г. начальник секретного отдела Новониколаевской губчека Карл Крумин так характеризовал работу начальника секретно-оперативного отдела и зампреда губчека Сергея Евреинова: «Тов. Евреинов лично принимал участие и проявлял максимум энергии в раскрытии нескольких белогвардейских организаций. Сам лично расстреливал участников в количестве нескольких сотен человек. (...) Кто думает бросить тень сомнения на таких революционеров, тот враг Революции». Малограмотно, но ещё более эмоционально высказался, в свою очередь, о заслугах Карла Крумина сам Сергей Евреинов: «...Отправляя на тот свет десятки сволочи, безусловно, его место в рядах РКП!»

Сам Крумин похвалил себя в следующих выражениях: «В результате моей упорной работы в чека расстреляна масса видных белогвардейцев. Сам лично участвовал и действительно раскрывал: во Владимире – белогвардейскую организацию «Владимирский офицерский батальон». В Омске: «Организацию полковника Орлеанова – Рощина», организацию офицеров «Самозащита», и в г. Новониколаевске: «Сибирское Учредительное Собрание», организацию «Союз мира» (офицерскую), организацию белоэсеровскую «Сибирско-Украинский союз фронтовиков». (...) Интересующимся моей личностью советую обратиться за справками в архивы чека (о) расстрелянных белогвардейцах и (спросить) у уцелевших в лагере. Обычно белые меня не любят и считают сволочью, а это равносильно ордену Красного Знамени от Рабоче-крестьянского правительства».

Следственные дела говорят, что в Новониколаевске в казнях весны и лета 1921-го обычно участвовал С.А. Евреинов, но иногда его подменял секретарь коллегии губчека И.Е. Богданов, бывший начальник Сибмилиции. Изувер Евреинов, перенёсший в 1920-м, работая в Омской губчека, психическое расстройство, был большим педантом: непременно указывал дату расстрела с точностью до минуты, писал чётко, расписывался лихо, с росчерком...[29]

Место казней в провинциальных актах о расстрелах фиксировалось обычно приблизительно. В начале 1920-х оно чаще всего не указывалось вовсе. В 1930-х гг. в зависимости от местных условий могли расстрелять в тюрьме, а потом вывезти труп для захоронения на кладбище. Так, 3 сентября 1933-го по указу от 7 августа 1932 г. два человека были расстреляны «в расположении Барнаульского домзака». Однако очень часто хоронили прямо на месте казни где-нибудь в укромном месте. 19 октября 1932 г. в с. Западный Сузун Лушниковского района Запсибкрая «на местном кладбище в расстоянии 1-го км от села» расстреляли осуждённого райуполномоченный ОГПУ И.Л. Будкин заодно с запасным членом крайсуда Наумовым и райпрокурором А.К. Потёмкиным. Работники комендатуры полпредства ОГПУ по Запсибкраю 11 апреля 1933 г. составили акт о расстреле 84 человек, осуждённых по делу «заговора в сельском хозяйстве», отметив, что порученное дело было «исполнено в 24 часа за городом (Новосибирском)». Вот примеры за 1934 г.: «расстрелян и похоронен на новосибирском кладбище»; «тело Данилова предано земле, г. Томск»; «приговор исполнен путём расстрела в поле на Каштаке около Томска». Часто расстреливали в 1934-м в сёлах-райцентрах Западно-Сибирского края: Мошкове, Болотном, Алтайском. В 1935-м расстрелянных уголовников работники оперчекотдела Сиблага в г. Мариинске хоронили в «северной стороне» городского кладбища.[30]

Нередко расстреливали и в весьма дальних окрестностях городов и посёлков. В актах Запсибкрайсуда за 1934 г. можно найти такие многочисленные примеры: «зарыты в окрестностях г. Сталинска», «за городом (Ачинском – А.Т.) в полутора километрах упомянутые лица расстреляны»; расстрелян «в 12 часов ночи в расстоянии от города (Ачинска – А.Т.) 3 км»; «Антипина расстреляли в 4 км за городом (Ачинском – А.Т.)»; «трупы их преданы земле и закопаны в 3 клм от ст. Топчиха»; «труп его предан земле и закопан в 4 клм от ст. Топчиха»; двух человек расстреляли «на территории ст. Алейская»; «погребены в могиле на степи, в расстоянии от г. Славгорода на 17 км»; расстреляли двух человек «в пяти километрах от гор. Черепаново» и «предали земле на глубину двух метров» (отметим, что нормы предписывали хоронить расстрелянных именно на двухметровой глубине).[31]

Подробности исполнения приговоров могли использоваться следователями для запугивания арестованных – так, особист Омского оперсектора ОГПУ М.А. Болотов в 1933 г. говорил одному из них: дескать, «поведут в подвал... при этом сотрудник, который меня поведёт, будет идти сзади и даст мне несколько выстрелов в затылок...» Арестованные в годы террора чекисты, отлично зная о способах расправы, иногда теряли самообладание: так, бывший начальник отдела УНКВД по Новосибирской области старый чекист П.Ф. Коломиец ночами часто будил своего сокамерника «и, указывая пальцем на левую сторону лба и затылок, жаловался, что он чувствует в этом месте боль, он даже чувствовал, где должна пройти пуля при расстреле».

Деформация личности палачей приводила к неудержимой потребности хвалиться участием в казнях. О собственном садизме отставные чекисты могли вспоминать как о законном революционном пыле, требуя уважения к былым заслугам. Скромный сотрудник Омского горстройтреста Андрушкевич в 1929-м получил строгий партвыговор с предупреждением за «невыдержанность» в связи с тем, что во время чистки заявил: «Когда я работал в ГПУ, привели ко мне белого полковника, так я ему зубами прогрыз горло и сосал из него кровь». Недаром в сентябре 1922 г. появился приказ ГПУ, который отмечал, что в своих официальных заявлениях в различные инстанции, а также в частных разговорах многие бывшие и настоящие сотрудники ГПУ указывают на своё участие в тех или иных агентурных разработках, а также в исполнении приговоров, «что расшифровывает методы нашей работы».

Все чекисты обязывались дать подписку о сохранении в тайне сведений о работе ГПУ и могли разглашать только название своей штатной должности; нарушителей предписывалось «немедленно арестовывать и предавать суду». Но эта мера работала не очень эффективно – чекисты любили похвастать своей работой и в общении между собой, и в разнообразных ходатайствах либо доносах.

Например, заведующий снабжением механико-монтажного цеха Кузнецкого металлургического комбината 27-летний А.Н. Таран в июне 1933-го обвинялся Сталинской горКК ВКП(б) в том, что «клеветал на советскую власть и Красную Армию, заявляя, что, будучи работником ОГПУ на Украине, он, Таран, расстреливал десятки белых, а 5-й Латышский батальон расстреливал по 500 человек...» Работавший в Омске и Томске арестованный в 1938-м особист П.А. Егоров, доказывая свою лояльность, в письме из лагеря Сталину заверял вождя, что всегда был «беспощаден к врагам народа, и не только агентурным и следственным путём боролся с ними, но много, много сам физически уничтожал их». Другой арестованный чекист – оперативник контрразведывательного отдела УНКВД по Алтайскому краю И.И. Виер-Ульянов – уверял судей трибунала: «Я сам боролся с врагами народа, не одну сотню я арестовал и расстрелял этих врагов».[32]

Рядовой чекист С.М. Замарацкий в 1937-м упоминал о регулярных «свадьбах» в Кузнецком домзаке в конце 1920-х гг. (этот термин употреблялся и чекистами Белоруссии 1930-х, что говорит о его универсальности). В середине 20-х годов, когда численность работников карательного ведомства была наименьшей и когда на иной второстепенный сибирский округ приходилось в год всего несколько арестованных по политическим делам, порядки в тюрьмах были очень жестокими и бессудные расправы в них случались нередко. Крайней жестокостью к заключённым отличались начальник Щегловского (Кемеровского) домзака Ф.А. Брокар, начальник Минусинской тюрьмы Г. Керин. Начальник Тобольского исправтруддома И.С. Гомжин в 1926 г. оказался под судом за самовольный расстрел заключённых, но был осуждён условно и благополучно продолжил карьеру в тюремном ведомстве. Менялись начальники тюрем очень часто, поскольку самые разные злоупотребления в их среде носили повальный характер. [33]

«Произведено способом гражданской войны»

В Сибири, на Дальнем Востоке, Северном Кавказе в середине 1920-х гг. получил большое распространение уголовный бандитизм, с которым шла настоящая война. Чекистские начальники средств не выбирали. Начальник Забайкальского губотдела полпредства ОГПУ по ДВК В.С. Корженко в сентябре 1925 г. был отозван в Москву и отдан под суд за внесудебные расстрелы участников уголовных банд. Сильно наказывать его не стали – некоторое время спустя Корженко был возвращён на руководящую работу в ОГПУ.

Постановлением ВЦИК Сибирский край объявлялся неблагополучным по бандитизму в ноябре 1925 – январе 1926 г. и с 1 декабря 1926 по 1 марта 1927 г. Это означало, что власти края получали исключительные полномочия. Создавалась специальная двойка, состоявшая из особоуполномоченного полпредства ОГПУ по Сибкраю и крайпрокурора (либо его заместителя), которая заочно рассматривала дела на уголовников и большую их часть приговаривала к расстрелу. В первую кампанию было расстреляно около 500 чел., а с 17 декабря 1926 по 1 февраля 1927 г. чрезвычайная двойка на семи заседаниях рассмотрела 112 дел на 517 человек и большую часть осуждённых – 321 чел. – приговорила к расстрелу.[34] Массовые расстрелы уголовников вскоре «всплыли» в буквальном смысле, став достоянием гласности.

Органы ОГПУ оказались не готовы к захоронению большого количества трупов и проявили сомнительную самодеятельность. Расстреливая бандитов в конце 1925 г., чекисты Бийского окротдела ОГПУ из-за сильных морозов последнюю группу расстрелянных решили не хоронить, а обезглавили 8 трупов, после чего головы зарыли, а тела сбросили в р. Бия. Весной обезглавленные трупы всплыли, вызвав в округе самые невероятные слухи. Специальная комиссия полпредства ОГПУ наказала исполнителей административным арестом, но это ничуть не повлияло на методы «захоронения», практиковавшиеся год спустя, во вторую кампанию массовых казней уголовного элемента.

В июне 1927 г. пять сильно разложившихся трупов мужчин со связанными телефонным кабелем руками и пулевыми ранениями в голову либо сердце были выловлены из Оби в окрестностях Новосибирска, ещё один – в окрестностях с. Молчаново Томского округа. Новосибирский окружной угрозыск, логично предположив, что милиция обнаружила «трупы расстрелянных органами ОГПУ на основании предоставленных им прав в отношении известной категории преступников», просил прокуратуру поднять вопрос о том, чтобы чекисты впредь зарывали казнённых в землю. Однако заместитель полпреда ОГПУ по Сибкраю Б.А. Бак 2 сентября 1927 г. направил Сибпрокуратуре циничную отписку: поскольку трупы уже захоронены как неопознанные и следствие провести невозможно, то неясно, кто расстреливал: ОГПУ или судебные органы... Хотя сам вид обнаруженных трупов довольно ясно указывал на почерк исполнителей.[35]

Впрочем, не только чекисты ленились предавать трупы расстрелянных земле. Комендатура краевого суда также была не прочь схалтурить. 15 марта 1928 г. новосибирский окружной прокурор А.И. Гулевич сообщала председателю окрсуда Ф.А. Сове-Степняку, что исполнение приговора суда над С.Т. Нероновым было комендантом крайсуда Мерсяповым в полночь 5 марта «произведено способом гражданской войны», и просила, «чтобы дело приведения в исполнение смертных приговоров было бы налажено в надлежащем порядке (избрание заранее определённого места, вырытие ямы, крепкая утрамбовка и проч.)». Неделю спустя Гулевич в новом послании по тому же адресу раскрывала некоторые подробности инцидента: «Я как прокурор, только что прибывшая на работу в округ, была совершенно неосведомлена... и была поставлена перед фактом: не было готовой ямы, заступа, была одна только пешня, что устранить не представилось возможным». Надо полагать, что в мёрзлой земле в темноте была наскоро выдолблена яма, в которой с трудом спрятали тело расстрелянного, либо труп вообще не хоронили, а сбросили в реку.[36]

Практика небрежного отношения к процедуре захоронения характерна для всех двадцатых годов, поскольку надлежащее исполнение инструкций требовало конвойной команды, заблаговременного рытья могилы где-то в глуши, что было зимой не так просто. Поэтому в Новосибирске и в 1923-м, и во второй половине 20-х годов практиковалось сбрасывание трупов расстрелянных в Обь. Зимой осуждённых, не мудрствуя лукаво, казнили прямо в общественной теплушке для полоскания белья посреди Оби, после чего труп спускали в прорубь. Делалось это ночью, когда полоскать бельё в проруби никому из обывателей не пришло бы в голову. Потом в избушке прибирали – до следующего раза.

Вот акт от 4 марта 1926 г. о расстреле двух уголовников, подписанный комендантом крайсуда Мерсяповым и членом крайсуда Соколовым, которые  отметили (орфография сохранена – А.Т.), что «расстрел ученён вполне правельно и без каких бы то не было форм мучения, а именно: Булгакову сделано 3 выстрела из нагана в затылок и Констанову один. Труппы обеих спущены в прорубь реки Оби в теплушке для полоскания белья, где и приводился самый приговор в исполнение; от приведения приговора в исполнение признаков и следов в... теплушке не осталось».

Обыденность такой практики подтверждал член Сибкрайсуда А.З. Суслов в информации о том, что труп расстрелянного 14 декабря 1926 г. в Новосибирске Ивана Голендухина «спущен под лёд реки Оби».[37] В Новосибирске в течение двадцатых и тридцатых годов местом тайных казней также была Берёзовая роща на окраине, где располагалось большое кладбище. Ещё в 1934 г. его возможности для захоронения казнённых не были исчерпаны. Десятки тысяч расстрелянных в столице Сибири в 1937 – 1938 гг. вероятно нашли могилу в нескольких местах. Они секретны до сих пор. В других крупных городах такие массовые захоронения обнаружены: Бутово и Коммунарка в окрестностях Москвы, Левашовская пустошь под Петербургом, Быковня под Киевом, Куропаты под Минском...

Таким образом, в течение 1920-х годов процедура исполнения смертных приговоров обрела свои постоянные черты: секретность исполнения и захоронения, определённая вольность в трактовке инструкций (сбрасывание трупов в реки, частое игнорирование прокурорского и врачебного надзора). После массовых казней начала двадцатых наблюдался сравнительно мягкий период, прерванный сотнями расстрелов в ряде регионов во время кампании борьбы с бандитизмом. Обычно была возможность апелляции на приговор, со стороны московских властей наблюдались частые случаи отмены смертной казни и помилований.

«Окольным путём... в расход не должны пускаться»

Конец двадцатых – начало тридцатых годов был ознаменован созданием внесудебных троек при полпредствах ОГПУ в регионах, расстрелявших в период до 1934 г. десятки тысяч людей. Огромный приток раскулаченных крестьян в Сибирь позволил в ряде случаев предельно радикально решить вопрос с тем, куда девать часть «кулаков». Слухи о том, что несколько барж с ссыльными были просто где-то затоплены, имеют под собой основу (основательность их подтверждается и в новейшей монографии С.А. Красильникова «Серп и Молох»). В октябре 1943 г. начальник Александровского райотдела Нарымского окротдела НКВД И.В. Тарсуков (занимавший в начале 30-х рядовые должности в Бердском и Новосибирском райотделах ОГПУ), по сообщению секретаря тамошнего райкома ВКП(б) Кузьмина, во время плавания на пароходе из Новосибирска в Нарым почти сутки пьянствовал, избивал жену, дрался и кричал по адресу пассажиров-«трудпоселенцев»: «Я их баржами топил!»[38]

Массовые казни начались сразу после атаки на крестьянство. Уже в начале 1930 г. расстрельный конвейер работал на полных оборотах – комендатура полпредства ОГПУ Сибкрая приступила к физическому истреблению осуждённых тройкой «кулаков». Предписания на расстрел подписывал непосредственно полпред. В число палачей обычно включали рядовых оперработников. За раз команда из трёх исполнителей расстреливала до 20 – 25 человек. 59 крестьян-«повстанцев» Коченёвского района в марте 1930 г. в три приёма расстреливал дежурный комендант полпредства ОГПУ Михаил Рачков, ему ассистировали начальник отделения учётно-осведомительного отдела Александр Данченко, оперработники секретного и транспортного отделов. Всего за 1930 г. сибирские чекисты расстреляли около 5 тыс. осуждённых тройкой.[39]

Подобные массовые расстрелы производились и в других регионах страны. Старший уполномоченный экономотделения Сальского окротдела ОГПУ Павел Финаков докладывал 26 января 1930 г. своему начальству об инциденте, связанном с обнаружением жителями станицы Пролетарской (ныне г. Пролетарск Ростовской области) захоронений расстрелянных. Получив в январе постановление тройки о расстреле 24 человек, Финаков выехал в Пролетарскую в сопровождении двух уполномоченных, отыскал в окрестностях балку и, углубив старые воронки, подготовил три могилы. Объявление о приговоре было сделано осуждённым в помещении местного райадмотдела в присутствии его начальника, а также председателя райисполкома и одного из коммунаров. В казни, помимо чекистов, участвовал и секретарь райкома партии.

Финаков упоминал, что другой чекист по фамилии Евтушенко там же расстреливал в заброшенных колодцах. Замаскировать как следует свою работу палачи не удосужились. Обнаружив у одного из колодцев подозрительные свежие ямы, колхозники их разрыли и нашли трупы в синих рубашках с руками, «связанными тонким шпагатом». Они писали в прокуратуру: «Мы, красные партизаны, требуем немедленного расследования... Мы знаем существующие законы Советской Власти, что окольным путём, кто бы они не были в расход не должны пускаться». Колхозники сильно идеализировали законы советской власти...[40]

Практика замены штатных палачей рядовыми оперативниками и руководителями местных отделений ОГПУ-НКВД характерна для всех 30-х годов: многие участники огромных сибирских «повстанческих организаций» в 1933 г. были казнены оперативниками, при этом чекистская специализация не играла роли – расстреливали особисты, работники КРО, СПО, ЭКО, транспортники. Часто к ликвидациям привлекались и милиционеры всех уровней – от начальника горотдела до помощника уполномоченного угрозыска. В 1933 и 1935 гг. фиксируются случаи участия в казнях фельдъегерей райотделов ОГПУ-НКВД – и это только по осуждённым в «законном» порядке Запсибкрайсудом, среди которых преобладали уголовные преступники! Ясно, что политзаключённых, которых часто расстреливали большими группами, тем более «обслуживали» не только комендантские работники.

Молодые чекисты набора рубежа двадцатых-тридцатых годов, знавшие о порядках периода гражданской войны понаслышке, тем не менее очень легко и истязали, и отправляли на тот свет «классовых врагов». Так, в Барабинском окротделе в 1930-м начинающие оперативники А.Г. Луньков и К.К. Пастаногов назначались в наряды по приведению в исполнение многочисленных приговоров над «кулаками»; Луньков семь лет спустя, став видным оперработником, постоянно участвовал в расстрелах в бывшем Каинске, переименованном в Куйбышев. В декабре 1933 г. чекист-практикант Ленинск-Кузнецкого горрайотдела ОГПУ Николай Шеин (десять лет спустя дослужившийся до начальника Кемеровского сельского РО НКВД) минимум дважды входил в расстрельную группу горотдела, казнившую за эти два «захода» шестерых осуждённых.

Случалось, что иногда молодого чекиста брали на «смотрины» – так, уполномоченный Топчихинского райотдела УНКВД Запсибкрая А.С. Кюрс 19 октября 1934 г. присутствовал при казни осуждённого начальником РО НКВД М.П. Бирюковым – своим непосредственным руководителем, причём в акте о расстреле особо оговаривалось, что имярек только «присутствовал». Возможно, его использовали и в качестве охранника. Точно так же тренировали и фельдъегерей: так, И.К. Шахминкин – начальник пункта связи Гурьевского райотдела УНКВД по ЗСК – 8 июля 1935 г. «присутствовал» при расстреле осуждённого.[41]

Известные сведения о политических казнях по Западной Сибири, кстати, позволяют доказательно опровергнуть официальную цифру расстрелянных в 1933-м по всему СССР, обнародованную ещё в начале 90-х годов – 2.157 человек. Она абсолютно недостоверна – как оттого, что в неё не включили уничтоженных тройками ОГПУ по Западно-Сибирскому, Восточно-Сибирскому и Дальне-Восточному краям, так и в связи с занижением цифр казнённых по отдельным полномочным представительствам. Так, только по двум главнейшим политическим делам, сфабрикованным в 1933 г. ОГПУ Запсибкрая, было расстреляно народу немногим менее, нежели даёт основательно уже вошедшая в научный оборот цифра в 2.157 человек: по «белогвардейскому» заговору арестовано около 1.800 человек, в том числе несколько сот человек расстреляно, а по «заговору в сельском хозяйстве» осуждено 2.092 человек, в том числе казнено 976. А ведь были в Западной Сибири в 1933 г. и другие расстрельные дела, пусть и далеко не такие масштабные. Также следует учесть, что новейшие исследования учитывают 464 расстрелянных в Ленинградской области, а официальный чекистский отчёт за 1933-й – только 313.[42]

Комендатуры на хозрасчёте

Местные палаческие расходы оплачивались из краевого центра. Так, 5 мая 1931 г. нарсудья Барнаула обращался в крайсуд: «Мною за погребение уплочено 25 рублей, которые и прошу выслать». Лиц, осуждённых краевым судом, полагалось расстреливать комендатуре крайсуда. В 20-е годы так и было, хотя, например, в Центрально-Чернозёмной области в конце 1920-х расстрелами лиц, осуждённых окружными судами, ведали сотрудники  ОГПУ. А в 1930-х гг. большую часть осуждённых казнили именно работники комендатур при полпредствах ОГПУ и оперсекторах, а также чекисты-оперативники и милиционеры. В расстрельной практике наличествовали элементы хозрасчёта. Ведомственные финансовые интересы охранялись строго – чекисты берегли копейку и за свои услуги не забывали спросить с судейских коллег.

Например, в июне 1934 г. Омский оперсектор ОГПУ получил от Запсибкрайсуда (через старшего нарсудью Омска) 50 рублей на возмещение расходов по расстрелу трёх человек, которых казнили три работника комендатуры оперсектора. Таким образом, процедура стоила чекистам недорого – менее 17 рублей за одного расстрелянного. Нацисты, как известно, с родственников осуждённых брали деньги за процедуру казни и кремации. Советское государство ограничивалось вычетом за услуги адвокатов. Так, в октябре 1932 г. по приговору Запсибкрайсуда был расстрелян 22-летний Н.В. Пренев, скосивший гектар пшеницы и овса, а также похитивший урожай с 30 соток картофеля. На основании циркуляра Наркомюста №200 с него предварительно было взыскано в пользу защитника 50 рублей.[43]

У чекистов по сравнению с судами был приоритет: так, когда приговорённый Коллегией ОГПУ в декабре 1932 г. к высшей мере В.С. Фалалеев бежал, то после поимки в 1933-м его осудил уже Запсибкрайсуд. После этого беглеца передали в полпредство ОГПУ для исполнения первого приговора. Но наблюдалась и кооперация: так, 14 октября 1934 г. председатель Запсибкрайсуда В.А. Бранецкий-Эртманович предписал «своему» коменданту И.В. Балдину и чекисту – начальнику новосибирского изолятора – на следующий день привести в исполнение приговор над Т.А. Захаровым. В результате появился следующий документ:

«Акт.

