Офицеры КГБ: неполные биографии

Автор BM, 03 мая 2011, 08:42:58

« назад - далее »

0 Пользователи и 1 гость просматривают эту тему.

SKS

К большому сожалению, там информации нет. Оставил на сайте сообщение, жду.

Капитан123


Диверсант Сталина

Бывший начальник УКГБ СССР по Курганской области полковник Павел Владимиров попортил немало крови немецким оккупантам

Каждый раз очередная годовщина победы СССР в Великой Отечественной войне становится поводом для множества торжественных мероприятий, для произнесения со всевозможных трибун речей в духе «никто не забыт, ничто не забыто». Как из рога изобилия сыплются телевизионные сюжеты и публикации в печатных СМИ о тех, кто сломал хребет странам «оси» в беспощадной битве — самой страшной битве XX века.

Правда, преобладают материалы либо о знаменитых полководцах, о которых и так написаны сотни томов, либо о краснофлотцах, бойцах РККА, тружениках тыла. А вот о диверсантах НКВД, о представителях органов госбезопасности статей не так много. Хватает, конечно, сделанных по голливудской кальке фильмов, но каких-то... «лубочных» что ли. Там преимущественно бравые энкавэдэшники с головы до ног в камуфляже, обвешанные центнерами снайперских винтовок и самодельных взрывных устройств, с МП-34 в зубах и «парабеллумами» в каждом голенище выглядят чем-то вроде Джона Рэмбо или еще более мультяшного Арни Шварца. И кажется зрителям, что война была пусть и тяжелая, но больше похожая на страйкбольные игрища. Ужасы и тяготы ненавязчиво остаются где-то за кадром. Как-то не особо доступны рассказы о тяжелейшем ежедневном труде тех, кто отлавливал «кротов» в армии, резался с «Бранденбургом», ходил за линию фронта с минимальной надеждой вернуться живым, о тех, кто вел с «гостями» из просвещенной Европы беспощадную рельсовую войну.

Объяснений такому положению дел хватает. Одно дело Юлиан Семенов, которому для написания апокрифов Штирлица-Исаева открывали архивы самых серьезных контор вплоть до ГРУ, и совсем другое — многотысячная журналистская братия, для которой даже не самые секретные документы тех времен доступны в той же степени, что Луна для американцев. А работать без фактуры — не уважать ни себя, ни аудиторию.

Грустно, что порой люди, геройствовавшие в фашистских тылах, порой куда ближе к нам, чем малоубедительные киногерои, а мы о том ни сном ни духом. Самый яркий пример — бывший начальник управления КГБ СССР по Курганской области Павел Васильевич Владимиров. В годы войны он немало повредил немецких коммуникаций, возглавляя диверсионно-разведывательную группу «Пламя». Наиболее известный эпизод его боевой деятельности — выполнение в апреле-июле 1944 года особого задания Родины в тылу врага на территории оккупированной Белоруссии. Возглавляемая им ДРГ, по данным из архивов ФСБ, взорвала 24 вражеских эшелона, разрушила более полутора километров железнодорожного полотна, уничтожила 14 шоссейных мостов и 10 автомашин. Диверсантами НКВД было уничтожено свыше 600 немецких солдат и офицеров. Как нам рассказали, чекисты под руководством Павла Владимирова выявили на оккупированной территории около 500 предателей и изменников Родины. За успешное выполнение спецзадания командир группы был награжден орденом Ленина, медалями «Партизану Отечественной войны» 1-й и 2-й степеней.

Действия Владимирова и его подчиненных легли в основу некоторых литературных произведений. Поскольку чекист использовал псевдоним Вихрев, многие газетчики потом ничтоже сумняшеся сделали вывод, что он послужил прототипом для майора Вихря — как книжного, так и кинематографического. Бог его знает. Может, что-то в этом и есть от правды. Известно лишь, что майор Вихрев (так подписывал сообщения в Центр Владимиров) очень уж далек от семеновского Вихря. Там, если помните, действие происходило в Кракове. А речь шла пусть и о чекистской диверсионно-разведывательной группе, но совсем другой. Там за основу, скорее, взята группа «Голос», возглавлявшаяся Евгением Березняком. Да и сам образ легендарного майора собирательный.

