"ПЫТКИ от СТАЛИНА" или МАСТЕРА ЗАПЛЕЧНЫХ ДЕЛ НКВД.

Автор Alex, 27 июля 2012, 14:30:14

« назад - далее »

0 Пользователи и 1 гость просматривают эту тему.

Хомяк

ну а главный козырь петрова - директиву Сталина, чем покроете
она наверняка поддельная?

Alex

Цитата: Хомяк от 28 июля 2012, 03:39:33
ну а главный козырь петрова - директиву Сталина, чем покроете
она наверняка поддельная?

Уваж.Хомяк
А как Вы сами оцениваете эти два листа приведенные господином Петровым ?

Б.И.Лобынцев

Ув. Хомяк - не мечите бисер перед неофитами. Они ведь так глобально критикуют петрова что даже не удосужились дружно локально поинтересоваться что же думает оф. чекистская наука про применения мер физческого воздействя :-) в истории ОГБ. Удивительные открытия ждут их на этом пути :-) Придется им в фальсификации обвинять товарищей Плеханова, Хаустова, Здановича и Христофорова.
Впрочем думаю для них и существование судебной комиссии политбюро цк. которая собственно и была самой первичной и главной инстанцией по решению кого и как судить в резонансных случах будет удивительным открытием. Ждем разоблачений :-)

Б.И.Лобынцев

Цитата: alex от 28 июля 2012, 00:17:14

Уваж.Хомяк
2) Врагов народа было пруд-пруди.

Какое то не сильно историческое утверждение. Боюсь его автор не смоет привести цифры - сколько же было у нас врагов народа, хотя бы в процентном отношении к населению СССР. И без этого цфрового материала его словам такая же грош цена как и перлам критикуемого им Петрова

Б.И.Лобынцев

Цитата: alex от 28 июля 2012, 00:31:46

2)Привентивные аресты в условиях политической нестабильности позволяют вовремя избежать многих неприятностей и трагедий.К примеру террористических актов и т.п. На Кавказе это не было во время сделано -результат вам известен.


превентивные аресты и интернирования Ярузельского :-) не спасли польскую народную республику и ПОРП :-) наверно пытать надо было сильнее

Alex

#15
"Неофиты"-сильно сказано,однако не в тот адрес...
Сентенции Лобынцева как всегда красноречивы, однако их фрагментальность по сути не добавляет ничего нового в теме,а сноска на "...превентивные аресты и интернирования Ярузельского :-) не спасли польскую народную республику и ПОРП :-) наверно пытать надо было сильнее" вообще уводит разговор в сторону.Что касается ударения Лобынцева на  товарищей Плеханова, Хаустова, Здановича и Христофорова,то посоветую  ему ознакомится со статьей А. И. Пожаров. "Противоречия и споры в историографии деятельности советских органов госбезопасности в период 1953–1964 гг."



Б.И.Лобынцев

#16
Цитата: alex от 29 июля 2012, 10:12:21
"Неофиты"-сильно сказано,однако не в тот адрес...
Сентенции Лобынцева как всегда красноречивы, однако их фрагментальность по сути не добавляет ничего нового в теме,а сноска на "...превентивные аресты и интернирования Ярузельского :-) не спасли польскую народную республику и ПОРП :-) наверно пытать надо было сильнее" вообще уводит разговор в сторону.Что касается ударения Лобынцева на  товарищей Плеханова, Хаустова, Здановича и Христофорова,то посоветую  ему ознакомится со статьей А. И. Пожаров. "Противоречия и споры в историографии деятельности советских органов госбезопасности в период 1953–1964 гг."
В тот в тот молодая интернет поросль.
А кто такой пожаров ?

Alex


"... Если  бы  чеховским  интеллигентам,  всё  гадавшим,  что  будет   через
двадцать-тридцать-сорок лет, ответили бы, что через сорок лет на  Руси будет
пыточное следствие, будут сжимать череп железным кольцом, опускать человека
в ванну с  кислотами, голого  и  привязанного  пытать  муравьями, клопами,
загонять  раскаленный на  примусе шомпол в  аннальное  отверстие ("секретное
тавро"),  медленно  раздавливать  сапогом  половые части,  а  в виде  самого
лёгкого -- пытать по неделе бессонницей, жаждой  и избивать в кровавое мясо,
--  ни одна  бы чеховская пьеса  не дошла до  конца,  все  герои пошли  бы в
сумасшедший дом."