В 21 час 35 минут 15 октября 1934 года в моём присутствии приведён в исполнение приговор над осуждённым к расстрелу по ст. 5814  УК кулаком Захаровым Тимофеем Андреевичем вблизи от завода горного оборудования в берёзовой роще. Труп Захарова предан земле.

Член Президиума Крайсуда Глушков

15 октября 1934 года подпись

21 час 40 минут. гор. Новосибирск».

Акты составляли нередко на случайных листках, используя макулатуру. Так, запись о расстреле 28 сентября 1933 г. в Омске составлена на чистой стороне какой-то ведомости, где зафиксированы расходы за май 1926 г. на содержание лабораторных животных: 285 морских свинок, 5 кроликов, 35 мышей и одного барана...[44]

«Вопросы техники» великого террора

Середина 1930-х гг. дала кратковременное снижение числа казней, но на 1937 – 1938 гг. пришёлся апогей тщательно организованного коммунистического террора, когда было расстреляно почти 682.000 человек. Подготовке быстрого и секретного исполнения массовых расстрелов с помощью троек было уделено должное внимание. Во всех регионах создавались специальные полигоны для стремительного расстрела и захоронения огромного количества «врагов народа». Где-то природные условия «помогали» в этой задаче. Известно, что в Приморье трупы вывозили подальше от берега и сбрасывали в океан. Есть свидетельства исполнителей приговоров, которые говорят о том, что осуждённых сбрасывали в Охотское море за борт живыми, связав и привязав к ногам груз – в полном соответствии с практикой гражданской войны.

Начальник управления НКВД по Запсибкраю С.Н. Миронов-Король неоднократно разъяснял подчинённым вопросы, касавшиеся исполнения приговоров. Летом 1937 г., защищая одного из ведущих следователей секретно-политического отдела УНКВД К.К. Пастаногова от обвинений в том, что последний в 1930 г. уклонился от расстрела своего родственника, он внушал оперативникам: «Приводить в исполнение приговор может не всякий чекист, просто иногда по состоянию здоровья... На его дядю первые материалы о контрреволюционной деятельности поступили от т. Пастаногова. И если бы даже Пастаногов заявил, что ему неудобно идти расстреливать дядю, здесь, мне кажется, не было бы нарушения партийной этики».

Практически в те же дни Миронов на совещании с начальниками оперативных секторов УНКВД 25 июля 1937 г. (то есть в день своей установочной речи перед всеми оперативниками управления, в которой были определены задачи рядовому и начальствующему составу в связи с начинающимися «массовыми операциями») дал приближённым конкретные установки относительно процедур, связанных с грядущими экзекуциями. Опираясь на ежовское указание в знаменитом приказе №00447 о необходимости полной конспирации массовых расстрелов, он заявил, что выполнение намеченных операций вызовет определённые «технические» проблемы:

«Стоит несколько вопросов техники. Если взять Томский оперсектор и ряд других секторов, то по каждому из них в среднем, примерно, надо будет привести в исполнение приговора на 1000 человек, а по некоторым – до 2000 чел. Чем должен быть занят начальник оперсектора, когда он приедет на место? Найти место, где будут приводиться приговора в исполнение, и место, где закапывать трупы. Если это будет в лесу, нужно, чтобы заранее был срезан дёрн и потом этим дёрном покрыть это место, с тем, чтобы всячески конспирировать место, где приведён приговор в исполнение – потому что все эти места могут стать для контриков, для церковников местом (проявления) религиозного фанатизма. Аппарат никоим образом не должен знать ни место приведения приговоров, ни количество, над которым приведены приговора в исполнение, ничего не должен знать абсолютно – потому что наш собственный аппарат может стать распространителем этих сведений...»

Эти цифры говорят о том, что Миронов изначально планировал расстрелять больше объявленного для УНКВД Запсибкрая лимита в 5.000 человек, ибо оперсекторов, по каждому из которых надлежало уничтожить 1000 – 2000 чел., было много: Новосибирский, Кемеровский, Сталинский, Куйбышевский, Барнаульский, Бийский, Каменский, Ойротский, Рубцовский, Славгородский, Томский, Черепановский, Нарымский. Из служебной записки мироновского помощника И.А. Мальцева видно, что первоначально данный Москвой лимит на расстрел планировался на 10.800 человек, а затем был временно урезан. Несмотря на конспирацию, многие чекисты среднего уровня были осведомлены о масштабах террора. Так, документ, найденный в сейфе начальника отдела контрразведки его помощником В.Д. Качуровским, говорил о совершенно ином порядке подлежавших уничтожению – в стенограмме одного из оперативных совещаний руководства УНКВД по Новосибирской области, проведённого после начала массовых операций, речь шла о десятках тысяч будущих жертв.

Это говорит о том, что чекисты, получив первые лимиты из Москвы, быстро поняли, что предстоит уничтожить всех потенциально опасных из «бывших» и их «связей» – и практически во всех регионах страны начали соревнование, стремясь арестовать и расстрелять как можно больше. Начальник УНКВД по Новосибирской области Григорий Горбач, доложив на совещании у Ежова в начале 1938-го об аресте 55 тысяч человек, тут же получил благодарность от «железного наркома». Преемник Горбача Иван Мальцев высмеивал начальника УНКВД по Алтайскому краю Серафима Попова за то, что алтайские чекисты не могли похвастаться такими цифрами арестованных и осуждённых «врагов», какие были на счету новосибирцев.[45]

«Расстрельная нагрузка» на местные небольшие тюрьмы при провинциальных оперсекторах НКВД в этот период была небывалой. В Славгородской тюрьме 1 декабря 1937 г. расстреляно 114 человек, 2 декабря – 33 человека, 3 декабря – 74 человека, а 22 января 1938 г. – 298 человек (в том числе 288 немцев). Собственно аппарат Славгородского райотдела НКВД был невелик – несколько оперативников и персонал тюрьмы. Поэтому активно привлекали милицию и фельдъегерей. Такие же масштабы казней характерны и для других небольших городов вроде Тобольска (где 14 октября 1937 г. расстреляли 217 человек). Часто расстрелянных зарывали на территории самой тюрьмы: такие факты известны для Колпашева и Тобольска, Салехарда и Канска, Барнаула и Бийска.

Если взять совсем маленький Салехард, бывший центром едва заселённого Ямало-Ненецкого округа, то из жителей округа в 1937-1938 гг. расстреляли 379 человек, но большей частью в Омске, Тюмени, Ханты-Мансийске и Тобольске. В самом Салехарде казни начались 5 ноября 1937-го, когда было убито 20 человек; 9 декабря казнили девятерых. В 1938-м: 13 января – расстреляны двое, 17 января – один, 19 января – 45, 5 апреля – 58, 12 июля – 9. Таким образом, несмотря на вечную мерзлоту, салехардские чекисты и милиционеры расстреляли и зарыли на территории тюрьмы оперсектора почти 150 жертв.

Оперуполномоченный при тюрьме в Тюмени В.А. Скардин расстрелял с лета 1937 по март 1938 г. четыреста человек – примерно половину всех смертников. Остальные достались коменданту и оперсоставу горотдела. Как вспоминал периодически исполнявший обязанности начальника Тюменского горотдела НКВД Д.С. Ляпцев, оперативные работники в массе своей не горели желанием исполнять приговоры, обычно стараясь исчезнуть, так что их приходилось в приказном порядке отряжать на помощь коменданту.[46]

В Минусинске, Абакане, Тюмени весь наличный оперсостав, включая милицию и фельдъегерей, привлекался в 37-м к расстрелам. Как вспоминал бывший начальник Новосибирской облмилиции М.П. Шрейдер, работники милиции в начале 1938-го постоянно участвовали в расстрелах в Новосибирске. Такая же ситуация была и в большинстве городов, где имелись тюрьмы и «условия» для казней. Слишком много надо было расстрелять, и имевшиеся кадры не справлялись, в буквальном смысле захлёбываясь в крови.

Начальник УНКВД по Куйбышевской области 4 августа 1937 г. запретил допускать к расстрелам красноармейцев и рядовой милицейский состав. Но во многих других регионах эти лица привлекались к «ликвидациям». Подчас даже всего состава местного органа НКВД было недостаточно – и партийные органы шли навстречу, привлекая к казням собственные кадры. О конспирации уже и не помышляли. 22 апреля 1938 г. начальник следственной тюрьмы управления госбезопасности УНКВД по Омской области М.Г. Конычев и начальник Тобольского окротдела НКВД А.М. Петров подписали «Акт обследования работы Тобольского окротдела НКВД по приведению приговоров к ВМН», где, в частности, предписывалось: «Прекратить приглашать для приведения приговоров товарищей из партактива и не осведомлять об этой работе лиц – не сотрудников НКВД».[47]

Частым явлением были расстрелы по ошибке совершенно посторонних лиц. Чекист Василий Кожев показывал: «Когда я был арестован и находился в тюрьме г. Читы, то работал старостой корпуса смертников. С приведением приговоров в исполнение творилось вопиющее безобразие. Смертники называли другие фамилии тех, которые подлежали расстрелу, вместо них брали тех других, названных лиц, и расстреливали. Комендант УНКВД Воробьёв заявлял: «Стреляйте, после счёт сведём, лишь бы количество черепков было». А таких случаев неправильных расстрелов было много. Начальник 8 (учётно-архивного – А.Т.) отдела УНКВД Боев также присутствовал и когда начал проверять, то тех лиц, которые должны быть живыми, не оказалось. И он шутя говорил: «Наверное, Крысова расстреляли за Иванова как крысу», добавляя, что, мол, ошибку исправим. Во время проверки в 8-й камере таким образом было расстреляно 6 человек... Я писал об этом прокурору, он меня вызывал и допрашивал (это был военпрокурор Агалаков), но до конца выслушивать не стал, а сказал мне, что об этом скажете на суде...»

Путаница с однофамильцами и теми заключёнными, которые выдавали себя за других, была повсеместной и постоянной. Началась она куда раньше 1937-го. В феврале 1926 г. прокурор Сибкрая П.Г. Алимов предлагал прокуратуре Ачинского округа выяснить причину того, отчего вместо осуждённого Ивонина был расстрелян Акманов (Ивонина чуть позже тоже расстреляли) и доложить, был ли причиной этого случая сговор заключённых или «невнимательность должностных лиц». М.Р. Аришак, возглавлявший райаппарат ОГПУ Александровского района Нарымского округа, 4 ноября 1933 г. был арестован и отдан под суд за преступную халатность, способствовавшую массовой гибели спецпереселенцев на о. Назино. Последняя из его вин формулировалась так: «без всякой проверки обвиняемого из деклассированных Лебедева, приговорённого к 10 годам концлагеря, подверг высшей мере наказания – расстрелу, перепутав имена и отчества обвиняемых».

В 1937 или 1938 гг. глава Бийского оперсектора НКВД В.И. Смольников «вместо приговорённых к расстрелу Тарабукина и Соколова допустил самоуправно расстрел других лиц, однофамильцев». Василий Зайцев – оперуполномоченный, а затем и начальник Канского райотдела УНКВД по Красноярскому краю – весной 1941-го был осуждён на 10 лет лагерей за целый букет нарушений законности, включая ошибочный расстрел двух заключённых.[48]

Каинские душегубы и читинские «чистильщики»

Как вспоминал бывший политзек И.И. Чукомин, сидевший осенью 1937-го в барабинской тюрьме (она располагалась в г. Куйбышеве Новосибирской области и являлась одним из основных «предприятий» небольшого города), «каждый вечер из нашей камеры вызывали по 5-7 человек и уводили в городской (отдел) НКВД. Там раздевали их возле сарая и голых заводили в баню, а дальше их след терялся».

Многие из казнённых в Куйбышеве расстались с жизнью прямо в здании райотдела НКВД. Бывший начальник Куйбышевского оперсектора УНКВД по Новосибирской области Л.И. Лихачевский в августе 1940 г. показывал (будучи арестован в ноябре 1939-го за нарушения законности): «Осуждено к ВМН за 1937 – 1938 годы (по Куйбышевскому оперсектору) было ок. 2-х тысяч чел. У нас применялось два вида исполнения приговоров – расстрел и удушение. Сжиганием не занимались. Сжигали только трупы. Всего удушили примерно 600 чел. Постоянными участниками этих операций были Плотников, Малышев, Иванов, Урзля, Вардугин и др. работники как НКВД, так и милиции. Операции проводились таким путём: в одной комнате группа в 5 чел. связывала осуждённого, а затем заводили в др. комнату, где верёвкой душили. Всего уходило на каждого человека по одной минуте, не больше».

Лихачевский также добавил: «При исполнении приговоров в первой комнате сидел я и проверял личность осуждённого, затем после меня (его) заводили в другую комнату, где связывали, а затем оттуда выводили в третью комнату, где и расстреливали». По каким-то причинам одно время «в условиях Куйбышевского района» расстреливать было нельзя, «и я отдал распоряжение согласно указанию нач. Управления применять удушение. Всего было задушено человек 500 – 600».

Некоторые из палачей соревновались в умении убить осуждённого с одного удара ногой в пах. Казнимым забивали рот кляпом, причём у С. Иванова был специальный рожок, которым он раздирал рты, выворачивая зубы сопротивляющимся. Этот садист расхаживал во время «ликвидаций» в белом халате, за что его коллеги прозвали Иванова «врачом». Тройка каинских палачей трибуналом войск НКВД Западносибирского округа 27 – 29 августа 1940 г. была осуждёна к высшей мере. Никто из них в последнем слове не выразил сочувствия к своим жертвам – говорили только о собственной невиновности и расстройстве здоровья от усиленной работы по исполнению... После утверждения приговора в Москве военной коллегией Верховного Суда и отклонения прошения о помилования Президиумом Верховного Совета Лихачевского, Малышева и Иванова расстреляли в последний день октября 1940 г.

Некоторые из казнённых в 1938-м в Куйбышеве не были погребены, а вывезены в укромные места и брошены, так что в следующем году один подросток сообщил в милицию о трупе, обнаруженном им за городом. Приехавшие туда милиционеры опознали в покойнике одного из задушенных и закопали его, отметив, что у трупа «зубы были разбиты, во рту находилась тряпка». Отметим, что с цифрами казнённых в Куйбышеве (бывшем Каинске) близко совпадает число уничтоженных людей в одном из оперсекторов Омской области: 1.787 человек, расстрелянных в 1937 – 1938 гг. по делам Ишимского оперсектора НКВД.[49]

Бывший начальник новосибирской облмилиции М.П. Шрейдер вспоминал о массовых расстрелах в тюремной бане в Новосибирске. О какой-то известной чекистам жуткой подробности свидетельствуют предсмертные слова бывшего оперработника УНКВД по Новосибирской области Садовского, сохранённые сокамерником: «Меня везут к корыту стрелять...» Со слов начальника отделения дорожно-транспортного отдела УНКВД С. И. Политова, зафиксированных его 14-летней племянницей, осенью 1937-го под Новосибирском были оборудованы в труднодоступном месте некие расстрельные помещения: «НКВД расстреливает людей на одном озере или болоте, где построены специальные камеры, стена, к которой ставят расстреливать, и на полу вода...»[50] Впрочем, и настоящая баня была удобным для палачей местом: голые заключённые не могли пронести с собой ни оружия, ни каких-либо предметов, могущих за него сойти, чувствовали себя скованно и не оказывали сопротивления палачам. Сопротивления не было из-за невозможности осознать, что всех арестовали именно для того, чтобы сначала издеваться, а потом хладнокровно убить – это не умещалось в сознании... А смыть кровь в банном помещении было не сложно.

Тем не менее, отдельные попытки смертников сопротивляться палачам имели место. Одна из них фиксируется в Чите, о чём есть свидетельство упоминавшегося выше чекиста В. Кожева. Он рассказал, как 9 января 1939 г. сорок смертников, находившихся в камере №6, «отказались выйти на расстрел, кричали, что они не виноваты и требовали прокурора, подняли бунт». Прибежал один из чекистов и отрекомендовался прокурором, но его узнали. Тогда начальник управления (им был П.Т. Куприн – А.Т.) «приказал расстрелять этих арестованных в камере. Было выпущено более 300 патронов в эту камеру (автоматов тогда не было, поэтому такое количество израсходованных боеприпасов говорит о массовости участников побоища – А.Т.). Таким образом, приговор привели в исполнение. За ночь очистили камеру, затёрли стены, побелили. Об этом случае хорошо знают работники тюрьмы».[51]

Расстрелянный дважды

Дело колхозника колхоза «Труженик» Ново-Борчатского сельсовета Крапивинского района современной Кемеровской области Григория Чазова – одно из тех, что проливает свет на технологию расправ периода ежовщины и беспредельный цинизм властей, в том числе тех, кто обязывался надзирать за соблюдением законности. Чазова арестовали 5 декабря 1937-го, 19 февраля следующего года он был допрошен фельдъегерем Крапивинского райотдела НКВД Н. Молевым. Протокол подписал не читая. Шесть дней спустя был переведён в Кемеровскую тюрьму, а 20 марта 1938 – в отделение Кемеровской тюрьмы в с. Ягуново, где содержалось 312 человек, в том числе и его 63-летний отец – Николай Чазов. 22 марта около девяти вечера всем заключённым было приказано немедленно собраться для отправки на этап. Их по одному выводили из камеры и направляли за дом, где уже была приготовлена братская могила.

Григория Чазова комендант тюрьмы сзади ударил по голове, «а двое неизвестных, насунув ему шапку на глаза, повели за дом и сильным толчком бросили его в глубокую яму. Упав в яму, Чазов почувствовал под собой тела стонущих людей. По этим людям неизвестные ему лица ходили и стреляли в них. Чазов, лёжа между трупами, не шевелился и таким образом остался жив. А когда расстреливавшие люди уехали, оставив яму незакопанной, – вылез и пошёл домой в колхоз, находившийся за 45 километров от места происшествия».

Вместе с братом Фёдором Чазов 4 апреля того же года приехал в Москву и из приёмной Михаила Калинина они оба были направлены в Прокуратуру СССР. На следующий день дежурный прокурор ГВП военюрист 1-го ранга Качанов их допросил и затем сделал доклад начальнице 2-го отдела ГВП Софье Ульяновой. С санкции Г. Розовского оба (Фёдор – как укрыватель беглеца) были арестованы. А Рогинский тут же написал первому заместителю наркома внутренних дел Фриновскому относительно проверки дела и привлечения к ответственности лиц, «небрежно выполнивших приговор о расстреле». 20 июня 1938 г. Григорий Чазов был расстрелян в Москве, а его брат Фёдор 29 июля по докладу Рогинского осуждён как социально-вредный элемент на 5 лет заключения и отправлен на Колыму.

Дело № 33160 на 17 человек (все осуждены к расстрелу) было сфабриковано с образцовой грубостью и цинизмом: обвинительное заключение составлено 19 января 1938 г., а допросы проведены задним числом – с 16 по 19 февраля. Чазова обвиняли в поджоге Тайгинского пихтового завода, отравлении стрихнином трёх колхозных лошадей, поджоге тока с соломой и антисоветских разговорах. Ни документов, ни свидетельских показаний в деле не отыскалось. В 1939-м Прокуратура СССР внесла протест на решение по делу о расстреле Чазова, абсолютно не озаботившись проведением расследования в отношении 16 его подельников. 26 ноября 1939 г. Прокурор СССР М.С. Панкратьев сообщал секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву об этом случае и о том, что дело на С. Ульянову передано для расследования.[52]

Случаи с обнаружением могил и побегами из-под расстрела сильно компрометировали чекистское начальство. Из НКВД СССР в Новосибирск отправилось требование выяснить обстоятельства «небрежного» расстрела, тем более что случаи открытия тайны казней были в Новосибирской области не единичны. Бывший начальник тамошнего УНКВД Горбач на следствии в конце 1938 г. показал, что в результате его «вредительской работы» в г. Ленинске-Кузнецком массовые операции по арестам кулацкого элемента задели также середняков «и, кроме того, там приговора в исполнение были приведены в таком месте и так, что на второй день какой-то человек натолкнулся на место, где был обнаружен труп». Указал Горбач и на промашку с Чазовым: в Кемеровском горотделе НКВД, согласно его показаниям, один из осуждённых к ВМН «фактически не был расстрелян, после операции ушёл и явился в Москве, кажется, в приёмную М.И. Калинина».[53]

«Я приходил с операции, обмазанный кровью...»

Подробные сведения об уничтожении почти тысячи жителей Бодайбинского района оставил замначальника отдела контрразведки УНКВД по Иркутской области Борис Кульвец (всего этот чекист арестовал в 1937-1938 гг. около четырёх тысяч человек). В начале 1938-го он прибыл в Бодайбо и принялся осуществлять «массовые операции», из-за отдалённости района начавшиеся почти через полгода после соответствующих приказов.

Кульвец информировал иркутское управление НКВД: «Только сегодня, 10 марта, получил решение (тройки – А.Т.) на 157 человек. Вырыли 4 ямы. Пришлось производить взрывные работы, из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделил 6 человек. Буду приводить исполнение приговоров сам. Доверять никому не буду и нельзя. Ввиду бездорожья можно возить на маленьких 3-4-местных санях. Выбрал 6 саней. Сами будем стрелять, сами возить и проч. Придётся сделать 7-8 рейсов. Чрезвычайно много отнимет времени, но больше выделять людей не рискую. Пока всё тихо. О результатах доложу». Вот ещё письмо: «Операцию по решениям Тройки провёл только на 115 человек, так как ямы приспособлены не более, чем под 100 человек». Третье послание в Иркутск гласило: «Операцию провели с грандиозными трудностями. При личном докладе сообщу более подробно. Пока всё тихо и даже не знает тюрьма. Объясняется тем, что перед операцией провёл ряд мероприятий, обезопасивших операцию». В 1938-м в Бодайбо было расстреляно 948 человек...

После суда Кульвец напоминал о своих недюжинных заслугах: «Заявляю ещё раз и с этим умру, что работал я честно, не жалеючи себя, получил туберкулёз, не гнушался никакой работой, вплоть до того, что по приговорам из Иркутска сам же приводил их в исполнение и в неприспособленных районных условиях приходилось таскать (трупы) на себе, я приходил с операции обмазанный кровью, но моё моральное угнетение я поднимал тем, что делал нужное и полезное дело Родине». В мае 1941-го военным трибуналом войск НКВД Забайкальского округа Кульвец как «бывший эсер и белогвардейский прислужник, японский шпион и диверсант, харбинский прихвостень, готовивший убийство руководства Иркутской области, взрывы на Транссибирской магистрали с целью отторжения Дальнего Востока в пользу Японии» был приговорён к расстрелу, но вскоре оказался помилован, получив десять лет лагерей.

Наряду с Кульвецом известны и другие «чемпионы» по части массовых убийств. Капитан госбезопасности УНКВД по Ленинградской области М. Р. Матвеев был организатором и основным исполнителем расстрела 1.111 заключённых Соловецкой тюрьмы особого назначения НКВД 27 октября и 1-4 ноября 1937 г. под г. Медвежьегорском в Карелии; он расстреливал по 200 – 250 человек в день.

Среди его жертв лучшие представители украинской культуры (около 300 человек); среди них писатели Н. Зеров, Н. Кулиш, М. Ирчан, О. Слисаренко, В. Полищук, П. Филиппович, В. Пидмогильный, М. Вороный. От руки Матвеева погибли белорусский театральный режиссёр Лесь Курбас, адвокат А. Бобрищев-Пушкин (защитник Бейлиса и Пуришкевича), создатель Гидрометеослужбы СССР А. Вангенгейм, основатель удмуртской литературы Кузебай Герд, белорусский министр Ф. Волынец, крымскотатарский общественный деятель И. Фирдевс, председатель московского цыганского табора Г. Станеско, грузинские князья Н. Эристов и Я. Андронников, католический администратор Грузии Ш. Батмалашвили, черкесский писатель Х. Абуков, корейский деятель Тай До, православные епископы Алексий, Дамиан, Николай и Пётр, лидер баптистов СССР В.И. Колесников, академик-историк Н. Дурново... В 1938-м Матвеев был арестован и осуждён за некое «превышение власти при проведении расстрелов»; впоследствии он жил в Ленинграде, где и умер в 1974-м. Могилы узников Соловков были обнаружены только летом 1997 г. Их оказалось около 150, размером четыре на четыре метра и двухметровой глубины.

