Об одном генерале ГРУ

Автор Капитан123, 27 ноября 2011, 15:59:08

« назад - далее »

0 Пользователи и 2 гостей просматривают эту тему.

Капитан123

 Похищение

Юрий ТЕПЛОВ

        В годы вседозволенности, когда в прессе появлялись публикации без проверки фактов и анализа последствий, секреты тайных служб вываливались тоннами. В потоке «разоблачительных материалов» утонула одна маленькая деталь – Государство. А у него всегда были и есть интересы, которые диктуются требованиями безопасности.

ГЕНЕРАЛ
В те годы некоторые газеты расписали историю, в которой один генерал, неумолимый и жестокий, выкрал в Мексике человека, оставив безутешную жену с тремя детьми. Генерала обзывали кэгэбистом, – тогда модно было обливать грязью некогда всесильное ведомство, ратуя за «права человека».
Мне посчастливилось познакомиться с этим генералом. Именно посчастливилось, потому что он – человек-легенда. Это Леонид Александрович Гульев. Он служил не в КГБ, а в ГРУ (Главное разведывательное управление). Служба эта началась еще в студенческие годы, когда его с женой Нелли Ильиничной включили в группу по обмену студентами между США и Советским Союзом. Они оказались в университете города Беркли в окрестностях Сан-Франциско с заданием вписаться в американскую жизнь. В эту пору произошел незапланированный, но весьма примечательный эпизод в их биографии.
С семейной студенческой парой из России захотел встретиться эмигрант Александр Керенский, тот самый, что возглавлял когда-то Временное правительство. Гульев получил от своего куратора разрешение на встречу и задание прозондировать возможность возвращения Керенского на родину. Возвращаться тот не захотел. А в конце двухчасовой беседы вдруг спросил:
– Вы члены партии?
Леонид и Нелли ответили, что они – члены профсоюза.
– Вам надо заниматься политикой! – отреагировал Керенский. – Хотите, я напишу вам рекомендацию в партию на имя Хрущева?
Супруги дружно отказались от этого предложения. Им предстояло еще долгие годы находиться в США на нелегальном положении, вербовать агентуру, добывать сведения, интересующие Центр. Проколов не случилось, и по истечении времени им разрешили вернуться в Москву.
Службу в военной разведке Леонид Александрович Гульев закончил в звании генерал-лейтенанта. К этому времени с многих операций тайных служб был снят гриф секретности, и появилась возможность обнародования сведений о них.
Широкому кругу читателей фамилия Гульева по понятным причинам неизвестна. Между тем он принимал самое активное участие в разоблачении американского шпиона, которого сами американцы называли «бриллиантом в короне ЦРУ». Бриллиантом этим был советский генерал Поляков. Его завербовали в 1961 году, когда он представлял СССР в комитете начальников штабов при ООН и одновременно являлся заместителем резидента по нелегальной разведке. За время сотрудничества с ЦРУ Поляков сдал около двух десятков наших разведчиков и свыше сотни завербованных агентов.
Стало ясно, что в разведуправлении завелся «крот». Уже находясь в Москве, Гульев стал анализировать причины их арестов. И методом исключения пришел к выводу, что все арестованные были известны лишь одному человеку – генералу Полякову. Его взяли в разработку и вскоре арестовали.
«Крот» в генеральских погонах сразу согласился на сотрудничество со следствием, надеялся сохранить свою жизнь. Но предателям нет прощения. Его расстреляли в марте 1987 года.
Однако сегодня речь не о деле Полякова и причинах его предательства, а о похищении, которое самолично совершил «жестокий и неумолимый» Гульев. Но для этого надо вернуться в 1958 год...

