Форум истории ВЧК ОГПУ НКВД МГБ

Основные форумы => 1953-1991 КГБ - МВД => Тема начата: Alex от 28 декабря 2011, 16:23:52

Название: НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ.
Отправлено: Alex от 28 декабря 2011, 16:23:52
Думаю имя полковника запаса,эксперта Фонда национальной и международной безопасности Олега
ХЛОБУСТОВА знакомо многим любителям истории органов госбезопасности по его многочисленным
публикациям в печати и интернете...

На мой взгляд,очень ярким является его очерк" На переднем крае холодной войны" посвященный жизненному пути отца -полковнику ГБ  МАКСИМУ ВАСИЛЬЕВИЧУ ХЛОБУСТОВУ. Стоит сказать,что рассказ
был написан в 2006г. и опубликован на страницах сайта Chekist.ru.
-----------------------------------------------------------------------------------------


14 сентября моему отцу исполнился бы 91 год... 42 года своей жизни он отдал службе в органах государственной безопасности. Безусловно, многое было в его жизни, о многом бы он мог рассказать....
В конце года намечается выход в свет книги «Кто руководил НКГБ - МГБ СССР» (1941 – 1953 годы)», подготовленной историками Никитой Васильевичем Петровым и Константином Владиславовичем Скоркиным. Несколько страниц в ней посвящены и моему отцу, полковнику КГБ СССР Максиму Васильевичу Хлобустову.

Но, думаю, читателям мало что скажут строки: «...зам[еститель].нач[альника] отдела «ЛИ» опер.сектора МГБ в Берлине 15.07.49 – 20.08.49.... нач. 1 отд-я, нач. 3 отд-я отд. «ЛИ» опер.сектора МГБ земли Бранденбург 03.02.50 – 14.08.50.... ст. советник аппарата Уполномоченного МВД при Потсдамском окружном управлении МГБ ГДР 10.06.53....».
В последние годы жизни отец иногда говорил о намерении написать нечто вроде воспоминаний, хотя понимал, что тогда, в 80-е годы прошлого века, о многом говорить было не принято – многочисленные мемуары чекистов стали появляться уже позже....

Разумеется, я с детства много слышал о пребывании нашей семьи в ГДР, куда отец был направлен из Свердловска, ныне Екатеринбурга, почти за три месяца до самого образования Германской Демократической Республики. Именно о жизни, а не о работе там отца, поскольку он никогда, даже когда я стал его коллегой по работе в КГБ, не считал возможным распространяться о подробностях оперативной работы. И я считаю это в принципе правильным, за исключением тех событий и фактов, которые уже не являются секретами и могут быть оглашены во имя формирования объективного представления о недавнем нашем прошлом.Этим очерком автор стремится, в меру своих возможностей и способностей, рассказать о мало известных страницах истории отношений нашей страны и Германии, а также США и других стран в середине прошлого века. Ибо они – неотъемлемая реальная часть всемирной истории ХХ века.

...33-летний капитан государственной безопасности Максим Хлобустов прибыл с женой в Берлин в середине июля 1949 года. При этом он имел 8 лет стажа контрразведывательной службы в управлении НКВД-МГБ по Свердловской области.В то время восточная часть Берлина была советской оккупационной зоной. И в этих словах нет ничего обидного или унизительного для немцев, поскольку именно так официально в то время именовался статус отношений союзников по бывшей антигитлеровской коалиции с населением Германии и подконтрольными Союзным военным администрациям гражданскими властями бывших немецких земель.
По решениям Потсдамской конференции, Германия была разделена на советскую, французскую, американскую и английскую оккупационные зоны. Восточная ее часть была советской зоной, управлявшейся Советской военной администрацией (СВАГ) вместе с создававшимися немецкими муниципальными органами.В силу сложившихся исторических и геополитических обстоятельств, в послевоенные годы Берлин стал одним из мировых центров шпионажа – такие парадоксы иногда случаются в истории. Так до начала первой мировой войны подобной «столицей международного шпионажа» считалась австрийская Вена. Затем, до начала Второй мировой войны 1 сентября 1939 г. – Берлин, в годы войны – швейцарский Цюрих, и наконец – вновь Берлин, в качестве каковой он пребывал до начала 90-х годов прошлого века.Создание советских органов государственной безопасности на территории Германии, отданной по решению союзников под контроль советской военной администрации, начал генерал-полковник И.А.Серов, помимо основной своей должности полномочного представителя НКВД СССР в Германии, занимавший «по официальному прикрытию», должность заместителя главы Советской военной администрации (СВАГ) маршала Г.К.Жукова.Одной из первоочередных задач СВАГ и органов госбезопасности в лице управлений и отделов военной контрразведки СМЕРШ, помимо розыска и ареста нацистских преступников и сотрудников разведывательных, контрразведывательных и карательных органов германского Рейха, являлась борьба с остатками нацистского подполья (Бейли Дж., Кондрашов С.А., Мерфи Д. Поле битвы – Берлин. М., 2002, СС. 44 – 65. Отличительной чертой этого уникального издания является тот факт, подготовлено оно, с использованием рассекреченных материалов ЦРУ США и КГБ СССР-ФСБ России, бывшим директором Оперативной базы ЦРУ в Берлине Дэвидом Мерфи и его советским визави, генерал-лейтенантом КГБ Сергеем Александровичем Кондрашевым. Третий их соавтор – Джордж Бейли, многие годы возглавлявший радиостанцию «Свобода», так же не являлся сторонним человеком в мире тайной войны).Помимо этого, управления Главного управления контрразведки (ГУКР «СМЕРШ») Наркомата обороны СССР с начала мая 1945 г. выполняли все функции разведки и контрразведки в советской оккупационной зоне Германии.
Однако, учитывая масштабность и специфику задач, стоявших перед органами государственной безопасности СССР на территории Германии, возникла необходимость создания специального контрразведывательного органа. (Пожалуй, единственными работами, в которых рассматривались некоторые вопросы его создания в послевоенные годы советского аппарата госбезопасности в Германии, являются статьи В.А.Козлова «Деятельность уполномоченного и оперативных групп НКВД СССР в Германии в 1945-1946 гг.» и Н.В.Петрова «Аппарат уполномоченного НКВД – МГБ СССР в Германии (1945 – 1953 гг.)», опубликованные в сборнике документов «Специальные лагеря НКВД/МВД СССР в Германии в 1945 – 1950 годы. М., 2001», С. 349 – 366).
Получивший назначение Уполномоченным НКВД в Германии И.А.Серов 7 мая докладывал наркому внутренних дел и члену Государственного комитета обороны Л.П.Берии: «... в настоящее время для организации оперативно-чекистских мероприятий на территории Германии нам необходимо не менее 200 оперативных работников НКВД-НКГБ. Кроме того, 20 руководящих оперативных работников для назначения на должности уполномоченных НКВД в крупных городах Германии в соответствии с постановлением ГКО от 2 мая 1945 г....». В соответствии с этим письмом в подчинение Серову в Германию были командированы 100 сотрудников военной контрразведки «СМЕРШ» и по 50 сотрудников наркоматов внутренних дел и государственной безопасности.12 мая Серов докладывал в Москву о планах «... во всех уездах, городах, округах и провинциях создать оперативные группы НКВД, зашифрованные под видом органов военной администрации». В этом же письме указывалась и их общая предполагавшаяся численность в 1700 оперативных работников, при имеющихся в наличии 800 сотрудниках.В июне 1945 г. на территории земель и провинций Германии для руководства деятельностью оперативных групп были созданы оперативные сектора (о/с) НКВД, а при Управлениях СВА земель и провинций сектора – впоследствии отделы, - официально именовавшиеся Отделами общественной безопасности и внутренних дел при комендатурах СВАГ. Первоначально были созданы 5 таких оперативных секторов в границах бывших земель (административно-территориальных единиц) Германии, а также и особый берлинский оперативный сектор, в зону ответственности которого входили и оккупационные «сектора» - американский, английский и французский, - Берлина.Ставший новым наркомом внутренних дел С.Н.Круглов совместно с наркомом госбезопасности СССР В.Н.Меркуловым докладывал И.В.Сталину, 31 января 1946 г., что в подчинении уполномоченного НКВД в Германии Серова оперативную работу ведут 2 230 работников НКВД и 339 работников НКГБ. Оперативная группа в Берлине насчитывала 35 сотрудников.С мая 1946 г. с назначением бывшего начальника ГУКР «СМЕРШ» В.С.Абакумова министром госбезопасности СССР, деятельность оперативных секторов на территории Германии переходит полностью под его контроль, а оперативное руководство ими было возложено на контрразведывательное - Второе Главное управление МГБ СССР.
Это были оперативные подразделения, с учетом специфики пребывания на оккупированной территории, решавшие весь комплекс задач, возложенных на территориальные управления НКГБ в СССР, по сути дела – повторявшие структуру самого наркомата.Возглавлял этот весьма многочисленный аппарат – официальный полномочный представитель НКГБ – МГБ СССР. После Серова этот пост полномочного представителя советских органов безопасности в Германии занимали генерал-лейтенант Н.К.Ковальчук(1946 - 1949), полковник С.П.Давыдов(1950-1951), генерал-майор М.К.Каверзнев(1951-1953), полковник И.А.Фадейкин (1953), генерал-лейтенант Е.П.Питовранов(1953-1957). С 1957 по 1961 год эту должность занимал генерал-майор А.М.Коротков, создававший первую послевоенную резидентуру советской внешнеполитической разведки в Германии.До марта 1953 г. Представительство МГБ в Германии фактически имело статус главного управления (в это время оно насчитывало более двух тысяч сотрудников), в связи с чем Н.К.Ковальчук являлся также заместителем министра госбезопасности.Штаты оперативных секторов НКГБ комплектовались как военными контрразведчиками управлений СМЕРШ, так и сотрудниками территориальных управлений НКГБ – с 15 марта 1946 г. Министерства государственной безопасности СССР, командируемыми в Германию. При образовании МГБ СССР в состав его на правах Главного управления были возвращены органы военной контрразведки (особые отделы армий, корпусов, дивизий, полков и военных округов, флотов). Штаб Управления военной контрразведки (УВКР) в Германии расположился и продолжал там дислоцироваться до вывода Группы Советских войск в Германии (ГСВГ) в августе 1994 г., в берлинском пригороде Потсдаме.Для решения задач по сбору информации о спецслужбах нацистской Германии, их сотрудниках, архивах и добывания иной разведывательной информации в оперативных секторах НКГБ-МГБ СССР были образованы разведывательные (первые) отделения. Помимо этого в составе оперсекторов
имелись вторые (контрразведывательные) отделы, причем они осуществляли также оперативные мероприятия в отношении выявленных сотрудников спецслужб в западных зонах оккупации и в «западных» (английском, американском и французском) секторах Берлина.Третьи отделы оперсекторов призваны были осуществлять контрразведывательную работу среди немецкого населения, в том числе в органах народной полиции (фольксполицай), администрации, политических партиях, профсоюзах, церковных и культурных организациях.Помимо этого оперсектора МГБ имели в своей структуре розыскные, транспортные, и следственные отделы, а особенностью их являлось также наличие отделов по советской колонии.
В июне 1952 г. вместо оперативных секторов земель – их было 6, в соответствии с новым административно-территориальным делением ГДР было образовано 14 оперативных секторов, а чуть позже они были переименованы в окружные отделы МГБ СССР.