Солженицын "Архипелаг Гулаг" ("Новый мир" М.,1990).



Чтобы не быть голословным, приведу список  основных видов (способов) пыток,к которым прибегали "мастера заплечных дел НКВД-МГБ" по утверждению нобелевского лауреата.Итак:

Попробуем перечесть некоторые простейшие приемы, которые сламывают волю и личность арестанта, не оставляя следов на его теле. Начнем  с методов психических. Для  кроликов, никогда  не  уготовлявших
себя к  тюремным страданиям --  это методы  огромной  и  даже разрушительной силы. Да будь хоть ты и убежден, так тоже не легко.
   
    1.  Начнем с самих ночей. Почему  это н о ч ь ю  происходит всё главное
обламывание  душ? Почему  это с  ранних своих  лет Органы  выбрали  н о ч ь?
Потому  что ночью, вырванный изо сна (даже еще  не  истязаемый бессонницей),
арестант не может быть уравновешен и трезв по-дневному, он податливей.
    2. Убеждение в искреннем тоне. Самое простое. Зачем игра в кошки-мышки?
Посидев немного среди других подследственных, арестант ведь уже усвоил общее
положение.  И следователь говорит ему лениво-дружественно: "Видишь сам, срок
ты  получишь все равно. Но если  будешь сопротивляться, то здесь, в  тюрьме,
дойдешь, потеряешь здоровье. А поедешь  в лагерь  -- увидишь воздух, свет...
Так что лучше подписывай сразу". Очень логично. И трезвы те, кто соглашаются
и подписывают, если... Если речь идет только о них самих! Но -- редко так. И
борьба неизбежна.
     Другой вариант убеждения для партийца. "Если в стране недостатки и даже
голод, то как большевик  вы должны для себя решить: можете ли  вы допустить,
что в этом виновата вся  партия? или советская власть? -- "Нет, конечно!" --
спешит ответить директор льноцентра. "Тогда  имейте мужество и возьмите вину
на себя!" И он берёт!
     3.  Грубая брань. Нехитрый прием, но  на людей воспитанных, изнеженных,
тонкого  устройства  может действовать отлично.  Мне известны  два случая со
священниками, когда  они  уступали простой брани.  У одного из них (Бутырки,
1944 год) следствие  вела женщина. Сперва он в  камере  не  мог нахвалиться,
какая  она  вежливая.  Но однажды пришел  удрученный и  долго не  соглашался
повторить, как изощренно  она  стала  загибать,  заложив  колено  за колено.
(Жалею, что не могу привести здесь одну её фразочку.)
     4.  Удар  психологическим контрастом. Внезапные переходы: целый  допрос
или  часть его быть крайне любезным, называть по имени отчеству, обещать все
блага.  Потом вдруг размахнуться  пресс-папье: "У,  гадина! Девять  грамм  в
затылок!" и,  вытянув  руки, как для  того, чтобы  вцепиться в волосы, будто
ногти  еще иголками  кончаются,  надвигаться (против женщин прием этот очень
хорош).
     В виде варианта: меняются два следователя, один  рвет и терзает, другой
симпатичен,  почти  задушевен. Подследственный, входя  в кабинет, каждый раз
дрожит  --  какого увидит?  По  контрасту  хочется второму  все подписать  и
признать даже, чего не было.
     5. Унижение  предварительное.  В  знаменитых  подвалах ростовского  ГПУ
("тридцать третьего номера") под толстыми стёклами уличного тротуара (бывшее
складское помещение) заключённых в ожидании допроса клали на несколько часов
ничком  в  общем коридоре  на  пол с запретом  приподнимать голову, издавать
звуки. Они лежали так, как молящиеся  магометане, пока выводной не трогал их
за  плечо и не вел на  допрос.  Александра  О-ва не давала на Лубянке нужных
показаний. Её перевели в Лефорово. Там на  приеме надзирательница велела  ей
раздеться,  якобы  для процедуры унесла одежду, а её в боксе  заперла голой.
Тут  пришли  надзиратели мужчины,  стали  заглядывать  в  глазок, смеяться и
обсуждать её стати. -- Опрося, наверно много еще можно  собрать  примеров. А
цель одна: создать подавленное состояние.
     6.  Любой  прием,  приводящий  подследственного  в  смятение.  Вот  как
допрашивался  Ф.  И.  В.  из Красногорска Московской области (сообщил И.  А.
П-ев). Следовательница в ходе допроса сама обнажалась перед ним  в несколько
приемов  (стрип-тиз!),  но всё  время  продолжала допрос,  как  ни в чём  не
бывало, ходила  по  комнате  и  к нему подходила  и  добивалась  уступить  в