В любом случае, к чему приписывать Павлу Владимирову чужую славу, если ему хватало своей. Только вот знания об истинных боевых заслугах чекиста до сих пор остаются достоянием людей с соответствующим допуском. Раз до сих пор не рассекретили, вероятно, есть на то основания, даром что война отгремела почти семь десятилетий назад. Но уж такая служба. Не принято как-то кричать о достижениях на ниве госбезопасности на каждом углу.

После окончания Великой Отечественной Павел Владимиров продолжил службу на руководящих должностях в органах госбезопасности. В 1954 году он был назначен начальником УКГБ по Курганской области и возглавлял управление до самой своей смерти в 1963 году. Сегодня в живых остались единицы из тех, кто начинал служить под началом Павла Васильевича. Тем не менее, нам удалось побеседовать с одним из таких людей, вызвать его на разговор о полковнике, возглавлявшем областное управление Комитета государственной безопасности СССР.

Вспоминает ветеран службы Леонид Григорьевич Володькин:

— Для начала небольшая прелюдия, чтобы пояснить, как я оказался в Кургане и почему стал работать под началом Павла Владимирова.

Я приехал в этот город после окончания института в 1959 году. Передо мной стояла задача подобрать людей и приобрести аппаратуру для создания здесь телецентра. В Зауралье по плану телецентра не предусматривалось. Предполагался только ретранслятор. То есть самостоятельных передач здесь не должно было быть, только то, что предоставит Москва. Но я проходил здесь преддипломную практику и загорелся идеей создания именно полноценного телецентра. Тут был хороший начальник управления связи Георгий Иванович Костриков — прекрасный специалист, толковый. Самое главное, он, что называется, не стоял на задних лапках перед всякими властями — партийными и прочими. К нему все относились с неподдельным уважением, потому что он был настоящим профессионалом. Под его руководством было хорошо работать. Я исполнял обязанности, скажем так, директора строящегося телецентра. Наш коллектив был искренне увлечен возведением этого объекта. И лучшей доли для себя я на тот момент и не желал.

Но жизнь распорядилась по-своему. Мне тогда было 32 года, я как бывший морской офицер, разумеется, состоял на учете в военном комиссариате. И вот однажды вызывают меня в военкомат и предлагают ехать в Германию. Я отвечаю, мол, ребята, я только недавно оттуда приехал (служил около года в ГДР). В общем, мне предлагали — я отказывался. Вся эта история подзатянулась, но в конце концов удалось отклонить предложение военкомата. Только вот проходит некоторое время, и опять начались подобные беседы. Правда, на сей раз военком прямо сказал, что инициатива исходит не от него, пояснил: «Тут с вами хочет некий гость поговорить». Выяснилось, что по мою душу пришел Петр Михайлович Сычёв — бывший фронтовик, работник отдела кадров управления КГБ по Курганской области. Он предложил мне работу в этом ведомстве. Пришлось и ему объяснять, что у меня очень интересная работа, которой я серьезно увлечен, менять ее на другую не хочу. На том и расстались.

Я полагал, что тема себя исчерпала. Ан нет! Через какое-то время кадровик КГБ пришел уже ко мне домой — на квартиру в поселке Энергетиков, полученную по линии связи. Надо отметить, что на тот момент я уже женился, у меня родилась дочь. Словом, жизнь вошла уже в определенную колею, были планы, любимая работа, семья. Вновь не удалось Петру Михайловичу прельстить меня перспективами службы в органах государственной безопасности. Тогда официальной повесткой меня вызывают в УКГБ. Там кадровики заводят со мной беседу, дескать, так и так, вы человек подготовленный, нам такие нужны.