Согласно приказу М.П. Фриновского от 5 августа 1937 г., смертные приговоры в отношении лагерников должны были приводиться в исполнение «специально отобранным начальствующим составом и стрелками военизированной охраны» под личным руководством начальника оперчекотдела лагеря либо его заместителя. 16 августа того же года Ежов предписал при производстве расстрелов осуждённых в тюрьмах приводить приговоры в исполнение начальствующим и надзорным составом под личным руководством начальника тюрьмы или его помощника по оперативной части.

В казнях заключённых лагерей участвовали и специальные эмиссары. Известный палач Ефим Кашкетин (упоминается как Кашкотин в романе В. Гроссмана «Жизнь и судьба»), ранее увольнявшийся из НКВД в связи с психическим заболеванием, был затем принят в аппарат ГУЛАГа и отличился в массовых расстрелах узников Ухто-Ижемского лагеря НКВД. Вооружённый пулемётами взвод расстрельщиков под командованием Кашкетина весной 1938 г. расстрелял не менее 2.508 человек. В марте 1940-го Кашкетин был осуждён к расстрелу за массовую фальсификацию дел и избиения заключённых. В массовых убийствах постоянно участвовали и высокопоставленные чекисты с милиционерами. Так, 2 сентября 1937 г. замначальника УНКВД по Московской области майор госбезопасности С.И. Лебедев и начальник УРКМ капитан милиции М.И. Семёнов лично расстреляли 111 осуждённых.

В годы террора нередко казнили подростков и беременных женщин. В Грузии (Батуми) по обвинению в организации покушения на Берию была расстреляна группа подростков-школьников. В 1937-м тройкой под председательством наркома внутренних дел Грузии С.А. Гоглидзе была приговорена к расстрелу группа девушек.

О полном произволе региональных руководителей НКВД свидетельствует и дело начальника Житомирского облУНКВД Г.М. Вяткина, который был арестован с санкции Хрущёва 16 ноября 1938 г. в связи с побегом наркома внутренних дел УССР А.И. Успенского. На следствии он показал: «...Тягчайшим из совершённых мною преступлений я считаю расстрел по приговору тройки около ... (пропуск в документе – А.Т.) тысяч человек, арестованных Житомирским областным управлением и обвинённых в принадлежности к «ПОВ» и немецко-фашистской организации, не будучи уверенным в виновности значительной части их...» По единоличным распоряжениям Вяткина было расстреляно в Житомирской области свыше 4.000 человек, в том числе несовершеннолетние дети и беременные женщины, причём более чем на 2.000 расстрелянных протоколы членами тройки не были подписаны, а на многих расстрелянных не оказалось следственных дел. В феврале 1939-го Вяткин сам был расстрелян.[54]

Ограбление расстрелянных

Раздевание до белья или донага было постоянным обычаем в советской расстрельной практике 20 – 40-х годов (обнаруженные в 1979г. многочисленные мумифицированные трупы на размытой Обью территории колпашевской тюрьмы были именно в нижнем белье). Правда, если казнили за городом, то, как показывают раскопки последних лет, в могилах обнаруживаются обувь, остатки верхней одежды и довольно многочисленные личные вещи. Верхняя одежда осуждённых обычно изымалась в доход государства, ценные вещи распределялись за бесценок (или расхищались) чекистами, ими также торговали в спецмагазинах. Эти спецмагазины были открыты в период «Большого террора», а в годы гражданской войны присвоение имущества осуждённых осуществлялось открыто.

ЧК изначально была не только карательной, но и мародёрской организацией. В августе 1919-го ВЧК издала приказ о том, что вещи расстрелянных концентрируются у видного чекиста А.Я. Беленького – начальника охраны Ленина – и распределяются по указанию президиума ВЧК. Награбленное шло в первую очередь начальству. Сам Ленин получил от хозотдела Московской ЧК счёт за полученные костюм, сапоги, подтяжки, пояс – всего на 1.417 руб. 75 коп. У Петрочека «был свой счёт в Нарбанке, на который поступали конфискованные у осуждённых деньги и выручка за продажу их имущества; рядовые чекисты не брезговали торговать одеждой и обувью казнённых и, случалось, предлагали выкупить всё это их родственникам». По словам академика В.И. Вернадского, «чиновники чрезвычайки производят впечатление низменной среды – разговоры о наживе, идёт оценка вещей, точно в лавке старьёвщика».

После расстрелянных в 1937 – 1938 гг. осталось много одежды, которую постоянно пытались расхитить (например, в Якутии); в Тобольске и Куйбышеве (бывшем Каинске) её в 1938-м по приказам начальства сжигали, но далеко не всю: чекисты присваивали себе костюмы, дохи, шапки, а «врач» С.К. Иванов не побрезговал и пимами.

Ограбление расстрелянных стало традицией со времён гражданской войны: А.И. Мосолова, зампреда Омской губчека, в 1921 г. губком РКП(б) исключил из партии (ненадолго) именно за распределение вещей расстрелянных среди подчинённых и красноармейцев. В 1939-м бывший начальник особой инспекции новосибирской облмилиции И.Г. Чуканов свидетельствовал, что начальником управления НКВД И. А. Мальцевым «поощрялось мародёрство, он не принимал никаких мер к тем, кто снимал ценности с арестованных, приговорённых к ВМН».

Подтверждая эти слова Чуканова, оперуполномоченный угрозыска Куйбышевского райотдела НКВД Михаил Качан показывал: «При исполнении приговоров изымались деньги, которые затем тратились на попойки. Однажды мы нашли мало денег, так Малышев сказал, что сегодня были бедняки. Эти деньги никуда не сдавались... У одних китайцев были изъяты деньги 500 рублей, а затем их не нашли». Доставались каинским душителям и золотые вещи.[55]

На Алтае было то же самое: помначальника алтайского управления НКВД Г.Л. Биримбаум и начальник оперотдела В.Ф. Лешин в 1938-м присваивали деньги, отобранные у арестованных. Биримбаума осудили, а Лешин, который исправно участвовал в расстрелах, получил всего лишь строгий выговор за систематическое пьянство и халатность, благополучно продолжая работу в НКВД и в 40-е гг. Точно так же присваивали деньги и ценности своих жертв расстрельные команды УНКВД по Ульяновской области. А магаданскому начальнику УНКВД по Дальстрою В. М. Сперанскому в числе разнообразных уголовных обвинений вменялась и трата 80 тыс. рублей, изъятых у арестованных, большая часть которых была отправлена на расстрел.[56]

«Применение извращённых методов...»

Откровенный садизм практиковался очень многими расстрельщиками во всех регионах СССР. Один из бериевских подчинённых К. Савицкий в 1953-м утверждал: «К тем арестованным, которые давали признательные показания, меры физического воздействия в процессе следствия не применялись. Но при приведении приговоров в исполнение их обязательно избивали по указанию Берия, который говорил: «Прежде чем вести их на тот свет, набейте им морду». Очевидец расстрелов в Тбилиси эпохи «Большого террора» показал в 1954-м: «Жуткие сцены разыгрывались непосредственно на месте расстрелов. Кримян, Хазан, Савицкий, Парамонов, Алсаян, Кобулов... как цепные псы набрасывались на совершенно беспомощных, связанных верёвками людей, и нещадно избивали их рукоятками от пистолетов».

Сам Берия также лично издевался над уже осуждёнными. Так, в январе 1954 г. бывший начальник 1-го спецотдела НКВД Л.Ф. Баштаков показал следующее: «На моих глазах, по указаниям Берия, Родос и Эсаулов резиновыми палками жестоко избивали Эйхе, который от побоев падал, но его били и в лежачем положении, затем его поднимали, и Берия задавал ему один вопрос: «Признаёшься, что ты шпион?» Эйхе отвечал ему: «Нет, не признаю». Тогда снова началось избиение его Родосом и Эсауловым, и эта кошмарная экзекуция над человеком, приговорённым к расстрелу, продолжалась только при мне раз пять. У Эйхе при избиении был выбит и вытек глаз. После избиения, когда Берия убедился, что никакого признания в шпионаже он от Эйхе не может добиться, он приказал увести его на расстрел».

А.С. Алексеев в 1937-1938 гг. руководил Минусинским оперсектором УНКВД по Красноярскому краю и организовывал массовые операции по исполнению смертных приговоров. О том, как Алексеев экономил патроны, свидетельствовали его подчинённые. Так, «Никитин показал, что выполняя операцию по приведению постановлений о расстреле над большим количеством репрессированных, Алексеев должным образом проведение этой операции не организовал, процесс носил мучительный характер, т. к. многие из репрессированных оставались раненными и по указанию Алексеева их добивали ломом». Когда подчинённый осенью 1937-го ему доложил, что один из своры пьяных палачей (А.И. Королёв) пытался взорвать осуждённого с помощью электродетонатора, Алексеев заявил: «Не то ещё делали, главное – быстрее расстреливать да беречь патроны». Один из чекистов показывал: «...Один раз, в октябре 1937 года, пришлось быть в подвале при проведении одной из операций и видеть, что расстрел производился сотрудниками, находившимися в нетрезвом состоянии и в обстановке полной дезорганизации».

В 1938-м Алексеев и помначальника Хакасского облуправления НКВД И.И. Дзедатайс были признаны виновными в том, что, «являясь руководителями операций по приведению в исполнение приговоров над лицами, которым назначалась высшая мера наказания, проявили халатность и бесконтрольность за подчинёнными, что привело к систематическому употреблению спиртных напитков сотрудниками во время проведения данных операций и бегству 3-х граждан из подвала, где производились расстрелы, а Дзедатайс И.И., кроме того, совместно с Новосёловым И.К., Королёвым А.И. и другими работниками оперсектора, лично участвовал в издевательствах над осуждёнными». За «дискредитацию звания сотрудника НКВД» Алексеев и другие Особым совещанием при НКВД СССР 22 октября 1938 г. были осуждены. В жалобах на необоснованность приговора этот старый чекист указывал, что им в 1937 г. лично арестовано 2.300 «троцкистов», из которых более 1.500 расстреляно. Власти вняли этим весомым аргументам. В январе 1941 г. Алексеев был освобождён из заключения, остался в системе ГУЛАГа и два года спустя добился снятия судимости (в 1944-м он при неясных обстоятельствах погиб в лагере при исполнении служебных обязанностей). Осуждённые вместе с Алексеевым И.И. Дзедатайс, замеченный в издевательствах над приговорёнными, и И.К. Новосёлов (этот инструктор ЗАГСа ещё и мародёрствовал), обращаясь с прошениями о помиловании, упирали на то, что ими при расправах двигало чувство классовой ненависти.

С.Р. Шишкин, возглавлявший один из райотделов НКВД в Ямало-Ненецком округе, в 1939-м был отдан под суд за участие в пыточном следствии, присвоение личных вещей расстрелянных, скрытие смертей заключённых от избиений, участие в расстрелах в пьяном виде. Начальник Ямало-Ненецкого оперсектора НКВД А.И. Божданкевич, приводивший приговоры в исполнение в одном из служебных кабинетов, а также днём в клубе окротдела, получил пять лет, но вскоре был амнистирован. Всего под суд за нарушения законности, пытки и нарушения правил исполнения приговоров попали 13 сотрудников Ямало-Ненецкого оперсектора, но почти все они отделались минимальными наказаниями, зачастую не связанными с лишением свободы.

Есть свидетельство очевидца о массовых казнях в г. Канске: «Во дворе Канской тюрьмы расстреляли около 500 человек и тут же во дворе закопали... Когда убитые не вмещались в яму, их рубили шашками на куски, чтобы было плотнее...»

Среди работников барнаульской тюрьмы в 1940 г. ходили рассказы о том, как в 1937-1938 гг. по приказу начальника УНКВД по Алтайскому краю С.П. Попова уничтожали приговорённых к расстрелу крестьян: политрук тюрьмы Ю.Г. Логвинов рассказывал знакомому, что их пытали, а потом «убивали ломом и сваливали в большую яму, которую я, будучи на работе в тюрьме, осматривал». В мае 1940 г. военная коллегия Верхсуда СССР в Москве осудила 11 работников Вологодского УНКВД во главе с начальником управления С.Г. Жупахиным. Трое из них – Власов, Воробьёв и Емин – обвинялись в применении «извращённых способов приведения приговоров в исполнение». Семерых чекистов постановили расстрелять. О том, что это были за «способы», можно судить по материалам комиссии Политбюро ЦК КПСС, полностью опубликованным только в 2003 г.: в декабре 37-го работники Белозёрского райотдела НКВД Анисимов, Воробьёв, Овчинников, Антипин и другие вывезли в поле 55 осуждённых и «порубили их топорами». В том же райотделе двух женщин забили до смерти поленьями.

Василий Лебедев в 1937-1938 гг. был начальником Особого отдела УНКВД по Житомирской области УССР, пытал арестованных, участвовал в расстрелах. Известно, что тамошние чекисты одну 67-летнюю женщину забили в гараже лопатой. В 1940-м его исключили из партии за, в том числе, «применение извращённых методов при приведении приговоров в исполнение» и осудили на пять лет. Но уже в 1941 г. В.Е. Лебедев был освобождён из заключения в связи с отменой приговора военной коллегией Верхсуда СССР.

Отдельной строкой следует упомянуть и сексуальную окраску многих расправ. Те же сотрудники Куйбышевского оперсектора (не только расстрелянные в Новосибирске в 1940-м, но и оставшиеся безнаказанными милиционеры) в 1938 г. заставили совершить в своём присутствии половой акт осуждённую учительницу и осуждённого мужчину, обещая за это помиловать. Сразу после окончания «представления» несчастные были задушены. Оперативник Куйбышевского оперсектора С.К. Иванов оклеветал забеременевшую от него уборщицу как шпионку и лично участвовал в её расстреле, причём начальник оперсектора Лихачевский при этом, смеясь, подсчитывал, сколько в результате Иванов сэкономил на алиментах... Новосибирский контрразведчик Отто Эденберг сожительствовал со своим агентом актрисой Иолантой Мацур прямо в тюрьме, где та была внутрикамерной осведомительницей, а когда женщина забеременела, составил «альбомную справку» на неё с целью добиться расстрела наложницы как шпионки. В приговоре 1941 г. над руководящими работниками управления НКВД по Алтайскому краю глухо упоминалось, что начальник Бийского оперсектора В.И. Смольников допустил, а его подчинённый Г.С. Каменских «производил исключительные зверства и циничные издевательства над женщинами при приведении приговоров с высшей мерой наказания».[57]

Побеги

Карательную практику определённым образом корректировали сравнительно частые побеги, в том числе осуждённых к высшей мере наказания. Побеги из-под стражи были частым явлением, хотя нередко заканчивались гибелью беглецов. Газета «Дело революции» в 1920 г. не раз публиковала сообщения Новониколаевской чека о таких попытках. Так, 17 июля при  попытке бежать был застрелен заведующий химотделом райсовнархоза инженер В.Н. Скворцов. 28 сентября 1920 г. сообщалось, что выведенный на расстрел «агент польской контрразведки» А.Г. Остапкович воспользовался темнотой и бежал, но «попался в одну из устроенных засад в Нахаловке» и был застрелен – «смерть констатирована врачом». 3 октября сообщалось, что неделей ранее трое арестованных чекистами пытались бежать при конвоировании к станции Коченёво, но были убиты охраной. Был и групповой побег 12 «важных арестантов», произошедший 8 октября 1920 г. (арестованные, в основном, бывшие офицеры, боясь расстрела, в темноте напали на караул и выломали ворота) и закончившийся, похоже, удачно для нескольких человек.[58]

36-летний житель села Баган Василий Малашенко, будучи 26 сентября 1930 г. выведен в составе группы из 25 человек на расстрел в Новосибирске, воспользовался темнотой и бежал при «сопровождении его к месту расстрела». Как отмечали составители акта о расстреле и побеге – комендант полпредства Н. Майстеров, его помощник М. Рачков и дежуривший в те сутки по полпредству оперработник Захаров – беглец не был разыскан сразу. О дальнейшей судьбе Малашенко сведений нет, а его подельников, прошедших по известному делу «Чёрные», всех казнили в тот же день, в 11 часов вечера.[59]

Материалы партийных органов о взысканиях за служебные проступки свидетельствуют о частых побегах приговорённых к высшей мере. Начальник Болотнинской раймилиции Запсибкрая Огневский постановлением райкома ВКП(б) в ноябре 1932 г. был снят с должности за допущение побега приговорённого к расстрелу по указу ЦИК СССР от 7 августа 1932 г. Лушкина. Другой начальник Болотнинского райотдела милиции – П.И. Лаворчик – в мае 1935 г. получил партвыговор за побег из КПЗ троих заключённых, включая двух осуждённых к расстрелу.[60]

Тайные убийства

Специфическим способом тайной политической казни было использование инсценированных несчастных случаев. Один из первых известных – гибель Бориса Савинкова, относительно которой сохранилось свидетельство самого Сталина.

В своих объяснениях Л.П. Берии от 27 марта 1953-го С.Д. Игнатьев, экс-министр госбезопасности, цитировал слова Сталина, который с конца октября 1952 г. стал настойчиво требовать истязать «врачей-вредителей», отказывавшихся признаваться: «Бейте!» – требовал он от нас, заявляя при этом, – «вы что, хотите быть более гуманными, чем был Ленин, приказавший Дзержинскому выбросить в окно Савинкова? У Дзержинского были для этой цели специальные люди-латыши, которые выполняли такие поручения. Дзержинский – не чета вам, но он не избегал черновой работы, а вы, как официанты, в белых перчатках работаете. Если хотите быть чекистами, снимите перчатки». Игнатьев докладывал о вещах недавних и вряд ли путал или придумывал. Информация любопытнейшая.

Само собой, что Ленин к смерти Бориса Савинкова, погибшего в 1925-м, не мог иметь отношения по определению. Очень похоже, что здесь товарищ Сталин свой собственный приказ Дзержинскому покончить с самым известным из тогдашних арестантов весьма нахально свалил на безответного Ильича... Раскаявшийся Савинков был уже не нужен, а его «самоубийство» дополнительно компрометировало этого бывшего боевика и политического лидера. «Люди-латыши», специализировавшиеся на тайных убийствах и подчинённые непосредственно Дзержинскому, тоже вряд ли сочинены. Вполне возможно, это были сотрудники комендатуры ОГПУ, в чьей твёрдости не могло быть сомнений.

В мае 1939 г. (с разницей в два дня) сокамерниками были убиты одни из виднейших большевиков Карл Радек и Григорий Сокольников. Оба они в январе 1937 г. были осуждены на 10 лет заключения, но товарищ Сталин в итоге решил, что эти его враги будут предпочтительнее в мёртвом виде. Бывших оппозиционеров сгубила откровенность: и Радек, и Сокольников, по сообщениям агентуры, постоянно в самых резких выражениях обвиняли Сталина в фальсификации тогдашних политических процессов. Иосиф Виссарионович, лично сохранивший им жизнь (в архиве отложился проект приговора, отправленный Ульрихом Ежову с предложением расстрелять всех проходивших по процессу «параллельного центра»; представить, что Ежов без одобрения Сталина изменил этот проект, немыслимо), очень обиделся на такую неблагодарность.

Прочитав в очередной раз записку с информацией о том, что о нём говорили бывшие цекисты-ленинцы, он распорядился исправить свою ошибку двухлетней давности. По распоряжению Берии и Кобулова вскоре было организовано убийство и Радека, и Сокольникова, причём в качестве исполнителей выступили «специально подосланные» осуждённые за политические и должностные преступления бывшие работники НКВД. Они, надо думать, с радостью выполнили ответственное поручение по уничтожению заклятых врагов народа. Из объяснений видных работников центрального аппарата НКВД-МГБ П.В. Федотова и Я.М. Матусова, готовивших ликвидации, следует, что «Кобулов, требуя безукоризненного их исполнения, подчёркивал, что они осуществляются с ведома Сталина».[61]

Действовавшая по указанию Берии спецлаборатория НКВД во главе с Г. Майрановским многие годы испытывала на заключённых-смертниках различные яды, умертвив около 150 человек. В июле 1939-го тайком в поезде по приказу Сталина и Берии был вместе со своей женой убит полпред и одновременно резидент внешней разведки в Китае И.Т. Бовкун-Луганец. Потом была инсценировка автокатастрофы и торжественные похороны. Исполнителям операции объяснили, что тайное убийство «шпионов» осуществлено для того, чтобы иностранная разведка не догадалась об их разоблачении, а подчинённые полпреда не стали невозвращенцами.

В те же месяцы по приказу Сталина была тайно арестована, а затем так же тайно, без оформления документами, расстреляна жена маршала Кулика К.И. Симонич-Кулик, подозревавшаяся в шпионаже. Комендант МГБ СССР В.М. Блохин в 1953 г. показал, что перед войной он по приказу Б.З. Кобулова, помимо жены Кулика, расстрелял точно таким же образом одного мужчину, причём Кобулов заявил, что документы о расстреле будут оформлены задним числом. Фамилия этого расстрелянного осталась невыясненной. В 1947 г. на Лубянке тайно убили шведского дипломата Рауля Валленберга, в 1948-м в Минске – знаменитого актёра Соломона Михоэлса. Известно и о многих других тайных жертвах сталинской мести, в том числе за границей – эти эпизоды достаточно подробно описаны в литературе.[62]

Награды палачам

Непосредственно исполнителям приговоров прежде всего давалась возможность пить вволю. Начальник Куйбышевского оперсектора НКВД Леонид Лихачевский показывал, что с «ведома управления участникам операций разрешалось употребление спиртных напитков, на что отпускались средства. (...) Выпивки после операций были как правило и проходили они в помещении райотделения или у меня на квартире. (...) Учёта вещам, оставшимся после расстрела осуждённых, не было, так как на этот счёт не было указаний» [63]. Вполне вероятно, что отсутствие указаний было сознательным и имущество казнённых руководство УНКВД рассматривало как награду исполнителям приговоров.

Напряжённейшая работа чекистов в пиковые месяцы террора была по достоинству отмечена партией и правительством. И не только бесплатной водкой. В честь ударников смертельного ремесла не звучали фанфары, но их имена – в таком большом количестве первый и последний раз – были опубликованы в печати. В честь двадцатой годовщины «органов» по огромному (на 392 человека) наградному списку, заготовленному в НКВД, власти отметили многих палачей, опубликовав 21 декабря их имена в «Красной Звезде».

Ордена получили и видные работники комендатуры НКВД в Москве (например, П.И. Магго и В.И. Шигалев), и их коллеги на местах. В числе последних были: в Новосибирске – начальник внутренней тюрьмы и одновременно начальник тюремного отдела УНКВД С. И. Корнильев (орден Красной Звезды), дежурный ДПЗ, а в 1941-м начальник внутренней тюрьмы Г.И. Ершов (Знак Почёта), замначальника ДПЗ В.И. Пачуфаров (орден Красной Звезды) и рядовой работник комендатуры П.А. Гудков, который ещё в 1936-м был скромным фельдъегерем, а три года спустя стал начальником тюрьмы (Знак Почёта); в Красноярске – комендант УНКВД М.И. Пульхров (орден Красной Звезды) и дежурный комендант М.П. Ждамиров, к 1939 г. ставший начальником местной внутренней тюрьмы (Знак Почёта); в Барнауле – комендант УНКВД Д.М. Булгаков (орден Красной Звезды). Комендант УНКВД по Читинской области С.С. Воробьёв также получил орден Красной Звезды.