показаниях.  Может  быть  это была её  личная  потребность, а может  быть  и
хладнокровный  расчет:  у  подследственного мутится разум, и  он подпишет! А
грозить ей ничего не грозило: есть пистолет, звонок.
     7. Запугивание. Самый применяемый и очень разнообразный метод. Часто  в
соединении с заманиванием, обещанием -- разумеется лживым. 1924-й  год:  "Не
сознаетесь?  Придется  вам  проехаться  в  Соловки.  А  кто  сознается,  тех
выпускаем". 1944-й  год: "От  меня зависит, какой ты лагерь получишь. Лагерь
лагерю рознь. У  нас теперь  и каторжные есть. Будешь искренен  -- пойдешь в
легкое  место,  будешь  запираться  --  двадцать  пять лет  в наручниках  на
подземных   работах!"   --   Запугивание  другой,  худшею  тюрьмой:  "Будешь
запираться,  перешлем тебя  в Лефортово  (если  ты на Лубянке),  в Сухановку
(если  ты в  Лефортово), там  с тобой не так будут разговаривать".  А ты уже
привык:  в этой тюрьме как будто режим и НИЧЕГО, а что  за  пытки  ждут тебя
ТАМ? да переезд... Уступить?
     Запугивание  великолепно  действует на  тех, кто еще  не  арестован,  а
вызван в Большой Дом  пока по  повестке. Ему (ей) еще много чего терять,  он
(она) всего  боится -- боится, что  сегодня не выпустят, боится  конфискации
вещей, квартиры. Он готов на многие показания и уступки, чтобы избежать этих
опасностей. Она, конечно, не знает уголовного  кодекса, и уж как самое малое
в  начале допроса подсовывается ей  листок с подложной выдержкой из кодекса:
"Я предупреждена, что за дачу  ложных показний... 5  (пять) лет  заключения"
(на самом деле -- статья 95 -- до двух лет)... за отказ от дачи показаний --
5 (пять)  лет... (на самом деле статья  92 -- до  трех месяцев).  Здесь  уже
вошел и все время будет входить еще один следовательский метод:
     8. Ложь.  Лгать нельзя нам, ягнятам, а следователь лжет всё время,  и к
нему эти все статьи не относятся. Мы даже потеряли мерку спросить: а что ему
за ложь? Он сколько угодно может класть  перед нами протоколы с подделанными
подписями  наших родных и  друзей  --  и это  только изящный следовательский
прием.
     Запугивание  с заманиванием  и  ложью  основной  прием  воздействия  на
родственников арестованного, вызванных для свидетельских показаний. "Если вы
не дадите таких (какие требуются) показаний ему будет хуже... Вы его  совсем
погубите...   (каково  это  слышать   матери?)11  Только   подписанием  этой
(подсунутой) бумаги вы можете его спасти" (погубить).
     9.  Игра  на  привязанности  к  близким  --  прекрасно  работает   и  с
подследственным. Это даже самое действенное из запугиваний, на привязанности
к близким можно сломить бесстрашного человека (о, как это провидено:  "враги
человеку домашние его"!). Помните того татарина,  который всё  выдержал -- и
свои  муки,   и  женины,  а  --  муки  дочерни   не  выдержал?..  В   1930-м
следовательница Рималис угрожала так:" Арестуем вашу дочь и посадим в камеру
с сифилитичками!" Женщина!..
     Угрожают   посадить  всех,  кого  вы   любите.   Иногда   со   звуковым
сопровождением: твоя жена уже  посажена,  но дальнейшая её судьба зависит от
твоей  искренности.  Вот  её  допрашивают  в  соседней  комнате,  слушай!  И
действительно, за стеной женский плач и  визг (а ведь они все похожи друг на
друга,  да  еще через  стену, да  и  ты-то взвинчен,  ты же не  в  состоянии
эксперта; иногда это  просто проигрывают пластинку с  голосом "типовой жены"
-- сопрано или контральто, чье-то рацпредложение).  Но вот уже  без подделки
тебе  показывают через стеклянную дверь,  как она  идет безмолвная, горестно
опустив голову -- да! твоя жена! по коридорам госбезопасности! ты погубил её
своим упрямством!  она уже арестована! (а её просто вызвали по повестке  для
какой-нибудь пустячной процедуры, в  уговоренную минуту пустили по коридору,
но велели:  головы  не подымайте, иначе отсюда  не выйдете!)  --  А то  дают
читать тебе её письмо, точно её почерком: я отказываюсь от тебя!  после того
мерзкого, что мне  о тебе рассказали,  ты  мне не нужен!  (А так как  и жёны
такие, и письма такие в нашей стране отчего ж не  возможны, то остается тебе