А что же за силы противостояли Советскому Союзу на этом театре невидимой «тайной войны»?

Главным европейским резидентом американской внешнеполитической разведки - Управления стратегических служб (УСС) являлся Ален Даллес, в апреле 1945 г. вместе со значительной частью своего разведывательного аппарата перебазировавшийся из швейцарского Цюриха в немецкий городок Гейдельберг, надолго ставший главной штаб-квартирой американской разведки в Германии.
Именно он, будущий директор Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США, признанный авторитет в мире спецслужб, создавал американскую невоенную разведку в Германии.Следует однако подчеркнуть, что до образования в конце 1941 г. УСС американская внешнеполитическая разведка, входившая в структуру Государственного департамента, выполняющего функции министерства иностранных дел этой страны, была достаточно слаба, долгое время пребывала в статусе «младшего партнера» более известной британской Сикрет Интеллидженс сервис (СИС), образованной еще в 1909 г. и являвшейся главной разведывательной службой Британской империи.«Паритет» в отношениях с СИС начал складываться только после образования в США в октябре 1947 г. ЦРУ и был достигнут где-то к началу 50-х годов, вследствие чего в дальнейшем США были определены советским руководством в качестве «главного противника» СССР, могущего превратиться из потенциального в реального вследствие своих глобальных планов по установлению «нового мирового порядка», одним из инструментов достижения которого и стало ЦРУ.4 июля 1945 г. команда сотрудников УСС во главе с Алленом Даллесом прибыла из Гейдельберга в Берлин и обосновалась в прекрасно приспособленном для функционирования спецслужбы особняке на улице Ференверг в пригороде Далем (здание имело 3 подземных этажа и до апреля 1945 г. в нем размещался штаб фельдмаршала Кейтеля).Однако в связи с последовавшей вскоре ликвидацией УСС его берлинская опергруппа уже 1 октября 1945 г. была переподчинена Департаменту стратегической служба (ДСС, военной разведке) военного министерства США и стала официально именоваться Берлинской оперативной базой (БОБ. После образования Центрального разведывательного управления США в октябре 1947 г. БОБ была передана новому разведывательному ведомству, но произошло это позднее).
Но и помимо нее на территории как Западного Берлина, так и западных оккупационных зон Германии, действовали многочисленные подразделения американской военной разведки и контрразведки.
Разведывательные органы действовали также при штабах оккупационных войск Британской империи (английских, канадских, австралийских, парашютной бригады еврейской общины Палестины, где, помимо британских разведчиков, действовала и нелегальная разведывательная резидентура Хаганы) и Франции
БОБ, имевшая первоначально в своем составе разведывательный (СР – секретная разведка) и Х-2 (контрразведка) отделы, занималась сбором информации как о политических и социальных процессах как в собственной оккупационной зоне, так и на территории западных союзников, но в первую очередь – на территории советской зоны оккупации.Начав развертывание оперативной работы с традиционных разведывательных опросов, уже с осени 1945 г. БОБ стала приобретать регулярных информаторов как из числа немцев, так и граждан других государств, стремясь к установлению разведывательных контактов как с офицерами СВАГ, так и командирами и офицерами РККА.Как отмечал впоследствии один из ветеранов УСС, БОБ и ЦРУ Дэвид Мерфи, работавший в Берлине с 1946 г., германская линия в УСС после окончания войны в Европе была самой представительной, а БОБ являлась его самым большим зарубежным подразделением.Первой масштабной операцией БОБ в 1946 г. стала операция «Грааль» по сбору разведывательных данных по советским воинским частям в Германии, в которой было задействовано более 250 агентов из числа немцев. Правда, осенью все они были арестованы органами МГБ в Германии[ Бейли Дж. и др.. Поле битвы – Берлин.... СС. 26 – 27].Дан Дюранд, возглавлявший БОБ в 1946-1949 годах вспоминал, что «...и во Франкфурте, и Гейдельберге [где дислоцировались региональные штаб-квартиры американской разведки – О.Х.], и в Вашингтоне – были счастливы и требовали как можно больше информации».
Следует подчеркнуть, что известная «фултоновская речь» бывшего британского премьера У.Черчилля 9 марта 1946 г., призвавшая дать совместный отпор «советским притязаниям на Европу», знаменовавшая поворот от союзнических отношений к политике «холодной войны», самым непосредственным образом сказалась как отношениях между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, так и на задачах, стратегии, содержании, масштабах и напряженности разведывательного противоборства, на оперативной и политической обстановке во всем мире и в Германии в частности (Подробнее об этом см.: Хлобустов О.М. Госбезопасность от Александра I до Путина: 200 лет тайной войны. М., 2005, СС. 228 – 249. А также статью «Кто же был «отцом» холодной войны?» на сайте www.fsb.ru).Помимо военной информации, БОБ было предоставлено право добывать информацию в области экономики, политики и науки, чем она отличалась от «чисто военной» разведки США.Контрразведывательный отдел Х-2 БОБ пытался также вести оператиные разработки советских разведывательных органов через их выявленных и перевербованных агентов, однако, по признанию Д.Дюранда, ему не удалось завербовать ни одного советского разведчика.
Как отмечал Д.Мерфи, возглавлявший БОБ в 1949 – 1956 годах, в октябре 1955 г., после установления дипломатических отношений с ФРГ, советское правительство в порядке «жеста доброй воли» освободило многих агентов БОБ, осужденных советскими военными судами в Германии в 1947 – 1953 годах.
Интересна также оценка, данная Мерфи советским органам госбезопасности: «лишь немногие [американские – О.Х.] контрразведчики в Германии были знакомы с советской разведкой и службой безопасности, которые были гораздо лучше подготовлены и гораздо дисциплинированее, чем любая из германских разведок во время войны... Советские разведчики старательно обходили ловушки американцев и последние наконец-то поняли, сколь высок их уровень «во всех разведывательных хитростях: подготовке явок, кличек, «уток», а также снабжении агента минимальной информацией, то есть нулевой, о себе, своих коллегах и своем штабе»(Бейли Дж. и др., Поле битвы – Берлин.... СС. 29 – 30).

Еще одной активной разведывательной службой на оккупированной западными союзниками Германии являлась группа «Незаменимых», известная также как «Организация Гелена».Генерал-лейтенант вермахта Рейнхард Гелен с апреля 1942 г. возглавлял 12 управления Генерального штаба «Иностранные армии Востока» - головной орган гитлеровской военной разведки. 22 мая 1945 г. Гелен с 8 своими подчиненными сдался в плен американским войскам и предложил им услуги в организации разведки против советских войск. Для обсуждения этого предложения в августе Гелен был направлен в Вашингтон, а в июле 1946 г. приступил в Германии к формированию собственной разведывательной организации на американские деньги, целью деятельности которой являлось оказание разносторонней помощи США.Небезынтересно отметить, что американские историки спецслужб Норман Полмар и Томас Аллен подчеркивали, что западногерманская разведка БНД, возникшая в 1956 г. на базе «Организации Гелена» была создана «на базе нацистской агентуры, действовавшей в годы Второй мировой войны против Советского Союза» (Энциклопеция шпионажа, М., 1999, с. 114).С 1 июня 1949 г. контроль и руководство «Организацией Гелена» со штаб квартирой в Пулахе в 5 километрах к югу от Мюнхена, перешло от военной разведки Ай-И-Ди (Army Intelligence Department) к ЦРУ, а 12 сентября того же года, после провозглашения образования Федеративной Республики Германии, «Организация Гелена» была официально признана правительством ФРГ. Но решение о преобразовании «Организации Гелена» в государственную Федеральную разведывательную службу БНД (Bundesnachrichtendienst) было принято только 1 апреля 1956 г.

Уже после образования в октябре 1947 года Центрального разведывательного управления США и по мере расширения «фронта» «холодной войны» против СССР операции американской, английской разведок и «Организации Гелена» против «советской оккупационной зоны», как даже после провозглашения 7 октября 1949 г. Германской Демократической Республики она продолжала именоваться в официальных документах западных держав, продолжали расширяться.Из рассекреченных в начале 90-х годов прошлого века документов МГБ СССР следует, что только в первой половине 1948 г. на территории Германии за шпионаж были арестованы 549 человек, из них 341 американский агент, 121 – британский, 31 – французский, 6 – агентов других западных спецслужб.Например, по оперативному делу «Нить» оперативным сектором МГБ в Тюрингии 20 июня 1948 г. были арестованы 88 агентов (в документах МГБ они именовались «американскими шпионами», однако позднее, в начале 90-х годов, сличением советских и американских архивных источников удалось установить, что в действительности эта агентурная сеть принадлежала «Организации Гелена» и лишь косвенно «работала» на американскую разведку).[ Бейли Дж. И др., СС. 485 -487].Только на территории Западного Берлина в 1947 г. были определены в качестве объектов оперативной разработки МГБ СССР 8 подразделений разведывательных служб США, включая и американскую армейскую радиостанцию RIAS.

С приведенными нами выше особенностями оперативной обстановки в Германии, задачами по новому месту службы, а также правилами и рекомендациями по взаимоотношению с немецким населением бывший секретарь парткома ВКП(б) Свердловского УМГБ М.В. Хлобустов был ознакомлен в Москве в период трехмесячной подготовки к первой в его жизни заграничной командировке.Прибывшего из Москвы нового командированного встречающие – такова неписанная традиция советских колоний за рубежом, - доставили на выделенную ему служебную квартиру.А на следующий день, согласно предписанию, он представился начальнику Берлинского оперативного сектора МГБ генерал-майору Алексею Моисеевичу Вулу.Все оперативные сектора подчинялись Уполномоченному представителю МГБ в Германии. После отъезда в августа 1949 г. Н.К.Ковальчука эта должность некоторое время была вакантна, а в марте 1950 г. на нее был назначен С.П. Давыдов. Помимо этого, при частях и соединениях Советских оккупационных войск (с конца 1949 г. - Группы советских войск в Германии – ГСВГ), также действовали особые отделы МГБ, имевшие особые задачи, отличные от типичных задач военной контрразведки на территории страны.
В Берлине имелось также официальное представительство советской внешнеполитической разведки – в то время она именовалась Комитетом информации (КИ) при МИД СССР. База советской разведки, как и представительство МГБ, располагались в берлинском пригороде Карлсхорст (официальное представительство СВР Российской Федерации в Карлсхорсте вследствие изменения геополитической обстановки в мире и прекращения существования СССР было ликвидировано в 1992 г.).
Оперативным секторам МГБ СССР в процессе своей деятельности приходилось взаимодействовать как с органами военной контрразведки («особистами»), так и с подразделениями представительства КИ (разведкой), не только осуществляя обмен полученной информацией, но и проводя совместные оперативные мероприятия.После образования в 1950 г. органов государственной безопасности ГДР, чекисты оказывали им помощь в обучении кадров, а также, помимо обмена получаемой информацией – этот процесс всегда сопряжен с требованиями сохранения безопасности источников информации, осуществляли совместные мероприятия по противодействию планам, замыслам и действиям западных разведок.