Фамилии этих людей значились по соседству с награждёнными начальниками управлений НКВД и руководителями отделов управлений и наркоматов. По всей видимости, так же были отмечены коменданты прочих региональных управлений по всей стране. Их портреты печатали областные газеты, но должности, естественно, не назывались – разрешалось лишь указать, какой орден получен данным сотрудником НКВД. Так, о Д.М. Булгакове «Алтайская правда» 24 декабря сообщала, что «немало врагов народа было разоблачено благодаря его чуткости и бдительности», отмечая, что ордена чекиста удостоили за «образцовое и самоотверженное выполнение специальных заданий партии и правительства».

Награждение исполнителей приговоров в декабре 1937-го было беспрецедентным по масштабу. Но и в дальнейшем служба комендантских работников щедро отмечалась как ведомственными, так и правительственными наградами. Иван Сергованцев, бывший партизан и красноармеец, с 1929-го работал кучером Барнаульского окротдела ОГПУ, в первой половине 30-х стал дежурным комендантом Омского и Барнаульского оперсекторов. На 1937 – 1939 г. Сергованцев работал дежурным комендантом УНКВД по Алтайскому краю, заработав казнями очень ценимый гебистами знак «Заслуженный работник НКВД». В 1945-м чекист-ветеран получил за выслугу орден Ленина.

Я.Г. Коновалов в 1919-м учился на курсах ВЧК в Москве, затем был откомандирован в Сибирь. Работал в комендатуре полтора десятка лет, расстреливая в Новосибирске с конца 1920-х гг. В 1945-м этот 50-летний капитан УНКГБ по Новосибирской области был награждён орденами Красного Знамени и Ленина, а десять лет спустя числился почтенным пенсионером КГБ. В 1946-м орден Ленина за выслугу получил и Д.М. Булгаков, доросший до должности начальника отдела «В» (цензура) УНКГБ по Алтайскому краю. Комендант УНКВД по Омской области И.Д. Шестаков в конце 1930-х гг. стал депутатом горсовета.[64]

Из комендатур – в номенклатуру

Следует отметить, что неизвестны случаи (в Сибири, по крайней мере) привлечения начальниками УНКВД к уголовной ответственности комендантов управлений НКВД, несмотря на их тесную связь с расстрелянными. Зато начальники тюрем подвергались репрессиям нередко. В 1937-м по инициативе начальника УНКВД Г.С. Хорхорина был арестован и осуждён на пять лет заключения начальник Читинской тюрьмы И.П. Китицын. В ноябре 1939 г. в Чите были арестованы начальник тюрьмы Н.Я. Булгаковский и начальник тюремного отдела УНКВД Д.Г. Потапейко – похоже, единственный в Сибири случай репрессий в отношении тюремных чиновников такого уровня после окончания «Большого террора».

Глава управления НКВД по Алтайскому краю Серафим Попов, громя врагов в УНКВД по Алтайскому краю, арестовал многих тюремных работников и расстрелял начальника внутренней тюрьмы Станислава Стычковского, осмелившегося в конце 37-го обратить внимание Попова на то, что арестованных сажать уже некуда. Возможно, основную роль в его гибели сыграла национальность – Стычковский был поляком. Сразу восемь работников Барабинской тюрьмы угодили за решётку в 1938-м: их сначала обвиняли в служебных преступлениях, но потом добавили и политическую статью. Портной этой тюрьмы был арестован «только за то, что проходя мимо будки, сказал, что здесь приводятся приговора в исполнение»[65]. Но коменданты обычно были вне подозрений. Дежурные коменданты становились комендантами, начальниками тюрем и постепенно продвигались по служебной лестнице.

О работе комендантов в период, когда казней стало намного меньше, свидетельствуют показания Ю. Г. Логвинова, пожаловавшегося приятелю на тяжёлые условия работы в тюрьме и получившего за «разглашение государственной тайны о порядке приведения приговоров в исполнение» пять лет заключения. Политрук тюрьмы говорил, что в 1940 г. осуждённого ночью приводили к коменданту УНКВД по Алтайскому краю, после чего тот скручивал заключённому руки за спиной, а в рот заталкивал палку, которую фиксировали верёвкой. Обеспечив тишину с помощью такого импровизированного кляпа, комендант уводил обречённого к месту казни.

В мае-июне 1940 г. десятки работников центрального аппарата и местных органов НКВД участвовали в расстрелах почти 22 тыс. польских граждан, осуждённых решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. О мастерстве, проявленном палачами, говорят данные немецкой экспертизы трупов, обнаруженных в Катыни и убитых выстрелами в область основания черепа, причём, как правило, одной пулей: «Удивительное однообразие ранений и локализация выстрела в очень ограниченной части затылочной кости позволяют заключить, что выстрел производился умелой рукой». Полгода спустя Берия специальным приказом наградил 44 сотрудника НКВД (включая известных расстрельщиков из комендатуры НКВД СССР В.М. Блохина, И.И. Шигалева, Д. Э. Семенихина) месячным окладом, а 81 чекиста – премией размером 800 руб.

Меткий глаз и твёрдая рука вкупе с крепкой психикой давали палачам шанс хорошего продвижения. Лучшая карьера из известных нам сибиряков – у С. И. Корнильева, дослужившегося в конце войны до начальника УНКВД-УМВД по Томской области, но с позором снятого в ноябре 1946-го за огромные финансовые злоупотребления. Комендант Ивановского облУНКВД в годы террора Фролов впоследствии работал заместителем начальника УНКВД по Калининградской области; правда, после войны он сошёл с ума и умер в психиатрической больнице. Б.К. Шаблинский, работавший в 1921-1922 гг. дежурным комендантом Екатеринославской губчека, затем перешёл на хозяйственную и партийную работу, а в 1939-м возглавил УНКВД по Винницкой области. Комендант ГПУ УССР с 1933 г. А.Г. Шашков пять лет спустя стал заместителем начальника УНКВД по Донецкой, а затем по Запорожской и Черновицкой областям. В 1941-1942 гг. Шашков возглавлял Особый отдел НКВД 2-й Ударной армии А.А. Власова и застрелился, попав в окружение.

Исполнители приговоров на местах, уйдя из ОГПУ-НКВД, тоже нередко дорастали до высоких должностей, входя в номенклатуру районного, городского и областного уровня. При этом карьере не препятствовало и увольнение из «органов» за уголовные преступления: так, М.А. Захаров, снятый в 1922 г. с работы в ВЧК за «самочинные расстрелы», в 1934-1937 гг. подвизался секретарём Исовского райкома ВКП(б) Свердловской области, пока за незаконные поборы не был осуждён на 10 лет заключения.

Самый яркий пример – судьба знаменитого полярника И. Д. Папанина, в начале 1920-х г г. служившего комендантом Крымской ЧК и уволенного с этой должности по болезни. Как раз в те времена Крым кровожадно «чистили» от белых офицеров и прочих враждебных элементов, так что папанинский вклад в красный террор был, вероятно, немаленьким. Возможно, его верным наганом были убиты сотни осуждённых. В своих мемуарах «Лёд и пламень» Иван Папанин, конечно, не пишет, чем конкретно он занимался на этой работе, но утверждает, что по должности просматривал следственные дела осуждённых и даже подчас возражал против расстрельных приговоров по маловажным обвинениям". Впоследствии Папанин стал видным номенклатурным деятелем, обладателем огромной коллекции высших государственных наград.

Комендант Якутского облотдела ОГПУ Г.А. Грицкевич с 1926 г. работал инструктором Легостаевского райкома ВКП(б) в Новосибирском округе. 25-летний П.И. Снегирёв как помначальника Барабинской тюрьмы весной 1936-го участвовал в расстрелах, а в 1937 – 1938 гг. допустил массовую смертность заключённых от голода. На 1938-й он ещё начальствует в Барабинской тюрьме, а на 1940-й – уже заместитель редактора районной газеты «Знамя стахановца» и член бюро Куйбышевского райкома комсомола. Затем Снегирёв заведует райздравотделом, а весной 1941-го становится председателем Куйбышевского горисполкома. Рядом с ним трудился Д. С. Фоменко, бывший чекист, партработник, в 1937-м мобилизованный в НКВД и в качестве секретаря Куйбышевского РО НКВД участвовавший в массовых расстрелах осуждённых. В 1939 г. Фоменко стал секретарём райисполкома и был выдвинут в депутаты Куйбышевского райсовета.

Л.Ф. Ернов, один из немногих чекистов из народности ханты, самоучка, до 1937 г. работал помощником коменданта Остяко-Вогульского (Ханты-Мансийского) окротдела УНКВД по Омской области в Сургутском районе. В 1937-м его перебросили на партийную работу и три года спустя Ернов уже был вторым секретарём Омского обкома ВКП(б). Партийная карьера Г.И. Мигучкина, до начала 1930-х гг. работавшего комендантом губотдела-окротдела ОГПУ в Омске, была скромнее: в 1940 г. его утвердили инструктором отдела кадров Вокзального райкома ВКП(б) г. Томска.[66]

Некоторые исполнители приговоров дождались официального признания, как ни парадоксально, в перестройку. Так, в Барнауле с 1987-го существует улица имени Семёна Бабуркина (1890-1954). Этот алтайский крестьянин, доброволец Красной Гвардии, партизан и председатель волревкома, в 1921-м одновременно возглавлял коммунистический отряд по борьбе с политбандитизмом, за что был награждён орденом Красного Знамени. С 1925-го он работал начальником Барнаульского окружного адмотдела, но получил партвыговор за пьянство и устройство «грандиозной попойки» с участием почти всего начсостава милиции. Пьющего начальника всех милиционеров округа сняли и в конце 1927 г. взяли в Барнаульский окротдел-оперсектор ОГПУ на должность дежурного коменданта, в каковой Бабуркин проработал несколько лет. В первой половине 1930-х гг. в Барнауле были расстреляны многие сотни людей. Не выдержав перегрузок, Бабуркин заболел эпилепсией и в 1935-м был уволен из НКВД как инвалид. Работал председателем колхоза, умер где-то в деревне и много лет спустя в юбилейный год за свои заслуги в гражданской войне удостоился улицы...[67]

На исходе «Большого террора»

Расстрелы в конце 1938-го в целом ряде регионов послужили способом спрятать концы в воду. Нарушая указание Москвы немедленно прекратить расстрелы с 15 ноября 1938-го, партийные и чекистские боссы тайком расстреляли фигурантов множества липовых дел, тем самым «подчистив» переполненные тюрьмы [68]. Третий секретарь Крымского обкома ВКП(б) А. Сеит-Ягьяев, будучи членом тройки НКВД, 25 и 26 ноября 1938 г. подписал несколько протоколов о расстреле большого количества людей, оформив их задним числом. Всего по спискам, оформленным и подписанным с 20 по 29 ноября, крымские чекисты расстреляли 822 человека. Об этом стало известно и в апреле 1939-го секретаря исключили из партии за «грубейшее нарушение революционной законности». Но он остался на свободе (по крайней мере, ещё на год после изгнания из рядов) – в марте 1940 г. Комиссия партконтроля при ЦК ВКП(б) отложила рассмотрение апелляции Сеит-Ягьяева в связи с его неявкой на разбирательство.

В Киргизии 6 декабря 1938 г замначальника отделения отдела контрразведки В.В. Куберский по сговору с замнаркома НКВД Киргизии М.Б. Окуневым, который написал фиктивный, датированный задним числом, приказ начальнику Каракольского горотдела НКВД, привёл в исполнение в г. Караколе решение тройки о расстреле 150 осуждённых. Окунев был осуждён 15 апреля 1940 г. «за производство необоснованных арестов и извращение революционной законности» – вероятно, к высшей мере; что касается Куберского, то ему высшую меру в 1939-м заменили на 10 лет заключения и на 1954 г. он был начальником стройуправления в Карелии. Есть сведения, что начальник УНКВД Немцев Поволжья И.З. Рессин также проводил задним числом после 15 ноября расстрельные решения тройки, но уже 19 ноября 1938 г. он был арестован и затем осуждён к высшей мере наказания.

Начальник УНКВД по Иркутской области Б. А. Илюченко-Малышев был арестован 5 января 1939-го и в июле 1941 г. осуждён к расстрелу как участник «заговорщицкой организации» и активный участник массовых репрессий (в частности, «вопреки правительственному указанию от 15.XI. и 17.XI-1938 г. продолжал приводить приговора в исполнение на лиц, ранее осуждённых на тройке к ВМН»). Возможно, и упоминавшийся выше массовый расстрел в январе 1939-го, осуществлённый читинскими чекистами, был способом избавиться от ненужных свидетелей...

Следует отметить, что «Большой террор» не ограничился истреблением советских граждан. Чекисты многими тысячами расстреливали в 1937 – 1938 гг. монголов, в 1940 г. – польских военнопленных. А в 1937-м советские власти активно вмешались в гражданскую войну в Китае, поддержав лояльного СССР правителя (дубаня) провинции Синьцзян Шен-Ши-Цая. Разгромив восставших против «красного дубаня» дунган и уйгуров, полковник Норейко, командовавший группой из двух полков НКВД и одного полка РККА, 15 декабря 1937 г. отчитался в том, что из всей 36-й дунганской дивизии «убито и взято в плен 5612 человек, ликвидировано из числа взятых в плен 1887. (...) Из 6-й уйгурской дивизии убито и взято в плен около 8 тыс. человек, из числа пленных ликвидировано 607 человек». К 7 января 1938 г. число «ликвидированных» превысило три тысячи: 2.192 по 36-й дивизии и 853 – по 6-й. Ещё неделю спустя начальник управления пограничной и внутренней охраны НКВД СССР комдив Н. К. Кручинкин в своём докладе сообщал, что среди арестованных китайских граждан «уничтожено 96 японских агентов, 318 английских и несколько шведских». Сам Кручинкин тоже не избежит репрессий – вскоре его отзовут, арестуют и уже в августе 1938-го расстреляют [69].

А дальше была страшная война, в период которой только военнослужащих было в судебном порядке расстреляно почти 158 тыс. Количество же расстрелянных без суда в боевой обстановке до сих пор неизвестно; по крайне мере, Берия после ареста в своём письме членам Президиума ЦК КПСС упоминал о десятках тысячах военнослужащих, расстрелянных в 1941-м. Массовые казни производились и в тылу.

Пятнадцать тысяч расстреляли летом и осенью 1941 г. из числа неэвакуированных заключённых из западных областей Украины и Белоруссии. Так, в 23 тюрьмах Западной Украины на 10 июня 1941 г. находилось 23.236 заключённых, из которых значительная часть была ликвидирована при отступлении советских войск. Расстреливали в основном осуждённых за контрреволюционные преступления. Всего по Львовской области оказалось расстреляно 2.464 чел., Дрогобычской – 1.101, Станиславской – 1.000, Тарнопольской – 500 в Тарнополе и 174 – в Бережанах (из них 197 было погребено в подвале Тарнопольского УНКГБ и, как отмечали чекисты, «мелко очень зарыты, операцию проводил нач. УНКГБ»), Ровенской – 230, Волынской – 231, Черновицкой – 16, Житомирской – 47, Киевской – 116. Казнили не только в тюрьмах. Во время эвакуации из тюрьмы г. Глубокое поляки, как потом сообщали чекисты, стали кричать: «Да здравствует Гитлер!»; начальник тюрьмы Приёмышев, доведя их до леса, расстрелял до 600 поляков. В Витебске Приёмышева арестовали по приказу военного прокурора войск НКВД, но секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко признал действия начальника тюрьмы правильными и освободил его из-под стражи.

Много расстреливали в оккупированной Германии и других странах Европы. Сотни немцев, осуждённых в советской зоне оккупации Германии в конце 1940-х гг., были затем расстреляны в Москве. В 1953 г. в Восточной Германии казнили ряд советских военнослужащих, отказавшихся стрелять в восставших немцев. Впрочем, расстрелы послевоенного времени – пока совершенно неисследованная тема. Ведь до сих пор огромное количество важнейших документов о советских политических репрессиях продолжают оставаться совершенно секретными. Поэтому подробное описание отечественной расстрельной практики и сколько-нибудь точный подсчёт её жертв в нашей стране и за её пределами – всё ещё дело будущего.

http://www.golosasibiri.narod.ru/almanah/vyp_4/027_teplyakov_01.htm

вчера читал про убийство семьи Бовкуна-Луганца и похищение жены маршала Кулика http://www.novayagazeta.ru/apps/gulag/2884.html
вот вопрос, а как следствие по "делу Берии" вообще вышли на эти преступления

Эта история подробно описана в этой книге:
Столяров К.А. Палачи и жертвы. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997;

Цитата: alex от 11 августа 2013, 19:34:35

"...На ком еще их было проверять, как не на приговоренных к смерти людях..."

Вы, сударь, превзошли даже Берию (!!!), который не стал оправдываться и откровенно признал: «Это недопустимые явления и кровавые преступления».!

Вот здесь и роль Судоплатова в деятельности лаборатории оч-чень хорошо просматривается...

Лаборатория Икс

Одной из наиболее мрачных страниц в деле Берии стала история возникновения и деятельности спецлаборатории, в которой ставились смертельные опыты на людях. Об этом постеснялись писать в кратком газетном отчете о суде над Берией, опубликованном 24 декабря 1953 года. В приговоре, тем не менее, говорилось: «Установлены также другие бесчеловечные преступления подсудимых Берия, Меркулова, Кобулова, заключающиеся в производстве опытов по испытанию ядов на осужденных к высшей мере уголовного наказания и опытах по применению наркотических веществ при допросах». Что скрывалось за этой фразой и каковы были размах и организационные формы этой деятельности?

В ходе следствия по делу Берии в 1953-м это стало одним из «ударных» эпизодов, хотя подобрались к нему не сразу. Посаженный еще при Сталине в ходе разоблачения т. н. сионистского заговора в МГБ полковник медицинской службы Григорий Майрановский (приговорен ОСО МГБ 14 февраля 1953-го к 10 годам) сам обратил на себя внимание прокуратуры. Весной 1953-го в надежде выйти на свободу он неоднократно обращался к новому министру внутренних дел Берии и в письмах открыто писал о своей «особой работе» в спецлаборатории и упирал на свои заслуги. В первом, из Владимирской тюрьмы 21 апреля 1953-го, он писал: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти, в том числе националистов всяческого рода (и еврейских) – об этом известно генерал-лейтенанту П.А.Судоплатову» — и заверял Берию: готов выполнить «все Ваши задания на благо нашей могучей Родины». После ареста Берии эти письма попали в руки следствия, и ниточка стала раскручиваться. 18 августа 1953-го дело Майрановского было передано в прокуратуру.

На допросе 27 августа 1953-го Майрановский подробно рассказал, как в конце 1938-го или начале 1939-го обратился к Берии с просьбой разрешить ему проводить опыты над людьми и в результате: «Берия одобрил мое предложение. Мне было поручено провести эти исследования над осужденными».

Теперь настала очередь допросить главного обвиняемого. На прямой вопрос об испытании ядов на приговоренных к расстрелу 28 августа 1953-го Берия ответил: «Не помню». Но после зачтения ему показаний Майрановского понял, что отпираться бессмысленно: «Я признаю, что то, о чем свидетельствует Майрановский, является страшным, кровавым преступлением. Я давал задание Майрановскому о производстве опытов над осужденными к ВМН, но это не являлось моей идеей». Тут же Берию спросили, был ли его заместитель Всеволод Меркулов посвящен в тайну деятельности спецлаборатории. Берия ответил – «безусловно», уточнив, что тот «больше занимался этим». Еще немного подумав, Берия решил, что недостаточно внятно объяснил свою подчиненную роль в этом деле: «Хочу дополнить, что указания об организации спецлаборатории мною было получено от И.В. Сталина и в соответствии с этими указаниями производились опыты, о которых речь шла выше».

К этому времени Меркулов, занимавший должность министра госконтроля СССР, еще не был арестован. Но следствие имело на него виды как на ближайшего сподвижника Берии и пока допрашивало в качестве свидетеля. К удивлению прокурорских следователей, Меркулов на допросе 29 августа 1953-го не только не отрицал наличия в НКВД такой лаборатории, но и взялся теоретически обосновывать ее необходимость. На вопрос, не считает ли он, что эти опыты – преступление против человечности, Меркулов изрек: «Я этого не считаю, так как конечной целью опытов была борьба с врагами советского государства. НКВД – это такой орган, который мог применять подобные опыты над осужденными врагами Советской власти и в интересах советского государства. Как работник НКВД, я выполнял эти задания, но, как человек, считал подобного рода опыты нежелательными». Так в лице Меркулова государство победило человека.

Подобными откровениями свидетель Меркулов проторил себе прямую дорогу в обвиняемые. Генеральный прокурор Руденко 1 сентября 1953-го направил Маленкову справку о Меркулове с просьбой санкционировать его арест как одного из «соратников Берии», руководившего деятельностью секретной лаборатории, где проводились опыты над людьми.

Между тем Берия по ходу дела пытался всячески умалить свою роль в организации и функционировании «лаборатории Икс». На допросе 31 августа заявил: «Майрановского я видел всего два или три раза. Он мне докладывал о работе лаборатории и об опытах над живыми людьми», а санкции на проведение конкретных экспериментов давал Меркулов». Более того, Берия пояснил, что вскоре после своего назначения наркомом он «интересовался этими ядами в связи с наметившейся акцией в отношении Гитлера».

На вопрос, «как вы оцениваете опыты над живыми людьми, тайные похищения и убийства людей», Берия ответил: «Это недопустимые явления и кровавые преступления».

Меркулов, будучи арестованным, на допросе 28 сентября признал, что лично дал разрешение Майрановскому на применение ядов к 30–40 осужденным, пояснив, что никто, кроме него и Берии, не мог давать такое разрешение. Он вновь повторил, что не считает это незаконным, так как речь шла о приговоренных к высшей мере и имелась санкция Берии. Правда, оговорился: «Я, в частности, не предполагал, что эти опыты носят мучительный характер. Я полагал даже, что процедура незаметного отравления осужденного менее мучительна, чем процедура расстрела. Конечно, я обязан был интересоваться деталями проведения опытов и создать в них должные рамки или даже прекратить их вовсе».

Майрановский на допросах 6 и 7 августа 1953-го подробно рассказал, какие яды он испытывал на заключенных. В списке полтора десятка наименований, от неорганических соединений мышьяка и таллия, цианистых калия и натрия до сложных органических веществ: колхицина, дигитоксина, аконитина, стрихнина и природного яда – кураре. Причем параллельно шли испытания этих же ядов и на животных, и результаты Майрановский опубликовал в 1945-м. Понятно, что об испытаниях на людях он в публикациях умалчивал. Как увлеченный естествоиспытатель Майрановский не мог не поделиться со следователем «своими открытиями» и впечатлениями. Он подробно рассказывал о картине отравления тем или иным ядом. Например, о том, что наиболее мучительной была смерть от аконитина, которым он отравил десять человек: «Должен сказать, что мне самому становится жутко, когда я вспоминаю все это».

Помимо Майрановского, занятого токсикологическими исследованиями, в опытах на людях принимали участие старший химик спецлаборатории Александр Григорович и бактериолог Сергей Муромцев, испытывавший на заключенных ботулинический токсин. Допуск в лабораторию имели: Судоплатов, Эйтингон, Филимонов и начальник лаборатории Аркадий Осинкин. Как пояснил на следствии Майрановский, помимо руководителей НКВД об опытах на людях знали и подчиненные коменданту Лубянки Блохину сотрудники комендатуры: братья Василий и Иван Шигалевы, Демьян Семенихин, Иван Фельдман, Иван Антонов, Василий Бодунов, Александр Дмитриев, которые обычно производили расстрелы, а в случае передачи приговоренных в лабораторию Майрановского были избавлены от необходимости выполнять свои палаческие обязанности. Трудно сказать, были ли они рады этому обстоятельству, не видели ли в Майрановском конкурента, способного «отобрать работу» – заменит пробиркой с ядом их натруженные и мозолистые от рукояток пистолетов руки. И что тогда – увольняться?