сверяться только с душой: такова ли и твоя жена?)
     От  В.  А. Корнеевой следователь Гольдман  (1944) вымогал показания  на
других  людей угрозами: "дом конфискуем, а твоих старух  выкинем на  улицу".
Убежденная и твердая в вере  Корнеева  нисколько не  боялась  за  себя,  она
готова была страдать. Но  угрозы Гольдмана  были  вполне  реальны для  наших
законов, и  она терзалась за близких. Когда к утру после ночи  отвергнутых и
изорванных   протоколов  Гольдман  начинал  писать  какой-нибудь   четвертый
вариант, где обвинялась только уже одна она, Корнеева подписывала с радостью
и   ощущением  душевной  победы.  Уж  простого  человеческого  инстинкта  --
оправдаться и отбиться от ложных обвинений -- мы себе не уберегаем, где там!
Мы рады, когда удаётся всю вину принять на себя.12
     Как никакая классификация в природе не имеет жестких перегородок, так и
тут нам не удаётся четко отделить  методы  психические от  физических. Куда,
например, отнести такую забаву:
     10.  Звуковой способ. Посадить  подследственного метров за  шесть -- за
восемь  и  заставлять  все  громко  говорить  и повторять.  Уже  измотанному
человеку это нелегко. Или сделать два рупора из картона и вместе с пришедшим
товарищем  следователем, подступая  к  арестанту вплотную, кричать ему в оба
уха: "Сознавайся, гад!"  Арестант  оглушается, иногда  теряет  слух.  Но это
неэкономичный способ, просто следователям в однообразной работе тоже хочется
позабавиться, вот и придумывают кто во что горазд.
     11. Щекотка. -- тоже забава. Привязывают или придавливают руки и ноги и
щекочут в носу птичьим пером. Арестант взвивается, у  него  ощущение,  будто
сверлят в мозг.
     12. Гасить папиросу о кожу подследственного (уже названо выше).
     13.  Световой способ. Резкий круглосуточный электрический свет в камере
или боксе,  где  содержится арестант,  непомерная яркая лампочка  для малого
помещения   и  белых   стен   (электричество,  сэкономленное  школьниками  и
домохозяйками!).  Воспаляются  веки, это  очень  больно.  А  в  следственном
кабинете на него снова направляют комнатные прожектора.
     14. Такая придумка. Чеботарёва в ночь под 1 мая 1933 года в Хабаровском
ГПУ всю ночь, двенадцать часов -- не допрашивали, нет: -- водили на  допрос!
Такой-то  --  руки  назад! Вывели  из  камеры, быстро  вверх  по лестнице, в
кабинет к следователю. Выводной ушел. Но следователь не  только не задав  ни
единого  вопроса,  а иногда не дав Чеботарёву и присесть,  берёт  телефонную
трубку: заберите из  107-го! Его берут, приводят в  камеру. Только он лег на
нары,  гремит замок: Чеботарёв! На  допрос! Руки назад!  А  там: заберите из
107-го!
     Да вообще методы воздействия могут начинаться  задолго до следственного
кабинета.
     15.  Тюрьма начинается  с  бокса, то есть  ящика  или  шкафа. Человека,
только что схваченного с воли, еще в лёте его внутреннего движения, готового
выяснять,  спорить,  бороться,--  на первом же тюремном  шаге захлопывают  в
коробку, иногда  с лампочкой и где он может сидеть, иногда  темную и  такую,
что он может  только стоять, еще  и придавленный дверью. И держат его  здесь
несколько часов, полусуток, сутки.  Часы полной неизвестности! -- может,  он
замурован здесь  на  всю жизнь?  Он  никогда  ничего подобного  в  жизни  не
встречал, он не может догадаться! Идут эти первые часы, когда всё в нём  еще
горит от неостановленного душевного вихря. Одни падают духом -- и вот тут-то
делать  им  первый  допрос!  Другие озлобляются  --  тем  лучше, они  сейчас
оскорбят следователя, допустят неосторожность -- и легче намотать им дело.
     16. Когда  не  хватало  боксов, делали  еще и  так. Елену Струтинскую в
новочеркасском НКВД посадили на шесть суток в коридоре  на табуретку -- так,
чтобы она ни к чему не прислонялась, не спала, не  падала и не вставала. Это
на шесть суток! А вы попробуйте просидите шесть часов!
     Опять-таки в  виде варианта можно сажать заключённого на  высокий стул,
вроде лабораторного,  так  чтоб ноги его не  доставали до пола,  они  хорошо
тогда затекают. Дать посидеть ему часов 8-10.