Сначала отец с матерью проживали в берлинском районе Вейссензее. Моя мама Александра Давыдовна, окончившая в июле 1943 г. Свердловский медицинский институт, устроилась на работу терапевтом в советский военный госпиталь в Карсхорсте. Затем, после перевода отца в 1952 г. старшим советником при УМГБ ГДР по Потсдамскому округу – работала в госпитале 16 Воздушной армии в Потсдаме. Где, в четвертую годовщину образования ГДР, родился и автор этих строк.В Берлине уже миновала практика, как это было в годы войны в Свердловске, «ночных бдений», когда чекисты нередко работали до 4 - 6 часов утра, имея несколько часов перерывов с 6 до 10 часов утра и с 18 до 21 – 22 часов вечера.
Приступив к работе, отцу предстояло познакомиться с особенностями оперативной обстановки и проводимыми операциями контрразведывательного отдела (отдел «ЛИ») Берлинского оперативного сектора, заместителем начальника отделения которого он был назначен.Я не обладаю в полном объеме информацией о том, чем пришлось заниматься в Германии моему отцу.Но работа оперативного сотрудника органов госбезопасности складывается из анализа получаемой информации, поиска и работы с источниками информации, разработки на основании полученных данных и реализации планов по пресечению преступных замыслов, будь то отдельные злоумышленники, или толкнувшие их на этот путь зарубежные организации или спецслужбы. Это хорошо знал мой отец, выпускник юридического факультета Свердловского госуниверситета. Хотя ему и не довелось получить специального чекистского образования, о чем он всегда говорил с сожалением.И хотя, тогда, по соображениям конспирации, новый замначальника отделения вряд ли знал в полном объеме о масштабах проводившейся аппаратом МГБ СССР в Германии работы, сегодня, благодаря рассекречиванию архивных материалов, мы можем сказать об этом подробнее.
В мае 1949 г. Н.К.Ковальчук информировал министра Абакумова, а тот в свою очередь, И.В.Сталина, министра иностранных дел и председателя Комитета информации (советской разведки) В.М.Молотова, Л.П.Берию и Г.М.Маленкова, что с 1 января по 1 апреля текущего года «...вскрыто и ликвидировано 40 вражеских организаций и групп с арестом 291 их участника, а всего за это время было арестовано 1 060 немцев».Из них за шпионаж – 440 человек, диверсантов, террористов и за саботаж – 73 человека, за проведение антисоветской работы – 141, военных преступников – 200, за незаконное хранение оружия – 102, за другие преступления – 104 человека (Петров Н.В. указанная статья, с. 359). Между тем, жизнь не стояла на месте и обстановка в Германии стремительно менялась.
1 июля 1949 г. Берлинская оперативная база американской разведки была передана ЦРУ.А 15 сентября того же года Конрад Аденауэр стал первым канцлером (премьер-министром) Федеративной Республики Германии, образованной на территории трех западных оккупационных зон, столицей которой был избран провинциальный город Бонн.С полного согласия и одобрения новых западногерманских властей, ЦРУ в Германии, и прежде всего БОБ, активизировали разведывательные операции против «советской оккупационной зоны».

Здесь следует заметить, что позиция Советского Союза вплоть до момента подписания мирного договора с ГДР в 1955 г. состояла в создании, после ликвидации на территории Германии иностранного военного присутствия, демократического демилитаризированного государства, что предусматривалось решениями союзников в годы Второй мировой войны.Советскому руководству была необходима информация о подлинных намерениях и шагах США и других западных государств в отношении Германии, советских войск и учреждений в советской зоне, в отношении СССР и других европейских государств народной демократии, как тогда называли страны, избравшие путь строительства социализма. Задачи по добыванию этой политической информации и решались органами советской разведки и контрразведки, в том числе, дислоцировавшимися на территории Германской Демократической Республики.В ответ на одностороннее решение об образовании ФРГ, 7 октября 1949 г. в Берлине было провозглашено образование Германской Демократической Республики (ГДР), хотя до подписания мирного послевоенного договора оба германских государства на первых порах обладали ограниченным суверенитетом, только приступив к формированию собственных государственных органов, которые испытывали острый дефицит в подготовленных профессиональных кадрах.В 1947 г. в органах народной полиции (volkspolizеi) был организован «5-й комиссариат» («контрразведки»), который первоначально осуществлял функции обеспечения госбезопасности молодой республики. Немецкие 5-е комиссариаты в управлениях народной полиции округов ГДР действовали под непосредственным руководством оперативных секторов МГБ СССР.
После провозглашения ГДР и начала формирования ее органов государственного управления, окружные 5-е комиссариаты были объединены в Главное управление безопасности хозяйства и демократического порядка Министерства внутренних дел во главе со старым коммунистом Эрихом Мильке, будущим министром (в 1956 – 1989 годах) госбезопасности ГДР. ГУБХ МВД ГДР насчитывал 2 950 человек, 1 535 из которых были оперативными сотрудниками.Это был прообраз будущих органов безопасности ГДР и чекисты оказывали Главному управлению безопасности МВД всестороннюю помощь. Фактически они работали под руководством оперативных секторов МГБ СССР.К происходившим изменениям в ГДР не оставались безучастными спецслужбы западных государств.С учетом новых геополитических реалий в Европе, а также геополитических амбиций своего политического руководства, ЦРУ начало осуществлять широкую программу «активных мер», основанных на теории «тайных психологических операций» - хотя эта задача и не ставилась в законе США «О национальной безопасности», в соответствии с одним и параграфов которого и было образовано ЦРУ, право на проведение «тайных операций» было ему предоставлено исполнительным президентским декретом уже в декабре 1947 г.При этом объектами подрывного воздействия спецслужб западных государств были определены как формирующиеся органы государственной власти ГДР, так и советские учреждения на территории республики.

Название: Re: НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ.
Отправлено: Alex от 28 декабря 2011, 16:32:16
Эта стратегическая установка была поддержана заместителем помощника госсекретаря США по оккупированным территориям Фрэнком Г. Визнером, бывшим сотрудником УСС.Для непосредственного осуществления этой масштабной программы еще 1 сентября 1948 г. в ЦРУ был сформированы специальный Отдел координации политики (ОКП), руководителем которого стал Фрэнк Визнер.Перед этим отделом ставились задачи поддержки «оппозиционных движений» в «недружественных» США странах – восточно-европейских государствах, осуществления акций «экономической» войны, создавать антикоммунистические группы и фронты, а также создавать «резервные» агентурные сети на случай будущей войны.Помимо ОКП нечто подобное в рамках единой стратегии противоборства с СССР и странами народной демократии проводил и отдел специальных операций (ОСО) ЦРУ, штаб-квартира которого в Германии размещалась в городке Карлсруэ. В частности, представительство ОКП в Германии ведало операциями по созданию радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода», которые должны были стать важным элементом «психологической войны» против «советского блока»(до 1975 г. финансирование этих радиостанций тайно осуществлялось ЦРУ, которое же и «курировало» всю их работу; в 1976, после разоблачения связи радиостанций с правительственными службами США, их финансирование приняло на себя правительство этой страны).
О глобальном характере развертывавшегося беспрецедентного разведывательного и геополитического противоборства свидетельствует тот факт, что начавшееся 25 июня 1950 г. наступление северокорейский войск, на первом этапе приведшее к быстрому захвату армией КНДР столицы Южной Кореи Сеула, немало напугало очень многих в мире, в чем они увидели начало «осуществления планов советской экспансии». Что привело к дальнейшей активизации разведывательно-подрывной деятельности в Европе.В этой связи отметим и еще один важный факт. В 1952 г. в северокорейском лагере для военнопленных был завербован советской разведкой резидент СИС в Сеуле Джордж Блейк, на многие годы ставший одним из ценнейших источников информации о деятельности западных спецслужб против СССР. В частности, им предоставлялась информация о совместных операциях СИС и ЦРУ против ГСВГ в Германии в 1954 – 1959 годах.
В начале 50-х годов Отдел спецопераций ЦРУ разработал масштабную «международную программу «стимулирования дезертирства» (включавшую в себя проведение целого ряда спецопераций в различных странах и против различных объектов – от населения ГДР и ГСВГ, других групп советских войск за границей СССР, до советских колоний зарубежом, посольств и даже резидентур советской разведки). Проводившиеся БОБ ЦРУ оперативные мероприятия в рамках этой программы получили название операции «Рэдкэп». Особый упор делался на осуществление конспиративных вербовочных контактов с советскими военнослужащими, сотрудниками СВАГ и спецслужб, МИДа и других государственных ведомств. Одна из особенностей операции «Рэдкэп» ЦРУ – массовое использование агентов-женщин.БОБ для улучшения координации разведывательно-подрывных действий на территории ГДР в 1955 г. создала специальную «целевую комнату» - информационно-аналитический аппарат, своеобразный «ситуационный центр управления», призванный максимально быстро анализировать и оценивать поступающую оперативную информацию. Одним из главных объектов в этом «целевом центре» стала штаб-квартира представительства КГБ в Карлсхорсте, включая не только расположение отдельных зданий, но даже обстановку кабинетов, работающих в них сотрудников, номера их телефонов, служебные перемещения и т.д. ЦРУ не безосновательно полагало, что наилучшими возможностями для налаживания контактов с советскими гражданами обладают лица различных национальностей, владеющие русским языком, знакомые с привычками, укладом, менталитетом и образом жизни советских людей. Для развертывания своих операций с подобными целями, а также для того, чтобы скрыть их связи с правительственными органами США, ОКП и БОБ ЦРУ активно использовали для своих целей как существовавшие эмигрантские антисоветские организации НТС («Народно-трудовой союз»), СБОРН («Союз борьбы народов России»), а также создал организации прикрытия Конгресс свободной культуры, Группу борьбы против бесчеловечности (1950 – 1959 гг..), Комитет свободных юристов (1952 – 1958 гг..). Обе организации были ликвидированы их руководством во второй половине 50-х годов после разоблачения их связей с американской разведкой.Между тем, серьезные изменения в стратегии и тактике разведывательно-подрывной деятельности происходили и в США: в августе 1951 г. пост заместителя директора ЦРУ занял Ален Даллес, а в феврале 1953 г. он стал директором этого ведомства. Этому предшествовало провозглашение президентом Эйзехауэром новой внешнеполитической доктрины США – «отбрасывания коммунизма». Под руководством Даллеса, отмечают американские историки спецслужб Н.Полмар и Т.Б.Аллен, «ЦРУ превратилось в мощнейшую, глобальную разведывательную организацию, способную проводить тайные операции по всему земному шару».При этом известная во всем мире «Энциклопедия шпионажа» определяет тайные операции как мероприятия, проводимые разведывательной организацией в скрытой или замаскированной форме, чтобы затруднить (или сделать невозможным) процесс доказывания причастности к ним их организаторов» (Полмар Н., Ален Т.Б. Энциклопедия шпионажа. М., 1999, с. 625).