Ну насчет подготовки — это правда. Я служил в особом отделе управления контрразведки Народного комиссариата ВМФ СССР «СМЕРШ» на Балтийском флоте. То есть в принципе знал оперативную работу, правда, в военной среде.

В итоге меня пригласили на беседу к начальнику областного управления КГБ Павлу Васильевичу Владимирову. Попытка отказаться ни к чему не привела. Мне попеняли: «Что же вы? Вас уважаемый человек приглашает, а вы, можно сказать, кобенитесь». Ну пошли. Приводят меня в такой длинный кабинет, в котором за большущим столом хозяин этого самого кабинета — полковник. Предложил мне присаживаться в кресло у приставного столика. Я в этом мебельном реликте буквально утонул. Получилось так, что я чуть ли не на полу сижу, а Владимиров надо мной возвышается.

Когда этот нехитрый психологический этюд отыграли, начался диалог, больше похожий на монолог. Начальник УКГБ заявил, что меня пригласили в связи с тем, что у ведомства возникла необходимость в подобном специалисте. А необходимость у них в то время действительно такая появилась. Нужен был специалист в области радиодела. В Кургане как раз открывалось специальное радиотехническое производство, и органам понадобился человек, который смыслит в этом деле хоть немного.

Попытался я гнуть свою линию, пояснил, что мы пытаемся создать в области телевидение. А если уйду к вам, говорю, какое тогда телевидение? Владимиров пообещал, что постарается всемерно помочь в решении данного вопроса.

По результатам первого разговора полковник произвел на меня серьезное впечатление. Такой, знаете ли, жесткий, резкий — что-то от Жукова было в его манере держаться.

После этой беседы меня отправили домой, предложили подумать в течение недели. Пришел я на квартиру и говорю жене: «Вот ведь ситуация. Буквально пристали с ножом к горлу, чтобы шел в КГБ. Но что же я, телецентр брошу, что ли, ребят?». После ко мне еще заглядывал представитель отдела кадров, уточнить, принял ли я решение. Я решил от предложения отказаться. Тогда меня вновь вызвали повесткой: предлагаем вам явиться туда-то во столько-то, что называется, с вещами.

От таких приглашений, понятно, не отвертишься. Взял я повестку и пришел в УКГБ. А там уже разговор пошел совсем другой, конкретный. В управление уже и личное дело мое запросили и получили из Калининградского архива. «Вот, — говорят, — мы тут прочитали ваше заявление, так что добро пожаловать в Комитет государственной безопасности».

Вот тут-то мне и деться стало некуда. Поясню, в чем там дело было. Когда я служил в контрразведке, у меня было только 10 классов образования. А в послевоенное время как раз пошло сокращение фронтовиков. В первую очередь слили тех, у кого за плечами была только семилетка. Прикинул я, что сейчас с семью классами люди под сокращение попали, а через год-два и с десятью выгонят. Тем более, у меня ни специальности, ни образования высшего. Стал проситься у командования направить меня на учебу. Но как-то все не складывалось. В итоге пишу рапорт, мол, прошу меня уволить, поскольку хочу учиться. А особыми отделами Балтфлота тогда руководил Иван Исаевич Клименко, немало повидавший в годы войны. Он, например, руководил поиском трупов Гитлера и Геббельса в имперской канцелярии и бункере фюрера, лично допрашивал после задержания генерала РОА Власова, во время войны с Японией вел допрос такой одиозной фигуры, как атаман Семенов. Опытный, в общем, человек. И оказался он родом из Челябинской области. Пришел я к нему с очередным рапортом (третьим уже) и говорю: так и так, хочу учиться, буду поступать в Челябинский политех. Мне было тогда 23 года. В таком возрасте люди уже оканчивают институт, а я еще не приступал. Ну, Клименко и подписал мой рапорт об увольнении, но при одном условии. Потребовал он от меня указать в рапорте, что хочу учиться, а возможности такой не предоставляют. Тут же потребовал, чтобы было в тексте мое согласие — по окончании института, если вдруг позовут на службу в органы, я не буду отказываться.