     А то во  время  допроса, когда арестант весь на виду, посадить  его  на
обыкновенный стул, но вот как: на  самый кончик, на  ребрышко  сидения  (еще
вперед!  еще вперед!),  чтоб он только не сваливался,  но  чтоб ребро больно
давило его  весь допрос. И  не  разрешать  ему  несколько часов  шевелиться.
Только и всего? Да, только и всего. Испытайте!
     17. По местным условиям бокс может заменяться дивизионной ямой, как это
было в  Гороховецких армейских лагерях во время Великой Отечественной войны.
В  такую  яму,  глубиною   три  метра,  диаметром  метра  два,  арестованный
сталкивался, и там несколько суток под открытым небом, часом и  под  дождем,
была для  него и камера и уборная.  А триста граммов  хлеба  и воду ему туда
спускали на веревочке. Вообразите себя в этом положении, да  еще только  что
арестованного, когда в тебе всё клокочет.
     Общность ли инструкций всем Особым Отделам Красной Армии  или  сходство
их бивуачного  положения привели к большой распространенности этого  приема.
Так, в 36-й  мотострелковой  дивизии, участнице Халхин-Гола, стоявшей в 1941
году  в монгольской пустыне, свежеарестованному,  ничего не объясняя, давали
(начальник Особого Отдела Самулёв) в руки лопату и велели копать яму  точных
размеров  могилы   (уже  пересечение  с   методом  психологическим!).  Когда
арестованный  углублялся  больше,  чем  по  пояс, копку  приостанавливали, и
велели ему садиться на дно: голова арестованного уже не была при этом видна.
Несколько  таких ям охранял один  часовой, и казалось вокруг  всё пусто.13 В
этой пустыне подследственных  держали  под монгольским зноем непокрытых, а в
ночном холоде неодетых, безо всяких пыток  -- зачем тратить усилия на пытки?
Паёк давали такой: в сутки сто граммов  хлеба и один стакан воды.  Лейтенант
Чульпенёв, богатырь, боксер, двадцати  одного года, высидел так МЕСЯЦ. Через
десять дней он кишел вшами. Через  пятнадцать дней его первый раз вызвали на
следствие.
     18. Заставить  подследственного  стоять на коленях  --  не  в  каком-то
переносном смысле, а в прямом: на коленях и чтоб не присаживался на пятки, а
в спину ровно держал. В кабинете следователя или  в коридоре можно заставить
так стоять 12 часов, и 24 и 48. (Сам следователь может уходить домой, спать,
развлекаться,  это  разработанная  система:   около   человека  на   коленях
становиться  пост,  сменяются  часовые.14   Кого  хорошо  так  ставить?  Уже
надломленного,  уже  склоняющегося к сдаче. Хорошо  ставить так  женщин.  --
Иванов-Разумник   сообщает  о   варианте  этого  метода:  поставив  молодого
Лордкипанидзе на колени, следователь  измочился  ему  в лицо! И что  же?  Не
взятый ничем  другим, Лордкипанидзе был этим  сломлен. Значит,  и  на гордых
хорошо действует...
     19. А то так просто заставить стоять. Можно, чтоб стоял только во время
допросов, это тоже утомляет  и сламывает.  Можно во время допросов и сажать,
но чтоб стоял от допроса до  допроса (выставляется пост, надзиратель следит,
чтобы не  прислонялся к  стене, а если заснет и  грохнется --  пинать его  и
поднимать).  Иногда и  суток выстойки  довольно, чтобы  человек обессилел  и
показал что угодно.
     20. Во всех этих выстойках по 3-4-5 суток обычно не дают пить.
     Всё более становится понятной комбинированность приемов психологических
и физических. Понятно также, что все предшествующие меры соединяются с
     21.  Бессонницей, совсем  не оцененною Средневековьем: оно не знало  об
узости того диапазона, в котором человек сохраняет свою личность. Бессонница
(да   еще  соединенная  с  выстойкой,   жаждой,  ярким   светом,  страхом  и
неизвестностью -- что' твои пытки!?)  мутит разум,  подрывает волю,  человек
перестает быть своим "я". ("Спать хочется" Чехова, но там гораздо легче, там
девочка  может  прилечь, испытать  перерывы  сознания, которые  и  за минуту
спасительно освежают мозг). Человек  действует наполовину бессознательно или
вовсе  бессознательно  так  что  за   его   показания  на  него  уже  нельзя
обижаться...15
     Так и  говорилось:  "Вы н е   о т к р о в е н н ы в  своих  показаниях,
п о э т о м у вам не разрешается спать!" Иногда для утонченности не ставили,