О развитии обстановки в самой Западной Германии и планах ее руководства МГБ СССР в апреле 1952 г. информировал И.В.Сталина, что «в узком кругу руководства ХДС (в то время – правящей партии ФРГ), Аденауэр заявил: «Мы не признаем Потсдамскую декларацию, мы стремимся к европейскому единству и добьемся его. Это создаст противовес, который окажет сильное влияние на Восточную Европу. Россия не посмеет начать войну»(Бейли Дж. и др. Поле битвы – Берлин.... С. 174). Таков был внешнеполитический «фон» формирования нового германского государства, которому исторически была уготована роль, говоря военным языком, «стратегического предполья» вероятного театра военных действий.На основании имеющейся у советских органов госбезопасности информации, правительству ГДР предлагается принять меры, адекватные внешнеполитическим реалиям.
8 февраля 1950 г. Главное управление по защите народного хозяйства МВД ГДР было преобразовано в Министерство государственной безопасности (Ministerium fur Staatssiherkait), впоследствии получившее обиходное наименование «Stassy»(«Штази»).
Согласно принятому закону, на это министерство возлагались «борьба с актами саботажа и диверсиями, а также пресечение деятельности вражеских разведок и их агентуры на территории республики».
Следует отметить, что первоначально в структуре министерства не предусматривалось наличие разведывательной службы – она будет официально создана только в августе 1951 г., а саму функцию разведывательного анализа выполнял Институт экономических исследований, созданный годом ранее.

Советское правительство приняло решение о передаче новому министерству ГДР значительной части функций по обеспечению безопасности страны и ее граждан, ранее выполнявшихся на территории ГДР различными подразделениями МГБ СССР.При этом учитывалось, что передача эта не может быть осуществлена одномоментно, что должны появится кадры профессионально подготовленных сотрудников органов контрразведки, в связи с чем процесс этот был достаточно протяженным по времени.
После образования в составе МГБ ГДР разведывательного управления летом 1951 г. ранее руководившее разведывательной работой на территории республики представительство 1-го управления МГБ СССР по договоренности с руководством республики сохранило за собой право, помимо оказания помощи в становлении разведаппаратов немецкого государства, вести самостоятельную оперативную работу (этим деятельность официального представительства советской разведки в Берлине – с марта 1954 г. – Первого Главного управления КГБ при СМ СССР, - отличалась от статуса и функций его представительств в других странах народной демократии), хотя сам этот аппарат утратил самостоятельность и влился в структуру представительства МГБ СССР на правах управления. С момента создания МГБ ГДР несколько видоизменились задачи и функции аппарата представительства его советского аналога в Берлине. На первых порах это была помощь в создании, обучении кадров для немецких органов государственной безопасности, оказание им практической советнической и иной помощи в их становлении и укреплении, обмен опытом оперативной работы, проведение совместных операций, а затем, по мере роста оперативного искусства немецких коллег – координация оперативных планов и обмен получаемой информацией. Задача защиты государственной безопасности, то есть ее конституционного строя, суверенитета, независимости и территориальной целостности, была чрезвычайно актуальна для Германской Демократической Республики, поскольку она не получила официального признания со стороны западного соседа, а в Конституции ФРГ официально провозглашалась цель «объединения всех немецких земель».

Первоочередной стала задача подготовки профессиональных кадров для нового министерства ГДР.
В июле 1950 г. берлинский оперативный сектор МГБ СССР был упразднен и отец был назначен начальником отделения контрразведывательного отдела (отдел «ЛИ») оперсектора земли Бранденбург, а 15 января 1952 г. он был стал инструктором отдела «МК» («местные кадры») того же оперсектора МГБ СССР.
Прежде чем рассказать об этом направлении деятельности чекистов в Германии, следует уточнить, что 13 июня 1952 г. подразделения представительства МГБ в ГДР были приведены в соответствие с новым административно-территориальным делением республики, и вместо 6 оперативных секторов земель были образованы 14 оперсекторов округов.А 9 июня следующего года последовала ликвидация и окружных оперативных секторов в связи с реорганизацией всего аппарата представительства.
Один из руководителей советской разведки генерал-полковник А.М. Сахаровский, в частности, курировавший и линию налаживания сотрудничества с органами безопасности стран народной демократии, подчеркивал, что это сложное направление работы, требующее от инструкторов большого такта, выдержки, тонкого оперативного и политического чутья, всесторонних знаний и немалого жизненного и оперативного опыта.Мой отец в качестве инструктора принимал участие в организации «контрразведывательной» подготовки будущих немецких разведчиков, и в частности, будущего руководителя восточногерманской разведки (Главного управления «А» МГБ ГДР) Маркуса Вольфа.
Последний в своих мемуарах «Игра на чужом поле» писал по вопросу о сотрудничестве двух наших спецслужб: «...Я полагаю, что в Москве с полным основание считали: немецкой службе будет в послевоенной Германии легче, чем русским, добираться до определенной информации, которую братская спецслужба будет предоставлять советской стороне. Так дело и обстояло, по крайней мере, поначалу, когда наша спецслужба находилась под полным советским контролем». Что не помешало ей позднее войти в пятерку сильнейших разведок мира.
По мере укрепления кадрового потенциала органов безопасности «друзей», как на официальном языке именовались союзнические органы госбезопасности, приобретения ими оперативных позиций, роста собственного опыта оперативной работы и мастерства, повышались эффективность и результативность такого сотрудничества. Хотя, конечно, бывали и болезненные срывы, проколы и провалы – такова уж диалектика разведывательного противоборства и от временных поражений не застрахована ни одна спецслужба. Хотя все они целым комплексом мер пытаются свести последствия возможных провалов к minimum minimorum – максимально возможному минимуму....
Так, например, причиной провала одного из ценных источников стала неосторожная фраза начальника контрразведывательного (ВГУ) управления КГБ СССР О.М.Грибанова, сказанная на совещании с участием зарубежных «друзей» в 1956 г., о том, что из 6 представителей БНД, годом ранее посетивших штаб-квартиру ЦРУ в Вашингтоне, двое были советскими агентами....
Несмотря на имевшиеся и вполне понятные «трудности роста», деятельность МГБ ГДР начинала давать результаты. Представитель МГБ СССР в ГДР М.К.Каверзнев информировал Москву, что в 1952 г. «штази» были арестованы 2 625 человек, 599 из них подозревались в шпионаже. Он также сообщал, что в оперативную разработку МГБ ГДР было взято 35 западноберлинских и западногерманских центров и организаций, были арестованы 604 агентов и членов этих разведывательно-подрывных центров. Только с января по ноябрь того же 1952 г., сообщалось в Москву, было проведено 16 «показательных судебных процессов над шпионами, диверсантами и террористами».В частности, в течение этого года были арестованы 64 агента «Группы борьбы против бесчеловечности» и 84 агента «Комитета свободных юристов» ФРГ.В тоже время представительство МГБ СССР в Берлине информировало Москву как о сложностях социально-экономической обстановки в республике, что вело к росту эмиграции на Запад, так и о трудностях в деятельности МГБ ГДР.
Так еще задолго до драматических событий 17-19 июня, о которых мы расскажем позже, 9 марта 1953 г. в Москву сообщалось, что «оперативники МГБ (ГДР – примечание О.Х.) не в состоянии выдерживать увеличивающуюся нагрузку из-за недостатка знаний, опыта и слабой политической подготовки, а также роста активности империалистических разведок и вражеских подпольных движений». Также сообщалось, что решение ЦК СЕПГ (правившей Социалистической единой партии Германии – О.Х.) об «укреплении проверенны ми кадрами» было выполнено лишь частично: по состоянию к 20 февраля 1952 г. МГБ ГДР имело лишь 43% из предполагавшегося штата 5 780 оперативных работников (общая численность министерства планировалась в 11 899 сотрудников). В сентябре 1952 г. руководитель советского представительства М.К.Каверзнев информировал московское руководство, что в работе МГБ ГДР «имеются просчеты».В феврале 1950 г. отец был переведен в оперативный сектор земли Бранденбург, где первоначально работал начальником отделения контрразведывательного отдела, а затем, с 15 января 1952 г. – инструктором отдела «МК» («местные кадры»).Тогда произошло его знакомство с 35-летним Фрицем Шредером, назначенным начальником земельного отделения МГБ ГДР.
Биография будущего заместителя министра госбезопасности ГДР довольно типична для представителя администрации нового немецкого государства ( биография Шредера, рассказанная отцом, подтверждается официальным изданием биографического справочника Wer war wer in Ministerium fur Staatssiecherheit (Kurz biographien des MfS-Leitungspersonales 1950 bis 1989) [«Кто был кто в МГБ...», б.г., часть 4, s.65]).
По рекомендации отца, в 1955 г. Шредер был переведен в Берлин начальником V Управления (борьба с антисоциалистическим подпольем) МГБ.В 1972 г. ему было присвоено звание генерал-лейтенанта.
Одногодок отца, сын рабочего и домохозяйки, он в 16 лет стал учеником мясника. В 1936-1938 годах служил в армии, затем работал колбасником, пока с началом гитлеровской агрессии в сентябре 1939 г. не был вновь мобилизован в вермахт. В ноябре 1941 г., в период подготовки гитлеровского наступления на Москву – сдался в плен. В 1943 г. 6 месяцев обучался в антифашистской школе Национального комитета свободная Германия, после окончания которой был радиопропагандистом НКСГ на советско-германском фронте.Вернувшись в Германию, в июле 1945 г. вступил в народную полицию и уже в следующем году стал руководителем местного отделения народной полиции. В сентябре 1949 г. был направлен на работу в Главное управление охраны народного хозяйства и общественной безопасности МВД, а в феврале следующего года – назначен организатором окружного отдела МГБ ГДР в Бранденбурге.
Отец должен был помогать руководству нового отдела в налаживании контрразведывательной работы и обучении немецких коллег. Специфика положения инструкторов была такова, что они являлись прикомандированными к подразделениям МГБ ГДР, были штатными консультантами руководителей структурных подразделений, и вместе с ними отвечали за результаты работы, и для повышения чувства «личной сопричастности», числились в штатах территориальных органов восточногерманской «штази», даже получали там зарплату.Безусловно, в организации подготовки немецких кадров значительную пользу оказал непосредственный практический опыт организации контрразведывательной работы, в том числе на сопредельных территориях Западного Берлина и земель ФРГ, приобретенный за годы работы в берлинском оперативном секторе МГБ СССР.
В начале июля 1952 г. капитан Хлобустов (звание майора ему будет присвоено в сентябре того же года) был направлен инструктором в оперсектор в округе Потсдам, а Фриц Шредер получил назначение «с повышением» к новому месту службы, став начальником Коттбусского окружного управления МГБ ГДР.
Вновь встретиться им предстояло позже.
Довольно частые территориальные перемещения сотрудников МГБ-КГБ в ГДР в частности, объяснялись стремлением затруднить западным спецслужбам установку, изучение и оперативные разработки выявленных чекистов. Тем более такая необходимость возникала при непредвиденных ситуациях, когда возникала реальная опасность или угроза.Например, дополнительные меры безопасности были предприняты в Потсдаме, после того, как на Запад ушла одна из немецких переводчиц окружного управления МГБ ГДР. (По иронии судьбы, а вернее – в итоге напряженной целенаправленной работы по созданию оперативных позиций в западных спецслужбах, все сообщенные ею американской разведке сведения о сотрудниках и деятельности потсдамского управления МГБ, чуть позже легли на стол моего отца. Помимо «словестного портрета», они содержали также характеристики сотрудников, сведения о расположении сотрудников в помещениях управления МГБ ГДР и оперсектора МГБ СССР).