Вот я и написал: «Прошу меня уволить для прохождения учебы. В случае необходимости обязуюсь по окончании вуза вернуться в органы военной контрразведки».

Эта-то бумага и оказалась в деле. Было там и еще несколько располагающих к сотрудничеству с КГБ документов. Например, объяснительная, как я случайно задавил машиной собаку председателя трибунала. Тот случай мне еще долго аукался. В общем, и эта скандальная бумага оказалась в деле.

Показал мне Павел Владимиров мой рапорт с обещаниями и спрашивает: «Вы писали? Вот и хорошо. Пришло время возвращаться в контрразведку. Нечего отказываться, дело решенное. Так что выходите на службу».

23 октября 1962 года я пришел служить в КГБ опером. Погоны у меня были лейтенантские. Оклад денежного довольствия мне положили 250 рублей. Для сравнения: на телецентре я получал 132 рубля. Но дело не в деньгах. Я к ним отношусь просто: есть — хорошо, нет — и хрен с ними. У меня просто создалось впечатление, что я нужен. Может, думаю, действительно у ребят положение безвыходное и без меня контрразведка не обойдется (смеется — прим. авт.). Тут как раз карибский кризис, время неспокойное, как и всегда у нас.

Начал служить. Как уже упоминалось, у меня в Энергетиках была квартира, полученная от управления связи. И меня по тревоге, по срочным служебным делам привозить в управление было затруднительно. С общественным же транспортом все обстояло до крайности печально. По маршруту «Шестые дома — рынок» ходил единственный автобус — «семерка». Асфальтового покрытия на проспекте Конституции не было. Так что после дождя автобусы туда просто не ходили, потому что не могли проехать по грязи. Вот и приходилось мне добираться когда как, порой и с опозданиями. В связи с этим Павел Владимиров дал распоряжение своему заместителю Михаилу Третьякову переселить меня поближе к месту службы. Его указание было выполнено в кратчайшие сроки. В итоге прежнюю квартиру у меня отобрали, предоставив взамен новую — в доме у кинотеатра «Россия». Казалось бы, малозначительный для начальника эпизод, но хорошо характеризующий его как руководителя, проявляющего нелицемерную заботу о подчиненных.

Забавно, что после таких усилий, приложенных к «мобилизации» меня на службу, сперва я оказался вроде как и не особо нужен. Первое время начальник УКГБ приглашал меня чуть не каждый день, разговаривал со мной, смотрел, решал, куда меня приспособить. Там еще по некоторым параметрам я не подходил для какой-нибудь, скажем, службы внешнего наблюдения. В таких подразделениях нужны люди без примет, невзрачные, ну а я же моряк в прошлом — с наколками. Довольно долго Владимиров присматривал для меня подходящую нишу. В итоге я сам, наплевав на дипломатию, обратился к Павлу Васильевичу: «Что здесь решать-то? Вы же сами сказали, что вам нужен радиоинженер. Так вот он я. Где у вас предприятия соответствующего профиля? Давайте я ими займусь, чтобы там шпион не завелся». Начальник управления, несмотря на такую прямолинейность, недовольства не выразил и предоставил мне соответствующий фронт работ.