а  сажали   на   мягкий  диван,  особенно  располагающий  ко  сну  (дежурный
надзиратель сидел рядом на том же диване и  пинал при каждом  зажмуре).  Вот
как описывает пострадавший (еще перед тем отсидевший сутки в клопяном боксе)
свои  ощущения  после пытки:  "Озноб  от  большой  потери  крови.  Пересохли
оболочки глаз, будто кто-то перед самыми глазами держит  раскаленное железо.
Язык  распух  от жажды, и как ёж колет при малейшем  шевелении. Глотательные
спазмы режут горло."16
     Бессонница  --  великое  средство  пытки и  совершенно  не  оставляющее
видимых следов,  ни  даже  повода  для  жалоб,  разразись  завтра невиданная
инспекция.17 "Вам  спать  не  давали? Так здесь  же н е   с а н а т о р и й!
Сотрудники тоже с вами вместе не спали" (да днем отсыпались). Можно сказать,
что бессонница стала универсальным средством в Органах, из разряда пыток она
перешла  в самый  распорядок госбезопасности и  потому достигалась  наиболее
дешевым   способом,  без  выставления  каких-то  там   постовых.   Во   всех
следственных тюрьмах нельзя спать ни минуты от подъема до отбоя (в Сухановке
и  еще некоторых для  этого  койка  убирается на день в  стену, в других  --
просто нельзя лечь и  даже  нельзя сидя опустить веки). А главные допросы --
все ночью. И  так автоматически: у кого  идет  следствие,  не имеет  времени
спать  по крайней  мере  пять суток в неделю  (в ночь  на  воскресенье  и на
понедельник следователи сами стараются отдыхать).
     22.   В   развитие    предыдущего   --    с л е д о в а т е л ь с к и й
к о н в е й е р.  Ты  не  просто  не  спишь,  но  тебя  трое-четверо  суток
непрерывно допрашивают сменные следователи.
     23.  Клопяной бокс, уже упомянутый. В темном  дощаном  шкафу  разведено
клопов сотни, может быть тысячи. Пиджак или гимнастерку с сажаемого снимают,
и  тотчас  на  него, переползая со  стен  и  падая  с  потолка, обрушиваются
голодные  клопы. Сперва он ожесточенно  борется с ними,  душит  на  себе, на
стенах, задыхается от их вони, через несколько часов ослабевает и безропотно
даёт себя пить.
     24. Карцеры. Как бы ни было плохо  в камере,  но карцер всегда хуже её,
оттуда камера  всегда  представляется  раем.  В карцере человека  изматывают
голодом  и обычно  холодом  (в Сухановке есть и  горячие карцеры). Например,
лефортовские  карцеры  не  отапливаются  вовсе,  батареи  обогревают  только
коридор и в этом "обогретом" коридоре дежурные надзиратели ХОДЯТ в  валенках
и телогрейке. Арестанта  же раздевают до белья, а иногда до одних кальсон  и
он  должен  в  неподвижности  (тесно)  пробыть в  карцере  сутки-трое-пятеро
(горячая  баланда только  на  третий день).  В  первые минуты ты думаешь: не
выдержу и часа. Но каким-то чудом человек высиживает свои пять  суток, может
быть, приобретая и болезнь на всю жизнь.
     У карцеров бывают разновидности: сырость, вода. Уже после войны Машу Г.
в  черновицкой тюрьме держали босую два часа по щиколотки в  ледяной воде --
признавайся! (Ей было восемнадцать лет,  как еще жалко свои  ноги  и сколько
еще с ними жить надо!).
     25. Считать ли разновидностью карцера запирание стоя в нишу? Уже в 1933
году в Хабаровском ГПУ так пытали С. А. Чеботарёва: заперли голым в бетонную
нишу так, что он не мог подогнуть колен, ни расправить и переместить рук, ни
повернуть головы. Это  не всё! Стала  капать  на макушку  холодная вода (как
хрестоматийно!..)  и  разливаться  по  телу  ручейками.  Ему, разумеется  не
объявили, что  это все только  на  двадцать  четыре  часа.  Страшно это,  не
страшно, -- но он потерял сознание, его открыли на завтра как бы мертвым, он
очнулся  в  больничной  постели.  Его приводили в себя  нашатырным  спиртом,
кофеином, массажем  тела.  Он  далеко  не  сразу мог вспомнить  -- откуда он
взялся, что было накануне. На целый месяц он стал негоден даже для допросов.
(Мы смеем предположить, что  эта ниша и капающее устройство было  сделано не
для одного ж Чеботарёва. В 1949-м мой днепропетровец сидел в похожем, правда
без капанья. Между Хабаровском и Днепропетровском  да за 16  лет допустим  и
другие точки?)