Название: Re: НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ.
Отправлено: Alex от 28 декабря 2011, 16:38:03
Предпринимаемые меры повышенной безопасности должны были исключить, например, попытки силового захвата сотрудника либо членов его семьи – подобные операции в стиле «а-ля Джеймс Бонд» - были политическими реалиями эпохи «холодной войны». И подобные «захваты» практиковались и той, и другой стороной, причем основная роль в столь «острых мероприятий» отводилась «Организации Гелена», поскольку немецкая разведка «традиционно» нередко прибегала к ним еще до Второй мировой войны, а американская сторона сохраняла за собой в случае провала возможность «искреннего отрицания» собственной причастности к произошедшему.
Весной 1953 г. руководство и координация работы всех подразделений органов госбезопасности изменилось - головным руководителем представительства МВД СССР (в марте 1953 г. МГБ было ликвидировано и подразделения госбезопасности до апреля следующего года вошли в структуру МВД, руководителем которого стал маршал госбезопасности Л.П.Берия) стал германский отдел советской разведки. Причем это положение сохранилось и после образования 14 марта 1954 г. Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР.В качестве заместителя председателя Совета Министров СССР Берия был хорошо осведомлен о деятельности и проблемах советских представительств в ГДР, а помимо этого имел глобальные планы реорганизации советских спецслужб.
19 мая 1953 г. Берия направил в Президиум ЦК КПСС записку «о неудовлетворительной работе аппарата представительства» МГБ-МВД в ГДР, насчитывавшего 2 222 сотрудника и имевшего в своем подчинении 14 оперсекторов земель. Берия, впрочем, достаточно объективно, подчеркивал, что оперативные сектора по сути подменяют собой органы МГБ ГДР. В этой связи он предлагал – что и было реализовано впоследствии, сократить аппарат уполномоченного МВД до 328 человек, а вместо оперативных секторов в округах ввести должности советников – по 3-4 человека (по основным линиям работы) при каждом окружном управлении МГБ ГДР. В этой связи большинство руководителей подразделений аппарата в ГДР, включая М.К. Каверзнева, были вызваны в Москву, а работу аппарата Уполномоченного с марта по 17 июля возглавлял полковник – впоследствии генерал-лейтенант - Иван Анисимович Фадейкин.
Приказом МВД от 9 июня 1953 г. оперативные сектора округов подлежали ликвидации. В этой связи отец получил назначение на должность старшего советника аппарата Уполномоченного МВД при Потсдамском окружном управлении МГБ ГДР, где ему пришлось решать сложные вопросы, связанные с «событиями 16 -18 июня», в последствие названные как за рубежом, так и в нашей стране «антисоциалистическим восстанием». Хотя о «восстании», как представляется, говорить можно ну уж с очень большой натяжкой, хотя протестные выступления и были очень многочисленными.Для характеристики их мы приведем выдержки из спецсообщений представителя МВД СССР в ГДР И..А. Фадейкина, направлявшиеся им в Москву.
"...Волнения рабочих в демократическом секторе Берлина начались еще 11-12 июня с.г. Рабочие строительных объектов собирались группами, обсуждая создавшееся положение в связи с "изменением политического курса" Правительства ГДР".

В то время как огромный партийный аппарат СЕПГ бездействовал, в западных секторах Берлина активизировались различные неправительственные организации, такие, как НТС, "Группа борьбы против бесчеловечности", "Восточное бюро", "Союз немецкой молодежи" и другие, за спинами которых стояли спецслужбы США и Великобритании. Их агентура и специально организованные из числа безработных Западного Берлина группы провокаторов распространяли среди населения ГДР листовки и слухи антиправительственного содержания. 16 и 17 июня они сеяли панику и подстрекали демонстрантов к массовым беспорядкам, во главе штурмовых отрядов приступом брали центры власти: здания СЕПГ, МГБ, полицейские участки и тюрьмы. (Нечто подобное произошло и позже, в ноябре 1989 г., когда комплекс зданий "Штази" в Берлине был захвачен прекрасно ориентировавшимися в обстановке молодыми людьми, ничем не отличавшимися от окружающих...).