СПЕЦ ПО КИНОРЕКЛАМЕ
...В то время жизненный багаж Олега Скорого составляли филологический факультет Киевского университета, где он овладел французским и испанским языками, работа газетным фотокорреспондентом и курсы спецподготовки. Незадолго до того как будущему нелегалу отправиться в многолетнюю командировку в Мексику, его пригласили в один высокий кабинет.
Хозяин кабинета протянул ему газету «Правда» со снимком юной женщины. Это была Анхелика Торраго из Мексики, участница международного московского фестиваля.
– Нравится?
Олег пожал плечами:
– Симпатичная.
– Вы должны с ней познакомиться и влюбить в себя. Ее отец – начальник отдела виз и регистрации в МИДе страны.
– Слушаюсь.
Наверное, сомнения в успехе этого странного предприятия у отдавшего такой необычный приказ не было. Олег Скорый был по-спортивному строен и высок, светловолос, с мужественными чертами лица...
Через несколько месяцев в Мексике появился человек по имени Морис Бронилье, по паспорту – швейцарец. Он успешно трудился на ниве кинорекламы. Профессия заставляла его часто колесить по стране, знакомиться и встречаться со многими людьми. Бизнесмен на ниве кино слыл человеком обеспеченным, весьма образованным, со вкусом одевался, а главное – был холост. Очень даже завидный жених!
Через какое-то время его стали замечать в обществе девушки на выданье Анхелики Торраго. Ухаживание завершилось венчанием в кафедральном соборе. Невеста не знала, что у ее возлюбленного есть еще одно испанское имя – Санчес. Под таким псевдонимом мексиканский резидент значился в картотеке ГРУ.
Шли годы. Санчес весьма успешно справлялся со своей неафишируемой работой и был на хорошем счету как резидент нелегальной разведки. Но шпион – тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Случилось так, что Олег-Морис полюбил Анхелику. Прикрываться ею как закордонной временной женой стало невмоготу. Тем более что она родила ему дочку. К тому же Анхелика, женщина умная и прозорливая, стала о чем-то догадываться и задавать конкретные вопросы.
Он доложил об этом в Центр.
– Заводите настоящую семью, – ответили ему. – Можете открыться жене.
Морис рассказал ей, кто он на самом деле.
– Я чувствовала, – сказала она. – Мешать не буду. Работать на вашу разведку тоже не буду.
В конце шестидесятых Мориса вызвали в Москву для вручения боевых наград. Он прибыл вместе с женой. Пока Олег общался с коллегами, Анхелика бродила по музеям. Второй раз они побывали в советской столице в 1973 году, когда ему присвоили звание подполковника. Тогда Анхелика поразилась, сколько же могут выпить русские офицеры, обмывая погоны. Ее земляки от таких доз сразу бы отдали Богу души.
У них уже родились три дочери. Она беспокоилась за его судьбу, переживала за дочерей. Советовала мужу бросить свое опасное занятие и посвятить себя только семье. Он же этого сделать не мог и не хотел. Это длилось годы. В конце концов Анхелика ушла от него.
Человеку отпущен определенный запас прочности. Психические силы тоже имеют предел. В условиях постоянного напряжения они расходуются быстрее. Бывает, что разведчик проваливается из-за психической усталости.
С Олегом Скорым после ухода жены произошло то, чего никто в Центре не ожидал. Раздвоенность и терзания подвигли его обратиться к Всевышнему. Но не в церковь или в костел, а в секту дианетики Рона Хаббарда.
Санчес не стал таиться от Центра, послал сообщение: «Живу в Мексике 21 год. Мои дочери вступают в зрелый возраст, и я хочу, чтобы их будущее было без скорби. Жена решила развестись, оторвать меня от детей...» Разведчик просил отпустить его с миром, чтобы он мог остаться в Мексике и заниматься дианетикой.
Это послание было неприятным сюрпризом для руководства ГРУ. Исповедующие дианетику называют себя «братьями и сестрами» и не могут иметь секретов друг от друга. Одно дело – личные грехи и секреты. Но разведчик Скорый – носитель секретов государственных. Как выкрутиться из такого щекотливого положения? Вызвать в Москву? Но он, скорее всего, откажется и затаится. Решено было любыми путями доставить его на родину и здесь во всем разобраться.
Генерал Гульев отвечал за американский сектор разведки. Случай с разведчиком был его проколом. А коли оплошал, сам и исправляй ситуацию!

ДИАНЕТИКА
Конечно, можно не утомлять читателя объяснениями, что такое дианетика. Однако это необходимая составляющая сюжета о похищении. Так что...
Основатель дианетики Рон Хаббард был мужик не промах. Он использовал извечную мечту о бессмертии. То есть человек приходит в мир периодически. Жил много раз прежде, лишь в другом облике, и будет жить вечно, меняя оболочку и паспортные данные.
В своем труде «Наука бессмертия» Хаббард вывел понятие «титан». Это, по его мнению, сгусток жизненной энергии, создаваемой совокупностью других энергий, влияющих на жизненное поле. Проникновение в его сущность дает человеку способность проникнуть в свое прошлое и даже повлиять на будущее. То есть выбрать себе место и положение в последующей жизни.
Дианетика сравнительно быстро завоевала популярность и перешагнула границы многих государств. В годы постперестроечной смуты добралась и до России. В московском центре дианетики любой посетитель мог (за приличные деньги) узнать, кем он был раньше. За дополнительную плату сотрудники центра выдавали прогноз переселения в мир иной и перспективу новой жизни.
Был у меня друг-уфимец, ученый, который живо интересовался всяческими новинками. По его настоянию мы решили посетить загадочный центр. В желающих приобщиться к таинству недостатка, похоже, не было. Условие было одно: быть предельно откровенным. Контролировал откровенность полиграф, известный более под названием «детектор лжи».
Задумано – сделано. Мне сообщили, что в прошлой жизни я жил в яранге на Аляске и охотился на нерпу. Год кончины, честно признаюсь, узнать опасался. А вот моему другу предсказали, что он расстанется со своим телом в 94 года. Он умер в 70.