Подробно об истории создания лаборатории рассказал комендант Василий Блохин на допросе 19 сентября 1953-го. Берия вскоре после назначения наркомом внутренних дел вызвал его и сказал, что нужно подготовить помещение для производства опытов над заключенными, приговоренными к расстрелу. Блохин датирует этот разговор 1938 годом. Сначала Берия выяснил, нельзя ли использовать для этого помещение в доме № 2 (в главном здании НКВД на Лубянке). Блохин ответил, что такую работу в доме № 2 проводить нельзя и есть возможность оборудовать помещение в другом доме (как явствует из показаний Майрановского, это было здание НКВД в Варсанофьевском переулке). Блохин набросал план и передал Мамулову. Из помещения 1-го этажа было сделано 5 камер и при них приемная.

Майрановский вводил яд заключенным через пищу, путем уколов тростью или шприцем, а также проводил опыты с беззвучным оружием. Блохин рассказал: «При умерщвлении доставленных арестованных путем введения различных ядов присутствовал я, а чаще дежурные, но во всех случаях, когда умерщвление уже было произведено, я приходил в помещение Майрановского для того, чтобы закончить всю операцию. Из управления Судоплатова – чаще других в помещении Майрановского бывал Эйтингон, несколько реже бывал Судоплатов. Во всех случаях умерщвления бывали представители отдела «А» Подобедов, Герцовский, Воробьев». Задания спецотделу, а с 1943-го – отделу «А» подобрать приговоренных для передачи их в лабораторию давали Берия и его заместители Меркулов и Кобулов. Арестованных, подлежащих доставке к Майрановскому, доставляли и размещали по камерам, обязательно с участием работников отдела «А». «После умерщвления арестованных также обязательно присутствовал представитель отдела «А», который на обороте предписания составлял акт о приведении приговора в исполнение, который подшивался работником отдела «А», а также мною и иногда представителем управления Судоплатова. Эти акты хранятся в отделе «А»...»

Блохин пояснил, что умерщвление таким способом приговоренных шло с конца 1938 по 1947 год. Больше всего в 1939 – 1940 гг.   около 40 человек. С началом войны это прекратилось, и с 1943-го, когда опыты на людях возобновились, – около 30 человек. Блохин вел тетрадку, куда по собственному почину заносил фамилии подопытных, но в 1941-м сжег ее, потом возобновил записи в 1943-м и, уходя на пенсию в 1953-м, передал тетрадку своему заместителю Яковлеву, а тот с согласия Блохина ее сжег.

В декабре 1953-го Берия и его ближайшие соратники были осуждены и расстреляны. Но расследование прокуратурой истории спецлаборатории продолжалось. Вот что рассказал о своем участии в деятельности спецлаборатории и опытах на людях 4 марта 1954-го на допросе в прокуратуре Муромцев. В 1942-м его вызвал Судоплатов и в присутствии Филимонова предложил участвовать в дежурствах в спецлаборатории. В обязанности входило наблюдение и запись результатов наблюдений. «Лично я, – сказал Муромцев,  — участия во введении ядов не принимал». Согласно показаниям Муромцева, почти ежедневно в «Лаборатории Икс» бывал Филимонов, «один раз при мне был Судоплатов (приходил вместе с Филимоновым) – осмотрел обстановку, прошел по коридорчику, посидел несколько минут в приемной, задал несколько вопросов Майрановскому и ушел». Как рассказал Муромцев, он дежурил в спецлаборатории недолго – 2–3 месяца, потом отказался, так как не был «в состоянии переносить эту обстановку»: непрерывное пьянство Майрановского, Григоровича, Филимонова вместе с работниками спецгруппы. «Кроме того, сам Майрановский поражал своим зверским, садистским отношением к заключенным». Некоторые препараты вызывали у заключенных тяжелые мучения. У Муромцева стали портиться отношения с женой (ей не нравилось, что он не ночует дома). Муромцев поговорил с Блохиным, тот доложил Судоплатову, и его не стали больше брать на дежурства. Как пояснил Муромцев, «с Филимоновым я не стал говорить, так как он к тому времени спился».

За время дежурств Муромцева были проведены опыты над примерно 15 осужденными. На вопрос, испытывал ли Муромцев свои препараты, он ответил: «Однажды мне Филимонов сказал, что по предложению Судоплатова я должен проверить действие токсина бутулинуса (так в тексте, речь идет о ботулиническом токсине. – Н. П.) в спецлаборатории, куда я был ими введен для дежурств у Майрановского». Опыт Муромцев провел вместе с Майрановским, токсин был дан вместе с пищей. «Таких опытов было три, кажется, со смертельным исходом. Смерть наступила в течение 48 часов». Во всех случаях наблюдались слабые желудочные боли, тошнота и паралич. Результаты опытов по ботулиническому токсину Филимонов докладывал Судоплатову.

Еще Муромцев вспомнил, как один раз по распоряжению Судоплатова, переданному через Филимонова, он выдал во время войны Майрановскому одну дозу ботулинического токсина для применения, как ему сказал Филимонов, за кордоном, в Париже. Потом Муромцева вызвал Судоплатов и в присутствии Филимонова ругал за то, что препарат оказался не действующим.

Муромцев пояснил, что не знал о том, кто эти люди, доставлявшиеся для опытов, а знал лишь, что они приговорены к ВМН. И добавил: «Вообще, я считаю, эти исследования с общечеловеческой точки зрения недопустимыми. Нам говорили, что все эти яды должны идти на операции за кордон. Говорили Филимонов и Судоплатов».

Майрановского на допросе 13 марта 1954-го спросили, почему он скрыл, что исследование ядов вел в конце 1938-го еще во внутренней тюрьме. Майрановский признал, что исследования начал в комнате, находящейся в доме в Варсанофьевском переулке, но один раз, когда нужно было проверить какое-то средство, чтобы дать его руководству, производил опыты во внутренней тюрьме НКВД.  Григорович стал помогать в дежурствах, когда опыты проводились еще в одной комнате в Варсанофьевском переулке, помогал и В.Д.Щеголев (он в апреле 1940-го в ходе экспериментов отравился и покончил с собой).

Был задан вопрос об опытах с отравленными пулями, и Майрановский рассказал, что опыты им проводились при Филимонове. Участовали сам Майрановский, Григорович, Филимонов и спецгруппа Блохина. Это были облегченные пули, внутри которых был аконитин: «Начали эти опыты в верхней камере в Варсанофьевском переулке, но тогда, когда уже в шести нижних проводились исследования ядов». Майрановский: «В Варсанофьевском переулке, в верхней камере мы проделали опыты, кажется, на трех человеках. Потом эти опыты проводились в подвале, где приводились приговоры в исполнение, в том же здании Варсанофьевского переулка. Здесь примерно было проведено опытов над десятью осужденными».

Производились выстрелы в «неубойные» места разрывными пулями. Смерть наступала в промежуток от 15 минут до часа, в зависимости от того, куда попала пуля. Стреляли в «подопытных» Филимонов или кто-либо из спецгруппы. «Мне кажется, – добавил Майрановский, – Григорович не стрелял, сам я тоже ни разу не стрелял... все случаи при применении отравленных пуль кончались смертью, хотя я вспоминаю один случай, когда подопытного достреливали работники спецгруппы». И был случай, когда пуля остановилась у кости, и подопытный ее вытащил. При опытах с отравленными пулями в подвале присутствовали Майрановский, Филимонов, Григорович, Блохин и его работники из спецгруппы.

Еще Майрановский вспомнил об опытах с отравленной ядом подушкой, что вызывало сон, и о том, как давали большие дозы снотворного, что вызывало смерть.

Ряд преступных эпизодов так и не был расследован. Майрановский на допросе 27 августа 1953-го рассказал, что участвовал в операциях по устранению людей в ходе тайных встреч на конспиративных квартирах. Задания он получал через Судоплатова. Обсуждение предстоящих акций проходило у Берии или Меркулова, и во всех случаях в обсуждении участвовал Судоплатов (иногда Эйтингон и Филимонов). Как пояснил Майрановский, «мне никогда не говорилось, за что то или иное лицо должно быть умерщвлено, и даже не назывались фамилии». Майрановскому организовывали встречу с потенциальной жертвой на конспиративной квартире, и во время еды, выпивки, как он пояснил, «мною подмешивались яды», а иногда предварительно «одурманенное лицо» убивал посредством инъекции. Как сообщил Майрановский, «это несколько десятков человек».

Дал показания о спецлаборатории и Судоплатов. На допросе 1 сентября 1953-го он рассказал, что в курс дела о «Лаборатории Икс» и опытах его ввел начальник 4-го  спецотдела НКВД Филимонов, когда его отдел вошел в управление, руководимое Судоплатовым. Работу в «особой лаборатории» проводили Филимонов, Майрановский и Муромцев и отчитывались о ней перед Меркуловым и Берией. Согласно сохранившимся протоколам испытаний, работа началась в 1937 или 1938 годах. Всего сохранилось 150 протоколов.

По свидетельству Судоплатова, Абакумов в 1946-м отдал распоряжение ликвидировать лабораторию, а протоколы испытаний –  хранить у себя. И Судоплатов хранил эти документы вплоть до своего ареста в августе 1953-го. После ареста Судоплатова протоколы находились в Генеральной прокуратуре.

В 1954-м папка с названием «Материалы лаборатории Х» была передана из Генеральной прокуратуры на постоянное хранение в КГБ. Ее содержание нынешняя ФСБ хранит в тайне, хотя это противоречит ст. 7 «Закона о государственной тайне», запрещающей засекречивать сведения о репрессиях и преступлениях против правосудия. Интересно, как долго ФСБ намерена хранить в тайне имена жертв преступных экспериментов сталинских чекистов?

http://old.novayagazeta.ru/data/2010/gulag06/00.html

Цитата: МирВ от 11 октября 2013, 16:30:05

Цитата: alex от 11 августа 2013, 19:34:35

"...На ком еще их было проверять, как не на приговоренных к смерти людях..."

Вы, сударь, превзошли даже Берию (!!!), который не стал оправдываться и откровенно признал: «Это недопустимые явления и кровавые преступления».!

Вот здесь и роль Судоплатова в деятельности лаборатории оч-чень хорошо просматривается...

Лаборатория Икс

Одной из наиболее мрачных страниц в деле Берии стала история возникновения и деятельности спецлаборатории, в которой ставились смертельные опыты на людях. Об этом постеснялись писать в кратком газетном отчете о суде над Берией, опубликованном 24 декабря 1953 года.
http://old.novayagazeta.ru/data/2010/gulag06/00.html

К делу доктора Майрановского, "недопустимым явлениям  кровавых преступлений" думаю вернемся чуть позднее.
А пока Дело Кулик-Симонович начатое как всегда издалека...
-------------------------------------------------------------------------------


"Считаю своим долгом отметить, что вновь открывшиеся обстоятельства
лишь дополнительно высветили ошибки и натяжки в приговоре по делу
Берии и других, в то время как наиболее серьезные из них были очевидны
и прежде. Чем же объяснить, что крупнейшие наши юристы-практики
под руководством Р.А.Руденко предъявили обвинение,
не подкрепленное надлежащими доказательствами?

  Генерал-лейтенант юстиции А.Ф. Катусев.


Как известно судьба Г.И. Кулика сложилась весьма трагично.Взлетев после финской компании (в 1940г.) до звания Маршала и Героя Советского Союза,Кулик,в ходе Великой Отечественной войны за допушенные ошибки в руководстве, которые приведут к трагическому провалу фронта  будет разжалован до звания генерал-майор (1942г.) затем через короткое время, приказом Председателя ГКО Сталиным (по просьбе Жукова)будет произведен в генерал-лейтенанты,а затем снова разжалован до звания генерал-майора.1 января 1947г. генерал-майор в отставке Кулик Г.И.будет арестован сотрудниками МГБ по обвинению вместе с командующим войсками Приволжскоговоенного  округа генерал-полковником Гордовым В.Н. и начальником штаба этого же округа генерал-майором Рыбальченко Ф.Т. «в измене Родине, в высказывании угроз по адресу руководителей ВКП(б)и советского правительства, и в враждебной связи с участниками антисоветского военного заговора»..." В 1950г.ВК ВС СССР рассмотрев дело Кулика вынесет приговор о ВМСЗ.В 1957г.Кулик Г.И.будет посмертно реабилитирован: восстановлен в рядах партии и звании маршал Советского союза.(Подробнее см. ст. "От маршала Советского Союза до рядового и обратно").

О маршале Кулике и его  боевом пути(как и о других высокопоставленных военноначальниках репрессированных в период Сталина) в разное время было написано довольно много,но при этом всякий раз  личная жизнь Кулика(как и многих других) оставалась как-бы в тени.Первым,кто решил как говорится "расставить все точки над I" и более подробно осветить личную жизнь Кулика был В.Карпов.

Думаю стоит повторить биографию Кулика,в которой окромя "нескольких туманных пятен"-пока нет никакой тайны.

Григорий Кулик родился 9 ноября 1890г.в  крестьянской семье в селе Дудниково  Полтавской губернии. Успел закончить четыре класса церковно-приходской школы(ЦПШ).В 1912г. был призван в армию,где по утверждению самого Куликаон присоединился к революционно-настроенным солдатам.Выдержка из автобиографии Кулика:      
     "...Если сейчас спросить меня, какая это была организация, меньшевистская
      или эсеровская, просто затрудняюсь точно ответить, т.к. в политике я
      в тот период очень плохо разбирался... В 1914 году с уходом на фронт
      я всякую связь с революционерами до Февральской революции потерял.
      Но это не значит, что, будучи на фронте, я не вел революционной работы
      среди солдат. Ненависть к царскому самодержавию, к капиталистам, офицерам
      и попам я среди солдат всегда прививал, и это позднее сказалось при выборе
      меня председателем в солдатский комитет...".
Стоит заметить,что Кулик направленный в артиллерийскую часть довольно быстро продвинулся по службе и к 1917г. имел звание старшего унтер-офицера.Февральская революция 1917г,"прокладывает дальнейший путь" Кулика.Его избирают председателем солдатского комитета батареи, а затем - дивизии.Летом 1917г.Кулик был направлен делегатом  на съезд Западного фронта, в ходе которого  участвовал в агитации против позиции Временного правительства о наступлении.Осенью 1917г.после установления на Украине Центральной Рады,Кулик покидает армейские ряды и возвращается в Полтаву,где формирует небольшую вооруженную группу под своим началом.Чем занималась "группа Кулика" до весны 1918г. -история умалчивает,но факт-весной 1918г. Кулик вместе со своей  вооруженной группой вливается в 5-ю армию красных под командованием "слесаря" Ворошилова  и через короткое время становится начальником артиллерии этой самой армии.В 1919г.Кулик был ранен и после излечения назначен губернским военкомом и начальником гарнизона города Харькова.

Знакомство с Ворошиловым,а затем и со Сталиным в зоде обороны  Царицына сыграло для Кулика решаюшую роль.За участие в обороне и разгроме весной 1919г мятежа Григорьева,Кулик был награжден орденом Красного Знамени.Чуть позднее,Кулик являясь начартом 1-й Конной Армии будет награжден вторым орденом КЗ за заслуги в разгроме Врангеля и белополяков...  В 1921г.Кулик,что называется "мимолетом" женится на Лидии Пауль, дочери нэпмана(по другим данным кулака), с которой познакомился в Ростове-на-Дону, будучи начартом Северо-Кавказского ВО.  В 1922г. в семье Кулика родилась дочь Валентина.Как писал историк А.Печенкин, в своей статье "И выдвиженец, и жертва Сталина" (2006г)"... Кулику даже пришлось спасать своего тестя от раскулачивания. Получив выговор от Центральной контрольной комиссии ВКП(б) за связь с "эксплуататором", Кулик развелся с супругой." На мой взгляд, Печенкин приводит довольно сомнительный факт, Т.К. брак Кулика распался в начале 1929г задолго до того как началась борьба с кулачеством...  

В 1926г.Кулик,по рекомендации Ворошилова получил назначение зампреда военного комитета ВСНХ,одновременно обучаясь на военно-академических курсов  комсостава.

Продолжение следует.

Цитата: Зеленый от 11 октября 2013, 07:42:33
вчера читал про убийство семьи Бовкуна-Луганца и похищение жены маршала Кулика http://www.novayagazeta.ru/apps/gulag/2884.html
вот вопрос, а как следствие по "делу Берии" вообще вышли на эти преступления

Эту историю можно дополнить. Следующим полпредом СССР в Китае после Бовкуна-Луганца  назначили непосредственного шефа Церетели – начальника 3-го спецотдела НКВД СССР ст. майора ГБ А.С. Панюшкина. Занимательное начало дипломатической карьеры.

C 1926г. начался карьерный "то взлет,то падение" Кулика.Как писал Е.Жирихов в своей статье " Злоупотребляя званием маршала Советского Союза" ( "Коммерсантъ Власть", №7 (961), 20.02.2012):"...И действительно, назначенный наркомом по военным и морским делам Ворошилов в 1926 году выдвинул своего боевого товарища на пост начальника Артиллерийского управления РККА.Однако, несмотря на окончание Высших военно-академических курсов высшего комсостава, у Кулика для новой должности оказалось слишком много амбиций и слишком мало знаний. Так что в итоге его пришлось переместить на другую позицию — командира дивизии, что стало явным понижением. А затем отправить на учебу в академию. Окончив учебу, Кулик получил командование корпусом. Но это повышение он счел не слишком значительным и жаловался, что 16 лет находится примерно на одном уровне. Проблема состояла в том, что весь арсенал его знаний и умений так и не вышел за пределы того, чему Кулик
научился на службе в царской армии и во время Гражданской войны. А сам он, по сути, оставался все тем же бравым
фейерверкером."

1929г.для Кулика был не самым лучшим как в плане служебной карьеры,так и в плане личной жизни.После проведенной инспекторской проверки за допушенные промахи на посту начальника АртУпра РККА Кулику  был  объявлен строгий выговор по партийной линии,он был снят с должности и выведен в резерв.Только в апреле 1930г. Кулик получил назначение на должность комдива.  

Несмотря на то,что Кулик начале 1929г. официально развелся с Лидией Пауль-жена и дочь продолжали проживать в московскойквартире Кулика вплоть до лета 1930г.Из воспоминаний дочери Кулика - Валентины Кулик-Осипенко:

"...Я с мамой была в санатории. Вернулись в Москву, а в квартире новая жена у папы!
Позднее отец добился через Ворошилова, чтобы нам с мамой дали две небольшие комнаты
в общей квартире, недалеко от станции метро «Бауманская»...
Она действительно была очень красивая. Такая женщина — никто не мог пройти мимо,
не обратив внимания! Отец познакомился с ней, кажется, на курорте.
И вот в 1930 году разгорелась такая любовь, что оба оставили свои семьи.
У Киры Ивановны тоже был муж и сын Миша. Она всё бросила и пришла к отцу...

Кира была не просто красивая, а очень красивая. И ещё в ней была та самая изюминка,
которая даже некрасивую женщину делает привлекательной. Вот такое в ней неотразимое
сочетание получалось: красота и обаяние...

Мужчин как магнитом притягивала: артисты, писатели, музыканты и другие знаменитости
вокруг неё постоянно кружили. Ей это нравилось. Любила быть в центре внимания..."

Стоит заметить,что по воспоминаниям Валентины Кулик-Осипенко,в 1938г. она переехала от матери(которая готовилась выйти второй раз замуж)к отцу,где тесно подружилась с Кулик-Симонич.


Вот здесь было-бы впору привести справку о Кире Ивановне Кулик-Симонич.Однако составить сегодня хоть какую-то реальную справку  -дело весьма затруднительное.Причина простая: по утверждению б. сотрудника МВД(КГБ)
А.Соколова(которому после ареста Берия, было поручено ознакомится с делом Кулик-Симонич) архивное оперативно-следственное дело (ОСД) НКВД по розыску неожидано пропавшей Кулик-Симонич в 1953г было "отправлено в костер" вместе с различными материалами и пакетом фотографий.Из воспоминаний Соколова:

"...Большинство материалов дела относилось к Кулик-Симонич и двум её сестрам, с которыми
 она проживала в 20—30-х годах в Ленинграде. В частности, сведения об их весьма свободном
 образе жизни, кутежах и близких связях с иностранцами. В отдельном томе находились справки
  о содержании периодически прослушиваемых телефонных разговоров Кулик-Симонич, а также
 её разговоров на квартире одного из известных деятелей советской культуры,
 с которым она находилась в весьма близких отношениях.
 Поиск результатов не дал, но постановление о прекращении розыска не выносилось.
 С 1941 года дело находилось в архиве. Хотя по делу проводились розыскные мероприятия,
 у меня сложилось твёрдое мнение, что поиск вёлся формально и никого не интересовал.
 По своему содержанию розыскное дело фактически являлось делом агентурной разработки
  Кулик-Симонич. Его уничтожили...
 По материалам, эта женщина в июле 1939 года вышла из дома, чтобы поехать на служебной
 машине мужа в Кремлёвскую поликлинику, и домой не вернулась. В связи с этим по ней
 был объявлен всесоюзный розыск. Дело состояло из двенадцати томов. В нём находились
 циркулярные и отдельные телеграммы во все территориальные и транспортные органы НКВД
 с приметами пропавшей, кратким изложением факта — «вышла из дома и не вернулась» —
  и указанием о розыске. Сообщения, в том числе на имя наркома Берии, о проведённых
 агентурно-оперативных мероприятиях и их результатах. Заявления самого Кулика об
 исчезновении жены не было. В томах были подшиты многочисленные агентурные
 сообщения о Кулике..."

(см.А.Соколов «Суперкрот» ЦРУ в КГБ: 35 лет шпионажа генерала Олега Калугина»).

Попытку собрать сведения о К.И.Кулик-Симонич предпринял В.Карпов:

 "...Из различных источников я собрал некоторые подробности о Кире Ивановне Кулик.
  Отец её — Симонич, обрусевший серб. Имел титул графа, был предводителем дворянства в Польше,
  служил начальником царской контрразведки в Гельсингфорсе, расстрелян ВЧК в Сестрорецке
  в 1919 году.
  Мать — Симонич, урождённая Сульцина, казанская татарка, после расстрела мужа жила в
  Петрограде, где содержала кафе, в котором прислуживали её дочери — Александра, Нина,
  Татьяна и Кира.
  В 1925 году в Киру влюбился и женился на ней богатый нэпман Ефим Абрамович Шапиро.
  Прожили они недолго — в 1928 году Шапиро был арестован и выслан в Сибирь. Кира
  поехала с мужем в ссылку и там родила сына Михаила.
  Летом 1929 года они вернулись из ссылки."

Как-бы там не было,можно констатировать факт,что 40-летнему Григорию Кулику " неслыхано подфортило"
иметь рядом с собой женщину " мимо которой никто не мог пройти не обратив внимания"...

Вопрос-"а подфортило-ли" Кулику? Ведь  Кира Симонич на самом деле "притягивала мужчин как магнит»
и не просто мужчин,а "известных деятелей советской культуры". И этот факт отмечает дочь Кулика.

Бывает так,что милолетные курортные романы затягиваются на продолжительное время.Нечто подобное
произошло и у Киры Симонич в июле 1939г. "Тайные встречи" Киры Симонич с засл.артистом РСФСР,главным
режиссёром Большого театра Б.А.Мордвиновым (наст.фамилия— Шефтель) очень быстро стали предметом разговоров
в театральном мире Москвы.Думается так,что у жены Кулика это был далеко не первый "мимолетный" роман.
Кира,как известно нигде не работала,каждое лето предпочитала отдыхать на курортах,Что касается самого Кулика
то он частенько отсутствовал дома.Например, в длительной командировке в Испании...