16 ИЮНЯ

Например, когда навстречу демонстрантам на одной из берлинских улиц вечером 16 июня выехали три автомашины с радиоустановками и из мощных радиодинамиков раздались призывы партийных агитаторов прекратить забастовку и вернуться за стол переговоров, озлобленная толпа опрокинула и принялась крушить первые два автомобиля. Третью радиоустановку захватила группа молодчиков. Они растерзали женщину-диктора и жестоко избили водителя. Особенно усердствовал при этом житель американского сектора Берлина Кальковский. Он первым швырнул булыжник в стекло кабины. Спустя сутки задержанный при штурме здания ЦК СЕПГ Кальковский показал на допросе: "...С августа 1952 года я не имею постоянной работы, получаю лишь незначительное пособие по безработице и при наличии семьи из 9 человек естественно испытываю большие материальные трудности. Этим воспользовался один мой знакомый из Западного Берлина, который подтолкнул меня на преступный путь, пообещав прилично заплатить за участие в подстрекательстве населения демократического сектора Берлина к массовым беспорядкам. Его фамилия Гюттинг Пауль, во время войны служил в войсках СС, имел чин унтерштурмфюрер..."
Другой задержанный во время беспорядков житель Западного Берлина Гетлинг признался: "....16 июня я посетил биржу труда, отдал женщине рабочую книжку, чтобы поставить штамп, она сказала мне, чтобы я зарегистрировался у того господина, который сидел в отдельной комнате. Я спросил женщину, кто этот господин, и получил ответ, что американский офицер. Когда я подошел к американскому офицеру, последний спросил меня, когда я последний раз получал пособие, как безработный. Я ему ответил, что последний раз получал пособие неделю назад, а сегодня должен получить за прошлую неделю. Американец мне ответил, что деньги я получу в том случае, если приму участие в забастовке в демократическом секторе..."
Именно Гетлинг, вышвырнув водителя из кабины, сел за руль и направил машину к зданию ЦК СЕПГ. Толпа приветствовала его восторженным ревом. Ее вопли заглушал металлический голос нового диктора, которого охраняла группа молодчиков, пришедшая из американского сектора Берлина. Из репродукторов понеслись угрозы в адрес руководителей ЦК СЕПГ и правительства ГДР. Из толпы звучали только политические призывы: "Долой СЕПГ!", "Мы требуем свободных выборов и единого Берлина!" Собравшиеся у здания ЦК СЕПГ демонстранты хором и через захваченную радиоустановку стали требовать выхода к ним Вильгельма Пика. Вышедшие к толпе несколько партийных функционеров подверглись нападению и избиению. С наступлением ночи беспорядки на улицах прекратились, и казалось, что волна недовольства пошла на убыль. Рабочие разошлись по домам, лишь кучки возбужденной молодежи, прячась под навесами от проливного дождя, не покидали Александер платц и Унтер-ден-Линден. Но это внешнее спокойствие было обманчиво. В аппарат уполномоченного МВД СССР в Германии из разведывательных источников, от агентуры и рядовых членов СЕПГ непрерывно поступала оперативная информация о развитии обстановки в ГДР и в западных секторах Берлина. С каждым часом тон этих сообщений становился все более тревожным. Поздно ночью 17 июня Фадейкин докладывал Берии:
"...В течение дня выдвигаемые со стороны забастовщиков требования приобретали все более политический характер. В частности, в ряде групп высказывались требования о перевыборах фабрично-заводских комитетов на всех берлинских предприятиях, об отмене всех ограничений движения между секторами Берлина, а также о предоставлении всем желающим права свободного проезда в Западную Германию и обратно. По наблюдениям агентуры в течение дня и вечером 16 июня с.г. со стороны бастующих не было выдвинуто ни одного лозунга против Советского Союза. Все выпады направлены исключительно против Правительства ГДР и СЕПГ... По имеющимся данным, в организации демонстрации активную роль играли лица из Западного Берлина. Так, накануне демонстрации объекты в демократическом секторе объезжала машина с западноберлинскими номерами, в которой сидели 6 лиц, призывавших рабочих строек к забастовке.15 июня из района Райникендор (французский сектор Берлина) распространялись обращения к рабочим тормозного завода "Кнорр-Бремзе" и шинного завода "Райфен-Мюллер" с призывами к забастовке и возвращению этих предприятий их прежним владельцам. Во время демонстрации во главе колонны двигались группы молодых немцев, частично в прозодежде, главным образом на велосипедах западных марок, которые осуществляли роль связников, а также подстрекали демонстрантов к выкрикиванию тех или иных лозунгов. Эти же группы останавливали по пути следования колонны трамваи и автомашины, предупреждая о том, что на завтра намечается всеобщая забастовка. При этом высказывали прямые угрозы в отношении тех, кто будет завтра работать..."
В тихом и уютном районе Берлина Карлсхорсте никто не сомкнул глаз. Здесь в ставке советского верховного комиссара в Германии Семенова почти в полном составе собралось политбюро ЦК СЕПГ, присутствовали главнокомандующий Группы советских оккупационных войск в Германии генерал-полковник Гречко, уполномоченный МВД СССР в Германии Фадейкин. Царило напряженное ожидание. Ответ из Москвы на доклад Фадейкина задерживался. Теперь все зависело от нее, и это прекрасно понимали угрюмо молчавшие восточногерманские руководители Ульбрихт, Пик и Гротеволь. Рассчитывать на то, что МГБ и полиция ГДР смогут взять под контроль ситуацию и радикально изменить ее, им не приходилось. Колебаний и предательства со стороны работников госбезопасности и полицейских пока не наблюдалось, но и особыми успехами те похвастаться не могли. В результате их совместных усилий в ночь на 17 июня было задержано всего 15 мелких провокаторов и уличных агитаторов.
Первичные партийные организации СЕПГ в отсутствие твердого и ясного руководства находились в растерянности и бездействовали. Попытки отдельных лиц повлиять на ситуацию не были услышаны демонстрантами и остались гласом вопиющего в пустыне. Как бы это горько не звучало, но первые лица ГДР вынуждены были признать, что их партия утратила управление страной, и поэтому настаивали перед Семеновым, Гречко и Фадейкиным на немедленном введении в Берлине и ряде других городов военного положения.
Ранним утром 17 июня в американском секторе Берлина на Подстамербрюкке около биржи труда начали собираться толпы безработных, в них вливались провокаторы и штурмовики. Около восьми часов к этому сборищу подъехали три машины, из них вышла группа лиц с армейской выправкой. Несколько человек, по показаниям Кальковского и Гетлинга, были одеты в форму американских офицеров. Их подручные из числа немцев тут же засуетились и принялись выстраивать колонны "демонстрантов". Потом подкатила грузовая машина, и из нее стали раздавать бутылки с бензином. Фадейкин срочно информировал Москву: "К 7.00 17 июня большие толпы стали собираться в разных частях города и направляться по Сталиналле к центру. Забастовали заводы "Кабельверке", шарикоподшипниковый завод в Лихтенберге и другие. В 7.30 около 2 тыс. чел. собралось на Маркс-Энгельс-платц, свыше 2 тыс. чел. на Сталиналле, около 2 тыс. чел. у вагоноремонтного завода в Шеневайде, свыше 500 чел. на Унтер-ден-Линден. Всего свыше 8 тыс. чел. Количество демонстрантов растет и точно установить невозможно. Полиция не справляется с порядком".
     В этой ситуации, которая с каждым часом приобретала все более взрывоопасный характер, советский верховный комиссар Семенов и командование советскими оккупационными войсками не бездействовали. За несколько часов до того как на улицы Восточного Берлина вышли демонстранты, из Москвы от Берии поступило срочное указание: "Сохраняя выдержку и спокойствие, взять под охрану все важные государственные и общественные объекты. Военную силу применять в случае крайнего обострения обстановки". Генерал Гречко дал команду, и заблаговременно приведенные в полную боевую готовность советские войска молниеносно выдвинулись на заданные позиции. Ульбрихт настаивал на дополнительной переброске в город советских воинских частей из северных районов ГДР. Но Гречко отказал, посчитав, что это может обострить и без того накаленную обстановку. В 9.00 Фадейкин сообщил Берии о выполнении проведенных мероприятий: "Во исполнение Вашего указания с 6.30 17 июня все важные объекты: радиостанция, почта, телеграф, вокзал и мосты - заняты советскими войсками.
   Организовано патрулирование советских войск в районах расположения ЦК и правительственных учреждений. К зданию ЦК, где в настоящее время находится весь состав Политбюро, подтянут полк казарменной полиции. Забастовки и демонстрации, по всем данным, организованно руководятся из Западного Берлина. Однако органы государственной безопасности прозевали это. Министр государственной безопасности Цайссер весь день 16 июня заседал на Политбюро, переложив работу по обеспечению государственной безопасности на своего заместителя Мильке. Последний в течение всего дня 16 июня недооценил всей серьезности создавшегося положения и не обеспечил проведения неотложных мер по выявлению и аресту зачинщиков и активных участников демонстрации, ссылаясь на запрет со стороны Ульбрихта прибегать к арестам..." Но именно утром 17 июня общее число участников антиправительственной демонстрации в Берлине перевалило за 50 тыс. Одна из колонн численностью свыше 10 тыс. человек смела полицейский кордон и направилась к зданию правительства ГДР. Впервые за время забастовки прозвучали угрозы в адрес советских патрулей. Отдельные митингующие выкрикивали: "Оккупанты - домой!"     
Офицеры и солдаты продолжали сохранять выдержку и не вмешивались в действия демонстрантов. Последняя малочисленная цепочка из полицейских шаг за шагом отступала под напором становившейся все более агрессивной и враждебной толпы. В 11 часов отряды молодчиков, расшвыряв полицейских и советские военные патрули, ворвались и заняли здание ЦК СЕПГ. Вслед за ним, недолго продержавшись, пала оборона Дома правительства. Прозвучали первые выстрелы и пролилась первая кровь. Нападавшие разоружили и избили полицейских. Потом на допросах задержанные погромщики (Шнайдер, Еншински и другие) показали: "...Юрген Ганс выхватил из внутреннего кармана плаща пистолет и стал стрелять. Стреляли из толпы и другие лица... Юрген является западноберлинским полицейским..."   
Еще больше накалили обстановку и распалили толпу подстрекательские призывы диктора, доносившиеся из четырех мощных репродукторов, установленных на автомашине. По утверждению Гюттинга, Кальковского и других, она следовала за ними с самого начала от Потсдамербрюкке.   
После захвата здания ЦК и Дома правительства опьяненные безнаказанностью погромщики принялись крушить все на своем пути. В подкрепление к ним из западных секторов Берлина прорвались новые группы молодежи. Около 900 человек быстро растеклись по улицам Восточного Берлина, переворачивая киоски, громя и поджигая магазины. На межсекторной границе запылало здание Таможенной службы ГДР. После короткого и ожесточенного штурма пала оборона штаб-квартиры Национального фронта на площади имени Тельмана.     
Недолго продержались защитники дома Центрального совета профсоюза и дома Общества советско-германской дружбы. К полудню казалось, что весь Восточный Берлин находится во власти бушующих многотысячных толп. В эти часы значительно активизировалась агентурная сеть западных разведок в ГДР. Советская радиоконтрразведка фиксировала интенсивную работу в эфире Мюнхенского разведцентра и шпионских радиопередатчиков. В городе Гросспашлебен военные контрразведчики ГСВГ захватили радиста американской резидентуры Винтцлера во время работы на радиопередатчике. Оперативной группе уполномоченного МВД СССР в Германии удалось задержать другого ее агента-радиста, жителя города Галле Эккариуса. Оба передавали в разведцентр информацию о ходе массовых беспорядков в ГДР. На следствии они сознались, что были завербованы (один в 1951 г., а другой в 1952 г.) американцами во время своих выездов в Западный Берлин. Положение в ГДР приобрело угрожающий характер. Поступающая в аппарат уполномоченного МВД СССР и к главнокомандующему советскими оккупационными войсками в Германии информация с мест скорее напоминала фронтовые сводки. Промедление было смерти подобно, и Фадейкин немедленно дал знать Москве следующее: "...В гор. Магдебурге демонстранты штурмуют здание почтамта и тюрьмы. В гор. Биттерфельде бастующие совершили нападение на здание окружного отдела МГБ ГДР, смяли охрану и захватили ее оружие. В гор. Лейпциге мятежники ворвались в здание суда, захватили городскую радиостанцию и передают выступление с антиправительственными призывами.
В гор. Мерзебурге толпа ворвалась в городской отдел МГБ, разгромила его и забрала с собой начальника горотдела Клауберга. В настоящее время толпа штурмует Мерзебургскую тюрьму. Идет перестрелка. Разгромлен окружной комитет СЕПГ.
На Мюлленштрассе (демократический сектор Берлина) мятежники арестовали заместителя премьер-министра ГДР, председателя Христианско-демократического союза ГДР Отто Нушке и сдали его в 109-й участок штурмовой полиции (Западный Берлин).
Банды западноберлинской молодежи прорвались на стадион имени Людвига Яна и занялись погромами. Около моста "Свободы", соединяющего Потсдам с территорией американского сектора Берлина, с американской стороны собралось до трех тысяч немцев.
Около здания рейхстага в английском секторе Берлина сосредоточилась большая толпа жителей с целью прорыва в демократический сектор. По предварительным данным, примерно до 25 процентов мятежников составляют жители западных секторов Берлина.
Верховным комиссаром т. Семеновым по согласованию с тт. Гротеволем, Ульбрихтом и другими членами Политбюро ЦК СЕПГ принято решение власть передать командованию советских войск. МГБ ГДР не проявляет необходимой активности, в связи с этим нами принято решение прикомандировать к руководству МГБ зам. уполномоченного МВД СССР т. Моргачева и полковника т. Макарова..."
     
Советские танки вышли на улицы Восточного Берлина. Их появление толпа встретила оскорблениями и ругательствами. В некоторых местах запели старый имперский гимн "Дойчланд юбер аллес". В районе Францозишештрассе и Егерштрассе в бронированные машины полетели камни и бутылки с зажигательной смесью. Рассвирепевшие молодчики забирались на танки, ломали антенны и заливали смотровые щели бензином. Танкисты вынуждены были открыть огонь. При поддержке танков советские офицеры и солдаты, сотрудники МГБ и полиции двинулись на освобождение от мятежников зданий ЦК СЕПГ и Дома правительства. Но штурмовать их не пришлось. После первых выстрелов толпа бросилась врассыпную. Лишь разрозненные группы боевиков из числа "Союза немецкой молодежи" пытались оказать сопротивление, но были быстро рассеяны. Самые ожесточенные столкновения происходили в Магдебурге. Там у тюрьмы, зданий СЕПГ и МГБ завязался настоящий бой. В городе Гера рота советских войск, окруженная 6 тыс. забастовщиков-горняков с предприятия "Висмут", находилась в осаде и с трудом сдерживала натиск. По распоряжению генерала Гречко из центральной части ГДР им на помощь спешили моторизованные части. В Дрездене, Галле, Лейпциге и других городах противостояние не вылилось в вооруженный конфликт.     
В Берлине, несмотря на все старания групп провокаторов и боевиков, массовые беспорядки так и не переросли во всеобщее восстание. Подавляющая часть населения пассивно наблюдала за происходящим. К этому времени, оправившись от шока, сотрудники МГБ и полиции при мощной поддержке советских войск и аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии приступили к выявлению и аресту провокаторов и зачинщиков массовых беспорядков. Граница с западными секторами Берлина была заблокирована. За считанные часы волна насилия и бесчинств пошла на спад. Фадейкин сообщал Берии: "...Докладываю об обстановке в ГДР по состоянию на 16 часов 30 минут московского времени.  В результате действий наших войск обстановка в Берлине разряжается".     
Однако новая докладная Фадейкина, направленная в Москву в 19 часов, в которой говорилось об относительной стабилизации обстановки в Берлине, тем не менее нисколько не порадовала ни Берию, ни других членов Президиума ЦК. В ряде городов ГДР массовые беспорядки переросли в уличные бои:
"...В старом Дрездене демонстранты дошли до 4-го полицейского участка, ворвались туда и требуют оружия. Общее количество демонстрантов 7 тысяч человек. В гор. Герлице мятежники взяли штурмом тюрьму и освободили всех заключенных. Немецкая полицейская городская тюрьма в гор. Галле захвачена бастующими, что делается там, пока неизвестно".
     