ЖАРКОЕ ЛЕТО В ЛИМЕ
Леонид Гульев познакомился с дианетикой в бытность нелегалом на Американском континенте. Иерархия в ней определялась особыми знаками вроде данов в восточных единоборствах. Количество размещенных по вертикали треугольников (всего их девять) означало иерархическую ступеньку. Нижестоящий должен был безоговорочно подчиняться вышестоящему. Правила поведения «братьев и сестер» невольно наталкивали на предположение о связи мистического учения с ЦРУ. А детектор лжи в храме еще более его усиливал.
Гульев знал, что полиграф можно обмануть, надо лишь обладать определенной методикой. В разведшколе обучали такой методике. Но вряд ли Олег Скорый захочет применить ее на практике.
Вариант контакта с Санчесом на территории Мексики был отвергнут: страна кишела сотрудниками ЦРУ. Для встречи была выбрана столица Перу – Лима. В республике тогда царили антиамериканские настроения, что облегчало задачу.
Санчесу передали приказ прибыть в определенный день в Лиму и ждать посланца у дверей пятизвездочного отеля «Боливар» ровно в полдень. Официальная цель встречи – произвести окончательный расчет между ведомством и сотрудником. Если по каким-либо причинам встреча не состоится, она переносится на следующий день. Место и время те же.
В Лиму генерал Гульев должен был попасть через Гавану. Накануне вылета курьер доставил ему из США новый труд Хаббарда и добытый агентами знак серебряного аудитора дианетики с восемью треугольниками. Запасся Гульев и письмом матери Олега Скорого, в котором она просила сына повидаться перед смертью.
В кубинском аэропорту Хосе Марти, где лайнер совершал промежуточную посадку, генерала уже ждали советский военный атташе и начальник кубинской военной разведки Хулио Веги. После бокала «куба-либре», то есть кубинского рома с газировкой, приступили к делу. Вывозить Санчеса, если он будет с семьей, планировалось другим маршрутом – через Панаму, откуда трижды в месяц уходили московские рейсы. Запасным вариантом оставалась Гавана. В этом случае нужна была квартира и – мало ли что могло произойти? – отдельная палата в военном госпитале. Коллеги заверили Гульева, что проблем не возникнет, и пожелали генералу счастливого полета.
Лима встретила зноем и отсутствием таможенного контроля. Город был зажат с двух сторон: океаном и горной грядой Кордильеров. Асфальт источал жару.
Работники торгового представительства СССР в Перу отвезли гостя в приготовленную к его прибытию трехкомнатную квартиру с кондиционером. От ужина он отказался. На завтра была назначена встреча с Санчесом.
Отель «Боливар» располагался рядом с президентским дворцом, и желание иностранца его осмотреть должно было выглядеть вполне естественным. Гульев подъехал к месту встречи за полчаса до назначенного срока. Оставив машину на стоянке, вышел на площадь. Воздух был горячим и влажным.
Он издали рассматривал дворец и наблюдал за отелем. Ему показалось подозрительным обилие полицейских машин и пеших патрулей. И все же с приближением времени «Ч» он двинулся к отелю. Однако был остановлен патрулем.
– В чем дело? – спросил он по-английски.
– Проход к отелю закрыт.
Ночью, оказывается, была пресечена попытка военного переворота, и в отеле еще могут скрываться заговорщики. Увы, встреча срывалась. Вернее, не срывалась, а переносилась на следующий день.
Новый день оказался еще более жарким, чем накануне. Гульев даже не мог ослабить галстук, им был прикрыт знак серебряного аудитора дианетики. Ровно в полдень у входа в отель появился Санчес. Как и было оговорено, в руке он держал брелок с ключами. В последний момент Гульев решил отбросить парольные условности для большего психологического воздействия. Тихо сказал по-русски:
– Здравствуй, Олег.
Тот вздрогнул. Пробормотал на испанском отзыв. И сообщил, что не располагает временем, так как билет до Мехико у него уже в кармане.
– Вон мой автомобиль, Олег. Давай поедем в одно надежное место. Там и поговорим. Сам понимаешь, гостиница не место для разговора.
– Я никуда не поеду.
– Как знаешь, – ответил ему Гульев. – Жарко здесь, – и снял галстук.
Санчес будто оцепенел, увидев восемь треугольников.
– Поехали! – приказал ему «серебряный аудитор».
Тот беспрекословно повиновался.
На квартире торгпредства Гульев спросил Олега Скорого:
– Ты когда в последний раз видел свою маму?
Тот задумался, затем ответил:
– В тысяча семьсот... – и опять замолчал.
В расстройстве психики сомневаться не приходилось.
Вариант вывоза семьи отпадал.

