17-й Краснознамённый Брестский пограничный отряд накануне войны.

Автор Dedula_1965, 12 августа 2016, 21:53:30

« назад - далее »

0 Пользователи и 1 гость просматривают эту тему.

Александр Слободянюк

По электронной почте пришло письмо с Украины, от ветерана-пограничника (по понятным причинам не привожу его данные, но автора ветерана-погранвойск, отправителя письма давно знаю) следующего содержания: «Добрый день! Перед моими глазами лежит письмо из Днепропетровска (где жил автор письма) написанное 7.2.1984 г. бывшим начальником физической подготовки 17-го КПО Сергеевым А.П. в адрес политотдела ОКПП «Измаил». Он описывает начало ВОВ в г.Бресте. Письмо отпечатано на пишущей машинке на 3 листах. Пока дам по интересующему Вас вопросу. «... как Вы знаете, никакой тревоги ни в отряде, ни в крепости не было ... но пишу Вам с удовольствием, так как именно 22 июня 41 года, на территории крепости произошла наша с Вами встреча. Вы были в тяжелом состоянии, и конечно не помните этой встречи.
В штабе я был третий и каждому входящему начальник штаба майор Кудрявцев задавал один вопрос: Что происходит! ... он сидел в дежурке и нервно, беспрестанно крутил ручку телефона - связи не было. Вскоре вниз спустился майор Кузнецов, начальник отряда, оглядев нас, приказал НШ бросить телефон.  Связи давно нет! ... Затем приказал мне идти в крепость и узнать, что в ней происходит! ... затем добавил: Дуньшаков, выделить отделение для Сергеева! ...  В 4.10 мы уже подходили к театру, когда откуда-то из переулка на галопе выскочила легковая коляска коменданта. Остановив его, я спросил: Товарищ капитан, что делается в крепости? ... он бледный, возбужденный не обратил внимания на мой вопрос, спросив в свою очередь: Что, Кузнецов уже уехал?! Я резко ответил ему, что начальник отряда командует отрядом в штабе и никуда ехать не собирается! ... тогда, он, смутившись, сказал: ... Старшина (к сожалению, я не знаю какого подразделения) и сержант, получивший сильную рану в плечо уже при выходе из пекла, несли политрука 3-й комендатуры Жукова, тяжело раненного в голову. Носилки поставили на землю, Вы открыли глаза. Тихо спросили меня: Физрук, ты, что здесь делаешь? ... Я ответил, что выполняю приказ начальника отряда, выясняю, что происходит в крепости! ... Вы, как-то болезненно улыбнулись и сказали: Ну смотри, смотри физрук ... затем прикрыв глаза приказали: старшина, доложи полную обстановку физруку! ... и снова потеряли сознание. Старшина, спокойно и обстоятельно доложив все, что знал и видел за комендатуру и за западный остров, добавив, что связи с западным островом нет, ни туда, ни обратно связные не добираются - сильнейший обстрел и видимо снайпера ... За это время сержанта перевязали и оглянувшись в сторону цитадели, я опять увидел зеленую фуражку, только бежал человек в одних трусах, но с карабином. Я узнал по фигуре, что это мой физкультурник, Мешков ... Он бежал прямо на валы и конечно не видел моих сигналов, я настиг его на вершине вала, и, схватив за ногу повалил. Мешков был контужен. Весь в мелких кровоточащих ссадинах, мокрый и грязный. Узнав меня, он обрадовался и, сняв фуражку, вытащил сложенную вчетверо бумагу, сказал: «Вот капитан шлет донесение начальнику отряда, передайте майору! ... Донесение было коротким и требовало только одного – боеприпасов. Мешков, между тем, с восторгом говорил, что он третий посыльный с острова и сумел обмануть немцев - перенырнув Буг, для этого он и разделся ... Вы, опять проснулись от обморока и сказали: Физрук передайте майору, что в гарнизоне очень мало боеприпасов, до складов не добраться, а патроны есть только на заставах ... и еще ... По железнодорожному мосту валом идут фашисты, а наши пулеметы не достают, чтобы остановить движение! ... Таким образом, моя задача сильно облегчилась, пробиваться к комендатуре уже не надо, северную часть крепости и ее центр я увидел, надо смотреть южную часть, а для этого прежде нужно отправить трех раненных через плац ... я отдал приказ сержанту идти тем же путем, сказав, что пулеметную установку беру на себя ... взял карабин убитого солдата, намечая где скрытно залечь и выждать нужного момента ... Старшина, видя мои приготовления, спросил у меня разрешения на возвращение в комендатуру, и, не ожидая конца моего раздумья, бросился снова в неумолкающее соло артиллерийских разрывов. Мои люди ушли, а я залег под деревом, прикрывшись срубленной веткой. Прицелился в наводчика и, тут только понял, что у меня всего пять патронов. ... Немцы не ожидали появления такой группы, да еще с носилками. Они засуетились, торопя наводчика, и мой выстрел им был не слышен за грохотом канонады (только тот, кто побывал там, знает его силу) ... Наводчик, медленно отвалился, сидя на треноге. Толстый с биноклем, видимо командир, нервно оглянулся на него, чего мол не стреляешь, затем схватил его, стащил с сиденья и сам схватился за рукояти установки ...».
Вот мой короткий рассказ о нашем с Вами знакомстве в знаменательный день, и остается только пожалеть, что в Бресте, на встречах однополчан, так и не встретил политрука Жукова, действительного героя Брестской крепости, пролившего там кровь и прошедшего путь смертельный, какого так счастливо пройти удавалось видимо очень немногим. Меня в Брест вызвали впервые только в 1976 году, да еще в 1981 году, но другие там бывали давно и часто. Причина такого положения существующего и по сей день, сложна и о ней я напишу или расскажу при встрече в Измаиле. Вот и все, что хотелось сказать после получения письма от любезного и хорошего молодого человека-пограничника т.Чуряка. Остается только пожелать всего доброго, крепко пожать руку и по мере возможности, вести переписку. 7.2.84 г. Сергеев.
P.S. Самое интересное: мне довелось служить до самого расформирования нашего 17-го в октябре 1945 г. и таким образом, я знаю судьбы многих наших однополчан. Правда, к моменту расформирования, нас с Буга осталось всего 12 человек, такие-то дела уважаемый комиссар - 3 ...».                 