Еще больше усилила тревожные ожидания в Кремле поступившая поздно ночью из Берлина внеочередная докладная. Она свидетельствовала о серьезности военных приготовлений командования оккупационных войск США в Германии. Допрошенные в 23 часа в аппарате уполномоченного МВД СССР в Германии два перебежчика - капралы американской армии Брюкнер и Браукманн показали: "...15 июня через гор. Фульда в направлении гор. Бишофсхайм с 6 ч. утра до 12 ч. дня беспрерывно двигались моторизованные американские воинские части, которые, не доезжая этого города, сворачивали по проселочной дороге в лес. С 12 часов в том же направлении, вслед за моточастями, также двигались артиллерийские части".
Показания американцев подтверждались сообщениями, приходившими от закордонной агентуры МГБ ГДР и по собственным разведывательным каналам аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии.     
Но к утру 18 июня советским военнослужащим, сотрудникам аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии, МГБ и полиции ГДР удалось подавить последние очаги вооруженного сопротивления. В Дрездене, Бранденбурге и Гере были освобождены от мятежников все государственные учреждения. Тюремные камеры пополнились новыми заключенными. Американские, британские и французские ударные части так и не успели вплотную приблизиться к границе. В 11.00 Фадейкин информирует Москву: "Докладываю об обстановке в ГДР по состоянию на 18 июня с.г. В результате действий советских войск и введения военного положения в Берлине и ряде других крупных городов положение в республике почти нормализовано. Промышленные и коммунальные предприятия сегодня начали работать. Явка рабочих составляет от 70 до 100%. Намечавшийся забастовщиками срыв снабжения Берлина продовольствием, электроэнергией и водой осуществить им не удалось... По предварительным данным, в результате столкновения мятежников с нашими войсками в Берлине убиты 2 и ранены 28 чел. В Магдебурге убиты и ранены 56 чел. По остальным городам сведения собираются и будут сообщены дополнительно ..."
Название: Re: НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ.
Отправлено: Alex от 28 декабря 2011, 16:44:07
ПОДВОДЯ ИТОГИ

В 13 часов 19 июня Фадейкин и прибывший в Берлин для координации действий член коллегии МВД СССР начальник 3 Управления МВД СССР Гоглидзе сообщили Берии: "...В 17.00 18 июня с.г. забастовки рабочих в подавляющем большинстве населенных пунктов ГДР прекращены. К исходу дня продолжало бастовать незначительное число предприятий. В течение дня 18 июня отношения между советскими солдатами и населением Берлина заметно улучшились. Наши солдаты за время событий вели себя дисциплинированно. Уже вчера можно было наблюдать на улицах Берлина мирные беседы советских военнослужащих с населением..." Вместе с тем Фадейкин и Гоглидзе отмечали: "...Из поступивших агентурных и официальных данных видно, что некоторые члены СЕПГ принимали активное участие в волынках и забастовках. Организаторами и руководителями значительной части забастовочных комитетов на предприятиях являлись функционеры немецких профсоюзов.
Член ЦК СЕПГ ХЕНКСТ и министр транспорта и сельскохозяйственного машиностроения ВАЙНБЕРГЕР по прибытии в Росток на переговорах 18 июня со стачкомом верфи "Варнов" вели себя трусливо и дали бастовавшим невыполнимые обещания, а когда те потребовали отставки правительства, не отвергли этих пунктов. О широком недовольстве среди членов партии свидетельствует то, что за последние два дня по округу Котбус вышло из СЕПГ около 100 человек... многие рабочие, служащие, интеллигенция высказывают недоверие способности правительства...Особенно резкие высказывания имели место в отношении В. УЛЬБРИХТА...Партийные функционеры не пользуются авторитетом среди рабочих..."
По данным Фадейкина и Гоглидзе на 22 часа 15 минут 18 июня 1953 г., "...с начала возникновения событий повстанцами убито 7 и ранено 151 чел. служащих немецкой народной полиции и лиц из числа демократически настроенных граждан. В вооруженных стычках с повстанцами убито 21 и ранено 126 бунтовщиков..."
23 июня один из источников МГБ ГДР сообщил о совещании в Западном Берлине руководящего состава так называемой "Группы борьбы против бесчеловечности", на котором присутствовали американские, британские и французские офицеры. По информации источника: "Погромные действия в Восточном Берлине в основном осуществлял "Союз немецкой молодежи", а "Группа" занималась пропагандой и сумела распространить в Берлине и ГДР около 500000 листовок". К исходу 25 июня, когда жизнь Восточной Германии полностью вошла в нормальное русло, правоохранительные органы ГДР и советской военной администрации подвели окончательные итоги. В Восточном Берлине и по всей республике в акциях протеста приняло участие: 17 июня - свыше 470 тыс. человек, 18-го - свыше 242 тыс., 19-го - около 50 тыс., 20-го - 13 тыс. Всего было задержано 8844 человека. В первые дни, когда на улицах городов происходили массовые беспорядки, 18 наиболее активных их участников расстреляли по приговорам военных трибуналов. После фильтрации 3369 человек вышли на свободу, 1832 остались под арестом и после суда по этапу отправились в советский ГУЛАГ. Проверка остальных 3643 человек продолжалась до середины июля 1953 г. Некоторые из них вышли на свободу, но значительная часть присоединилась к тем, кого в тюремных вагонах увезли в Сибирь.(Цитируется по: Абин Н. Июнь 1953 г.: Повторный штурм Берлина // Независимое военное обозрение, М., 2003, 20 июня).

Для объективного и всестороннее расследования причин и обстоятельств произошедшего в ГДР в эти дни были сформированы 38 следственно-оперативных групп МВД СССР численностью в 60 человек каждая. Это были бывшие сотрудники оперативных секторов, особых отделов, представители разведки, а также чекисты, специально командированные из Москвы.Однако на этом фоне в Берлине происходили и другие, не менее важные события. Они были связаны с прибытием в Берлин 20 июня группы руководящих работников МВД СССР для изучения обстоятельств произошедших выступлений и ликвидации их последствий, во главе с начальником управления военной контрразведки С.А.Гоглидзе.Однако 27 июня неожиданно пропали Гоглидзе и А.З. Кобулов, что вызвало понятную нервозность у руководителей в Карлсхорсте. Лишь через несколько дней стало известно, что они были нелегально арестованы командующим ГСВГ маршалом В.Д.Соколовским по прямому приказу министра обороны СССР (оба были тайно отправлены в Москву на самолете военно-транспортной авиации).Эта акция была связана с подготовкой ареста в Кремле заместителя председателя Совета министров, всесильного маршала госбезопасности Л.П.Берии.Понятно, что арест многих высокопоставленных руководителей МВД СССР во главе с министром и рядом его заместителей по обвинению «в заговоре с целью захвата власти» далеко не лучшим образом сказался на настроениях сотрудников и работе органов госбезопасности, начав длительный период проверок и чисток «органов», который продолжался фактически до начала 60-х годов.

Возглавивший с 28 июня 1953 г. на месте работу по расследованию обстоятельств произошедших волнений Евгений Петрович Питовранов докладывал 7 августа новому министру внутренних дел С.Н.Круглову: «... События 17 июня показали, что против ГДР велась активная враждебная работа, которая осталась совершенно неизвестной нашим силам безопасности и силам безопасности ГДР», в связи с чем предлагал активизировать силами оперсекторов МВД СССР противодействие «враждебному подрывному движению в ГДР» (Бейли Дж. и др., Поле битвы – Берлин.... с. 330. Примечательно, что США до сих пор не предают огласке большинство осуществлявшихся в то время разведывательных операций).Для этого он предлагал предоставить советским районным советникам при органах безопасности ГДР дополнительный штат сотрудников, дабы они могли противостоять антисоциалистическому «подполью в зависимости от условий в каждом конкретном районе».Для непосредственной реализации данных предложений на месте новым начальником Представительства в ГДР 17 июля 1953 г. был назначен генерал-лейтенант Е.П.Питовранов, до этого 2 года являвшийся руководителем советской разведки. На период его пребывания в этой должности приходятся многие важные эпизоды сражений «холодной войны» в Европе.Для реализации предложения по улучшению работы по оказанию практической помощи органам госбезопасности ГДР в аппарате Представительстве МВД СССР в Карлсхорсте была образована особая группа советников, которую возглавил В.И.Булда, до этого руководивший оперативными действиями берлинского аппарата из Москвы.
В соответствии с предложениями Питовранова штат советских советников при территориальных управлениях МГБ был увеличен до 5 - 9 человек, то есть почти вдвое, а общая численность аппарата представительства МВД СССР в Германии увеличилась до 540 сотрудников.После «июньских событий», в ГДР, как и ранее в СССР, последовала ликвидация МГБ: министерство было преобразовано в Секретариат государственной безопасности МВД; вновь статус министерства служба госбезопасности приобрела лишь через год.
Предполагается, что структура и деятельность любого подразделения спецслужбы должна храниться в тайне от противоборствующей стороны, чему служит целая система мер конспирации. Однако специфика и диалектика противоборства приводит к тому, что нередко как раз противник становится более осведомленным по отдельным вопросам деятельности своего визави.К сожалению, такая ситуация в отношении аппарата уполномоченного КГБ СССР в Германии сложилась и в апреле 1954 г., когда на сторону ЦРУ в Вене перешел майор П.С. Дерябин, с мая 1952 по сентябрь следующего года работавший в австро-германском отделе советской разведки, курировавшем всю деятельность на территории ГДР.
А тем временем 12 августа 1953 г. мой отец получил новое назначение в этой загранкомандировке - старшим советником представительства МВД при Потсдамском окружном управлении МГБ, где он проработал год, а еще через месяц ему было присвоено звание подполковника.Наша семья в Потсдаме разместилась в доме на Каштанен-аллее, где проживали советские советники (все места их проживания, в целях недопущения нападений и пресечения возможных провокаций, находились под охраной советских военнослужащих). А напротив советского мини-городка с особым режимом охраны и зоной безопасности, в замке Шарлоттенхоф, располагался оперативный сектор МВД-КГБ СССР. Здесь отец имел служебный кабинет, равно как и в окружном управлении МГБ ГДР.Следует отметить, что Потсдам, где размещался ряд объектов командования ГСВГ, а также штаб-квартира Управления особых отделов ГСВГ, также являлся объектом первоочередных устремлений западных спецслужб.