Что касается Мордвинова,то К.Кулик-Симонич явилась для него "фатальной женщиной" круто изменившей
его дальнейшую судьбу.Из ДЗ начальника ОЧО Воркутинского ИТЛ на имя Берия- от 12 декабря 1944г:

"...Мордвинов-Шефтель Б. А., работая главным режиссером Государственного академического Большого театра СССР,
был арестован 15 мая 1940 года следчастью ГЭУ НКВД СССР.Обвинялся в том, что будучи знаком с женой начальника Главного Артиллерийского Управления Красной Армии Кулика Г. И.— Кулик Кирой Ивановной, в продолжении нескольких месяцев до её побега из СССР имел с ней подозрительные по шпионажу конспиративные встречи.
Будучи допрошенным по существу предъявленного обвинения, Мордвинов-Шефтель в наличии преступного характера встреч с Кулик К. И. виновным себя не признал, но не отрицал самого факта этих встреч и их конспиративный характер.Осуждён Особым Совещанием при НКВД СССР 12 апреля 1941 года за шпионские связи к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на 3 года.Наказание Мордвинов-Шефтель отбывал в Воркутском исправтрудлагере НКВД, освобождён из-под стражи в 1943 году и работает в лагере по вольному найму в качестве Главного режиссёра театра Воркутуголь."

В сентябре 1944г Мордвинов направляет письмо на имя И.В.Сталина,в котором просит вернутся к "подленно творческой жизни"в Москве.Просьба как известно была удовлетворена.Из письма Мордвинова:

"15 мая 1940 года моя жизнь оборвалась. В результате курортного знакомства в июле 1939 года с семьёй и, в частности, с женой одного крупного военного начальника и в связи с неизвестной мне до сих пор причиной, 15 мая 1940 года я был арестован и по решению ОСО НКВД был отправлен в Воркутский ИТЛ сроком на 3 года без лишения прав, без конфискации имущества, с правом переписки. Совершенно подавленный этим фактом, я был некоторое время в состоянии невменяемости..."

Продолжение следует

Цитата: Минин от 12 октября 2013, 11:53:52
Эту историю можно дополнить. Следующим полпредом СССР в Китае после Бовкуна-Луганца  назначили непосредственного шефа Церетели – начальника 3-го спецотдела НКВД СССР ст. майора ГБ А.С. Панюшкина. Занимательное начало дипломатической карьеры

кстати надо что ли у Петрова поинтересоваться по каким статьям и эпизодам осудили Ш.Церетели.

в цикле статей Жирнова  "55 лет без Сталина" есть интересный момент, правда описан якобы со слов 9 лет как умершего Питовранова

Как-то вечером мне домой позвонил Тохчианов, работавший в моем подчинении в контрразведке и по-прежнему чуждый любым условностям:
— Евгений Петрович, у тебя что сегодня на обед?
— Приходи,— говорю,— сам все увидишь.
Было понятно, что ему надо что-то обсудить вне службы. Приезжает.
— Ты в курсе последних указаний?
— Каких?— спрашиваю.
— О передаче разработок на подозреваемых в шпионаже.
— Кому? — Неужели, думаю, какую-то параллельную контрразведку организовали?
— Я громадную кучу дел перетаскал к Богдану. Он сказал, что все отдадут Судоплатову. На ликвидацию. Кобулов сказал: "Незачем всей этой сволочи жить". Добром это не кончится.
Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/895673

Прежде чем продолжить далее "ковырять тайну ХХ века" предлагаю "подбить и подшить в папку"  общеизвестные факты,НО при этом выделить некоторые ДАТЫ в т.н. деле Кулик-Симонич.Итак мы знаем,что:

1) летом 1939г. Кира благополучно вернулась "с югов" в Москву,где и продолжила "близкие интимные" отношения с "известным деятелем культуры".
2)Далее В.Карпов на основании своего разговора с известным артистом Козловским приводит факт о том,что Козловский 9 ноября 1939г. был приглашен в качестве гостя в дом Кулик-Симонич по случаю 49-летия хозяина дома-командарма 1-го ранга Г.И.Кулика.На торжестве  в качестве гостя присутствовал Сталин.Цитата из воспоминаний Козловского нам особо не нужна,но тем не менее, ее стоит думаю привести:

"...Я сидел за пианино в соседней со столовой комнате и напевал Сталину шутливые песенки,
что-то вроде «Ах, милашка, скинь рубашку». Мы все к тому времени изрядно выпили, и я мог
себе позволить такие шутки.Вдруг вошла в эту комнату Кира Ивановна и прямо к Сталину,
и начинает с ним так говорить, как будто они давние знакомые. Они даже отошли от пианино.
Я краем уха слышал, что Кира говорила о своём брате Сергее, бывшем офицере белой армии.
Он в то время находился где-то в лагерях. Кира очень настойчиво просила Сталина помочь
спасти её брата.Я понял, что лишний при этом разговоре, и потихоньку ушёл из комнаты,
оставив их наедине."

3)Из показаний Кулика (1950г) известно,что весной (в апреле)1940г.у Кулика со Сталиным состоялся разговор относительно жены Кулика:"... Однажды меня вызвал Сталин и сказал, что имеются сведения о том, что моя жена связана с итальянцами, и предложил мне с ней разойтись.После этого я с Симонич был на первомайском параде...а 5 мая в 11 часов она исчезла. Я предполагал, что её арестовали, но когда я зашёл к Берии, он мне сказал, что нет. После этого я сразу заявил в ЦК."

Как видим ЖЕНА будушего маршала Советского Союза (звание присвоено 7 мая 1940г) К.И.Кулик-Симонич  исчезла "без следа" 5 мая 1940г. о чем Кулик сразу заявил в ЦК.

4)Стоит сказать об одном,на мой взгляд "из ряда вон выходяшем", доподленно известном факте.Почти сразу после исчезновения  жены 50-летний Г.Кулик  сходится с 18-летней подругой своей дочери некой Ольгой Михайловской,с которой в октябре 1940г. заключает законный брак.Как в народе говорится "седина в бороду,а бес в ребро"...

5)Оперативно-следственное,розыскное дело НКВД начатое в мае 1940г по случаю исчезновения К.И.Кулик-Симонич в течении года "обростало" всевозможными бумагами, выросло до 12 томов, и весной 1941г.не будучи закрытым, благополучно отправилось в архив...где,на мой взгляд,спокойно-бы пролежало до скончания ХХ века,если-бы не арест в 1953г. "английского шпиона, муссоватиста,рестовратора капитализма в СССР, врага народа" Л.П.Берия.

Идет допрос свидетеля.
Вопрос:-Что вы скажите по делу обвиняемого Шмакина?
Ответ:- Все!!!

Из фольклера следователей МГБ.



Как известно,сразу после ареста Берия, ГП под руководством Руденко,по указанию ЦК(читай Хрущева)срочно,что называется в "темпе вальса" начала собирать компроментирующий материал на "банду Берия".Разыскное дело Кулик-Симонич "выплыло наружу" совершенно случайно 4 августа 1953г. в ходе допроса свидетеля А.Я.Герцовского
по делу обвиняемого Л.Е.Владзимирского.Допрос вел пом.главного военного прокурора полковник юстиции Успенский.
Кстати сказать генерал-майора Герцовского никто,что называется "за язык не тянул",но он в "душевном порыве очистить свою совесть" за 2 часа 45 минут наcообщал следствию "... стоко всего о банде Берия" что очень скоро (в октябре 1953г.) и сам из свидетеля превратился в обвиняемого...

Приведу выдержку из ПРОТОКОЛа допроса №125/ссов от 4 августа 1953г.

."..Хочу рассказать еще об одном подозрительном случае с женой б. зам.наркома обороны Кулика-Симонич.Случай этот относится к 1940году.В это время начальником 1-го спецотдела был Баштанов(так в тексте) ,а я заместителем.Но в связи с болезнью Баштакова(так в тексте),я исполнял обязанности начальника 1-го спецотдела.
Бывш. начальник следчасти УГБ НКВД СССР Влодзимирский пришел ко мне и принес материалы для объявления в розыск внезапно исчезнувшей жены маршала Кулика-Симонич-Кулик,по национальности сербки,находящейся в каком-то родстве с б. послом Югославии в СССР.Владзимирский просил немедленно объявить розыск,для чего был составлен план розыска,утвержденный б. зам.НКВД СССР Меркуловым.Розыск был объявлен по телеграфу,при этом были даны шифровки во все органы и размножены фотографии розыскиваемой.Через день или два меня вызвал Берия.У него в кабинете были Кулик и кто-то еще из сотрудников НКВД.Я показал Берия шифротелеграмму разосланную для розыска,размноженные для рассылки фотокарточки,и Берия,обратившись к Кулику сказал ему-"Видишь,мы приняли все меры к ее розыску." После этого ни Берия,ни Меркулов,ни Влодзимирский результатами розыска не интересовались,хотя все органы были обязаны каждые три дня доносить о ходе розыска.
Сам факт объявления розыска на Симонич через 1-й спецотдел,без привлечения к активному розыску оперативных аппаратов,свидетельствует о формальности самого розыска,и у меня сложилось впечатление,что все это делается для успокоения самого Кулика.Позднее этого я услышал разговор между работниками спецгруппы,фамилий которых теперь не могу вспомнить,о том,что примерно в то же время когда объявлялся розыск на Симонич,спецгруппой в присутствии Влодзимирского была расстреляна какая-то женщина,причем в отступление от общепринятого порядка этот расстрел был произведен без участия 1-го спецотдела и до того как прибыл к месту расстрела прокурор Бычков.Эти же сотрудники спецгруппы говорили,что Бочков за это их сильно ругал.У меня сложилось впечатление,что эта неизвестная женщина,расстрелянная в присутствии Влодзимирского,была женой Кулика.Несомненно,что подробности этого дела должны быть известны Влодзимирскому,Меркулову и Берия.Материалы о розыске Симонич-Кулик,безусловно должны быть в архиве 1-го спецотдела МВД СССР.Были ли составлены какие-либо документы о произведенном расстреле женщины работниками спецгруппы-я не знаю..."

Продолжение следует.

Понятно,что Успенский получив такую информацию в ходе допроса свидетеля Герцовского не замедлил сообщить обо всем Генеральному прокурору Союза СССР Р.А.Руденко,под контролем которого работали все(в том числе и военые) прокурорские следственные бригады по делу"банды Берия.1-й Спецотдел НКВД (в том числе и его б.сотрудники)
явились  для прокурорских работников -"кладезем тайн ХХ-века" в части "бесследного исчезновения Кулик-Симонич"...


1 сентября 1953г. Руденко направил ДЗ № 235 с пометкой "ссов" и копию протокола №241/ссов от 1-09-1953г допроса обвиняемого Церетели Ш.О. на имя Маленкова Г.М.Содержание ДЗ за подписью Руденко касалось показаний б.зам.начальника 1-го отдела Гульста, данных в ходе допроса.Орфография  ДЗ
сохранена.

Совершенно секретно

Товарищу Маленкову Г.М.
Вызванный на допрос бывший сотрудник органов МВД СССР Гульст Вениамин Наумович,член КПСС с 1921года,дал следующие показания:

"...В 1940 году,в период моей работы зам.нач.1 отдела по охране,меня вызвал к себе Берия.Когда я явился к нему,он задал мне вопрос:знаю ли я жену Кулик.На мой утвердительный ответ Берия заявил "Кишки выну,кожу сдеру,язык отрежу,если кому-либо скажешь то,о чем сейчас услышишь" Затем Берия сказал:" Надо украсть жену Кулик,
в помощь даю Церетели и Влодзимирского,но надо украсть так,чтобы она была одна".В районе улицы Воровского в течении двух недель мы держали засаду,но жена Кулик одна не выходила.Ночью к нам каждый день приезжал Меркулов проверять пост,он поторапливал нас и ругал почему мы медлим.Но однажды она вышла одна,мы ее увезли за город в какой-то особняк.Что стало с той женщиной,какова ее судьба,я не знаю.Слышал,что Кулик объявлял розыск своей жены,но найти ее не мог.Весной 1940г. Берия приказал мне вызвать мою машину и подать ее к 1
родъезду НКВД.В машину сели Берия,его шофер Борис Сергеев и я.Берия приказал ехать на даче Литвинова,она была в 30 километрах от Москвы.Дачу Литвинова я показал Берия,он предложил ехать обратно.Когда мы отъехали километров пять,на крутом повороте Берия вылез из машины и сказал мне,что надо подготовить диверсионный акт против Литвинова.Берия обследовал место и наметил следующий план:когда машина Литвинова будет возвращаться из города на дачу,из-за поворота ему навстречу должна была выйти грузовая автомашина,за рклем которой должен сидеть я,а в помощь мне придается Сергеев.Обстановка местности,рельеф ее не позволяли уйти легковой машине из-под удара грузовой автомашины,которая должна была развить предельную скорость и врезатся в легковую машину.Необходимость такого диверсионного акта Берия мотивировал полученным якобы указанием от одного из руководителей партии и правительства.Через несколько дней Берия меня вызвал вторично и сообщил,что необходимость диверсионного акта отпала,и приказал молчать и никому не говорить о его задании". 

пп.Р.Руденко
1 сентября 1953г.
№235/ссов

Ргаспи ф.17.Оп.171.Д.467 Л.172-173.
--------------------------------------------------------------

Вот такая странная на мой взгляд ДЗ на имя Маленкова за подписью генпрокурора Союза ССР нарушаюшая общий документальный поток по линии "Копии протоколов допроса".Странность заключается еще и в том,что Гульст прекрасно по памяти воспроизвел монолог Берия в его адрес,но запамятовал "Число-месяц" похищения женщины на ул.Воровского, заменив его словом "однажды" И-"...мы ее увезли за город в какой-то особняк"...
Казалось-бы такие показания требуют дополнительных вопросов,однако ни у дознавателя,ни у Генпрокурора доп.
вопросов  как видим не возникло...


Далее будет еще интересней т.к.-Продолжение следует

Думаю так,что все кто ранее ознакомился со статьей Петрова "Тайные убийства по приказу Сталина" опубликованной в НГ от 16.06.2010 №08 резонно скажут- какие могут быть  дополнительные вопросы у следователей илигенпрокурора в отношении показаний Гульста,если следователи и генпрокурор уже знали о всем,что касается тайного похищения и убийства Кулик-Симонич т.к. об этом (как пишет Петров) "... в подробностях рассказал на допросе 4 августа 1953-го участник похищения Влодзимирский."Действительно,в датах Петров не ошибается. 4 августа 1953г. буквально через час после того, как свидетель, генерал-майор Герцовский дал свои показания в отношении"таинственного изчезновения жены Кулика",Влодзимирский был вызван на допрос.

Давайте и мы посмотрим какие "подробности рассказал" на допросе обвиняемый Влодзимирский.Итак.

                                                   ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ОБВИНЯЕМОГО.
4 августа 1953года ст.помощник главного военного прокурора полковние юстиции Иванов допросил обвиняемого

Влодзимирского Льва Емельяновича
(Анкетные данные приведены ранее).

Допрос начат в 15 часов.

ВОПРОС:Расскажите все,что вам известно об аресте и расстреле гр.Симонич-Кулик?

ОТВЕТ:Летом или в начале осени 1940 года меня вызвал к себе Берия в присутствии Меркулова или один Меркулов(точно сказать я сейчас затрудняюсь так как не все помню)и объявил мне,что я вхожу в состав группы из четырех человек,которой поручается произвести секретный арест жены маршала Кулика гр-ки Кулик.Кроме меня в состав группы входило2 или 3 работника 3-го спецотдела НКВД СССР,но фамилий их я не помню.Возглавлял тогда 3-й спецотдел Церетели,прибывший с Берия из Тбилиси в 1938г.Принимал ли Церители лично участие в этой операции,я точно сейчас не помню.Согласно намеченному плану,задержание гражданки Кулик должно было быть произведено на улице,без огласки.Для этого были выделены 1 или 2 легковых автомашины,и в них дежурила вся группа.Засада была установлена недалеко от дома,в котором находилась квартира Кулика.На второй или третий день,когда гр-ка Кулик вышла из дома одна и пошла по пустынному переулку,она была нами задержана и доставлена во двор здания НКВД СССР.С ней тогда остались сотрудники 3-го спецотдела НКВД СССР,а я ушел.Всей этой операцией руководил Меркулов,он приезжал и проверял засаду и в ночное время один или два раза снимал пост.Через месяц или полтора после задержания гр-ки Кулик Меркулов или Кабулов поручили мне и начальнику внутренней тюрьмы Миронову съездить в Сухановскую тюрьму,взять одну арестованную которую нам там выдадут,привезти ее в здание НКВД и передать ее коменданту Блохину.Когда мы приехали в Сухановскую тюрьму,то нам выдали арестованную в которой я опознал жену Кулика.Гр-ку Кулик мы с Мироновым доставили в помещение НКВД в Варсонофьевском переулке.Нас там встретил во дворе комендант Блохин,который вместе с Мироновым отвел ее во внутреннее помещение
нижнего этажа здания.Я с ними прошел в первое помещение и остался в нем,а Блохин с Мироновым провели гр.Кулик в другое помещение где и расстреляли.Через несколько минут,когда мы вышли уже во двор с Мироновым и Блохиным,к нам подошли прокурор Бочков и заместитель наркома внутренних дел СССР Кобулов.Я хорошо помню,как Блохин при мне доложил им,что приговор приведен в исполнение.Бочков тогда выругал Блохина,сделав ему строгое замечание,что он привел приговор в исполнение,не дождавшись его и Кобулова.

ВОПРОС:мели ли вы постановление на арест гр.Симонич-Кулик,санкционированный прокурором,и ордер на ее арест,когда проводили ее задержание на улице?

ОТВЕТ:Я этого не знаю.Я таких документов не видел.Эти документы могли быть по существующему положению у работников 3-го спецотдела НКВД СССР.

ВОПРОС:Вы участвовали в допросе гр.Симонич-Кулик?

ОТВЕТ:Неи,не участвовал и не знаю-кто и о чем ее допрашивал.

ВОПРОС:Что вам известно о причинах и основаниях к аресту Симонич-Кулик?

ОТВЕТ:Мне абсолютно по этому вопросу ничего не известно.

ВОПРОС:Что вам известно о том,на каком основании была расстреляна гр.Симонич-Кулик?

ОТВЕТ:Об этом я также ничего не знаю.Однако в связи с тем,что для приведения расстрела в исполнение явился прокурор,я считал,что все сделано на законном основании.

ВОПРОС:В каких других случаях проведения секретных арестов и по чьим поручениям вы участвовали?

ОТВЕТ:Насколько я помню,в других случаях проведения секретных арестов я не участвовал.

ВОПРОС:Скажите,Влодзимирский,а после секретного ареста Симонич-Кулик для его прикрытия объявлялся розыск ее и инсценировались мероприятия по ее розыску?

ОТВЕТ:Возможно,это и делалось,но сейчас я точно этого не помню.Очевидно по этому поводу должны были сохраниться документы.

ВОПРОС:Вас вызывал к себе Берия,когда он принимал мужа гр.Симонич-Кулик?

ОТВЕТ:Насколько я помню,Берия меня к себе при приеме Кулика не вызывал.Я точно не знаю,принимал ли он вообще Кулика после "исчезновения" его жены.

Записано с моих слов правильно и мною прочитано.  (Влодзимирский)
Допрос окончен в 16 часов 50 минут

Допросил:Ст.помощник главного военного прокурора         (Иванов)
Верно: п.п. Майор адм.службы                             (Юрьева)

РГАСПИ Ф.17 Оп.171.Д.465.Л 142-151.  

=========================================
Как видим  "участник похищения"Влодзимирский в ходе допроса  дал настолько "подробный рассказ",что у ст.помощника ГВП Иванова,как говорится" даже в мыслях не было" задать  уточняющие вопросы насчет даты и времени и "подробностей похищения"...Например,первичного места куда была доставлена гр. Кулик-Симонич, или
кто конкретно "выдал" ее "на руки"Влодзимирского и Миронова  из Сухановской тюрьмы,под каким именем Симонич там содержалась "месяц или полтора" и т.д. и т.п.

Может все эти вопросы для Генпрокурора Руденко"осветил" в ходе допроса 1-09-1953г обвиняемый Церетели Ш.О.? Давайте,как говорится "посмотрим и увидим..."

Продолжение следует.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА.
1953года,сентября 1 дня,военный прокурор Военной прокуратуры войск МВД СССР подполковник юстиции Андреев допросил обвиняемого

Церетели Шалва Отаровича.

Допрос начат в 11ч.50 мин.

ВОПРОС: На допросе 24 августа вы показали,что в 1941году отказались участвовать в так называемой особой группе,создаваемой Берия и Судоплатовым для похищения и избиения советских граждан.Это соответствует действительности?

ОТВЕТ:Да,соответствует.Я действительно отказался участвовать в этом деле,о чем сказал Судоплатову,а затем Берия.

ВОПРОС:Ваш ответ свидетельствует о том,что даже после ареста вы продолжаете скрывать свою преступную связь с Берия. Разве вы не участвовали в похищении советских граждан?

ОТВЕТ:От следствия ничего не скрываю.В похищениях советских граждан я не участвовал.Был факты,когда я вместе с другими работниками отдела участвовал в так называемых негласных изъятиях отдельных лиц с последующей доставкой в НКВД,но делалось это только по указанию руководства.Отделу давалось задание снять негласно такого-то человека и доставить его в здание НКВД,что мы затем и выполняли.Для чего это делалось,по чьей инициативе,я не знаю.Также не знаю о том,что было с теми лицами,которых мы негласно доставляли в здание НКВД.Мы были просто исполнителями.Заявляю,что таких фактов в моей практике было несколько.Фамилии лиц,которые с моим участием были доставлены в НКВД, я сейчас не помню.

Вопрос:По заданию Берия или Кобулова Богдана вы участвовали в избиениях или убийствах советских граждан?

ОТВЕТ:В избиениях или убийствах советских граждан я не участвовал.Имел место случай,когда по заданию Берия и Кобулова Богдана я вместе с Влодзимирским и еще одним работником,фамилию которого сейчас не могу вспомнить,участвовал в ликвидации двух человек-мужчины и женщины,но я не считаю это убийством.

ВОПРОС:Расскажите об этом факте.

ОТВЕТ:Сейчас я не могу вспомнить,в каком году это было,кажется,в 1939 или 1940,но помню,что в летнюю пору.Я был вызван в кабинет Кобулова Богдана,где,когда я пришел,увидел кроме Кобулова Влодзимирского и еще одного сотрудника.Кобулов тогда объявил нам,что у нас есть двое арестованных,которых нужно ликвидировать необычным способом.Мотивировал он какими-то оперативными соображениями.Тогда же он объявил,что нам троим поручается выполнение этого задания и что мы должны это сделать прямо в вагоне,в котором  будут ехать эти люди из Москвы в Тбилиси,на территории Грузии.Кобулов говорил также,что затем нужно сделать так,чтобы народ знал,что эти
люди погибли при автомобильной катастрофе при следовании на курорт Цхалтубо и что для этого нужно столкнуть автомашину в овраг.Кобулов сообщил нам,что по этому вопросу даны соответствующие указания Рапава А.Н. работавшему тогда наркомом внутренних дел Груз.ССР. От Кобулова сразу все мы пошли в кабинет Берия.Берия нового ничего не сказал,повторив в основном то же,что сказал нам Кобулов.Не помню,или у Кобулова,или у Берия я спросил разрешения ликвидировать этих лиц с применением огнестрельного оружия,но мне этого не разрешили и заявили,что нужно ликвидировать тихо,без шума.Старшим в этом деле был Влодзимирский.Я помню,что вагон был необычным,в вагоне был даже салон,всего нас в вагоне было пять человек-нас трое и мужчина и женщина,последние ехали в разных купе.   Не доезжая г. Кутаиси,мы ликвидировали этих лиц. Влодзимирский молотком убил женщину,а я молотком ударил по голове мужчину,которого третий наш сотрудник придушил.Этот же сотрудник сложил затем тела в мешки и переложил на автомашину.Рапава же в соответствии с полученным заданием организовал автомобильную катастрофу.Мне известно,что тела убитых были похоронены где-то по указанию Рапава,но затем было получено указание из Москвы похоронить этих лиц с почестями,и тогда тела были выкопаны положены в хорошие гробы и вновь похоронены,но уже гласно.Что это были за лица,которых мы ликвидировали,я не знаю.После выполнения
задания Влодзимирский мне рассказал,что это были муж и жена,что этот человек работал где-то за границей,кажется в Японии или Китае,а затем нам изменил и занимался шпионажем.Ликвидацию этизх людей я считаю законной,поскольку это дело возглавлял Влодзимирский,работавший тогда начальником Следственной части по особо важным делам и знавший дела на этих арестованных.Кроме того Кобулов говорил нам,что с этим человеком по шпионажу связаны другие лица,и они сейчас находятся за границей,а он прибыл на месяц в отпуск,и если вовремя не вернется обратно или будет содержаться в заключении,то это станет достоянием тех лиц,и они могут не возвратиться в Советский Союз и тем самым избежать ответственности за свою преступную деятельность.Я верил,что указания Кобулова и Берия исходили из интересов дела и были законными.К тому же это было приказание,которое я обязан был выполнит.