Это свидетельство очевидца реальных, а не выдуманных, исторических событий, для «исследователей» пытающихся искажать историю, о том, что начальник 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда майор Кузнецов и начальник штаба майор Кудрявцев, утром 22 июня 1941 г. никуда не сбежали, а находились в штабе отряда и руководили действиями пограничников.

Александр Слободянюк

В тексте приказа НКВД СССР от 18.01.1942 г. указывается, что командиром 17-го Краснознаменного пограничного полка войск НКВД по охране тыла Брянского фронта является майор Кузнецов А.П. и военком полка старший батальонный комиссар Ильин Е.И. Таким образом, опубликованные в ряде источников сведения о том, что в октябре 1941 года командиром полка был назначен майор Павлов не соответствует действительности...

Александр Слободянюк

На основании приказа НКВД СССР №0172 "Об осуждении Военным трибуналом быв. командира 78-го полка 24-й дивизии войск НКВД по охране железных дорог майора Гуценко Ф.К. (прим. - бывший помощник по снабжению начальника 17-го КПО), военкома полка Рожнова А.Д., помощника командира по снабжению интенданта 3 ранга Богина Н.М. и командира батальона старшего лейтенанта Баранова Н.И."
Командир и военком полка пользуясь служебным положением расхищали продовольствие, незаконно получали различные продукты со склада полка.. Командир батальона Баранов незаконно хранил чековые требования части в которой он ранее служил и с 12.1941 г. по 2.1942 г. три раза незаконно получил и часть присвоил продфураж со склада НКО...
Военный Трибунал Московского округа приговорил: 1. Баранова Н.И. лишению военного звания и подверг ВМН с конфискацией всего лично принадлежащего имущества. 2. Гуценко Ф.К., Рожнова А.Д. и Богина Н.М. по 10 лет ИТЛ. Приказ объявить всему начсоставу войск НКВД.