     26. Голод уже упоминался при описании комбинированного воздействия. Это
не такой редкий  способ:  признание  из заключённого выголодить. Собственно,
элемент голода,  также  как и использование ночи, вошел во всеобщую  систему
воздействия. Скудный тюремный  паёк, в  1933 невоенном году --  300 грамм, в
1945 на Лубянке  -- 450, игра на разрешении и запрете  передач или ларька --
это применяется  сплошь ко  всем,  это  универсально. Но  бывает  применение
голода  обостренное: вот так, как продержали Чульпенёва месяц на ста граммах
-- и потом перед  ним, приведённым  из ямы, следователь Сокол ставил котелок
наваристого  борща,  клал  полбуханки  белого  хлеба,  срезанного  наискосок
(кажется,  какое значение  имеет, как срезанного?  -- но Чульпенёв и сегодня
настаивает: уж очень заманчиво было срезано) -- однако, не накормил ни разу.
И  как же  это все  старо,  феодально, пещерно!  Только та  и  новинка,  что
применено  в социалистическом обществе! -- о подобных приемах рассказывают и
другие, это часто. Но мы опять передадим случаи с Чеботарёвым, потому что он
комбинированный очень. Посадили  его на 72 часа в следовательском кабинете и
единственное, что разрешали -- вывод  в уборную. В  остальном не давали:  ни
есть, ни пить (рядом вода  в  графине), ни  спать. В кабинете находилось всё
время три следователя. Они работали в три  смены.  Один  постоянно (и молча,
ничуть не  тревожа подследственного!) что-то  писал, второй спал на  диване,
третий  ходил по комнате  и как  только  Чеботарёв засыпал,  тут же бил его.
Затем  они менялись обязанностями. (Может их самих  за неуправность перевели
на  казарменное  положение?)  И  вдруг  принесли  Чеботарёву  обед:   жирный
украинский  борщ,  отбивную  с жареной  картошкой и  в  хрустальном  графине
красное  вино. Но всю  жизнь  имея  отвращение к алкоголю, Чеботарёв не стал
пить вина, как  ни заставлял его  следователь (а слишком заставлять не  мог,
это уже портило  игру).  После обеда ему сказали: "А теперь подписывай, что'
ты показал при двух свидетелях"! -- т.е., что молча было сочинено при  одном
спавшем и одном  бодрствующем следователе. С  первой  же  страницы Чеботарёв
увидел, что со всеми видными японскими генералами он был запросто и ото всех
получил шпионское задание. И он стал  перечеркивать страницы. Его  избили  и
выгнали.  А взятый вместе с ним  другой КВЖД-инец Благинин всё то же пройдя,
выпил  вино,  в приятном  опьянении  подписал --  и был расстрелян. (Три дня
голодному что' такое единая рюмка! а тут графин).
     27. Битьё, не оставляющее  следов. Бьют и резиной, бьют и колотушками и
мешками   с   песком.  Очень   больно,   когда  бьют  по  костям,  например,
следовательским сапогом  по голени, где кость почти на поверхности. Комбрига
Карпунича-Бравена били 21 день подряд. (Сейчас говорит: "и через 30 лет  все
кости болят  и  голова").  Вспоминая своё  и по рассказам  он насчитывает 52
приема  пытки. Или вот  еще как:  зажимают руки  в специальном устройстве --
так,  чтобы  ладони подследственного  лежали плашмя на столе -- и тогда бьют
ребром линейки по суставам -- можно взвопить! Выделять ли  из битья особо --
выбивание зубов?  (Карпуничу  выбили  восемь).18 -- Как  всякий знает,  удар
кулаком в солнечное сплетение перехватывая дыхание, не оставляет ни малейших
следов. Лефортовский полковник Сидоров же после войны применял  вольный удар
галошей по свисающим мужским придаткам (футболисты, получившие мячом  в пах,
могут этот удар  оценить).  С  этой  болью  нет сравнения, и обычно теряется
сознание.19
     28. В  Новоросиийском НКВД  изобрели  машинки для зажимания  ногтей.  У
многих новороссийских потом на пересылках видели слезшие ногти.
     29. А смирительная рубашка?
     30. А перелом позвоночника? (Всё то же хабаровское ГПУ, 1933 год).
     31.  А   взнуздание  ("ласточка")?  Это  --  метод  сухановский,  но  и
архангельская тюрьма знает его (следователь Ивков, 1940 г.). Длинное суровое
полотенце закладывается тебе  через рот (взнуздание),  а  потом  через спину
привязывается концами к пяткам. Вот так колесом на брюхе с хрустящей  спиной
без воды и еды полежи суточек двое.20