Приведу пример того, как Владимиров принимал решения. Возникло у меня некоторое недопонимание с директором автобусного завода. Там одно время было секретное производство, которое комитет, естественно, курировал. Я руководителю предприятия объяснил, что нужно сделать, чтобы соблюсти все требования секретности — где решетку поставить, где выгородку соорудить, как оборудовать отдельные помещения и т. д. Директор, отличавшийся большим чувством собственного достоинства с элементами самодурства, на меня только руками замахал, дескать, некогда ему такой ерундой заниматься и всякие секретные инструкции исполнять, и без того дел много. Конечно, я поставил его в известность, что буду вынужден доложить руководству. Тот хмыкнул: «Я сам доложу». Снял телефонную трубку, позвонил Владимирову и объясняет: «Павел Владимирович, мне тут требования предъявляют к секретному производству: надо сделать то-се, пятое-десятое, всякую фигню несут. Мне некогда такой ерундой заниматься». А через телефонную мембрану очень хорошо голос Владимирова доносится. Слышу, как он спрашивает: «Володькин на заводе у тебя?». «Да вот он сидит!» — раздраженно машет рукой директор. В ответ спокойно и непререкаемо звучит: «Ты сделай так, как он тебе говорит». Засим Павел Васильевич просто положил трубку. После этого мой авторитет как сотрудника комитета госбезопасности на заводе сомнениям не подвергался.

Резюмируя. Владимиров мог буквально парой слов так поставить своего подчиненного, что никакие крутые самодуры-производственники не могли игнорировать их инструкции и указания. Павел Васильевич очень эффективно расставлял кадры и заставлял подчиняться их решениям любых начальников, имеющих дело с секретным производством. Как раз тогда полным ходом создавались «первые отделы», шифрпункты. Работы было много.

Возвращаясь к портрету Павла Владимирова как опытного администратора, неравнодушного человека, добавлю еще один штришок. В моей новой квартире горячего водоснабжения не было, но в ванной имелся титан. Только вот где было брать дрова, чтобы его топить? Все разрешилось просто. Начальник УКГБ дает указание начальнику хозо решить эту проблему. В итоге мне выдали машину, на которой и привезли дров. То есть Владимирову была свойственна ярко выраженная забота о подчиненных, без шума и пыли, проявлявшаяся реальными делами.

Еще один момент, характеризующий начальника областного управления КГБ: он любил пикники. То ли партизанское прошлое сказывалось, то ли еще что. Но он как никто другой умел сплотить коллектив, в частности за счет тех же совместных выездов на природу. Какой-нибудь праздник летом — и мы дружно выезжаем на Масляное. Ловили рыбу, купались, загорали. Причем с детьми, с женами — словом, всем табором. Пили водку даже. А сам Владимиров в такие моменты, как Иосиф Виссарионович, за людьми внимательно наблюдал, смотрел, кто чего стоит в нерабочей обстановке. Между прочим, это здорово способствовало сплоченности коллектива.

В КГБ ведь все работали независимо от других, по роду службы были достаточно разобщены. Даже на служебные темы нельзя было разговаривать. Это способствовало формированию некоторой отчужденности между сотрудниками. А вот на этих пикниках все играли в волейбол, в футбол, выпивали, варили уху, ощущали себя в большой и дружной компании. Дети и жены сотрудников знали друг друга, что хорошо сказывалось на микроклимате в управлении. Не было склок, карьерных подсиживаний. Мы, опера, были очень дружны. Даже дни рождения семьями отмечали. Вот эта атмосфера доверительности, взаимопомощи была заслугой Павла Владимирова. По сравнению, скажем, с управлением связи, где работала моя жена, коллектив был очень сплоченным, монолитным. Несмотря, кстати, на то, что были в нем и сопляки, только окончившие школу КГБ, и фронтовики, прошедшие через черт знает что. Не было недоброжелательности, давления на молодежь.

Интересные привычки подметил я у начальника УКГБ. Утром в 8 часов Владимиров приходил и принимал рапорт в дежурке. Никакой излишней строевщины, никаких «разрешите доложить, тащ полковник». Спокойно поговорит бывало с дежурным, посмотрит вахтенный журнал, скажет, на что, по его мнению, следует обратить внимание сегодня. После этого скажет: «Ну ладно, ребята, работайте» — и идет в кабинет. Вечером он уходит, обязательно зайдет в дежурку и, если есть время, сыграет партию в шахматы. Такой своего рода ритуал. Ребята к нему очень хорошо относились. Недаром он воспринимался сотрудниками как отец, как пастырь.