ГАВАНСКИЙ ВАРИАНТ
По плану они должны были вылететь из Лимы в Панаму через неделю, чтобы подгадать к московскому рейсу. Однако состояние здоровья мексиканского резидента и непредсказуемость его поведения требовали ужать срок убытия. Без снотворного Санчес заснуть не мог. Но и пичкать его таблетками был опасно.
Гульев отправил в Москву шифровку с предложением ускорить вылет, использовав повторно гаванский вариант.
На вторые сутки заточения он спросил Санчеса:
– Ты меня помнишь, Олег?
– Да.
– Где мы с тобой встречались?
– У отеля «Боливар».
– А раньше?
– Не знаю.
– Я тебе напомню. Это было в другой жизни.
Предполагаю, что генералу не столь уж легко было сочинять небылицы из прежних жизней, где фигурировали известные люди и библейские персонажи, в том числе даже прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Это длилось двое суток. Санчес внимал каждому слову «серебряного аудитора». А тому просто хотелось спать. Но расслабляться было нельзя.
К концу третьих суток Москва гаванский вариант утвердила.
Вылет кубинским рейсом. Перед взлетом в салон первого класса, где уже находились Гульев и Скорый, вошли два пассажира – крепенькие мулаты в джинсах, кроссовках и спортивных майках. Стюардесса принесла «куба-либре» со льдом. Выпили Гульев и мулаты.
– Вы откуда? – поинтересовался у них Гульев.
– Из Гаваны прилетели.
– Из Гаваны в Гавану?
– Вас сопровождаем.
Все встало на свои места. Кубинские коллеги обеспечивали прикрытие. Гульев крутанул в воздухе пальцами: что же, мол, вы без оружия? Один из мулатов подтянул джинсовую штанину и показал кольт.
В Гаване они прожили несколько дней. Врач советского посольства и кубинские медики подтвердили серьезное расстройство психики многолетнего нелегала. На него не действовала специально составленная программа развлечений – он жил идеей бессмертия. «Обнаружил» у себя экстрасенсорные способности, уверовал в них и пытался лечить посольских работников. И продолжал разговоры с Гульевым об их прошлых жизнях.
В Москву они прибыли в октябре 1978 года, где разведчиком вплотную занялась медицина.

ЧТО ДЕЛАЮТ С ЗАБОЛЕВШИМ ШПИОНОМ
В разгул гласности домыслов на эту тему было немало. Если ты проштрафился – считай, тебе конец. В лучшем случае тебя ждет бессрочное заточение в особую психушку, откуда носитель секретов тоталитарного режима выходит лишь ногами вперед. Так писали газетчики сверхдемократической прессы. Особенно они упражнялись по поводу психиатрических лечебниц.
Подполковника Скорого тоже обследовали психиатры из госпиталя Бурденко. Ему требовалось длительное лечение. Генерал Гульев предложил свой метод реабилитации бывшего мексиканского резидента. Его поселили на природе в уютном доме под присмотром медсестры. Пусть бродит по лесу, колет дрова, парится в бане. И пишет, если захочет, начатый им на Кубе труд по дианетике. Вызвали с Украины мать, чтобы она вела домашнее хозяйство.
Прошли осень и зима. Весной психиатр, наблюдавший за Олегом Скорым, сообщил, что пациент начал выздоравливать. Тогда и был решен вопрос об увольнении бывшего Санчеса из кадров по выслуге лет и выплате денежного содержания за время болезни.

Руководство ГРУ обратилось к командующему Киевским военным округом с просьбой выделить в Киеве квартиру, чтобы подполковник запаса Скорый мог поселиться на родине. Тот не отказал в просьбе, и Олег с матерью убыли на постоянное место жительства. В Киеве ему помогли устроиться на работу в "Укрмашэкспорт" переводчиком технической литературы.

Пока не распался Советский Союз, он писал Гульеву и московским друзьям письма. Сообщал о работе, о своих планах. Изменилась и его личная жизнь. Он встретил сокурсницу по университету, и они стали жить вместе. Московские коллеги, как могли, поддерживали его.

Ну а что же его семья в Мексике?

В 1992 году к нему в Киев приехали две его дочери. Уговаривали его перебраться в Мексику. Он не мог принять их приглашения: еще была жива его мать, и к тому же он жил не один...

ПОСЛЕСЛОВИЕ
С Леонидом Александровичем Гульевым я встречался дважды. Первый раз – в Красногорском госпитале, где мы общались почти три недели. В последний раз – около девяти лет назад, после того как на глаза мне попалась публикация о жестоком генерале-похитителе. Рассчитывал дать на нее отклик.
– Только без фотоснимков, – сказал он.
Я понял: люди его профессии предпочитают оставаться в тени и на пенсии.
Через месяц я узнал, что генерал Гульев умер.
Ему было 73 года.
Его жена-разведчица Нелли Ильинична живет в Москве.