Б.И.Лобынцев

#18
Цитата: alex от 29 июля 2012, 12:27:20

"... Если  бы  чеховским  интеллигентам,  всё  гадавшим,  что  будет   через
двадцать-тридцать-сорок лет, ответили бы, что через сорок лет на  Руси будет
пыточное следствие, будут сжимать череп железным кольцом, опускать человека
в ванну с  кислотами, голого  и  привязанного  пытать  муравьями, клопами,
загонять  раскаленный на  примусе шомпол в  аннальное  отверстие ("секретное
тавро"),  медленно  раздавливать  сапогом  половые части,  а  в виде  самого
лёгкого -- пытать по неделе бессонницей, жаждой  и избивать в кровавое мясо,
--  ни одна  бы чеховская пьеса  не дошла до  конца,  все  герои пошли  бы в
сумасшедший дом."

Солженицын "Архипелаг Гулаг" ("Новый мир" М.,1990).



Чтобы не быть голословным, приведу список  основных видов (способов) пыток,к которым прибегали "мастера заплечных дел НКВД-МГБ" по утверждению нобелевского лауреата.Итак:

Попробуем перечесть некоторые простейшие приемы, которые сламывают волю и личность арестанта, не оставляя следов на его теле. Начнем  с методов психических. Для  кроликов, никогда  не  уготовлявших
себя к  тюремным страданиям --  это методы  огромной  и  даже разрушительной силы. Да будь хоть ты и убежден, так тоже не легко.
   

архипелаг гулаг - хужожественна книга зачем тащить сюда это гуано ?



Не стоит цитировать целиком и полностью текст оппонента.В целях экономии и эргономи зрительного аппарата -Удалил весь список пыток по солженицыну который приведен выше...
Модератор.

Alex

Цитата: Б.И.Лобынцев от 29 июля 2012, 12:34:21

архипелаг гулаг - хужожественна книга зачем тащить сюда это гуано ?

Занятно: значить когда доктор философии приводит сноску на книгу Солженицына-то это обозначает документальный ряд,а когда модератор цитирует автора-то это художественное произведение по своему жанру относящиеся к
"гуано" ?