Дальнейшая активизация разведывательно-подрывной деятельности объясняется принятием новым президентом США Д.Эйзенхауэром, бывшим верховным главнокомандующим союзническими оккупационными войсками в Германии, новой внешнеполитической доктрины, само название которой раскрывает изменение парадигмы работы ЦРУ: на смену «сдерживанию коммунизма» президента Г.Трумена пришла эра попыток «освобождения от коммунизма», или его «отбрасывания».Ее конкретными проявлениями, помимо ежегодного официального проведения «недель порабощенных народов», в соответствии со стратегическими разведывательно-подрывными замыслами Алена Даллеса, стало выделение много миллиардных субсидий «движениям сопротивления в социалистических странах», начало подрывного радиовещания на эти страны (радиостанция «Свобода», вещавшая на языках народов СССР, и «Свободная Европа». Между прочим, одним из консультантов «Радио «Свобода» до самой своей смерти был известный русский философ И.А.Ильин, прах которого был перезахоронен в Москве в сентябре 2005 г.).В декабре 1953 г. ЦРУ совместно с СИС начало крупномасштабную операцию под кодовым названием «Золото» по подключению к закрытым каналам связи СВАГ в Берлине. (Лишь десятилетия спустя станет известно, что аналогичная операция КГБ была более успешной).Но все эти изменения в тактике деятельности и планы были известны советской стороне благодаря работе советских чекистов....

Отметим и еще одну особенность деятельности органов госбезопасности СССР в ГДР. Учитывая особенности складывавшейся здесь оперативной обстановки, в 1954 г. в Управлении особых отделов по ГСВГ впервые был создан «третий отдел» - внешней контрразведки, первым начальником которого стал И.Л. Устинов. Всего по «третьей линии» в начальный период работали 47 военных контрразведчиков (Подробнее см.: Устинов И.Л. Крепче стали. Записки ветерана военной контрразведки. М., 2005).
О сложности и напряженности противоборства, развернувшегося на стратегическом предполье вероятного театра военных действий, свидетельствует тот факт, что ежегодно органами КГБ СССР и МГБ ГДР выявлялись и арестовывались сотни иностранных агентов.Так, в ходе масштабной контрразведывательной операции «Кольцо» в 1953 году были арестованы 300 агентов противника.В следующем году в июле – августе в ходе операции «Стрела» были обезврежены 305 иностранных агентов, 203 из которых принадлежали «Организации Гелена».
В апреле 1955 г. были ликвидированы 5 немецких, 4 английских и 4 западногерманских нелегальных резидентур, выявлено 640 сотрудничавших с ними лиц, ликвидированы 13 радиоточек (Бейли Дж. и др.. Поле битвы – Берлин.... СС. 339-340).Только одной американской военной разведывательной группе «подразделение 7880» принадлежало 113 арестованных в ГДР агентов. Вследствие подобного провала группа была попросту расформирована...
Не следует однако думать, что противоборство с сильным противником это некое беспроигрышное соревнование, неспособное принести провалы и горчайшие поражения. Такое в истории любой спецслужбы случалось не раз. Не является исключением в этом плане и Представительство КГБ в ГДР.
В феврале 1954 г. сбежал на запад капитан Н.В.Хохлов. А через 2 месяца в Вене перебежал в американское посольство П.С.Дерябин, также неплохо осведомленный о чекистских операциях в Германии.
Вполне вероятно, что эти и подобные факты явились следствием проводимой ЦРУ США операции по «стимулированию дезертирства», о которой мы говорили ранее.

В начале августа 1954 г. отец получает новое назначение Старшим советником в окружное управление МГБ в Коттбус, которое возглавил хорошо ему известный Фриц Шредер.Отличительной особенностью жизни старшего советника является повышенная мобилизационная готовность для действий в любых непредвиденных ситуациях, наличие постоянной прямой связи со многими инстанциями. Даже в квартире отца находились аппараты прямой засекреченной связи с окружным управлением МГБ ГДР, окружного оперативного сектора и представительства КГБ в Карлсхорсте.И подобные меры оказывались далеко не лишними.Например, органами КГБ была получена информация о подготовке «Организацией Гелена» похищения начальника управления МГБ Ф.Шредера или кого-либо из членов его семьи, включая его трехлетнюю дочь Симону. В этой связи его семья была поселена на территории городка, охраняемого советскими солдатами. Искренняя забота о семействе Шредеров, недавно пережившем еще одну личную драму, связанную со смертью сына, укрепляла дружеские чувства советника с немецким руководителем.

Работа контрразведки не всегда завершается громкими сенсациями и «показательными» процессами, поскольку изначально ее задача состоит в предотвращении возможности нанесения ущерба охраняемым интересам государства и конкретным объектам, недопущении реализации преступных замыслов, срыве их на стадиях подготовки. Хотя эта сложная, кропотливая, филигранная «рутинная» повседневная работа контрразведчиков, как правило, и остается неизвестной «широким слоям миролюбивой общественности», как об этом писали лет двадцать назад.Но в многолетнем безопасном существовании нашего государства и его союзника – Германской Демократической республики, есть доля вклада и моего отца.

... В начале февраля 1956 г. наша семья выехала из Берлина и прибыла на Белорусский вокзал в Москве.
Впереди были еще многие важные события, связанные с противоборством спецслужб бывших союзников в Германии: 1 апреля 1956 г. – официальное решение о преобразовании «Организации Гелена» в Федеральную разведывательную службу ФРГ - БНД. Р.Гелен будет продолжать руководить ею до самой своей отставки в 1963 году. А впоследствии в 1972 г. опубликует мемуары «Der Dinst» («Служба»), в которых расскажет как о перипетиях своей биографии, так и будет защищать необходимость ремилитаризации Федеративной Республики.

Отставке Гелена предшествовал скандал, связанный с арестом в ноябре 1961 г. начальника контрразведывательного отдела БНД Хайнца Фельфе, который, как оказалось, к немалому конфузу боннских властей, 10 лет сотрудничал с советской разведкой...21 апреля 1956 г. в Берлине громким провалом завершилась крупнейшая совместная разведывательная операция ЦРУ и СИС по подключению к советским системам связи в Берлине – иностранным журналистам был продемонстрирован туннель, сооруженный БОБ в конце 1954 г. - с самого начала эта секретная операция «Золото» контролировалась КГБ через высокопоставленного сотрудника британской СИС Джорджа Блейка...В 1992 году в сохранившемся туннеле и здании гаража, откуда он был прокопан на территорию ГДР, принадлежавшем БОБ, был открыт уникальный музей истории «холодной войны», немыми свидетелями и участниками которой были сами его стены.Впереди будет еще и разоблачение первого высокопоставленного агента ЦРУ в ГРУ подполковника П.С.Попова, с сентябре 1955 по ноябрь 1958 года проходившего службу в ГСВГ....
Превращение Главного управления «А» МГБ ГДР в одну из успешнейших разведок мира, для которой не было тайн не только в государственных структурах ФРГ, но и в штаб-квартире НАТО...
И очень многие иные знаковые события, ставшие своеобразными вехами и символами эпохи, включая возведение в ночь на 13 августа 1961 года «Берлинской стены», на долгие десятилетия ставшей одним из главных зримых символов невидимой миру «холодной войны»...

В Москве отца, подобно всем остальным нашим согражданам, ждало подавляющее впечатление от закрытого доклада Н.С.Хрущева 25 февраля 1956 г. для делегатов ХХ съезда КПСС (как известно, текст доклада в качестве закрытого партийного документа в марте был разослан во все партийные организации и зачитывался на партийно-комсомольских собраниях с участием «представителей беспартийного актива»).
В апреле 1956 г. подполковник Хлобустов М.В. получил новое назначение заместителем начальника отделения Второго Главного управления КГБ СССР.Возможно, какую-то роль в этом назначении сыграло и знакомство отца с Олегом Михайловичем Грибановым - с 1943 г. он работал в контрразведывательном отделе Свердловского УНКВД, возглавлявшемся Грибановым. Но это уже другой этап биографии отца, достойный отдельного освещения.И хотя он не достиг больших карьерных постов, полученные им за 27 лет последующей службы в КГБ правительственные награды, включая второй знак Почетного сотрудника органов госбезопасности СССР – первый был получен им еще в марте 1943 г., свидетельствуют о его немалом вкладе в дело обеспечение безопасности нашей Родины, которому он отдал почти сорок два года своей жизни.... Следует отметить, что подобно всем чекистам того непростого поколения, отцу пришлось пройти несколько тщательных проверок на предмет отсутствия нарушений им социалистической законности в предыдущие годы службы – ведь его служба в НКГБ началась еще 6 июня 1941 г..

Основанием первой из них – «чистки» 1953 – 1954 годов стало «дело Берии». Продолжение последовало при ставшем председателем КГБ при СМ СССР И.А. Серове при комплектовании штатов нового ведомства – тогда было уволено более 17 тысяч чекистов.Третья – после известного доклада Н.С.Хрущева ХХ съезду КПСС и начала массового пересмотра ранее возбуждавшихся уголовных дел.Четвертая – самая пристальная и тщательная – при расследовании дела Т.М. Борщева, обвиненного в нарушениях социалистической законности, и под началом которого отцу пришлось работать в 1941- 1948 годах – его непричастность к делу Борщева была установлена еще в то время.

В заключении хотелось бы только отметить, что в августе 1975 года, в ознаменование 30-летия разгрома гитлеровского фашизма и 25-летия образования МГБ ГДР небольшая группа чекистов, принимавших участие в оказании помощи его становлению в разные годы – всего 8 семей, была приглашена руководством ГДР на отдых в этой стране. Здесь, помимо официальных приемов, но и в более, как ныне принято выражаться, неформальной обстановке, мои родители вновь встретились с Маркусом Вольфом и семьей уже генерал-лейтенанта, первого заместителя начальника разведки ГДР Фрица Шредера. Как пример строго соблюдавшейся, даже в отношении между друзьями, конспирации, ставшей поистине «второй натурой», приведу лишь тот пример, что Шредер даже не обмолвился о том, что он многие годы возглавлял управление нелегальной разведки Главного управления «А» МГБ ГДР – об этом мне стало известно лишь через несколько лет после падения «Берлинской стены», хотя подчеркивал значение уроков контрразведывательного искусства, полученных от моего отца.

Разумеется, им многое что было вспомнить о непростых годах их поистине боевой молодости...


Олег Хлобустов.