ВОПРОС:Еще в каких убийствах по заданию Берии и Кобулова вы участвовали?

ОТВЕТ:Нет,не участвовал и задания такого характера я больше не получал от них.

ВОПРОС:Что вы можете добавить к своим показаниям по вопросу вашего участия в избиениях,похищениях и убийствах советских граждан.

ОТВЕТ:Я вспомнил,что вместе с Влодзимирским и Гульст В. я участвовал в тайном изъятии жены бывшего маршала Советского Союза Кулика,выполнено это было по указанию Берия.Возглавлял эту операцию Влодзимирский,и он же затем доставлял эту женщину по назначению.Для чего была изъята эта женщина и что случилось с ней потом,мне неизвестно.Других дополнений по этому вопросу я не имею.

Допрос окончен в 17 ч.55 мин.
Записано с моих слов правильно и мной прочитано.       (Церетели)

Допросил:Военный прокурор МВД подполковник юстиции      (Андреев)

Верно:п.п. Майор адм.службы (Юрьева)

РГАСПИ Ф.17 Оп 171 Д.467 Л.187-190.
--------------------------------------------------
Показания Церетели-прям готовый сценарий для фильмов ужаса...

Но как видим и в этом случае -со стороны военного прокурора Андреева не возникло  никаких уточняющих подробности вопросов. Создается впечатление,что допросы проводились с одной целью получить "расстрельный компромат" на Берию,а детали  "совершеных преступлений" против советских граждан не особо интересовали следователей.Странно и то, что такие "динозавры НКВД" прошедшие как говорится "огонь,воду и медные трубы"как Влодзимирский,Церетели и ряд других легко на допросах выдавали "  монолог за монологом" как будто в лице прокурорских следователей нашли своих самых лучших друзей,а возможно и"душеприказчиков".Но об этом и о другом в следующем продолжении..

    «Об организации следствия по делу о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии.
    1. Ведение следствия по делу Берии поручить Генеральному прокурору СССР.
    2. Обязать т. Руденко в суточный срок подобрать соответствующий следственный аппарат,
       доложить о его персональном составе ЦК КПСС...»

Из спецпостановления Президиума ЦК КПСС от 29 июня 1953 года.

Перед тем как продолжить тему далее,сделаю небольшое "лирическое" отступление.
Всем известно,что 26 июня 1953 года т.Руденко был выдвинут на пост  Генпрокурора Союза ССР самим "инициатором ареста Берия" заменив на этом посту"независимого" профессионала Г.Н.Сафонова.С порученным партией  "делом Берия", Руденко справился с честью и показал себя с лучшей стороны как  руководитель сумевший организовать и главное уложится в отведенные ЦК сроки с подбором  "соответствующего следственного аппарата".После "дела Берия" авторитет Руденко,как Генпрокурора "расколовшего самого Палыча" , будет настолько высоким,что в течении
последующих 27 лет в Советском  Союзе  "равного" ему прокурора просто не будет.
Что касается следователей которые проВодили допросы  " членов банды Берия" то можно констатировать,что по своей квалификации это были разные люди,имевшие разный  практический опыт работы.Многие из них (в том числе и военные следователи, прокуроры)начинали свою карьеру в  органах,однако как говорится "себя ни в чем не запятнали".Например,Андреев оказавшийся в известное время "Игнатьев-Берия"  за штатом СО...

Понятно,что в период проведения следствия по делу Берия все допросы проводились в "законных рамках" с учетом УПК.Сценарий следствия был выбран по  классическому варианту (аналогично "ленинградскому делу"):групповой арест,наличие архивных документов НКВД-МГБ-МВД,показания свидетелей, плюс "сторонние сигналы"... иными словами  у следствия было от чего оттолкнутся в предъявлении обвинения подследственным...Чуть позднее согласно установкам ЦК Генпрокуратура начнет "гонения на ведьм" пострадают многие заслуженные люди, в их числе сын Берии -Серго(лишенный фамилии отца и научного звания)б.советский резидент в США Г.Овакимян,которому будет предъявлено обвинение в том,что он незаконно в течении ряда лет получал генеральскую надбавку работая на советский атоммаш и ряд других не менее заслуженных людей, о которых наверное стоит упомянуть-в новой теме.

Что касается темы "тайны ХХ века -дело Кулик-Симонич " то приводить полностью пространное содержание дальнейших протоколов допроса не имеет смысла.Факты полученные в ходе допроса Влодзимирского станут основными,которые не отвергнут   в ходе следствия другие участники процесса.
Приведу выдержки из показаний данных в ходе допроса:

1)Кобулов Б.В.

"...Примерно через месяц или полтора после негласного ареста жены маршала меня вызвал Берия и сказал,
что имеется указание «инстанции» о ликвидации Симонич-Кулик. Но сделать это нужно таким образом, чтобы,  кроме Влодзимирского, об этом никто не знал.Тут же Берия вызвал Влодзимирского и проинструктировал его, как надо это сделать: «Поедете с Мироновым в Сухановку и возьмёте там женщину, которую надо привезти сюда, во внутреннюю тюрьму, и здесь ликвидировать. Для того, чтобы она при транспортировке не крикнула и чтобы никто из надзирателей не услышал её крика, скажите ей, что вы везёте её для освобождения. Да и вообще лучше, если никто лица её не увидит — обмотайте ей голову платком».Тут же Берия позвонил начальнику Сухановской тюрьмы, что приедет за «той самой» арестованной Влодзимирский, и вы её ему отдайте. В ожидании приведения в исполнение его распоряжения о расстреле Симонич-Кулик Берия очень нервничал, считая, что дело затягивается, и поручил мне проверить причину задержки. Однако когда я прибыл, Влодзимирский и Блохин мне доложили, что задание выполнено."

2) Блохин (19 сентября 1953г.)

"...Симонич-Кулик я не знаю по фамилии. Такой никогда не слышал.
Могу, вместе с тем, рассказать следующее. Меня вызвал заместитель наркома Кобулов и сказал, что начальник  следственной части Влодзимирский привезёт ко мне женщину, которую надо расстрелять. При этом Кобулов запретил мне спрашивать эту женщину о чём-либо, а сразу же после доставки её расстрелять. В тот же день Влодзимирский вместе с начальником внутренней тюрьмы Мироновым привёл ко мне женщину и сказал, что это  её надо расстрелять.Я выполнил указание Кобулова и её расстрелял. Кто была эта женщина, я не знаю.  Никаких документов на эту женщину ни Кобулов, ни Влодзимирский не представили, и точно так же и я о произведённом расстреле никаких документов не составлял. Насколько я помню, кроме Влодзимирского и Миронова при этом расстреле никто не присутствовал..."



3)Берия Л.П.(26 сентября 1953г.)

"...Я не могу вспомнить, кому я дал распоряжение о тайном изъятии и уничтожении Кулик-Симонич, но мне помнится, что ее допрашивали. Было ли решение Особого совещания по ее делу, я не помню. Не помню также, обращался ли Кулик ко мне с заявлением о том, что исчезла его жена. Не помню, объявлялся ли всесоюзный розыск Кулик-Симонич...".


4)Бочков В.М.( 25 января 1954г.)

б. прокурор СССР допрошен в качестве свидетеля помощником ГВП полковником юстиции Успенским

вопрос:Вам зачитываются показания Влодзимирского Л.Е.от 4 августа 1953г.
(зачитывается часть из показаний касаемая доставки гр.Кулик во двор комендатуры НКВД)
Что вы можете сказать по этому поводу?
ответ: Обстоятельств,о которых дал показания Влодзимирский,за давностью времени я припомнить не могу и потому не могу как подтвердить,так и отрицать приведенные выше показания.
РГАСПИ.Ф.17 Оп 171 Д.474 Л.39-46.

Довольно интересные показания особенно в части "месяц-полтора" без какого либо  намека на даты.Впрочем,я чуток запамятовал.Ведь в показаниях встречается "весна-лето-осень"! Чем не ДАТА.Но об этом и "прочих временных провалах" в показаниях "членов банды Берии"   напишу позднее...

Однако,думаю пришло время вернутся обратно  статье Н.Петрова"Тайные убийства по приказу Сталина" и напомнить " как  лубянские киллеры исполняли «деликатные поручения» вождя"

"...Обычная процедура расстрела включала обязательный опрос приговоренного для установления личности и сличение данных с предписанием на расстрел и личным делом, дабы избежать ошибки. Более того, при расстреле обязательно должен был присутствовать и представитель учетно-архивного отдела. Как показал на допросе бывший в 1940-м заместителем начальника 1-го спецотдела (учетно-архивного) НКВД А.Я. Герцовский, Симонич-Кулик была расстреляна без участия представителей этого отдела.Понимали ли Берия и его подручные, что совершают по заданию Сталина убийство? Да, именно убийством можно считать тайный расстрел без суда и составления каких-либо бумаг.  Они понимали, но, верно служа «хозяину», не допускали и мысли о возможности отказа от подобных заданий. Типичная идеология и атмосфера мафиозного клана. Меркулов был допрошен по «делу Берии» 29 августа 1953-го еще в качестве свидетеля. На вопрос, как он расценивает историю похищения и убийства
жены маршала Кулика, ответил: «Расцениваю это как факт безобразный, противоречащий моим убеждениям и ничего не давший с точки зрения целесообразности. Однако я не сомневался, что таково было указание И.В. Сталина, а любое указание товарища Сталина я выполнял безоговорочно».И пояснил, что Берия четко ему сказал, что в отношении Симонич-Кулик есть прямое указание Сталина."


Грандиозные Мысли о " лубянских киллерах и заказчике убийств из мафиозного клана" преследует Петрова буквально в каждой статье.Прям какая-то "мемориальская навязчивая одержимость с историко-познавательским уклоном". Впрочем,к слову сказать, вдаватся здесь в какой-либо психоанализ относительно автора статьи- я не намерен.

Давайте сделаем шаг в сторону от статьи Петрова и посмотрим на дело Кулик-Симонич несколько иначе,чем автор вышеупомянутой статьи.
Итак.Первое,что "бросается в глаза" во всей этой истории,это появление в 1953г.дела Кулик-Симонич по сути из "неоткуда" т.е. привлеченный к следствию в качестве свидетеля(как позже выясняется " безпредельно жуликоватый тип") генерал-майор Герцовский на допросе в прокуратуре добровольно высказывает своё мнение относительно " подозрительного случая с женой б. зам.наркома обороны Кулика-Симонич".При этом подробно описывает весь ход "подозрительного случая" вплоть до дошедших до него слухов от "членов спецгруппы" о расстреле незвестной женщины с "отступлением от общепринятых правил"в присутствии Влодзимирского и прокурора Бочкова.По "сложившемуся впечатлению" Герцовского,"неизвестная женщина,расстрелянная в присутствии Влодзимирского,была женой Кулика".

Далее, буквально через час, после показаний Герцовского,Владзимирский,будучи вызванный на допрос,на вопрос следователя "Расскажите все,что вам известно об аресте и расстреле гр.Симонич-Кулик?" Влодзимирский долго не задумываясь, ,неожиданно вспомнив события "лета-осени 1940г."(можно сказать "ВСЕ-до мелочей:кто, кого,откуда и куда")-буквально "разряжается" целой тирадой об"аресте и расстреле гр.Симонич-Кулик".

Согласно показаниям Влодзимирского,прокурорские вместо 2-3-х работников 3-го спецотдела,1 сентября 1953г. находят б.зам.начальника 1-го отдела ГУГБ (охрана) Гульста,который на допросе в качестве свидетеля вспоминает, что Берия поручал ему "похитить жену Кулика" и в случае-чего собирался "вынуть кишки и отрезать язык". По показаниям Гульста выходило так,что  жену Кулика на второй или третий день  неизвестного месяца 1940г.все-таки похители и какие-то  неизвестные "МЫ" ее увезли за город в какой-то особняк...Согласно УПК  такой допросный материалв  следовало-бы направить на доследование,но т.Руденко вероятно посчитал их суперважными в деле Берия т.к. со времен Вышинского было ясно, что "чистосердечное  признание обвиняемого-ЦАРИЦА доказательств,а кроме того в первый "учебный "день  1953г прокурорским неожиданно повезло,как выразился в своё время литературный классик " в наши руки неожиданно попал -абрек",тем более из ближайшего окружения Берия - Церетели Шалва Отарович,который после описания "кровавых сцен в купейном вагоне" неожиданно   вспомнил,что он вместе c" Влодзимирским и Гульст В.  участвовал в тайном изъятии жены бывшего маршала Советского Союза Кулика"...

Вот на этом пока сделаем остановку.Как выражался Штирлиц в известном анекдоте,то "раскинув мозгами" получаем в результате картину маслом -какую-то очень "странную тайную" операция НКВД под названием  " тайное изъятие и расстрел жены бывшего маршала Советского Союза Кулика" о которой знала целая куча народа. Назову по именно: 1.Берия; 2.Меркулов; 3.Кобулов; 4.Влодзимирский 5.Гульст; 6.Церетели;7.Блохин; 8.Миронов; 9.Бычков; 10.Герцовский и по его показаниям несколько человек из спецгруппы знавших о расстреле неизвестной женщины...

Продолжение следует.

Думаю,всем участникам форума известно,что Л.П.Берия был далеко не глупым человеком,а при всех его некоторых недостатках,являлся опытным исполнительным руководителем и прекрасным организатором.Именно эти качества позволили ему в течении продолжительного времени оставатся на посту наркома НКВД.

Предположим,судя по показаниям Меркулова,Берия действительно,получив от Сталина ЦУ "тайно изъят и допросить жену Кулика".Предпосылки к этому имелись,вышеупомянутый Соколов вспоминает,что в уничтоженном в 1953г(при чистке известных архивов) деле Кулик-Симонич "...Большинство материалов дела относилось к Кулик-Симонич и двум её сестрам, с которыми она проживала в 20—30-х годах в Ленинграде. В частности, сведения об их весьма свободном образе жизни, кутежах и близких связях с иностранцами. В отдельном томе находились справки о содержании периодически прослушиваемых телефонных разговоров Кулик-Симонич, а также её разговоров на квартире одного из известных деятелей советской культуры, с которым она находилась в весьма близких отношениях."
Помимо этих материалов,как вспоминает Соколов: "...  В томах были подшиты многочисленные агентурные сообщения о Кулике..."

Следовательно можно сделать вывод о том,что оперативно-агентурная разработка семьи Кулика началась задолго до 1940г.и это понятно.Сталин, вероятно прекрасно помнил о " полит.лояльности" предыдущих маршалов и их жен,а по сему не мог допустить повторения аналогичной ситуации в отношении следующего кандидата на столь высокое воинское звание.
Как известно,одна из сестер Симонич-проживала в Италии,а учитывая легкомысленное поведение самой Киры Ивановны,информацию снятую прослушкой- вот вам и известный компромат с которым Сталин как известно ознакомил Г.Кулика и дружески,учитывая давнее,близкое знакомство - посоветовал ему разойтись с Симонич.

Далее,если принять за "чистую монету" показания свидетелей и подследственных по делу Берия,события развивались следующим образом.Сталин дает указания Берии "тайно изъять жену" кулика накануне присвоения ему высокого воинского звания маршала Советского Союза.Берия вводит,что называется "в курс дела" Меркулова и Кобулова.
В этой триаде на Меркулова и Кобулова якобы возлагается подбор кадров и руководство всей  операцией по "тайному изъятию" жены Кулика. Во главе группы "захвата" поставлен Влодзимирский.5 мая 1940г. группа под руководством Владзимирского  успешно проводит операцию по "тайному изъятию" Симонич и на автомобиле доставляет ее по одной версии в здание НКВД,по другой в "какой-то" загородный особняк,а в конечном итоге (по показаниям в 1953г. Богдана Кобулова)  «та самая» арестованная Влодзимирским,как говорится "ни с того ни с чего"-оказывается в Сухановской тюрьме...А для прикрытия данной операции была выдвинута версия "об неожиданном исчезновении Кулик-Симонич".Кстати сказать никаких письменных заявлений в НКВД о розыске жены " неожиданно ичезнувшей"( 5 марта, в 11 часов дня) Киры Ивановны Симонич-Кулик от маршала Г.Кулик так и не поступало.Более того,маршал Кулик,особо не переживал и не настаивал на розыске исчезнувшей жены.Буквально через месяц после ее пропажи, 50-летний "главный фейерверкер РККА" усиленно "пестовал" 18-летнюю соученицу своей дочери...


Сомневатся в том,что сотрудники НКВД проводили операции "тайного изъятия" лично у меня нет никаких оснований.Например,прикажи Сталин- Берия "тайно изъять" какого-либо высокого кандидата лейбористской партии в Англии,следует думать,что чекисты с успехом выполнили-бы и такую задачу,как говорится реальные примеры имеются в наличии.

СОМНЕНИЯ- во всей истории с Кулик-Симонич, вызывают следующие обстоятельства,а именно: "...Меркулов был допрошен по «делу Берии» 29 августа 1953-го еще в качестве свидетеля. На вопрос, как он расценивает историю похищения и убийства жены маршала Кулика, ответил: «Расцениваю это как факт безобразный, противоречащий моим убеждениям и ничего не давший с точки зрения целесообразности. Однако я не сомневался, что таково было указание И.В. Сталина, а любое указание товарища Сталина я выполнял безоговорочно». И пояснил, что Берия четко ему сказал, что в отношении Симонич-Кулик есть прямое указание Сталина..." (см.Петров "Тайные убийства по приказу Сталина" НГ от 16.06.2010)

Возникает вот такой вопрос: А что,генсеку ЦК И.В.Сталину летом 1940г. нечего было больше делать как переживать за дальнейшую судьбу б. жены Г.Кулика?

Давайте предположим,что выбрав промежуток между  неотложными решениями государственных дел,Берия доложил генсеку "что будем делать с Симонич?",а " кровавый диктатор,он же руководитель мафиозного клана в одном лице" выдал фразу нечто типа "ликвидировать бл...дь такую".Берия недолго думая, звонит начальнику Сухановской тюрьмы,который также в курсе дел т.к. у него "месяц-полтора" сидела "железная маска в платке" с приказом выдать "ту самую- на руки"  Влодзимирскому(попутно,вероятно  для  страховки пристегнув к нему Миронова) для перевозки "ТОЙ САМОЙ" во внутреннюю тюрьму.Влодзимирский с Мироновым привозят "закутанную в платке женщину" к "киллеру" Блохину,которому заранее Кобуловым поставлена "задача-расстрелять" без лишних вопросов и разговоров,а ГЛАВНОЕ без участия 1-го спецотдела и составлении каких-либо бумаг Т.Е СОВЕРШИТЬ "ЧИСТО УГОЛОВНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ".Влодзимирский,сдав по его идентификации Симонич-Кулик "на руки" Блохину,сам как известно,в отличии от Миронова,смотреть как работает "киллер" не пошел.Что делали в расстрельной камере Блохин и Миронов-непонятно т.к. задержка с обратным уведомлением о расстреле привела Берия (согласно  показаниям Кобулова)в нервозность,а по сему Берия отдает приказ Кобулову "проверить причину задержки." Однако Кобулов приезжает не один,а с (непонятно откуда взявшемуся) прокурором Союза ССР Бочковым."Главный союзный киллер"Блохин  лихо рапортует союзному прокурору о выполнении поставленного "инстанцией" задания но вместо благодарности получает от Бочкова выговор в виде"ругани" почему они раньше времени (не дождавшись его и Кобулова,ругань как известно слышат несколько человек из спецгруппы) привели приговор в исполнение...

Кстати сказать,Виктор Михайлович Бочков был назначен прокурором СССР с 7.8.1940г.а сл-но говорить о том,что Симонич-Кулик была (И БЫЛА-ЛИ) расстреляна без суда и следствия через " месяц-полтора" после "тайного изъятия" не приходится.И еще один момент.Бочков как союзный прокурор,в отличии от тов.Руденко,никогда не присутствовал при процедуре расстрела,даже в военное время,когда возглавлял по совместительству  Особый отдел НКВД Северо-Западного фронта.Именно в период работы Бочкова на должности союзного прокурора органы НКВД находились под пристальным контролем прокуратуры.В ноябре 1943г. у Бочкова хватило мужества обратится к Сталину с просьбой об освобождении от должности прокурора СССР,что и было сделано...

Вот такая получается картина маслом после небольшой реставрации.Берия и все участники "тайного изъятия и расстрела Симонич-Кулик" при ближайшем рассмотрении выглядят какими-то дебилоидами отморозками для которых не существует УК РСФСР.

Спрашивается:зачем понадобилось наркому НКВД Берия подключать кучу народа к тому,чтобы вначале доставить Симонич из Сухановской- во Внутреннюю тюрьму НКВД,где затем ее расстрелять "в отступление от общепринятого порядка и без участия 1-го спецотдела и до того как прибыл к месту расстрела прокурор Бычков."

Если на то пошло,получи Берия от Сталинав указание на ликвидацию Симонич-Кулик без огласки,лично я уверен,что у Берия  хватило-бы ума  ликвидировать Симонич-Кулик как говорится "без сучка и задоринки",выбрать при этом соответствующий сценарий для ликвидации, например, классический из литературы Тургенева, при этом
"спрятать концы в воду"...

И последнее.Хоть все АСД "Берия и его банды" шито черными нитками №00,в соответствующем переплете, отдельные обвинения в нем просто чистейшая "липа" груженная на "телеги" с торчащими в разные  стороны " законными дышлами"...    

P.S. Уваж.коллеги по форуму! Хотелось-бы узнать ваше мнение по данной теме.

Цитата: alex от 09 августа 2013, 23:37:23

Цитата: Кирилл от 09 августа 2013, 16:17:27
Много читал о заслугах Судоплатова в руководстве партизанами, о его вкладе в Победу. А теперь что же получается, его реабилитацию отменят?

Уваж Кирилл
Имена Судоплатова Павла Анатольевича и  Наума Исааковича Эйтингона вписаны золотыми буквами в истории
советской  спецслужбы.Решение судебных органов на бумаге можно изменить,но историю прошлого СССР -никогда и никому не удасться,как-бы того не желали современные нуворищи...