К слову, если у молодых чекистов тогда зачастую имелось за плечами высшее образование, то у многих опытных сотрудников с этим были проблемы. Поэтому Владимиров буквально заставил всех, кто не окончил вуз, поступить в Курганский пединститут. На исторический факультет. Через четыре года все управление имело высшее образование.

Такой вот был человек и специалист Павел Васильевич Владимиров. Он умел сплотить людей, душевно, по-отечески относился к сотрудникам, особенно к операм. Помнится, он говорил, что все начальники — это ерунда, а самое главное — опер — как пчела, которая носит мед. Во все проблемы коллектива он вникал, всем помогал. Решению ряда проблем подчиненных способствовал, используя тот факт, что был не только главой управления, но и членом бюро обкома, пользовался серьезным авторитетом в партийных органах власти. Вообще Владимиров был очень влиятельным человеком и настоящим профессионалом.

Умер Павел Владимиров в 1963 году. Не выдержало сердце пламенного чекиста, без остатка отдавшего себя сперва войне с гитлеровскими захватчиками, а затем укреплению безопасности победившего Советского Союза. В Кургане память о полковнике Владимирове хранят не только коллеги, продолжающие его дело, но и учащиеся гимназии №24. В этом общеобразовательном учреждении есть кадетский класс имени Павла Васильевича Владимирова. В школьном музее имеется несколько стендов, посвященных жизни и деятельности этого замечательного человека. Кадеты регулярно посещают могилу Владимирова на кладбище в Рябково, поддерживают там порядок. Также школьники ведут определенную поисковую работу, собирая материалы по Павлу Васильевичу, поддерживают контакт с его родственниками, которые даже предоставили несколько экспонатов для музея школы.
 
Сергей Милютин

http://kikonline.ru/?newspaper_post=%D0%B4%D0%B8%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%82-%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B0

Капитан123

генерал-лейтенант КГБ ?, может кто знает...

Капитан123

#43
Новосибирская школа конттразведки

Ее история началась в августе 1935 года, когда вышел приказ наркомата внутренних дел СССР о формировании в стране десяти межкраевых школ главного управления госбезопасности. Одно из таких учебных заведений было создано в Новосибирске. Его официальное открытие состоялось 15 октября 1935 года.

Новосибирская межкраевая школа предназначалась для подготовки оперативного состава территориальных органов госбезопасности. Уже к 1941 году она подготовила более полутора тысяч оперативных сотрудников. С началом Великой Отечественной войны выпуск курсантов и слушателей был произведен досрочно. Многие из них были сразу направлены на фронт.

Во время войны подготовку контрразведчиков в Новосибирске осуществляли оперчекистские курсы особых отделов НКВД СССР. В 1943 году на их базе была организована школа главного управления контрразведки "Смерш".

После 1945 года первоначально осуществлялась переподготовка тех сотрудников, кто приобретал опыт оперативной работы в боевых условиях и не смог своевременно получить специальное образование. Но уже скоро перед учебным заведением была поставлена новая задача, на долгие годы определившая специфику его деятельности: школа начинает подготовку специалистов для военной контрразведки.

В декабре 1952 года произошла реорганизация со сменой наименования: средняя специальная школа МГБ СССР. Срок обучения был определен два года, в течение которого наряду с чекистской подготовкой предполагалось и освоение программы среднего юридического образования.

В 1974 году школа преобразована в Высшие курсы военной контрразведки КГБ при совете министров СССР. Курсы предписывалось комплектовать офицерами, имеющими высшее образование, и теперь они стали именоваться слушателями. В 1985 году за успехи в деле подготовки высококвалифицированных кадров курсы были награждены орденом Красной Звезды с вручением Боевого Знамени.