С Вашего разрешения, не большая цитата из поста № 13: "1) По указанию членов Политбюро ЦК ВКП(б) и 1-го Секретаря ЦК КП(б) Хрущева, по плану, разработанному МГБ УССР и одобренному Хрущевым, в гор. Мукачеве, был уничтожен Ромжа – глава греко-католической церкви активно сопротивлявшийся присоединению греко-католиков к православию;". И простой вопрос: нужно ли тут перечислять какие статьи Конституции СССР и УССР, Уголовно-процессуального и Уголовного кодексов УССР, Положения о Совете по делам религиозных культов при СМ СССР, равно и некоторые другие были нарушены? Как можно грубо попирая Закон выставлять себя этаким героем - мне не понятно. Но знаю одно: именно благодаря целеустремленной, откровенно провокационной, а возможно и направленной иностранными спецслужбами деятельности как отдельных сотрудников органов госбезопасности, так и целых подразделений мы знаем о дискредитации образа органов госбезопасности в глазах народа. Сколько было таких, которые своей бездарной преступной деятельностью подрывали доверие как к органам безопасности, так и к Государству? Почему о них и сегодня не хотят сказать простую правду?
...человек, к которому с правовой точки зрения никаких претензий не было... Ну и что? А вот Хрущеву захотелось и давайте уничтожим епископа Ромжу. Уничтожили. А потом было специальное сообщение Первому секретарю ЦК КП(б)У Кагановичу и генеральному прокурору СССР о убийстве Ромжи, и о том, что следствие проводят органы Прокуратуры и МВД, а органы МГБ отказываются даже оказывать помощь. И заканчивается сие сообщение тем. что высказывается мнение, якобы убийство Ромжи перед 30 годовщиной Октября есть политическая провокация. И с ними я полностью согласен.
...извините, но сомневаюсь с чистоте золота, каковым были вписаны имена Судоплатова в историю, к примеру, уже по той причине, что он писал об убийстве Ромжи как поручении Партии и Хрущева в партийные органы. А это дискредитация и Партии и Государственного руководства (прямая статья УК).

Историю как СССР, так и КПСС переписывать не надо, а просто нужно написать, ибо в ней есть действительно много ярких страниц, на которых нужно учиться.

Извините за возможную не тактичность. С уваждением.

Хм, это уже интересно... Ув. Алекс, я запасся уже попкорном!

Цитата: nazri от 24 ноября 2013, 23:35:27

...извините, но сомневаюсь с чистоте золота, каковым были вписаны имена Судоплатова в историю, к примеру, уже по той причине, что он писал об убийстве Ромжи как поручении Партии и Хрущева в партийные органы. А это дискредитация и Партии и Государственного руководства (прямая статья УК).

Уваж.nazri.
1) Как известно П.А.Судоплатов писал свою книгу "Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы."опираясь в основном на свою память,которая как известно часто подводит иногда даже в сохранении не столь значительных объемов информации,которая содержится в самой книге.Вероятно поэтому,после опубликования книги,многие ветераны ГБ отмечали ряд допущенных промахов и ошибок относительно фактов приведенных Судоплатовым в своей книге,которая на мой взляд произвела в 1997г. настоящий фурор среди читающей публики,а сам автор немедленно с подачи "четвертой власти" был "окрещен -гением террора".
2)Что касается ликвидации спецслужбами епископа Ромжа.Судоплатов писал:"...В это время мне позвонил Абакумов и сказал, что через неделю в Ужгород приезжают Савченко и Майрановский, начальник токсикологической лаборатории,с приказом ликвидировать Ромжу. Савченко и Майрановский рассказали мне, что в Киеве на вокзале, в своем железнодорожном вагоне, их принял Хрущёв, дал чёткиеуказания и пожелал успеха. Два дня спустя Савченко доложил Хрущёву по телефону, что к выполнению операции все готово, и Хрущёв отдал приказание о проведении акции. Майрановский передал ампулу с ядом кураре агенту местных органов безопасности — это была медсестра в больнице, где лежал Ромжа. Она-то и сделала смертельный укол."

Делать какие либо заключения на основе воспоминаний Судоплотова,на мой взгляд не совсем правильно.И сегодня,несмотря на ряд некоторых опубликованных документов из архива СБУ информация настолько запутана,что сложить все пазлы в ясную картину событий, в частности покушения на жизнь Ромжа в 1947г. не получается...Одним словом дело Ромжи требует скрупулезного исследования,при этом особое внимание следует уделить на   тот факт,что сразу после войны(впрочем и сегодня) Ватикан стремился(и стремится) укрепить свои позиции на территории Зап.Украины.

Ну конечно: как о героическом, так тут всякое лыко в строку, а как о подлости или преступлении, так сразу - АМНЕЗИЯ, память отшибло...

Цитата: МирВ от 26 ноября 2013, 14:52:56
Ну конечно: как о героическом, так тут всякое лыко в строку, а как о подлости или преступлении, так сразу - АМНЕЗИЯ, память отшибло...

Уваж.МирВ
А кто говорит об амнезии? Я лишь подчеркнул общеизвестное - человеческая память штука далеко не надежная,с годами
стирает многое, оставляя лишь наиболее яркие страницы жизни...  
К слову сказать,так для справки-АМНЕЗИЯ-слово греческое, введено в медицинскую терминология замечательным русским психиатром Корсаковым,который наплевав на латынь обозначил данным словом свои исследования по нарушению памяти возникающее вследствии локального повреждения мозга....

Цитата: alex от 26 ноября 2013, 14:13:59Делать какие либо заключения на основе воспоминаний Судоплотова,на мой взгляд не совсем правильно.И сегодня,несмотря на ряд некоторых опубликованных документов из архива СБУ информация настолько запутана,что сложить все пазлы в ясную картину событий, в частности покушения на жизнь Ромжа в 1947г. не получается...Одним словом дело Ромжи требует скрупулезного исследования,при этом особое внимание следует уделить на   тот факт,что сразу после войны(впрочем и сегодня) Ватикан стремился(и стремится) укрепить свои позиции на территории Зап.Украины.

С Вашего разрешения, полностью разделяю сказанное вами, что: "Делать какие либо заключения на основе воспоминаний Судоплотова,на мой взгляд не совсем правильно.". Вместе с тем, вызывает удивление:
1. то, как настойчиво Судоплатов подчеркивает свое участие в убийстве епископа Ромжи.
2. активное участие во всем этом председателя Совета Министров УССР Н. С. Хрущева...
3. отсутствие малейшей информации о том, что Член Политбюро ЦК ВКП(б), первый секретарь ЦК КП(б)У Л. М. Каганович вообще имел представление о том. что задумывается такое преступление...
4. преступление совершается пережде ХХХ голдовщиной Октября, и рассматривать это иначе нежели как политическая провокация очень сложно...
5. ...довольно быстрый отзыв Кагановича из Киева после совершенного по заданию Хрущева преступления, и водворение на его пост Хрущева...
6. в воспоминаниях одного их чекистов служивших в Закарпатской области говорится, что встреча Судоплатова была с участниками преступления, и что убийство совершил врач-еврей, который был секретным сотрудником МГБ, а не медсестра... (ссылку на книгу чекиста постараюсь найти)
7. видимо, из за поражения памяти, Судоплатов начал забывать, что его записки в ЦК с пояснением того, что именно он активно принимал участие в убийстве совершенным по заданию Хрущева на прямую подпадают под действие Уголовного кодекса (и разглашение, и клевета, и...)
8. в результате совершенного преступления, - убийства епископа Ромжи, - некоторые агенты отказались от дальнейшего сотрудничества. а некоторые смогли уйти через границу...
9. само убийство, равно как и предшествовавшее сему покушение, были на столько бездарно совершены. что ни у кого даже сомнения не было, что это дело рук МГБ... (на прямую, выходит, дискредитация органов госбезопаснсти...)

Извините, все это к тому, что есть достаточное количество героев, которых мы или не знаем, или не помним... А те, кто своими действиями вольно или не вольно подрывали доверие к органам госбезопасноти, Государства...

Извините, за возможную резкость. С уважением.

Цитата: МирВ от 26 ноября 2013, 16:26:35
Ну дык вот одну из "наиболее ярких" страниц он и вспомнил!!! ;D
Ув. Алекс, раз уж удосужились погуглить слово "амнезия", так уж будьте любезны и писать его правильно. Кстати, Выши "неологизмы" ни Вас, ни сайт не красят и напрягают "слух" (типа "на медне" вместо "намедни" и т.п.). Уж извините, что придираюсь. Просто не люблю, когда умничают на ровном месте...

Следует признать вашу правоту  насчет придирок к "неологизмам".Ошибки бывают-что поделаешь на то и существует профессия КОРРЕКТОРА...
Ну а насчет вашей любви-не любви,то замечу,что некоторые термины стараюсь разьяснить подробнее не лично для Вас,а
для молодых людей (судя по некоторым приметам)-школьников,которые являются гостями нашего форума.

Цитата: nazri от 26 ноября 2013, 16:49:40
[Судоплотова,на мой взгляд не совсем правильно.". Вместе с тем, вызывает удивление:
1. то, как настойчиво Судоплатов подчеркивает свое участие в убийстве епископа Ромжи.
2. активное участие во всем этом председателя Совета Министров УССР Н. С. Хрущева...
3. отсутствие малейшей информации о том, что Член Политбюро ЦК ВКП(б), первый секретарь ЦК КП(б)У Л. М. Каганович вообще имел представление о том. что задумывается такое преступление...

Уваж.nazri
Во-первых- не надо извинятся.С вашей стороны нет проявления никакой резкости.Однако подчеркну,что вести речь с человеком обладающим чувством такта лично мне довольно приятно.
Во-вторых -все что касается  Судоплатова и его книги,то стоит заметить,что первое ее издание было целиком ориентировано на западного читателя.Если память не изменяет книга издавалась на деньги американца фамилию которого -не помню.
В-третьих  целиком согласен с вашей оценкой и расстановкой акцента в деле ликвидации епископа Ромжи (и не только), однако замечу,что Вы смотрите на эти события глазами человека из ХХI -века обладая довольно значительным объемом информации- это в отношении пунктов 4-9 вашего поста...

Добрый вечер!
Тут предлагаю отрывок из книги довольно интересного человека, который рассказывает и об убийстве епископа Ромжи.

"А, сейчас опишу события связанные о Венгрией. Закарпатская область являлась стыком четырёх государств: Советский Союз, Чехословакия, Венгрия и Румыния. Самым главным направлением был узел железной дороги станция Чоп.
Сюда сходилось две дороги Чехословакии и Венгрии.
Став начальником отдела в Закарпатье, я принял от своего предшественника агентуру, которая совершала нелегальные переходы через границу в Чехословакию, Венгрию и Румынию. Среди принятой агентуры был и агент "Рампола".
" Рампола" являлся личным секретарём епископа католической церкви в Закарпатье Ромжи. Центр главной церкви Закарпатского духовенства возглавляемый епископом Ромжой находился в Ужгороде.
В процессе работы с агентом "Рамполой", было установлено, что он -"Рампола" честно и добросовестно выполнял наши задания. Представляемые им материалы были весьма ценные, мы почти полностью были осведомлены об организованной Ромжой антисоветской деятельности, хорошо знали мы и о его окружении. Мы располагали данными о контакте Ромжи с Львовским епископом, Венгерским епископом Медсени. Последний имел контакт с Ватиканом.
Неоднократное рейдирование "Рамполы" в Венгрию настолько были удачными для нас, что нам хорошо стали известны конкретные факты связи Ромжи с Ватиканом. Полученные данные мы направляли в Комитет госбезопасности Украины, а они в свою очередь информировали Комитет госбезопасности Союза.
В дальнейшем был решён вопрос о выводе "Рамполы" в Венгрию на оседание. Ему надлежало осесть на постоянное жительство в Будапеште, под соответствующей легендой перейти на службу в качестве священника к епископу Венгрии Медсени. "Рампола" работал честно, представляемые материалы для нас носили большую ценность, связь поддерживалась через курьера.
Всё шло хорошо. И вот однажды без согласования с нами в Ужгород приехал начальник одного из Управлений комитета госбезопасности СССР Судоплатов. О его приезде в Ужгород никто не знал. Он в Управлении ни разу не появлялся, поселился на жительство на квартире начальника управления КГБ по Закарпатской области полковника Чернецкого Бориса Николаевича. Я как начальник первого отдела о приезде в Ужгород Судоплатова совершенно ничего не знал, его приезд держался в строгой тайне.
Я заметил, что в гараже управления КГБ появилась большая грузовая автомашина с номерами не ужгородской автоинспекции. С ней было два шофера, оба в штатском. Каждый день эта автомашина ездила в направлении город Мукачево. Я посчитал, что эти два шофера и автомашина из службы наружного наблюдения.
Приблизительно через месяц после приезда в город Ужгород Судоплатова в один из дней, мне доложили из райотдела города Мукачево о том, что при выезде с просёлочной дороги на магистраль Ужгород — Мукачево на бричку, в которой ехал епископ Ромжа, сзади наехала большая грузовая машина и передней частью разбила повозку. Кучер убит, а Ромжа получил тяжёлые ранения, но остался жив. Из автомашины выскочили два неизвестных человека с металлическими ломиками в руках и стали добивать Ромжу, затем оставив автомашину, неизвестные бежали и скрылись. Епископа Ромжу в тяжёлом состоянии привезли в Мукачевскую больницу. Райотдел КГБ воспринял происшествие с Ромжой так как оно было, и так доложил в Управление КГБ.
К концу рабочего дня мне позвонил начальник Управления КГБ полковник Чернецкий и попросил меня чтобы я на вечер приехал в Мукачево, разыскал своего агента "Альфреда" и связал его с ним. Я напомнил тов. Чернецкому место где я провожу с ним встречи, однако, он попросил чтобы я "Альфреда" привёл к 10 часам в здание Райотдела. Такое распоряжение меня немного удивило, но я полагал что, по-видимому, его срочный вызов связан с событиями с Ромжой.
" Альфред" по национальности еврей, работал главным врачом Мукачевской больницы. Несколько раз по нашему заданию он нелегально ходил в Чехословакию и использовался по сионистской линии, для борьбы с сионистами, в частности внедрился в "Джойнт" и разрабатывал местных сионистов. В тот период из Закарпатья много евреев эмигрировало в Чехословакию и Венгрию.
Когда я привёл "Альфреда" в райотдел и завёл его в кабинет, где находился Чернецкий, я в кабинете застал Судоплатова. Я немного его знал по другим делам и сразу понял, что события происшедшие с епископом Ромжой, это дело его рук. Когда я завёл "Альфреда" в кабинет, в котором находился Судоплатов и Чернецкий, последний предложил мне остаться и присутствовать при их разговоре.
Я не знал, что Судоплатов хочет от "Альфреда", но у меня появилось какое-то неприятное предчувствие. Я понял, что операция провалена и Судоплатов искал какой-то выход из сложившейся ситуации и поэтому не хотел быть свидетелем этого. Я заявил, что остаться не могу т.к. меня ожидают люди, повернулся и ушёл.
На следующий день к вечеру стало ясно для чего им нужен был "Альфред". События развивались так. На второй день "Альфред" зашёл в палату, где лежал Ромжа, там возле него находились две медсестры. В то время в городской больнице работали медсестрами монашки из Мукачевского женского
монастыря.
" Альфред" как главный врач больницы, вошёл в палату, где лежал Ромжа, дал задание сестрам не связанное с присмотром за Ромжой. Когда они ушли, "Альфред" сделал вид, что осматривает раны Ромжи, и с целью "обезболивания" ввёл ему внутримышечно яд, от чего Ромжа сразу же умер.
" Рампола", узнав о трагической гибели епископа Ромжи, воспринял сообщение очень болезненно. Ему сообщили, что это дело наших рук, сильно переживал и как результат от связи с нами отказался и сразу же уехал в Италию и скрылся в Ватикане.
Потеряли мы закордонного агента и вместе с ним и "Альфреда". После случившегося, пришлось отказаться от его использования заграницей.
Через несколько лет генерал - майор Судоплатов за проведенные подобные операции был арестован и осуждён военным трибуналом к длительному сроку заключения. Судоплатов не виноват, он выполнял указания ЦК нашей партии, это не самовольничание. Наказание он отбыл, живёт в городе Киеве, недавно вышла его книга, в которой он рассказывает о совместной работе в ЧК и в частности, описывает ту помощь, которую оказывали органам ЧК Постышев и Косиор. Книга его вышла под другой фамилией."

http://www.premija-ru.eu/index.php?razdel=library&podrazdel=kak-eto-bylo.php&lang=ru

В отрывке ксть некие не точности технического характера, но в целом довольно интересен и более точен чем Судоплатова.

С уважением.

...и вот тут мы видим. что вышеуказанный автор, увы. все же не от слабости памяти, а по другим причинам подает нам несколько загадочные сведения.
1. секретари епископа. Один из низ выехал в Рим еще в 1946 г., а вот второй находился во время покушения на телеге... И никуда не выезжал. Именно он, как надо понимать, удивленный стилем работы и своеобразного понимания социалистической законности сотрудниками МГБ, и отказался от сотрудничества. Ну не знаю как это кто оценит, но потеря агента по глупости... Впрочем, есть очень большие сомнения в части того, на сколько полную информацию сей агент мог представить. дело в том. что известно множество случае, когда вербовка приводила к тому. что агент просто сообщал о ней своему руководству...
2. Как видим, убийство таки совершил врач, а вовсе не медицинская сестра. И к этому более склонен. Но что делала там медицинская сестра? Почему ее, эту Одарку приняли сверхштата, а не под каким то видим эти штаты изменив. или кого то уволив не приняли потом и ее? Мне кажется, в этом случае, было бы меньше вопросов. Пикантно, что Одарка  в беседе с матушкой Феофилой заявляет себя как член ОУН и просил=т... помощи медикаментами "для леса" в чем получает ответ...
3. Через некоторое время была арестована матушка Феофила и ей предъявлены обвинения в антисовестской агитации, а потом упор на протяжении шести месяцев делался на то, что именно она и есть убийца епископа. Угрожают даже очной ставкой в арестованной Одаркой. Но оной не состоялось... Самое интересное, что к ней подсаживают Олену, члена ОУН...
4. Под окончание следствия матушку Феофилу вызывает следователь, и она видит уже не огромнейший том по обвинению ее в убийстве. а тоненькую папочку по обвинению ее в антисоветской пропаганде...  Далее постановление ОСО, и лагерь...
5. Но кто же они, таинственные Одарка, Олена? Видимо. действительно они были членами ОУН, которых перевербовали... Ответа пока нет.
6. Но слава Судоплатова как убийцы Ромжи, скажем так, уже начинает вызывать некие сомнения... Нет пока сомнения в активном участии МГБ в убийстве, но есть сомнение в части того, по чьему указанию они действовали, и вчастности творил Хрущев... Все же ХХХ годовщина Октября...

  Скажу прямо, меня заинтересовал этот вопрос как то особенно. Было бы хорошо посмотреть материалы на Судоплатова, Абакумова, некоторые другие. К прискорбию, по независящим от меня обстоятельствам уже много лет не выезжаю из Киева. Наждеэжда на то, что тема езе кого то заинтересует, и они примут участие в решение этого вопроса...

С уважением.

Сново просмотрел Судоплатова. И вдруг с удивлением ощутил смущение от того, что автор бросается странными словами в адрес Л. Берия, как бы обвиняя его в том. что Берия "...привозили женщин..." Эти странности подрывают доверие к воспоминаниям...

Цитата: nazri от 17 декабря 2013, 19:25:34
Сново просмотрел Судоплатова. И вдруг с удивлением ощутил смущение от того, что автор бросается странными словами в адрес Л. Берия, как бы обвиняя его в том. что Берия "...привозили женщин..." Эти странности подрывают доверие к воспоминаниям...

Да нет никаких странностей в том,что к Берия "...привозили женщин". Странным было-бы,если-бы Берия шатался по разным шалманам или баням с девицами легкого поведения-наподобие  громкого  прокурорского скандала современности.

Берия - был нормальным мужиком,комплексами не страдал,но... и половым гигантом -не был.Понятно и то,что женщины к нему чаще приезжали (понятно,что в сопровожении того же Саркисова)и эти факты,позднее, были использованы Руденко как раз против Берии...

Цитата: alex от 17 декабря 2013, 21:25:21

Цитата: nazri от 17 декабря 2013, 19:25:34
Сново просмотрел Судоплатова. И вдруг с удивлением ощутил смущение от того, что автор бросается странными словами в адрес Л. Берия, как бы обвиняя его в том. что Берия "...привозили женщин..." Эти странности подрывают доверие к воспоминаниям...

Да нет никаких странностей в том,что к Берия "...привозили женщин". Странным было-бы,если-бы Берия шатался по разным шалманам или баням с девицами легкого поведения-наподобие  громкого  прокурорского скандала современности.

Берия - был нормальным мужиком,комплексами не страдал,но... и половым гигантом -не был.Понятно и то,что женщины к нему чаще приезжали (понятно,что в сопровожении того же Саркисова)и эти факты,позднее, были использованы Руденко как раз против Берии...

С Вашего разрешения. сложно согласиться с тем, что Берия только и думал о том. как по женщинам бегать. То, что у него была еще женщина, об этом пишет в воспоминаниях его сын. Разумеется , возможно были и другие. Но представлять его этаким сексуальным монстром... Ну это старая сказка, которая  нравится людям. и они очень верят в нее. Было бы очень интересно, если бы кто то из форумчан смог бы некие протоколы из дела Берия тут показать, ибо их анализ мог бы хоть определенные моменты показать.
С уважением.

Цитата: nazri от 18 декабря 2013, 21:36:15
[С Вашего разрешения. сложно согласиться с тем, что Берия только и думал о том. как по женщинам бегать. То, что у него была еще женщина, об этом пишет в воспоминаниях его сын. Разумеется , возможно были и другие. Но представлять его этаким сексуальным монстром... Ну это старая сказка, которая  нравится людям.

Уваж.nazri

" Сказки, которые нравятся людям,в том числе и о сексуальном монстре " документально оформлены протоколами допроса
Л.П.Берия.Главный сочинитель "сказок" Генпрокурор Р.Руденко.Главный редактор  Никита Хрущев...
Какие  именно "сказки"(то бишь протоколы) Вас интересуют?

В 2012г. в московском издательстве "Кучково поле"  вышел сборник документов,под общей редакцией О.Б.Мозохина,    под названием "Политбюро и дело Берия". Объем сборника более 1тыс.страниц,некоторые опубликованные в книге документы
представлены впервые...

Цитата: alex от 18 декабря 2013, 22:48:25
Уваж.nazri

" Сказки, которые нравятся людям,в том числе и о сексуальном монстре " документально оформлены протоколами допроса
Л.П.Берия.Главный сочинитель "сказок" Генпрокурор Р.Руденко.Главный редактор  Никита Хрущев...
Какие  именно "сказки"(то бишь протоколы) Вас интересуют?

В 2012г. в московском издательстве "Кучково поле"  вышел сборник документов,под общей редакцией О.Б.Мозохина,    под названием "Политбюро и дело Берия". Объем сборника более 1тыс.страниц,некоторые опубликованные в книге документы
представлены впервые...

Мне доводилось несколько раз обращаться в Главную Военную Прокуратуру ГП ПФ, где мне пояснили, что дело Берия не может быть пересмотрено... Прошло вот несколько лет. И...
далее. Протоколы на то и существуют, что бы в ходе их ревизии установить на сколько они могут соответствовать реальности,  а на сколько там бред следователя... Мне как то довелось с интересом ознакамиваться в протоколами допроса обвиняемого (акцент: обвиняемого!), которые относились к марту 1957 года, а потом ознакомиться с... Постановлением о привлечении в качестве обвиняемого, датированного апрелем 1957 г.

Касательно Вашего вопроса. то протоколы о сексуальных похождениях мне не интересны уже в силу того одной причины: им нет простого доверия. А вот касающиеся отношений по религиозной линии... Тут интересен и Берия, и Судоплатов... Причина проста: Именно Берия был инициатором долгих переговоров с митрополитом Иосифом Слипым касательно прекращения деятельности националистических банд на Украине и использовании для этой цели авторитета церкви.
Судоплатов: ну на форуме у меня явно пробудился интерс покопаться в том. что же случилось в епикопом Ромжей...
С уважением.