Начальники:
- РУБИН Илья Зусьевич (10 декабря 1935-26 июня 1937), старший лейтенант ГБ
- УДАЛОВ С.С. врид. (16 июня-15 сентября 1937), лейтенант ГБ
- БАРКОВ Никанор Алексеевич (1937-1939), старший лейтенант ГБ
- ВАШУНИН Степан Степанович (июнь 1939-1943), старший лейтенант ГБ
- КАМИНСКИЙ Демьян Федорович (май 1944-1949), полковник
- ОСИПОВ Валентин Михайлович (1949-июль 1960), полковник
- ВОРОНОВ Виктор Иванович (июль 1960-сентябрь 1972), полковник
- БАБУШКИН А.В. и.о. (1972-1973)
- ФЕЛЬДШЕРОВ Иван Алексеевич (апрель 1973-22 мая 1977), генерал-майор; скончался
- КАБЛУКОВ Евгений Степанович и.о. (1977), полковник
- ШЕЙКИН Михаил Сергеевич  (14 октября 1977-май 1981), генерал-майор
- ЛИПАТОВ Геннадий Кириллович (май 1981-1986), генерал-майор
- СТЕПАНОВ Юрий Николаевич (февраль 1986-1993), генерал-майор

Капитан123

Оловянников Яков Иванович
Родился 20 октября 1923 года в селе Ключевка Оренбургской области. С 1930 по 1937 год учился в Ключевской школе, после школы обучался в ФЗУ. С 1941 по 1945 год на фронтах Великой Отечественной войны. После войны учился в юридическом институте, служил в органах КГБ, где от лейтенанта дошел до генерал-майора. Награжден многими орденами и медалями СССР. До 1980 года работал в Москве в Комитете государственной безопасности, с 1980 по 1993 год был первым заместителем председателя Комитета государственной безопасности Армянской ССР, являлся депутатом Верховного Совета Армянской ССР. В 1993 году ушел в отставку. Умер в ноябре 1995 года, похоронен в Москве.

Олег 2

Уважаемые коллеги! Хотел бы совместными усилиями идентифицировать сотрудников КГБ Азербайджанской ССР на этой фотографии...кроме естественно Алиева Г.А., расположившегося в центре. Его заместителя Красильникова В.С. , справа от него, и Гусейнова И.П. начальника 1-го отдела, справа от Красильникова В.С....А остальные?
Фото 1967 года.
Ист.: http://www.mns.gov.az/ru/pages/146-383.html

BM

Уважаемые коллеги, подскажите, кто знает.

Последним начальником Управления ОП КГБ называют (со ссылкой на газетную публикацию 1991 года) некоего А.И.Коннова. Не может ли это быть генерал-майор милиции Иван Алексеевич Коннов? Специфика подразделения "милицейская", И.А.Коннов в этот период работал в центре (однако в очерке о нем ничего не говорится о переходе в КГБ).

И другой случай путаницы с инициалами. Если верить сайту knowbysight.info в 1955-1956 г. начальником Саратовского УМВД был Г.Ф.Наймушин - в последующем возглавлял УКГБ Краснодара и КГБ Узбекской ССР. Однако в электронной версии "Энциклопедии МВД" Некрасова указаны инициалы В.Ф. Это все-таки один и тот же человек или нет?

Chekist 84

Приветствую! Наймушин был один. И звали его Георгий Федорович.   Судя по всему, у Некрасова в книге опечатка.

Капитан123

Ну зачем,так категорично.
по книге "Архив новейшей истории. том 3. особая папка Н.С. Хрущева (1954-1959)"
от 21.06.1955 - утвердить назначение начальника Управления милиции и заместителя начальника УМВД Саратовской обл. полковника Наймушина В.Ф., освободить Розова Г.М.



Chekist 84

Генерал  Наймушин  похоронен  на  Новодевичьем  кладбище, и значится он там как Георгий  Федорович.